15 февраля исполнилось 32 года со дня вывода советских войск из Афганистана. Но мирная жизнь для наших военных продолжалась недолго. Всего через пять лет после тех событий, в декабре 1994-го, перед ними была поставлена новая задача: восстановление конституционного порядка в Северном Кавказе. Началась первая чеченская кампания…
Во Владивостоке живет боевой офицер, который с честью прошел обе эти войны. В ходе первой был комбатом мотострелкового батальона, во вторую командовал полком морской пехоты ТОФ. Полковник Александр Федоров – ныне руководитель приморского краевого отделения Всероссийской общественной организации ветеранов «Боевое братство» и член регионального штаба Общероссийского народного фронта в Приморье. Накануне Дня защитника Отечества корреспондент «В» побеседовал с прославленным земляком.
Есть такая профессия…
– Александр Михайлович, расскажите о своих корнях.
– Я родился 4 июня 1955 года в некогда казачьей станице Бибиково Благовещенского района Амурской области. Наш дом стоял на берегу великой дальневосточной реки Амур. В этом селе, кстати, в годы Гражданской войны полыхали наиболее ожесточенные бои между белыми и красными, о противоборстве наших казаков по разные стороны баррикад в Приамурье даже книга написана – «Огненный остров».
У нас была большая семья. Родители с раннего утра до позднего вечера трудились в колхозе, позднее он стал совхозом. Поэтому домашнее хозяйство держалось на наших детских плечах: были огород, корова, телочка или бычок, птица, другая живность. Мы, четверо братьев, успевали еще и взрослым помогать в уборке колхозного урожая. Летом купались в полноводном могучем Амуре, краюхи хлеба хватало на весь день, а свежая и чистая вода для питья текла рядом. Потом все изменилось…
Как-то раз, уже после общевойсковой академии, в конце лета приехал к отцу с матерью на побывку. С батей отправились на рыбалку мимо совхозных полей, а там без дела стоят комбайны. Разве до перестройки такое было возможно? В советские годы народ в жатву уходил домой, лишь собрав весь хлеб с полей. И с Амуром так же. Помню, в тот приезд искупался в охотку, а потом долго отмывался от нефтяных пятен. Только это не наши теплоходы загрязнили реку – их теперь там не очень много. Зато по фарватеру вверх-вниз ходит сплошь китайский грузовой флот…
– А как вы выбрали военную стезю?
– В школе учился только на хорошо и отлично. Этому способствовали наставления родителей. Хотя у них самих было лишь начальное образование, они сумели донести до нас необходимость получить знания.
В школе у меня один педагог преподавал русский язык с литературой и начальную военную подготовку. Он воевал в Великую Отечественную. На фронте был артиллеристом – такой настоящий бог войны. Конечно, рассказывал нам, юнцам, о том, как весь советский народ Родину защищал. И дедушка по отцу всю войну сражался на фронтах, до Берлина дошел и живым вернулся обратно. Да, видно, от судьбы не уйти: в сентябре 1945-го погиб при разгроме Квантунской армии… Ну и пионерская дружина у нас была настроена на патриотический лад. Каждый знал наизусть биографии юных героев – Вали Котика, Зины Портновой, других. Опять же, любимые фильмы и книги были о войне.
Вот из всех этих «предпосылок» и пошло желание стать военным. К тому же пример был – мой старший брат уже служил офицером. Он окончил училище в 1972 году.
К тому времени и я поступил в Дальневосточное высшее общевойсковое командное училище имени маршала Советского Союза Константина Рокоссовского. Хотя в военкомате старый военный комиссар с учетом моего аттестата с прекрасными оценками советовал подать документы в Ярославское высшее военное финансовое училище имени генерала армии Хрулева. Я потом много раз вспоминал добрый совет опытного военкома…
Тем не менее успешно окончил прославленное училище в Благовещенске. Оно расположено прямо на Амуре, на другом берегу всего в сотнях метров находится Китай, с которым в ту пору у нашей страны были натянутые отношения. Поэтому учеба велась в условиях, приближенных к боевым.
