Стоящий на крепостной стене князь сумрачно смотрел на раскинувшуюся у её подножия ярмарку. Вереница возов и купеческих палаток была не велика и это не радовало.
- А когда – то шумели до самой реки, - словно угадав мысли князя, произнёс, усмехнувшись стоящий рядом дядька. – Я сам не видел, дед рассказывал. Из самой Бухары купцы приезжали.
- Когда – то и город был в два раза больше, - хмыкнул с другой стороны пожилой дружинник, сопровождающий князя по всюду.
- И соглядаев не было, - буркнул он, сплюнув вниз.
По торговой площади проезжала небольшая группа всадников с южной внешностью. Спешащие горожане и гости, шарахались по сторонам, уступая всадникам дорогу, многие плевали вслед. Другие грозили кулаком, что – то говоря.
- Гонец утром приехал, - почесал бороду дядька. – В Твери горожане опять сцепились с этими, - дядька кивнул вниз. – Кровь пролили.
- Дурни, - поморщился князь. – И что добились?
- Ну не терпеть же наглость без конца, - дёрнул дядька плечом.
- А накликать карателей, лучше? – вскинул сердито брови князь. – Дурни не разумные. Нам силы копить надо, чтобы решить этот вопрос раз и навсегда, а не гордыней хвалиться.
- Каждому это не скажешь, - поморщился дядька. – Терпения у народа не хватает. Беспредел творят басурмане. Девок хватают, мужиков задирают.
- Не можешь терпеть, забейся в глушь и сиди, целей будешь, - буркнул князь.
- Но князь, так тоже нельзя, - покачал головой дядька, - мы же не рабы.
- Вот если не хочешь стать рабом, терпи, - сверкнул опять глазами князь. – Нет у нас пока сил, выгнать их, нет. Сам видишь, что творится. Сосед с соседом не договорятся.
- Тут ты прав князь, - раздался за спиной насмешливый бас. Все резко обернулись.
У выхода из башни стоял неслышно поднявшийся митрополит Владимирский.
- Владыка? – князь и дядька переглянулись. – Ты каким ветром тут? – князь шагнул навстречу.
- Нужда князь, - поморщился митрополит, - великая нужда привела меня сюда. Разговор есть.
- Пойдём владыка ко мне, - кивнул князь, и первый направился к башне.
Спустившись во двор, мужчины прошли в палаты князя.
- Что думаешь по событиям в Твери? – пройдя к окну, обернулся митрополит.
- По голове им постучать надо дурням, - скривился князь. – Накликают опять карателей.
- А если ты сходишь, усмиришь? – прищурился митрополит. – Покажешь, что мы и сами можем с такими проявлениями справляться.
- Думаешь, прокатит?
- Им нужны зацепки. Чтобы придраться к чему было. Нам не нужно это. Усмиришь сам бунтовщиков, набега и не будет. Невинные не пострадают.
- Народ не поймёт, - поморщился князь, - приспешником обзовут.
- Народу мы найдём что сказать, не волнуйся, - поднял руку митрополит, – твоя задача сейчас опухоль убрать. Чтобы дальше не росло.
- Тебе это зачем владыка? – прищурился князь, - церкви вроде пока не трогают?
- Именно, что пока, - кивнул митрополит, отворачиваясь к окну. – Но думаю не долго. Греков мы потихоньку на своих меняем. Учим как смирение казать. Но сам видишь, терпение народа на исходе. Взрыв может быть в любой момент и в любом месте.
- Что предлагаешь? – князь подошёл к митрополиту и встал рядом.
- Я хочу перенести резиденцию свою в Москву. Уж больно много глаз нехороших во Владимире.
- Перенесёшь и что?
- Здесь будет легче настоящим делом заняться.
- Настоящим, это каким? – понизил голос князь, оглянувшись на двери.
- Пора князь Русь собирать, - помолчав, словно взвешивая что – то, произнёс митрополит и впился взглядом в лицо князя, - или ты не так думаешь?
- Думаю я так, владыка, - покачал головой князь, - только одно дело думать, другое сделать.
- Понимаю, - кивнул митрополит, - крест разделил многих на лютых врагов. Но что делать? Страна гибнет, народ вырождается. Стыдно князь. Предки нам этого не простят.
- Да я не о себе владыка, - мотнул головой князь, - что делать, подскажи? Я сердцем сам изболелся, глядя на всё это. Жизни не пожалею, только бы вернуть свободу Руси.
