Итак, чады мои возлюбленные, сегодня мы поболтаем с вами о такой яркой странице Средневековья, как ересь, еретики, костры инквизиции, казни, пытки и вот это вот все. Все, что мы любим, не правда ли?
Мы с вами ереси уже обсуждали — в лекции намбер 8, в которой я вам рассказала о мощном еретическом движении раннего Средневековья арианстве. Ариане, как вы помните, плохо кончили, но человечеству нравится прыгать на грабли. И поэтому ереси разного толка и масштаба практически повсеместно вспыхивали на обширных пространствах средневековой Европы. Ни одна страна тогда не избегла этой язвы. Сегодня мы с вами познакомимся с некоторыми из них поближе.
Зачем? Дело в том, что ереси, как бы ни удивительно это звучало, стали в развитии истории цивилизации мощнейшим двигателем. Ведь речь идет о христианской цивилизации, которая в первую очередь характеризует историю Европы. Все развитие базировалось именно на христианстве — на его ценностях, морали, правилах и законах. Именно церковь определяла абсолютно все регуляции жизни того периода, начиная от установленных правил сексуальной жизни и заканчивая возведением на престол или свержением с него того или иного правителя. А ереси — это прямой продукт этой цивилизации, продукт этой эпохи, действующий внутри эпохи и оказавший колоссальное влияние на эпоху.
Итак. Ересь в переводе с греческого — это особое вероучение. Только и всего. Особое. Не неправильное, не ложное, а именно особое. Ересь вполне может не противостоять существующей доктрине, а всего лишь слегка отклоняться от нее. НО! Любая ересь — это потенциальная угроза существующему миропорядку в том виде, в каком этот миропорядок существует. Я бесконечно вам напоминаю, что религия, церковь, священство и папа римский — это абсолютные правители средневековых человеческих душ. Это абсолютная власть, абсолютное право распоряжаться жизнями и душами не просто отдельных людей, а целых стран и народов. Именно поэтому любое отклонение от принятых нормативов моментально воспринималось церковью как угроза и оппозиция. А с церковью лучше не шутить.
Ереси цвели пышным цветом в обеих конфессиях — и в православии, и в католицизме. Мы с вами сейчас базируемся в Западной Европе, поэтому говорить будем о ересях католического происхождения, тем более, что их там было немало, цвели они особенно пышным цветом, и последствия у них были намного грандиознее. Оставим в прошлом наших ариан, с ними уже разобрались. Переместимся в злополучный X век, с которого, собственно, и начали свои первые шаги ереси зрелого Средневековья.
X век, если вы еще помните, был для Европы временем кризиса. В преддверии грядущих крестовых походов европейский мир переживал одновременно и непростые времена, и бурные. Во-первых, длительный период порнократии. Я вам рассказывала об этом периоде в лекции номер 16. Это было время, когда папский престол в Ватикане занимали ну самые мерзотные папы. Слишком юные, слишком жадные, слишком развратные. Абсолютная власть развращает абсолютно, как говорится. Ну, а рыбка гниет с головы. Если папа позволяет себе уединяться с молодыми мальчиками, то что уж говорить о перегибах на местах? Священники всех мастей и категорий, от епископов до приходских батюшек вовсю пользовались своим привилегированным положением, беря от жизни все, что можно взять. Жадность, похоть, чревоугодие — это лишь малые проказы церковников. Но народ-то не слепой. Народ же все видит. Разнузданность служителей церкви вызывала глухой ропот у населения. Во-вторых, к X веку в Европе уже практически сложилась новая цивилизация — городская. По сути, это первое после падения Римской империи время, когда стали возрождаться города и все, что с ними связано — культура, наука, образование, ремесла. Параллельно с развитием городов стал все более отчетливо проступать огромный разнос между слоями населения. Разница между богатыми и бедными была чудовищной. Буржуазия как средний класс появится не скоро. Но появится, и она, кстати, сыграет не последнюю роль в развитии ересей.
