Отвлечемся немного от событий 1900 года в Приамурье, но продолжим нашу тему.
Одним из наиболее отличившихся генералов в кампании 1900-1901 гг стал Павел-Георг фон Ренненкампф. Безусловно лично храбрый, склонный к авантюрам, равно многими любимый и многими же ненавидимый – в общем, яркая личность. Чаще всего Ренненкампфа мы вспоминаем из-за той роли, которую он сыграл в Мазурской катастрофе летом 1914 года. Заслуженно или нет – вопрос дискуссионный.
Пауль-Георг Карлович фон Ренненкампф родился 17 апреля 1854 года в Эстляндии, в имении Конувере (Конофер). Род Ренненкампфов, как нетрудно догадаться, немецкий, корнями уходит в Вестфалию. Семейство перебралось в Эстляндию еще в 16 веке, во времена, когда эти земли принадлежали шведской короне. Герой нашего повествования далеко не единственный русский офицер, носивший эту фамилию; впрочем, иные до столь высоких чинов не дослуживались. Вообще остзейские немцы пользовались большим влиянием в России.
Среднее образование юный Ренненкампф вместе с братом получал в Ревеле, в Эстляндском Рыцарском домском училище. После конфликта с директором училища, в которого Пауль-Георг запустил чернильницей, отец принял решение отдать его в юнкера, и два года будущий генерал провел в непрестижном по тогдашним меркам Гельсингфорсском пехотном юнкерском училище. Заметьте, училище – пехотное, но сразу после него Ренненкампф корнетом направляется в 5-й Литовский уланский полк, в кавалерию. Антон Деникин, один из будущих вождей Белой армии, вспоминал в книге «Путь русского офицера»:
В нашем доме жили два корнета 5-го Уланского полка. Я видал их не раз лихо скакавшими на ученье, а в квартире их всегда дым стоял коромыслом. Через открытые окна доносились веселые крики и пение. Особенно меня восхищало и… пугало, когда один из корнетов, сидя на подоконнике и спустив ноги за окно, с бокалом вина в руке, бурно приветствовал кого-либо из знакомых, проходивших по улице. «Ведь третий этаж, вдруг упадет и разобьется!..»
Через 25 лет во время японской войны мы вспоминали мое детское увлечение: бывший корнет, теперь генерал Ренненкампф – прославленный начальник Восточного отряда Маньчжурской армии, и я – его начальник штаба…
Девять лет спустя молодой офицер поступил в Академию Генерального штаба. Блестяще сдав вступительные экзамены, тут же тяжело заболел воспалением мозга, но каким-то чудом буквально вернулся с того света.
Начало болезни ознаменовал следующий случай (жил он тогда у матери в Петербурге). Ночью Павел поднялся с кровати и в ночном костюме вышел через парадную дверь, к счастью, ее не захлопнув. Пошел по улице, ничего не замечая и не соображая. Прохожих почти не было, и городовой сразу заметил и узнал Павла в необычном для прогулки одеянии. Городовой знал, где живет мать Павла, к тому же открытая настежь дверь ясно указывала, откуда тот вышел. По странному виду и отсутствующему взгляду городовой понял, что перед ним больной человек.
Воспоминания Веры Эдлер фон Ренненкампф
В 1882 году Ренненкампф окончил Николаевскую академию Генерального штаба в звании ротмистра, и служил после этого на разных штабных должностях. В 1884-1886 годах командовал эскадроном в 42-м драгунском Митавском полку (строевой ценз для офицера Генштаба), в апреле-октябре 1892 года состоял при 41-м драгунском Ямбургском полку, затем служил начштаба 14 кавалерийской дивизии.
Вообще карьера Пауля-Георга стремительна.
- Поручик (27.02.1876).
- Штабс-ротмистр (22.03.1877).
- Ротмистр (01.04.1882).
- Майор (04.04.1882; за отличие).
- Подполковник (13.04.1886).
- Полковник (01.04.1890). В 36 лет.
С декабря 1895 года новоиспеченный полковник получает свой первый полк - 36-й драгунский Ахтырский.