- Что делать? – митрополит уставил задумчивый взгляд в окно. – Для начала, как я мыслю, надо собрать земли славянские в единую. Сейчас ромеи стравливают князей меж собой и любуются со стороны, как те режут друг друга. Вот это остановить надо в первую очередь.
- Выступить мне карателем для непокорных? – усмехнулся князь.
- Уж лучше самим, чем чужаков призывать.
- А если они все против меня встанут?
- Не встанут князь. Я поддержу. И церковь православная поддержит.
- Православная, но как? – вскинул брови в удивлении князь. – Ты не подчинился ромеям?
- А мы тоже умеем князь хитрить, - усмехнулся лукаво митрополит, - в открытую не спорим, но дело своё делаем. Тихо и плодотворно. Так что поддержку ты получишь.
- Значить крест ты не принял? – покачал головой князь.
- Принял, внешне, - дёрнул плечами митрополит, - тут ни как отвертеться не получилось. Но внутреннее содержание своё оставил. А что важней?
- Для дураков внешнее порой как красная тряпка для быка, - скривился князь.
- Дураков можно и по голове постучать, что б не дурили. Главное сейчас умных вокруг себя собрать, князь. Они движитель страны и народа.
- Ладно, не уговаривай ты меня, как девку красную, - махнул сердито рукой князь, - я ж сказал, что я согласен. Но что делать? С чего начинать?
- Вот и начни с усмирения дурней, - кивнул митрополит. А там и другие дела поспеют. Я пока резиденцию свою в Москву переведу. И команду дам по церквям соответствующую. Договорились? – митрополит посмотрев на князя, направился к дверям.
- Договорились, - посмотрел тот в спину и усмехнулся.
- Кому – то и через это надо пройти. Почему бы и не мне? Раз сам владыка выбрал.
- Эй, кто тут есть, зайди! – открыв дверь, крикнул в тёмноту сеней князь и, вернувшись к столу, достал карту. Подарок греческого купца.
- Я здесь князь, - в горницу вошёл дядька. – Что случилось?
- Готовь дружину, в Тверь идём, - князь склонился над картой.
- Басурман гонять? – расцвело лицо дядьки радостной улыбкой.
- Дурням своим по голове стучать, - поморщился князь. – Чтобы беды не накликали на остальных.
- Аааа, - потускнело лицо старого воина. – Своих, значить, пороть будем?
- Ну, если в голове ума нет, будем пороть. Предлагаешь ромеев пригласить?
- Нет, конечно, но сами своих, - дядька скривился, - как – то это нехорошо.
- А призывать чужаков на соседей, это хорошо? – взъярился вдруг князь. – Сейчас придёт отряд, побьёт и правых и виноватых. Сам знаешь, как они разбираются. Пожжёт сёла и что, лучше?
- Нет конечно, но всё же, - дядька виновато опустил голову. – Молва дурная пойдёт. Что ты как продался получится? Своих наказываешь.
- Чёрт с ней, молвой, у меня другая задача, - хлопнул вдруг по карте ладонью князь. Митрополит приехал сам, видел?
- Видел, - испугался почему – то вдруг дядька. – Это он велел на соседей идти?
- Посоветовал. Но задачу другую озвучил.
- Я не понял, - помотал головой дядька. – Если карать соседей, то какая другая ещё?
- Земли славянские собирать в кучу, вот, - князь растопырив пальцы, положил вторую ладонь на карту. – В кулак един собирать, понял? – князь сжал пальцы в кулак.
- Теперь понял, - прошептал дядька, глядя округлившимися глазами на карту и кулак князя на ней.
- А потом этим кулаком мы и вышибем всех чужаков отсюда, - усмехнулся князь и вздохнув, сел.
- Только для этого надо многое ещё сделать.
- Надо соратников подтянуть в первую очередь, - кивнул дядька.
- И дуракам по голове постучать, - скривился князь и словно очнувшись, вскочил.
- Всё, иди дружину собирай. Некогда рассиживаться. Утром выступаем.
-Берём большую или малой обойдёмся? – нахмурился дядька.
- Малой, я думаю хватит, - бросив взгляд на карту, проговорил князь. – Да, давай только малую.
Мы ж не в поход собрались. Просто в гости.
Дядька вышел, а князь, оставшись один долго мерил горницу, шагая из угла в угол. Иногда он останавливался у карты. Смотрел, что – то бормоча, и опять принимался ходить. Вернулся дядька. Доложив, что дружина готовится. И сев в угол наблюдал за раздумьями князя, вздыхая и качая головой.