Так вот. Что происходит в городах? А происходит следующее — развитие ремесел требует знаний. Знания дают где? Правильно — в школах. А еще в университетах. В 1088 году в Болонье открывается первый университет в Европе. И появляются (о, боги) образованные люди. Студенты, профессура. Студенты во все времена были народом хоть и умным, но бедняцким. Поэтому если бы мы с вами вдруг оказались сейчас на улочках средневекового города в X или XI веке, то мы с вами непременно наткнулись бы на вагантов — это бродячие студенты, которые зарабатывали на жизнь распеванием песенок и байками про вышестоящих по социальной лестнице, так сказать, песенки на злобу дня. Одной из главных их мишенью становятся, разумеется, церковнослужители. До наших дней дошла одна из таких песенок (без авторства, увы): «Все пропало и смешалось, когда понаедут кардиналы, всегда алчные, ищущие добычи, они приносят с собой симонию (продажа церковных должностей), показывая пример нечестивой жизни. Как бы неразумные, без веры, без религии, они продают Бога и Его Матерь».
Церковники и правда совсем распоясались. Вот запись из хроники 1185 года о нравах духовенства на юге Франции: «Монахи покидают свое прежнее платье и ходят по улицам одетыми по новой моде, мясо они едят когда хотят, епископы же требуют от приходов большие взятки, а места продают за эти взятки».
Недовольство в народе растет, студенты бродят, песенки поются. Аларм! Опасность для церкви очевидная. Это явный вызов авторитету церкви. И вот, в XI веке папа римский Григорий VII создает знаменитый документ под названием «Диктат папы». Мы с вами о нем тоже уже говорили, в лекции о крестовых походах. 27 пунктов документа, из которых явно только одно — неопровержимая, неоспоримая, неподвластная суду и критике власть папы. Папа — наместник Бога и точка. Слово папы не подвергается сомнению. Кто не с папой, тот против папы. Папа всевластен — и церковь всевластна. Так что глушим Голос Америки, ну в смысле, песенки эти похабные, и слушаемся папу. Папа вас любит, а вы его бесите.
На данном документе церковь не успокоилась. Следующий шаг был более практичный и, так сказать, на пальцах (в прямом смысле слова) поясняющий верующим, что шутки с папой плохи. В 1215 году папой Иннокентием III был учрежден особый церковный суд под названием «Инквизиция». Страшный трибунал, призванный выявлять противников церкви любым доступным способом. Своего апогея эта репрессивная машина достигла в XVI веке, а последнее заседание трибунала прошло в начале XX века (в частности, в Риме инквизиция в неизменном виде просуществовала до 1908 года, впрочем, чтоб вы знали, эта институция существует и поныне, просто под другим названием).
Итак, церковь узрела угрозу и пригрозила пальчиком. Но так как корень недовольства не исчезал, то есть батюшки по-прежнему вели себя весьма вольготно, то среди населения стали распространятся самые опасные и представляющие наибольшую угрозу для церкви вещи — сом-не-ни-я!
Давайте с вами совершим небольшую поездку. Чудесная страна Лангедок. Край молочных рек и кисельных берегов. Это юг Франции, графство Тулуза. Этот край не похож на другие уголки средневековой Европы. Здесь в силу исторических причин и шикарного географического расположения сложилась совершенно уникальная цивилизация, эдакий межкультурный и межнациональный бульон. Тут вам и арабы, и франки, и галлы, и испанцы. Тут отчетливо видно наследие великой римской цивилизации. Такое переплетение разных культур, как известно, дает всегда мощный толчок развитию общества во всех направлениях. Что и произошло в Лангедоке. Слово «буржуа», например, здесь появилось уже в XII веке. Тулуза, центр Лангедока, еще при римлянах звалась «Афины Галлии». Жители этого края отличались особым вольнодумством и стремлением к независимости. И именно Лангедок станет родиной одного из самых известных еретических движений — альбигойцев и катаров.
Кто такие альбигойцы и катары и откуда они взялись?
Своим названием альбигойцы обязаны городку Альби. Там находился один из центров движения, а впоследствии этим термином стали называть все еретические сообщества, базирующиеся в епископстве Альбы, без конкретики. Иногда этим же термином называли вальденсов, а также катар — но в принципе, это все суть одно и то же — ересь в чистом виде.