Полк жил насыщенной культурной жизнью:
Муж мой не раз участвовал в разных полковых традициях, довольно своеобразных и нередко опасных. Все это делалось для закаливания бесстрашия, развития находчивости и ловкости каждого из офицеров и было очень принято в полку... Офицерское собрание помещалось в старинном красивом замке Меджибужа, отдаленном от других домов, как бы обособленном. Была глубокая ночь, стояла тишина. Все спали, кроме офицеров – устроителей своего праздника. Вызывался смельчак, который с наполненным вином туром (большим рогом) выбирался через слуховое окно на крышу собрания. Он садился на резной конек, спускал ноги вниз и, держа рог обеими руками, перегибаясь назад, пил вино. Его следовало выпить, не отнимая рога от губ, как говорят, одним духом, все до капли. Часто и мой муж бывал таким смельчаком, а за ним – и другие офицеры.
Воспоминания Веры Эдлер фон Ренненкампф
Вероятно, полковые традиции ахтырцев не вполне соответствовали представлениям о тяготах и лишениях армейской службы начальника военного округа генерала Драгомирова (будущего волынского генерал-губернатора и члена Военного совета). И хотя он открыто говорил о Ренненкампфе, что тот «далеко пойдет», между ними, что называется, искрило. Вот как вспоминал об этом генерал Лукомский (в дальнейшем – деятель белого движения, эмигрант):
«Полковник Ренненкампф, будучи хорошим строевым командиром полка, слишком кутил и ввел слишком разгульный и кутящий характер жизни в среде офицеров Ахтырского полка. Генерал Драгомиров несколько раз через командира XII армейского корпуса предупреждал полковника Ренненкампфа о необходимости вести более скромный образ жизни. Но это не помогало. Наконец в полку произошло крупное недоразумение на хозяйственной почве. Если не изменяет мне память, деньги, ассигнованные на полушубки для полка, были по указанию полковника Ренненкампфа истрачены по какому-то иному назначению. Дело получило огласку и грозило стать подсудным.
Генерал Драгомиров вызвал полковника Ренненкампфа в Киев. О чем и что говорил генерал Драгомиров в своем кабинете с полковником Ренненкампфом, осталось никому не известным, но полковник Ренненкампф выскочил из кабинета генерала Драгомирова весь пунцовый и совершенно ошалевший; проскочил мимо лестницы и попал в зало; оттуда бросился назад, сбежал с лестницы и, забыв про пальто, выскочил во двор... Выбежавший за ним дежурный полевой жандарм догнал его и передал пальто, схватив которое в руки и не надевая, полковник Ренненкампф вскочил в коляску ожидавшего его извозчика.
На некоторое время жизнь командира Ахтырского полка стала скромней, кутежи в офицерском собрании полка стали менее шумными и полк получил полушубки.»
Интересно, откуда бы взяться деньгам, если средства уже были «истрачены на другие цели»? Возможно, из полковничьего жалования?
Во власти Драгомирова было предать Ренненкампфа суду, но в армии РИ не принято было выносить сор из избы, да и карьере самого Драгомирова это могло повредить. Поэтому вороватого полковника Драгомиров просто сослал с глаз долой. Тут еще и повышение в чине подоспело, и 40-летний генерал отправился с крайнего Запада империи на ее дальний Восток, возглавлять штаб войск Забайкальской области.
Скорее всего, Ренненкампф отделался в этой истории испугом еще и потому, что обладал обширными связями в высшем обществе. Его шурином был начальник походной канцелярии Николая II генерал свиты князь Орлов, в его круг входили князь Сергей Белосельский-Белозерский и князь Михаил Андроников (тот самый, о котором Витте говорил «Одно понятно — что это дрянная личность, (…) к порядочным личностям, несмотря на своё княжеское достоинство, причислиться не может» ), и шталмейстер двора великого князя Константина Константиновича генерал Николай Ермолинский.
Еще несколько штрихов к портрету нашего героя.
По мнению генерал-майора фон Дрейера, бывшего в 1900 г. начальником штаба у Ренненкампфа, – «человек отлично образованный, числившийся по Генеральному Штабу, порою остроумный, необыкновенно жизнерадостный и почти всегда веселый… молодые офицеры носили его чуть ли не на руках, солдаты любили и чувствовали, что это настоящий командир, – «за ним не пропадешь».
Стоит отметить, что о самом фон Дрейере шла слава повесы и даже… немецкого шпиона. (Проведенный в 1919 г. по его настоянию суд решительно опроверг последнее утверждение. Деникин, тем не менее, отказался ему давать какую бы то ни было должность. )
Имелась у медали и оборотная сторона.
Снова Дрейер:
[Ренненкампф] не отличался справедливостью и беспристрастностью, выискивал всякие способы, чтобы вконец извести своего подчиненного, который ему почему-то не нравился. Любимчиков, часто мало способных, он наоборот, выдвигал.
