Юмористический рассказ о том, как всё бы могло быть, если бы не одно «но» – саратовские писатели никому не нужны. Так что все персонажи вымышлены, все совпадения случайны. И вообще, это рассказ так называется. Гонзожурналистика во все поля.
(с) я
–
Быть великим саратовским писателем – не так уж и почётно. «В деревню, в глушь, в Саратов», писал Тургенев. Так что, в какой-то мере, Саид Емурзаев и Степан Шерстяной велики лишь потому, что здесь банально нет других писателей. Я предложила взять у них интервью, а они в ответ облили меня вином и сказали, что сделают это лучше меня.
Я парировала тем, что такими темпами они могут вообще остаться без женщины и практиковаться вдвоём в том, кто лучше сделает ЭТО – друг с другом. Степана удовлетворил этот аргумент и он предложил компромисс: они будут говорить друг с другом, а я запишу всё на аудио, как есть, а потом перепечатаю в газету.
Всё это безобразие записывала я – ваша почётная слуга, Катерина Графоманова. Работница «Саратовской Графы», местной газеты. На очереди – беседы с кассирами в «Маните», ночными бабочками, художницами, котиками и другими интересными личностями!
Закупившись вином, мы со Степаном отправились к Саиду. Он жил в жёлтой сталинке на первом этаже. Когда мы подошли к его балкону, я увидела межкомнатную дверь, валяющуюся на асфальте.
– Это ещё что? – спросила я Степана.
– Вход в пустоту, – ответил он.
Мы вошли внутрь. Входная дверь была открыта. Очутились в квартире №1 дома №1 на первом этаже. Первая линия зданий, прямо возле Волги.
– Саид специально выбирал такую квартиру. Он хочет быть во всём первым, – рассказывал Степан, разуваясь.
В огромном зале стоял диван, и больше ничего. По периметру были выстроены винные бутылки в форме сердца.
– Емурзаев долго продумывал эту композицию. Он хотел как можно ярче показать, что любит вино, – продолжал рассказ Степан, называя своего друга по фамилии. Видимо, хотел придать оттенок официальности.
Сам Саид сидел в позе лотоса посреди дивана и молчал. Степан сходил на кухню и принёс мне стул, а сам устроился на табуретке. Я разместилась в углу и начала наблюдать за их интервью. Стоило Степану откупорить бутылку, как Саид мигом открыл глаза, по-кошачьи вышел из позы будды и, одним движением, вырвал вино из рук друга. Он вылакал половину бутылки, не моргнув.
– Началось, – объявил Степан и следом допил оставшуюся половину, моргнув два раза. Затем открыл ещё одну бутылку, протянул мне. Я отпила и моргнула четыре раза.
Емурзаев уже не сидел в позе лотоса, он взял бутылку, заметно опьянев, и плюхнулся на диван, разлив вино на обивку. Степан не вставал с табуретки и смотрел прямо на своего друга. Они сидели молча на протяжении получаса. Я не смела прерывать их молчание, возможно, в этом была какая-то идея.
Саид только и делал, что пил, проверял телефон и тыкал по экрану, но это не раздражало Степана. «Великий саратовский писатель, всё-таки», шептал он мне, «Если Джон Кейдж получал деньги за минуту тишины, то почему мы не можем получать деньги за алкоголизм и СДВГ». Они пили в полном молчании, как вдруг Саид прыгнул на Степана, повалив его на пол. Мне тоже пришлось пригнуться.
– Ээээ, какого чёрта? – спросил он.
– Тихо, – полушёпотом сказал Саид, – Сейчас в окно постучат.
– Откуда ты… – не успел договорить Степан, как в окно постучали, – Кто это?
– Коллекторы. Они всегда звонят два раза на телефон с одного и того же номера, а потом стучат в окно, дилетанты, – сказал Саид.
– Писатель должен разбираться в поведенческих шаблонах, – ответил Степан.
Они поднялись с пола и вернулись на свои места. Через 10 минут ситуация повторилась, Степан сказал:
– Опять коллекторы?
– Нет, бывшая. Она почему-то тоже сначала два раза звонит на телефон, а на третий стучит в окно.
– Не хочу быть грубым, но ты людей не путаешь? – спросил Степан, наморщив лоб.
Саид прыжком поднялся на ноги, взял бутылку вина и сел на диван.
– В каком-то смысле бывшие – это такие же коллекторы. Они тоже требуют от тебя того, чего у тебя нет.
Несмотря на то, что писателю перестали названивать, Саид продолжал держать телефон и проверять уведомления.
– Слушай, что за странная тяга к телефону? – спросил Степан.
– Телефон для меня подобен родне. И не потому, что я могу с него всегда позвонить своим близким. А потому, что он ЗАМЕНЯЕТ мне моих близких. Я испытываю гораздо больше любви к героям своих любимых сериалов, к чату, чем к родным.
Саид, качнувшись, встал с дивана и продолжил:
– Поэтому, знаешь, где я его храню? – и, не дождавшись ответа Степана, расстегнул рубашку до груди. В ней был тонкий разрез, похожий на слот для карты памяти, только гораздо шире. Он взял телефон и засунул его внутрь.
– Не могу без него, – сказал Саид, пожав плечами.
– Погоди, у меня появилась идея, – ответил Степан.
Он поднялся с табуретки, выхватил мой телефон, на который я записывала интервью, и засунул его в слот Саида.