Самое смешное, что ересь эта взяла свое начало в православии. Дело в том, что в рамках крестового похода крестоносцы ознакомились с дуалистким учением так называемых богомилов, которое было очень распространено в Константинополе. Предыстория такова. Жила да был где-то на просторах Болгарии некий поп Богомил. И поп этот решил, что Христос вовсе не сын Божий, а проповедник обычный, а в мире вечно борются силы Добра и Зла, и битва эта бесконечна. Впрочем, нам важно не это. Самая изюминка богомилов состояла в том, что они начисто отвергали важную роль церкви в своих взаимоотношениях с Богом, осуждали церковников за любовь к богатству и роскоши и всячески пропагандировали неповиновение властям. Если бы не это, может, и жили бы богомилы себе спокойно, но они посягнули на самое святое — на доходы и финансы. Поэтому, хоть движение и набрало силу, но с ними нещадно боролись, жгли, вешали, кровь пускали. Но все тщетно. Богомильское учение как раковая опухоль расползлась по Восточной Римской империи — Византии. Достигнув ушей крестоносцев, эта ересь как маковое семечко упало в плодородную почву.
Почему так случилось? Ну вот представьте. Богатый и вольнодумный край Лангедок, крестоносцы, бродячие студенты и все такое. Кстати, в Лангедоке жили не франки, а галлы, которые считали себя наследниками великого Рима, а франков, собственно, и за людей не принимали, полагая, что им только лаптем щи хлебать да блох вычесывать. Лангедок — это край рыцарских турниров, Прекрасной дамы, серенад под балконами и так далее. Кроме того, население поголовно, от простого сапожника до непосредственно графа Тулузского, испытывали необычайную нежность к Византии, перенимая оттуда и такую хорошую вещь, как веротерпимость. В Лангедоке жили да не тужили и иудеи, и мусульмане. Не то, чтобы прям им там зашибись было, но малость получше, чем в остальных государствах. И все это я вам рассказываю, чтобы вы понимали, в какую плодородную почву было брошено это самое богомильское маковое семечко.
Главное сомнение, которое стали выражать альбигойцы — неужели этот мерзопакостный мир действительно сотворен Богом? Как он допускает все эти ужасы: войны, эпидемии, голод? А еще у них возникает вопрос — а с хера ли служители церкви так вольготно себя чувствуют? И вообще на фига козе баян? Зачем нам какие-то посредники между нами и Богом? Кстати, попутно они еще топили и за женское равноправие, отакот! Альбигойцы объявили, что мир сей — не от Бога. Вот отрывок из их молитвы:
«Святой Отче, справедливый Бог добра,
дай нам познать то, что ты знаешь и полюбить то, что ты любишь,
ибо мы не от мира сего и мир сей не наш…».
Альбигойские проповедники ходили по городам и весям и говорили, говорили, говорили. Говорили они, что Господь позволял людям только добро, а в мире много зла, и зло это от дьявола. Что дьявол разрешил людям зло, подарил женскую любовь и праздности разные, дал одним людям власть над другими и сделал их королями да герцогами. Но самое страшное, что они говорили — это то, что, мол, священники нам не все рассказывают, что церковники что-то скрывают от нас, всю правду не говорят, и тем самым обрекают нас на муки вечные, ибо не познав истину, не сможем мы войти в Царство Божие. Как-то так если вкратце.
Учения альбигойцев распространялись как пожар. Крестьяне массово вступали в их ряды, не задумываясь даже, ересь это или нет. Само учение плотно входило в их головы, вызывая самые страшные для церковников вещи — сомнения! И не только крестьяне. Сам граф тулузский Раймонд VI участливо привечал альбигойцев, кормил, поил и всячески обихаживал. Причиной такому радушию служило также и стремление графа сделать свое графство абсолютно независимым, в том числе и от папы римского. Политика, что поделать, и тут она.