В чем нельзя было отказать Паулю-Георгу Карловичу, так это в активности. Энергия в нем бурлила и выплескивалась через край. И хотя временами генерал демонстрировал крутой нрав, подчиненные готовы были с этим мириться.
Генерал Деникин:
Ренненкампф был природным солдатом… смотрел на людской элемент своих частей, как на орудие боя и личной славы. Но его боевые качества и храбрость импонировали подчиненным и создавали ему признание, авторитет, веру в него и готовность беспрекословного повиновения. Близости же не было.
Широкую известность в военных кругах Ренненкампф приобрел во время обороны Благовещенска и последовавшего затем вторжения в Китай. За эту кампанию он получил два ордена Святого Георгия - третьей и четвертой степени. По словам А.И.Деникина, «военные вообще относились скептически к «героям» Китайской войны, считая ее не настоящей, но кавалерийский рейд Ренненкампфа по своей лихости и отваге заслужил всеобщее признание».
Посетители Таганрогского краеведческого музея и сегодня могут своими глазами убедиться в том, что генерал Ренненкампф в Китае не только «гонял хунхузов», но и активно приобщался к древнему китайскому прикладному искусству: вывезенные оттуда Ренненкампфом в качестве «военной добычи» драгоценности и реликвии занимают несколько больших витрин.
Любопытно воспоминание полковника А.А. Игнатьева о Ренненкампфе, уже периода русско-японской войны:
Холодный стальной взгляд, как и вся его внешность, придавал ему вид сильного волевого человека…Ему не пришлось быть в больших сражениях. Он только охранял фланги и отступал, равняясь по остальным войскам. Впрочем, он имел свои боевые сноровки: при наступлении он выезжал всегда к передовой заставе, выбирал удобное место, чтобы пропустить мимо себя последовательно всю колонну, здороваясь отдельно с каждой частью. Люди получали впечатление, что начальник всегда не позади, а впереди них.
Впрочем, помнят генерала не только за подвиги на поле брани.
4 января 1906 года генерал-лейтенант Ренненкампф по высочайшему повелению был командирован для восстановления порядка «во всех отношениях» на Забайкальской и Сибирской железных дорогах, куда докатились отголоски революционных событий из Москвы и Петербурга. В Харбине войска Ренненкампфа применили артиллерию и пулеметы. Восставшие были разоружены и арестованы. В январе 1906 года он быстро подавил восстание на станции Маньчжурия: учрежденный им военно-полевой суд вынес смертные приговоры руководителям, генерал же милостиво заменил повешение расстрелом и каторгой. 23 января 1906 года карательный отряд Ренненкампфа овладел Читой. Вновь аресты, военно-полевые суды и 77 смертных приговоров.
За образцовое «восстановление порядка» Ренненкампф получил бриллиантовые украшения к наградному оружию, а также благосклонность императора и, вскоре, звание генерал-адъютанта.
За то же самое Сибирский союз партии социалистов-революционеров приговорил генерала Ренненкампфа к смерти.
30 октября 1906 г. между 12 и 13 часами дня на генерала и сопровождавших его лиц в Иркутске было совершено покушение. Бомба несовершенной конструкции не смогла нанести Ренненкампфу сколь-нибудь серьезных повреждений, а террорист Коршунов был немедленно задержан, и через несколько дней казнен. Перед смертью он произнес пророческую фразу: "Если не удалось убить его мне, то его убьют другие".
Бомба террориста чуть было не похоронила вместе с Ренненкампфом одну из его многочисленных афер.
Несколько ранее в Чите Пауль-Георг познакомился с купцом Исаем Шлезингером, с которым завязал весьма неслужебные (а с сестрой негоцианта – еще более близкие) отношения. Возглавив в октябре 1906 года 3-й Сибирский корпус, герой войны приказал покупать продукты и фураж исключительно у Шлезингера, что вызвало, мягко говоря, недоумение. Герой – героем, но вопросы снабжения не входили в его ведение. Мало того, этот приказ прямо противоречил закону, согласно которому все поставки должны были организовываться только после специальных торгов.
Дело в итоге дошло до командующего военным округом генерала Селиванова, который распорядился разорвать контракт, а сам наотрез отказался служить вместе с Ренненкампфом. И вновь генерал-казнокрад счастливо избежал суда благодаря связям и благорасположению императора. И вновь все ограничилось отправкой любителя казенных денег с глаз долой: с Дальнего Востока на крайний запад. На сей раз - в Виленский военный округ, на должность командира 3-го армейского корпуса со штабом в Ново-Борисове. С производством в генералы от кавалерии, как водится.
