В далеком 1995 году Москву посетил знамениты австрийский музыкант Йо́ханн Хёльцель более известный под псевдонимом Falco, чья популярность пришлась на 80-е и 90-е годы. Falco до сих пор остается единственным исполнителем занявшим верхнюю строчку в хит-параде США с песней на немецком языке (Rock Me Amadeus)
Вот что об этом визите пишет знаменитый критик и радиоведущий на радио Maximim - Михаил Козырев:
В первые годы моей работы на радио «Maximum» PolyGram, единственная звукозаписывающая компания, которая могла регулярно привозить в Москву западных артистов на так называемые «промо-туры», быстро вошла во вкус. Начав с Криса де Бурга, артиста, безусловно, значимого, и пользуясь типичным для той поры преклонением перед любыми иностранными звездами, Борис Зосимов талантливо и увлеченно стал «навяливать» стране артистов типа Е-Тype , Yaki-Da, Мари-Клер Дю- бальдо, Ардис и т. п.
В один прекрасный день нам сообщили: «В Москву приезжает Фалько!».
Это, конечно, не звучало как: «К нам едет Элвис и – кстати! – он жив!» Но, должен честно признаться, что в пору популярности этого выдающегося сына австрийского народа, я очень любил песни «Amadeus», «Jeanny» и «Coming Home ». Правда, в то время я так и не понял, «Фалько» – это группа такая или отдельный исполнитель. Много лет спустя истина нашла меня и постучалась в двери.
К тому времени о Фалько не было слышно лет пятнадцать. В свой приезд он должен был выступать, по- моему, в престижном джазовом клубе «Le Club».
История умалчивает, кому пришла в голову такая брутальная Идея. Однако, все по порядку.
Мы договорились с организаторами события, что Фалько придет на радиостанцию давать интервью перед тем, как ехать на «саундтрек» в клуб. Он появился с сильным опозданием. Артиста сопровождал менеджер, очень худой, очень нервный и всячески пытающийся создать вокруг певца ауру суперзвезды. А Фалько... Сказать, что он был «в неадеквате», – это ничего не сказать.
Я, честно говоря, даже не знаю, на чем он сидел в то время, и чем было вызвано его состояние. Очевидно было, что одним из существенных ингредиентов, оказавших пагубное воздействие на его организм, был алкоголь. Но это явно была не единственная чужеродная субстанция, бурлившая в его крови в тот роковой вечер.
Гость, наглядно иллюстрируя состояние «не вязать лыка», упал на диванчик в комнате отдыха. Тут менеджер как ни в чем ни бывало, спросил меня: «Ну? Когда у нас эфир?».
Для меня было уже очевидно, что ответ на этот вопрос мог быть только один: «Никогда». Не допускающим иной трактовки тоном я объяснял: «Я человека в таком состоянии, кто бы он ни был, в эфир не выпущу».
Здесь надо отдавать себе отчет в следующем: на дворе 1996 г. Это сейчас каждый уикенд в Москве выступают зарубежные звезды. А тогда каждый визит западного артиста был событием вселенского масштаба. Много мыслей пронеслось у меня в голове в то мгновение, когда я говорил «нет».
Но ровно в ту минуту менеджер вдруг сменил тактику, взял меня за рукав, отвел в сторону и затараторил: «Конечно, конечно, я все понимаю, сам все вижу, но поверьте мне, – он профессионал. Как только зажигается лампочка, он собирается. Он будет великолепен, я вам обещаю – все будет замечательно. Нам очень нужно это интервью». Как он меня уговорил, как убедил – до сих пор не могу понять, но, конечно, я совершил ошибку. Я сказал, что интервью состоится. Менеджер убежал обратно к Фалько, и долгое время за закрытыми дверями в туалете они тесно общались. Какие действия предпринимал импресарио, что он делал с артистом – не знаю. Все это время диджей, работавший в эфире, постоянно анонсировал интервью: «Фалько уже находится на станции... Через минуту он появится в эфире, а пока мы послушаем его песню... Фалько, скорее всего, вот-вот зайдет в студию...» – ну и так далее.
И вот, наконец, зашел Фалько. Каждый из нас знает, как здороваются пьяные люди. Они здороваются, подчеркнуто показывая, что они не пьяные. С такой чрезмерной степенью ответственности. Фалько объявил: «Yes. Hello. My name is Falco, very nice to meet you. Yea. How is your name? Misha... OK.
What is your name? Misha? All right! I am Falco. And what is your name? MishA? Misha! Ok!»