К тому моменту, как это учение расползлось подобно раковой опухоли по всему Лангедоку (и не только, оно прихватило и север Италии, например), дела у церкви шли неважно. Крестовые войны к этому времени стали резко падать в рейтинге у населения. Все меньше народу хотело идти неведомо куда, дабы сражаться не пойми с кем. Далеко, да и холодно, и голодно. Своих проблем хватает, короче.
Разумеется, священству весь этот цирк с конями активно не зашел. Помимо того, что наступила реальная угроза для католической церкви покинуть сей благословенный край, были и другие веские причины развернуть полномасштабную войну против альбигойцев. Например, одна из них очень я бы сказала романтическая. Это история о сокровищах Иерусалимского храма. Вкратце фабула такова: в свое время римляне завладели сокровищами разрушенного Иерусалимского храма. Затем пришли вестготы (помните, предшественники испанцев) и захватили эти сокровища. Вестготы вывезли эти сокровища якобы на юг Франции (некоторые исследователи и адепты этой версии даже называют конкретное место — Ренн-ле-Шато). Впоследствии вестготы сгинули из истории, а здесь поселились галлы. Ну и год за годом, век за веком, получилось так, что сокровищами этими в силу их географического обитания якобы завладели те самые альбигойцы и катары. Священнослужители были не прочь ознакомиться с данными сокровищами, а посему жадными ручонками почесывали свои бороды и всячески пытались до них дорваться. Думаете, это чушь и быть такого не может? Еще как может — в те времена люди запросто верили вот в такую вот херню, и священство тут не исключение.
На счастье папы римского и все духовной братии, их сторону активно заняли северофранцузские бароны и крестоносцы. Еще бы. Ведь перед тем, как объявить войну против Лангедока, папа пообещал всем им по куску Лангедока, а кто ж не хочет столь лакомый кусочек? К тому же им прощались долги и обещался массовый вход в райские сады.
Итак, ружье на стене висит. А ежели оно висит, то как мы с вами все прекрасно знаем, оно непременно должно выстрелить. И выстрел состоялся. В январе 1208 года папа римский отправляет в Тулузу к графу Раймонду VI своих легатов с посланием — ты, граф Раймонд, кончай тут ереси всякие поддерживать да возвращайся в лоно церкви. Своим же послам папа дал напутствие — вы там это, давайте с ними построже, нечего сопли на кулак наматывать. Ну те и явились ко двору графа тулузского во всей своей красе. Один из них, Пьер де Кастельно, видимо, слишком буквально воспринял напутствие папы и сходу начал графу угрожать. Достоверно неизвестно, кто в действительно сделал то, что произошло, но факт остается фактом — после разговора с графом, 15 января 1208 года Пьер де Кастельно был найден зарезанным. Совпадение? Не думаю.
Этот прискорбный случай и послужил, как мы бы сегодня сказали, выстрелом из «Авроры». Разгневанный папа Иннокентий III объявил графу Раймонду лично, и всем альбигойцам в целом настоящую войну. На призыв папы откликнулось свыше 50 тысяч крестоносцев, в основном из северной Франции. Начался альбигойский крестовый поход, который продлился с 1209 по 1229 годы. Сколько именно людей было тогда уничтожено, посчитать достоверно, конечно, трудно, но по некоторым данным их было не меньше миллиона.
Возникает закономерный вопрос — а как отличали истинных католиков от альбигойцев и катаров? Ответ — а никак. Никаких внешних атрибутов еретики не носили. Как же тогда крестоносцы выбирали, кого убивать, а кого нет? Ответ такой же — а никак. Когда этот вопрос был задан одному из папских легатов Арнольду Амальрику, тот хладнокровно ответил фразой, ставшей уже крылатой: «Убивайте всех, Господь распознает своих». В одной только крепости Безье по некоторым подсчетам было убито свыше 20 тысяч человек, включая младенцев.
Поход длился 20 лет с переменным успехом. Чашу весов в пользу церкви склонило вмешательство нового французского короля Людовика VIII. Предыдущий Филипп II Красивый был слишком занят войнами с Ричардом Львиное сердце и в целом с английской короной, да плюс принимал участие в настоящих крестовых походах в Иерусалим. Людовик лично возглавил военную кампанию в 1226 году. В том же году он умер от дизентерии, но знамя отца подхватил 12-летний Людовик IX под пристальным надзором матери Бланки Кастильской, истовой католички, а по выражению русского историка Петра Конского «женщины большого ума, выдающейся силы воли и чрезвычайно религиозной».
