Зинка ждала дня три. Сидела на лавочке. Ходила в «центр» - это в станице, как раз не далеко от фонарного столба. Но Колька не столбенел от изменившегося облика соседки. Так брякнет, что - то вроде:
- Привет, Зин. В центр довезти?
- Довези.
Довезет. А после умчится куда-то по своим делам. Рукой помашет. Или еще хуже.
- Зин, надо собраться. Посидеть.
- Давай, – загоралась Зинка.
- Вот ребятам трактор соберу, и все вместе махнем. Ага?
- Ага.
В общем, сбой какой-то получался. Сидеть просто так Зинка не могла. Но, с другой стороны, не ухаживать же за ним. «Че я, дура? - Зинка сидела у телевизора, в котором говорящая голова вещала о великих политических событиях местной незначительности – Девок у него нет, дома - на работе. Трактор этот долбаный, откуда взялся, все возится возле него. Тоже мне, Кулибин. А я тут торчу, как подсолнух у дороги, кручу башкой за ним, как за солнцем»
- Зинка, а Зинка! Ты дома? Иди сюда, – вывел из задумчивости голос бабы Дарьи. Зинаида щелкнула пультом, угомонив политика на полуслове.
- Чё? – выскочила на крыльцо.
- Пошли, поможешь.
- Счас, – Зинка метнулась в комнату, одела джинсовый комбез, выскочила к соседке.
Работа была несложная - отнести прополотый сорняк в яму в конце огорода.
- О це бачишь (Вот видишь), Зинка, тут у меня компотна яма.
- Компостная, баба Дарья!
- Якый грэц еи розбэрэ, я по тиливизору бачила отой хлопыць в очках казав, шо трэба шоб така яма була. (Какой грец ее разберет, я по телевизору видела, тот парень в очках говорил, что надо, чтобы такая яма была).
- А тебе зачем яма эта, если отец тебе три машины навоза привез, вон пирамиды Хеопса стоят.
- Хай будэ. Люды кажуть, шо трэба. Хай будэ. (Пусть будет. Люди говорят, что надо. Пусть будет).
- То ж они в Москве среди стекла и бетона придумали все в дело пускать, а тебе чё, навозу не хватает? Ты вон смеси какие готовишь
- А я так думаю - хай гние . А туди с навозом змишаю. (А я так думаю - пусть гниет. А потом с навозом размешаю).
- Только розы не поливай, – засмеялась Зинка.
- Ой шпыгнула, зараза, а розы - то до ноябрьской рэволюции цвилы. (Ой, кольнула, зараза, а розы-то до ноябрьской революции цвели).
- Это точно.
Закончив носить траву, они присели на аккуратно расставленные пеньки.
- Зинка, а чё ты светишься, как медный пятак? – бабка Дарья легко переходила со станичного говора на «молодежный» сленг.
- Да не свечусь я, весна просто – отмахнулась Зинка.
- Ты дурочку с мэнэ нэ робы. Я ж бачу. (Ты дурочку из меня не делай. Я же вижу).
- Баче! (Она видит!) – всплеснула руками Зинаида и вдруг расплакалась. – Не знаю. Колька нравится.