Мы сели, и я на свой страх и риск объявил, что у нас в студии Фалько...
Первым делом мы, соответственно, дали в эфир «Amadeus», ну а потом я говорю: вот у нас в эфире Фалько, такая радость, готовьте ваши вопросы, наш телефон такой-то...
«Well, Falco, как вам в Москве? Как вообще?»
« Ооо! It is very nice, beautiful! But travel a lot around the world, so... what is your name?»
Я говорю:
«My name is Misha. Фалько только что сказал, что ему очень понравилась Москва, а сейчас – следующая песня».
Видно было, что он пытался собраться и произвести впечатление суперзвезды, но у него ничего не получалось. Первые два-три коротких диалога он сдерживался. В основном говорил, что популярен, очень-очень популярен, что его первый альбом был продан несметными тиражами по всему миру, что ему очень нравятся русские девушки:
«Эй, я хочу вопрос от русской девушки!»
Вот такое, в основном, неслось. Я, как мог, сглаживал острые углы. Продержались минут десять-пятнадцать. А дальше произошло следующее.
В попытке сфокусировать на чем-то свой блуждающий взгляд он вдруг остановил его на шестиконечной звезде Давида на моей шее. Она приковывала взгляд певца. Не сводя с кулона глаз, он произнес:
«Как, ты сказал, тебя зовут? О, Миша! Ты же здесь босс, правда? Я вижу, да. Вот и звезда еврейская на шее. Так ты еврей, Миша! Здесь тоже все боссы – евреи, как везде! Вижу, МИШЯ, ты умный парень, да еще еврей! Гордишься этим, наверное, да, Миша?»
И продолжает в том же духе, только уже сбиваясь на немецкий. В общем, это был срыв последнего клапана. Я сказал:
«Thank you. Мы сейчас вернемся, а пока – у нас следующая песня».
В тот момент, когда зазвучала музыка, я удостоверился в том, что диджей отключил нам микрофоны, и сказал моему гостю:
«You know what? Get the FUCK out of here NOW!»
В студии у всех присутствующих вытянулись лица. Фалько вообще остолбенел. То есть он ожидал всего чего угодно, но не этого.
Теперь я знаю, что к тому времени он явно похоронил в Европе свою репутацию как артиста. Где- то в глубине у него это сидело – неудавшаяся карьера, несбывшиеся надежды, обида на весь мир и, конечно, антисемитизм. Вот и всплыло вдруг, как дерьмо, когда он утратил контроль над собой. Тем не менее, редко когда артисту во время интервью в студии говорили: «А пошел-ка ты нах*й!»
Нештатная была ситуация. Он обмер. Менеджер вскочил со стула, подбежал ко мне и запричитал:
«Nein, nein, nein! Ит из анда контрррроль! Ит виллль би окей нау!» Я сказал: «Нет. Окей уже не будет. Вы убираетесь отсюда прямо сейчас, или я вызываю секьюрити, и вас просто вышвырнут вон».
Они начали со мной спорить. Зря. Вызвать охрану было делом считанных секунд. Я внятно и недвусмысленно указал Фалько на дверь. Охранники смотрели на меня в недоумении: правильно ли они меня поняли, что надо западную звезду выкидывать со станции? Я уверенно кивнул. И сделали они это с явным нескрываемым удовольствием. Думаю, что такое в их карьере редко случалось.
Его долго тащили по коридору, он упирался, орал что-то на немецком:
«Ya voll! Zuruck! Zuruck! Achtung! Yude caput!»
А охранники, непреклонно волоча брызгающего слюной австрийца к дверям, скорее всего, мысленно говорили своим дедушкам:
«Знаешь, когда придет час, тебе не будет за меня стыдно, дед...».
В полном соответствии с моим распоряжением звезду поп-музыки вышвырнули из дверей радио «Maximum».
Записанная часть нахождения Falco в студии радио Maximum, по видео не заметно, что артист пьян.
Финал этой истории таков: Фалько безбожно опоздал на свое выступление в «Le Club», включил «плюсовую» фонограмму, в которую даже не пытался попасть, время от времени «подмыкивал» что-то невнятное в микрофон и лапал проходящих мимо сцены девушек. Где-то песне на третьей он умудрился цапнуть одну официантку за грудь, и тут его постигла та же участь: его выкинули из клуба. Это был его последний визит в Москву. Вскоре по новостным каналам пришло сообщение, что он разбился насмерть в автокатастрофе.