3 года изматывающих боев, и, наконец, наследник Раймонда VI, граф тулузский Раймонд VII был вынужден подписать унизительный мирный договор в городке Мо. Согласно договору, граф тулузский Раймонд VII терял половину своих территорий, включая Прованс, а также дал обязательство выдать за брата короля Альфонса де Пуатье свою единственную 9-летнюю дочь Жанну (кстати, по отцовской линии она потомок Ярослава Мудрого). В случае, если брак будет бездетным, то все графство Тулуза отходит французской короне. Жанна прожила 51 год, но детей, увы, не завела. После ее смерти графство Тулуза перестало существовать как независимое государство и вошло в состав Франции. Сам граф, будучи еще в 1225 году отлученным от церкви, прошел крайне унизительную процедуру покаяния в соборе Парижской Богоматери, после чего его милостиво допустили до церковных таинств.
Помимо территориальных и матримониальных пунктов договор в Мо также зафиксировал учреждение университета в Тулузе, главной миссией которого стала борьба с ересью. Но одним из самых страшных пунктов стало разрешение на ведение инквизиционных судов на территории Лангедока. Церкви мало было забитых насмерть несчастных в крепостях во время похода, она жаждала крови еретиков до последней капли.
Альбигойцы еще какое-то время посопротивлялись, но их судьба уже была предрешена. Последней крепостью, которая пала, стала крепость Монсегюр, в 1244 году. Там публично после краткого инквизиционного суда были заживо сожжены на городской площади сразу 200 человек. Только представьте себе, какой запах стоял тогда над городом. А главное, какое упорство проявили еретики — перед костром всех их спросили, готовы ли они ради сохранения жизни отказаться от ереси своей нечистотной. Только 1 человек смалодушничал, остальные отвергли это предложение. Последний альбигоец предстал перед судом и был сожжен в 1321 году, то есть почти 100 лет спустя.
Не могу не отметить пикантную и не самую красивую деталь из жизни Святого Доминика — того самого, кто основал знаменитый католический орден доминиканцев. Он принял самое активное участие в альбигойском крестовом походе. В период с 1209 по 1213 года он разъезжал по Лангедоку, призывая к расправам над еретиками, и в целом считается одним из тех, благодаря кому слово «инквизиция» стало прочно ассоциироваться с жестокими расправами над инакомыслящими. Не случайно, что именно доминиканским монахом и инквизитором Генрихом Крамером был написан знаменитый трактат «Молох ведьм», запустивший жуткий процесс преследования женщин и массовые костры по всей Европе. Вот такие вот святые люди.
Альбигойцы проиграли. Но ереси на этом не закончились. XIV век, Англия. Лолларды. Это течение, наверное, вам не особо известно, в школах его не проходят. Но я немножко вам о нем расскажу, ибо эти ребятки в своих ересях продвинулись намного дальше, чем альбигойцы. Они не просто отвергали церковь как институт, они по сути проповедовали идею коммунизма!
Лолларды в переводе с английского — бормочущие. Это движение странствующих проповедников. Перемещаясь между городками, они бормотали какие-то странные вещи. Говорили о гендерном равенстве (привет, альбигойцы). Утверждали, что все люди равны перед Богом. Настаивали на имущественном равенстве — дескать, надо бы поровну разделить все нажитое непосильным трудом между всеми и вся. Многие историки так и называют это движение — наивный религиозный коммунизм. Одним из рупоров движения стал профессор из Оксфорда Джон Уиклиф.