Уроки Даманского усвоены
– Потому и начали службу близ границы?
– В 1976 году по распределению попал в развернутую под Лесозаводском 135-ю отдельную мотострелковую дивизию, первоначально входившую в 45-й армейский корпус, но позже переданную 15-й общевойсковой армии. Она знаменита тем, что ее подразделения участвовали в отражении провокационных атак хунвейбинов на острове Даманском. Тогда особо отличился личный состав 199-го мотострелкового Верхне-Удинского полка. При поддержке отдельного реактивного дивизиона с новыми (секретными на тот момент) установками залпового огня «Град», танкового и инженерно-саперного батальонов он выбил провокаторов с острова. Сотни солдат и командиров стали кавалерами орденов и медалей, а младшему сержанту Владимиру Орехову присвоили звание Героя Советского Союза посмертно…
Дивизия прикрывала границу в среднем течении Уссури, это уязвимое место из-за близости Транссиба. Поэтому два десятилетия подряд соединение постоянно находилось в боевой готовности с полной загрузкой боеприпасами. Сейчас в гарнизоне Лесозаводска базируется отдельная бригада РБХ-защиты.
К слову, ровно через 10 лет после драматических даманских событий разгорелась вьетнамо-китайская война. СССР поддержал Хо Ши Мина. В КНР тогда решили попугать нас и выдвинули на левый берег Уссури пехотные и артиллерийские части. В нашей дивизии в ответ также начались масштабные учения, в которых и мне довелось участвовать. Стоило нашей стороне засветить на своем правом берегу «Грады», как китайских военных словно ветром сдуло от границы – настолько они усвоили урок конфликта десятилетней давности…
Жаль, что в современном мире не все понимают и признают мощь нашего оружия и нашего боевого духа. И, кстати, специально для таких непонятливых на традиционной декабрьской пресс-конференции президент России на реплику британского журналиста о том, что нашей стране нужно всего 30 минут для уничтожения США, ответил лаконично и емко: «Быстрее». Это повод задуматься для всех желающих попробовать Россию на прочность…
– После военного училища вы молодым лейтенантом попали в разведку. Как это случилось?
– Повезло. В штабе дивизии попросил направить меня в полк со стоящими на вооружении боевыми машинами пехоты (БМП). Однако все должности комвзводов были укомплектованы. На мое счастье, в 469-м мотострелковом полку оказалась вакансия комвзвода в разведывательной роте на БМП, стоявшей на станции Лазо. Представляете, именно в этом полку в тот момент служил мой брат, был командиром роты и начальником штаба батальона.
В этой дивизии я прошел путь от комвзвода до начальника разведки полка. В 1984 году предложили встать во главе мотострелкового батальона в 472-м полку уже в самом Лесозаводске. Я согласился. Однако долго служить в новой должности мне не пришлось. В апреле следующего, 1985 года меня перевели в Туркестанский военный округ. Само собой, с моего согласия. Хотя жена сильно переживала…
Горы, которые стреляют
– Такой перевод означал только одно: следующая остановка уже за Пянджем.
– Так и есть. Прибыл в 201-ю мотострелковую Гатчинскую дважды Краснознаменную дивизию, которая сохранилась под этим номером по сию пору в виде военный базы в Таджикистане. В тот период она обеспечивала безопасность всего северо-восточного региона Республики Афганистан.
Принял батальон в 149-м гвардейском мотострелковом полку, располагавшемся чуть южнее города Кундуза, который имел важнейшее стратегическое значение для советского военного контингента. Через Кундуз велось снабжение 40-й общевойсковой армии. Провинцию постоянно атаковали отряды моджахедов узбекского и таджикского происхождения во главе с одним из самых известных и успешных (особенно в его дальнейшем вооруженном противостоянии с талибами) полевых командиров Ахматом Шах Масудом.