Капитан А.А. Успенский, командир роты 106-гоУфимского полка:
«Он высоко поднял боевую подготовку 3-го армейского корпуса постоянными маневрами, пробными мобилизациями, кавалерийскими состязаниями, боевой стрельбой с маневрированием даже в морозы, состязаниями в походном движении и т.п., причем войска всегда видели его среди себя на коне, несмотря ни на какую погоду, красивым, «лихим», простым в обращении!».
А с 1913 года Ренненкампф возглавил и весь военный округ, несмотря на яростное сопротивление военного министра В.А. Сухомлинова, на дух его не переносившего.
Казалось бы, Ренненкампф в своей стихии. Но заниматься одной только боевой подготовкой было совершенно не в его характере. Новая должность – новые возможности.
Несколько ранее все тот же купец Шлезингер обратился с письмом к интенданту Виленского округа (какое совпадение!) о поставке в войска партии красной рыбы, на что получил отказ по причине неприемлемости выдвигаемых условий. Но торговец был настойчив, и в октябре 1913 г. Ренненкампф через штаб округа распорядился о поставке нескольких вагонов кеты. Всю партию скормили свиньям – товар стух еще в дороге.
В другом случае за контракт на поставку продовольствия конкурировали два поставщика: действующий (Генден) и новый (Бытенский). Ренненкампф наложил резолюцию «для удешевления, а самое главное, дабы прорвать кольцо, которым местные поставщики окружили войска округа, заключить условие на два года [с Бытенским]». Генден тут же дал цену ниже конкурента – рынок все-таки. Не тут-то было! Последовала новая резолюция Ренненкампфа: «После этого приходится Гендена признать совершенно ненадежным поставщиком: почему же он раньше так дорого поставлял? Сдать ему на два года никоим образом нельзя». Бытенский, к слову, получив контракт, тут же сдал его в субподряд.
Вы думаете, что с началом мировой войны предпринимательская активность Ренненкампфа уступила место его патриотическому порыву? Тогда еще один факт.
16 августа 1914 г. 1-я армия (командующий – генерал от кавалерии Ренненкампф) заключила контракт с купцами Мазелем и Шлезингером (sic !) на поставку фуража и провианта на сумму около 3 461 000 рублей, что оказалось вдвое выше по сравнению со средне-справочными ценами, а, согласно новому полевому уставу, снабжение армии вообще являлось задачей фронта. Дело дошло до Главнокомандующего армиями Северо-Западного фронта генерала Жилинского, который приказал расторгнуть договор.
Вернемся к личности генерала. Весьма показательна широко известная история, которую в своих дневниках приводит брат знаменитого адмирала Н.Н.Врангель:
Веденяпин, милый и обязательный человек, оказавший так много помощи нашим путешественникам, застрявшим в Германии, был начальником жандармского управления в Вержболове. Несколько дней он не спал и не ел, обремененный невероятной, невыносимой работой…. В последнюю минуту им был получен приказ от командующего армией взорвать какой-то мост после перехода через него немцев. Полумертвый от усталости, он не вполне точно понял смысл приказа, и взорвал мост до перехода его неприятелем. Генерал Ренненкампф призвал полковника Веденяпина, приказал ему застрелиться, что полковник и исполнил.
Несколько иначе эта история выглядела в изложении жены Веденяпина (цит. по мемуарам полковника ГШ Бориса Сергеевского):
Вслед за получением известия об объявлении войны полк. Веденяпин эвакуировал ст. Вержболово и прибыл со своим управлением в Ковну. Генерал Ренненкампф вызвал его лично из Вильны к телефону и назвал трусом и предателем. Веденяпин в ту же ночь застрелился, отправив предварительно письмо своей жене, находившейся в имении, где пишет, что он эвакуировал станцию по приказанию свыше, переданному ему по телефону отлично ему известным жандармским офицером. Когда же, после разговора с ген. Ренненкампфом, он обратился к этому офицеру, то последний ему со смехом ответил:
— Я об этом ничего не знаю. Вылезайте теперь из этой истории, как хотите.
Пожалуй, на этом мы и остановимся. Взаимоотношения нашего героя с генералом Самсоновым и действия в ходе мировой войны и последующих событий требуют отдельной статьи.
Делитесь статьей и ставьте "пальцы вверх", если она вам понравилась.
Не забывайте подписываться на канал - так вы не пропустите выход нового материала.