Он пишет трактат «Конфессио», в котором выражает ряд недоумений, среди которых, например, такое — считается, что во время причастия мы вкушаем тело Христово и пьем Его кровь. Божечки, но ведь это ж не хорошо! И хотя профессор, если внимательно его читать, явно побаивается оказаться на костре, настолько аккуратен он в своих формулировках, но его мысли довольно быстро распространяются по Англии, благо, что опять-таки почва благодатная — Англия в 60-70 годах XIV века находилась в состоянии глубокого кризиса. В это время начавшаяся когда-то блистательно Столетняя война с Францией кардинально изменила свой ход. Англия терпит одно поражение за другим. На престоле король-подросток Ричард II, а малолетние короли — это всегда не к добру. Военные расходы растут, а трофеев все меньше. Не забываем про эпидемию чумы. И вот она, картина маслом — народ живет все хуже, а на их фоне церковники буквально утопают в роскоши. И народ ужасается — как же так, мы что, пожираем тело Христово? Это вообще как? Что-то церковь нам явно не договаривает. Бамц — сомнения посеяны. А дальше дело техники.
Среди них появляется абсолютный лидер, кстати, бывший священник — Джон Болл. Вот его имя вам должно быть знакомо, ибо именно ему принадлежат знаменитые слова: « Когда Адам пахал, а Ева пряла, кто дворянином был тогда?». Как видим, Джон проповедовал идею социального равенства. Этого ему уже не только церковь не могла простить, но и все высшее сословие. Разумеется, Джона Болла схватили. Но и в тюрьме он продолжает отстаивать свое мнение. Вот отрывок из текста протокола инквизиции с прямой речью Джона Болла (спасибо инквизиторам, они тщательно вели свою документацию, и многое дошло до наших дней): «Почему те, - говорит он, - кого мы называем сеньорами, властвуют над нами? Чем они это заслужили? Почему они держат нас в рабстве? В чем их большее основание быть сеньорами, кроме того, что они заставляют нас работать и приобретать то, что они тратят? Они одеты в бархат и меха, а мы в плохое сукно. У них хорошие вина, пряности и хороший хлеб, а у нас ржаной хлеб, мякина и солома, а для питья вода. У них досуг и пышные дворцы, а у нас заботы и труд, и дождь, и ветер на полях. А между тем от нас, от нашего труда идет то, чем держится государство». Абсолютно коммунистические идеи, не зря В. И. Ленин так любил Джона. И все-таки, по сравнению с движением альбигойцев, обратите внимание, какой путь проделала Европа к концу XIV века! От «давайте будем помогать бедным» до «перед Богом все равны и долой дворянство».
Восстание Уота Тайлера (вспоминаем курс школьной истории, если никак, то погуглите сами) вырывает Джона Болла из тюрьмы. Его пламенная речь зажгла умы восставших настолько, что они в раже берут штурмом Лондон. В городе бунт, входят войска, бунт подавлен, Джон снова схвачен. Но этот факт наглядно демонстрирует силу слова, особенно в то время — какой-то проповедник сподвигнул человеческие массы переместиться в пространстве и взять с боем огромный (особенно по тем меркам) город.
Конец Джона печален, и это совершенно предсказуемо. 15 июля 1381 года в присутствии короля Ричарда II Джон Болл был четвертован, его голова насажена на пику и выставлена на Лондонском мосту, а различные части тела совершили мрачное турне по другим городам Англии с выставлением оных на городских площадях, дабы неповадно было. Но лолларды не сдались, многие из них бежали на континент, а впоследствии они присоединились к будущему яркому еретику Яну Гусу.
И альбигойцы, и лолларды формально проиграли в моменте действующим властям и церкви. Но есть одно большое но. В исторической перспективе проиграла все-таки церковь. Пусть физически эти несчастные еретики были сожжены и уничтожены иными способами. Но эти люди открыли путь великому духовному перевороту, даже двум переворотам. Во-первых, они подготовили путь к наступлению новой эпохи — эпохи Возрождения, в которой такие человеческие ценности, как гуманизм, любовь к ближнему, тяга к знаниям получили новое дыхание и предстали в совершенно новом свете. А во-вторых, альбигойцы, катары, лолларды, вальденсы — все эти движения подготовили невероятно благодатную почву для наступления Реформации. Благодаря им в историю войдут Лютер, Кальвин, Ян Гус, которые изменят этот мир до неузнаваемости.