Мой батальон за глаза называли «скалолазным». Это потому, что мы постоянно вели боевые действия в горах. Приходилось участвовать в крупномасштабных армейских, дивизионных и полковых, а также в наиболее значимых и ответственных боевых операциях: «Маневр», «Западня», «Кунарская операция» и других. Количество рейдов и засад даже не сосчитать. На долю моего батальона пришлось 49 боевых столкновений. Были и длительные выходы в горы по нескольку недель каждый, а дважды – на три и два с лишним месяца. Причем воевали не только возле Кундуза, но и в соседних провинциях, вплоть до Файзабада, Герата и Панджшера.
Подразделения батальона также несли службу на блокпостах и сторожевых заставах в своей зоне ответственности, сопровождали колонны с военными и гражданскими грузами. К примеру, обеспечивали выход в Бадахшан 860-го Псковского Краснознаменного мотострелкового полка. Кстати, одним из его командиров был Владимир Башкиров, который в дальнейшем в чине генерал-майора возглавлял Главное управление МЧС по Приморскому краю.
– Как долго вы находились в той командировке?
– Воевал в Афганистане ровно 2,5 года, до сентября 1987-го. Все это время в должности комбата. Хотя меня и хотели назначить заместителем командира полка. Там получил звание майора и боевые награды.
Но считаю, что моя главная награда – в сохраненных жизнях бойцов. Штатная численность батальона – 501 человек. За все время погибли семеро, «трехсотых» было на порядок больше. Но все же это значительно меньше, чем во многих других частях и соединениях. Но дело не в статистике.
Смерть любого сына или мужа-кормильца – это бесконечное горе для матери и жены, для оставшихся без отца детей. Александр Твардовский в своем «Василии Теркине» правильно написал:
Всех, кого взяла война,
Каждого солдата
Проводила хоть одна
Женщина когда-то…
А в те годы даже материальной помощи для родных погибшего героя не было. Как офицеры должны были вести в атаку своих подчиненных, зная, что в случае гибели солдат и командиров их родные останутся без средств к существованию? Лишь в 2012 году стали выплачивать деньги членам семей погибших в Афгане и военным инвалидам. Хотя и здесь проблем и вопросов остается тьма… Слава богу, что желающих защищать Родину меньше не становилось. И не становится.
Дальний Восток не по приказу
– Та война дала вам путевку для дальнейшего обучения и служебного роста…
– Да, там же, в Афгане, написал рапорт о поступлении в академию имени Фрунзе. Опять же был редкий случай: комполка сразу трем комбатам разрешил сдавать экзамены – так оценили нашу работу в зоне боевых действий. Не стоит забывать, что и наши замы, командиры рот и взводов также заслужили повышения по службе.
Три года учился в военной академии. Кстати, у меня за плечами еще и год обучения на Высших офицерских курсах «Выстрел» имени маршала Шапошникова, которые в ту пору возглавлял генерал-полковник танковых войск Давид Драгунский. Конечно, в плане знаний и подготовки «Выстрелу» не было равных…
В академии получил звание подполковника. Когда учеба завершилась, вызвали меня в Главное управление кадров Минобороны. Предложили должность начальника школы прапорщиков в группе советских войск в Германии. Но я попросился обратно на Дальний Восток. Кадровики в Москве, естественно, удивились и заявили о необходимости ротации мест службы: на востоке тяжелее, а вот на западе комфортнее. Пришлось обращаться за поддержкой к своему начальнику курса. А у того друзья служили в береговых войсках. Благодаря такой поддержке мне предложили место заместителя начальника оперативного отделения в 55-й дивизии морской пехоты ТОФ во Владивостоке.
А еще через пару-тройку недель освободилась должность замкомандира 165-го полка в этом же соединении. Согласился без раздумий, поскольку штабная работа мне не особо по душе. Хотя в дальнейшем пришлось два года послужить начштаба полка и начальником отделения боевой и психологической подготовки соединения, а после Чечни еще четыре года служил начальном штаба – заместителем командира дивизии. Но все это время уже в черном берете морпеха. Тем самым, замечу, восстановил семейную традицию: мой родной дядя в Великую Отечественную воевал в морской стрелковой бригаде и погиб под Ленинградом…
Чечня: были сборы недолги
– Александр Михайлович, вторую для себя войну вы прошли в должности комполка. Расскажите об этом.
– В марте 1994 года я стал командиром 165-го (Уссурийского казачьего) полка морской пехоты ТОФ. В конце ноября ушел в отпуск. А 22 декабря заскочил по делам в расположение полка во Владивостоке. И в этот момент меня огорошили решением вышестоящего командования: началось доукомплектование полка до штатов военного времени для отправки на Северный Кавказ, где разворачивалась операция по восстановлению конституционного порядка на территории Чечни. Из отпуска отозвали.
В полку не хватало половины личного состава. Людей собирали из всех частей береговых войск, даже с кораблей присылали. Около 80 кораблей и береговых частей ТОФ отправляли в полк пополнение. И все равно в зону боевых действий мы улетели недоукомплектованными. Тут еще нужно понимать, что присылали отнюдь не отличников боевой и политической подготовки. Но, может, это и к лучшему. Все оказались нормальными мужиками. За чужими спинами не прятались. Не ныли, хотя условия были тяжелейшие.
Обеспечение было гораздо хуже, чем в Афганистане. Туда самолетами каждое утро завозились свежие сметана и творог, а в Чечне людей приходилось отправлять в медсанбаты и госпитали с пищевыми отравлениями. Хотя нашему полку грех было жаловаться на фоне других. Зампотыл Сергей Парфенов свою службу разместил возле армейских складов в Ханкале. Даже арбузами снабжал личный состав.
Другой пример. Перед вылетом в Моздок я и весь личный состав полка помылись в бане 7 января. На Кавказе такая возможность появилась лишь перед 23 февраля – не было времени, возможности и условий…
– Товарищ полковник, вы упомянули, что полк собирали с миру по нитке. Добровольцы были? И почему так случилось, что «черным беретам» пришлось воевать далеко от моря?
– В 90-е годы прошлого столетия вооруженные силы страны были основательно разрушены, не понадобилось чьего-то вторжения или мировой войны, за врага все сделало тогдашнее руководство государства и Минобороны…
Морская пехота не предназначена для ведения боевых действий в горах. Но, чтобы собрать на Северном Кавказе боеспособную группировку в 70 с лишним тысяч военнослужащих, пришлось присылать туда подразделения, части и соединения со всей страны. Морская пехота наравне с ВДВ, спецназом и отдельными соединениями сухопутных войск всегда имела высокий уровень боеготовности. Поэтому «черные береты» со всех флотов были по очереди брошены в бой. Но на такой шаг высшее руководство вооруженных сил решилось, повторюсь, от безысходности. Конечно, мы достойно справились с поставленной задачей. Морская пехота, как всегда, не посрамила своего звания и была грозой для бандитов-террористов.
Но, к сожалению, в семье не без урода. Нашлись и такие, кто переступил через долг и присягу. До двух третей офицерского состава полка прямо на аэродроме перед загрузкой в самолеты отказалось отправляться в Чечню. Прискорбно, что внутри у этих людей оказалась труха с гнильцой. Пусть это решение всю оставшуюся жизнь лежит на их совести… Вместо них отправились офицеры из сокращавшихся тогда танкового полка и отдельных батальонов.
Однако были и другие примеры. Командир инженерно-саперного взвода старший лейтенант Максим Русаков к началу нашей командировки уже уволился со службы. Но, даже став «запасным», он долго уговаривал меня, чтобы я его взял в Чечню. Он также сумел убедить и своих бывших непосредственных командиров в необходимости восстановления его на службе. К сожалению, Максим первым погиб в той войне – 22 января 1995 года – от тяжелого осколочного ранения. Вот на каких ребятах держались Российская армия и Российский флот. И будут держаться.
В той сложной ситуации пришлось принимать срочные кадровые решения, словно мы уже на фронте. Перестановки делались прямо на аэродроме в Моздоке. Контрактников было мало. Сержанты и прапорщики становились командирами взводов. А, к примеру, начальника разведки полка я назначил командиром одного из батальонов. Неструсившего политработника поставил на должность начштаба подразделения. И никто из них не подвел. Также ни один матрос срочной службы не струсил, все отправились воевать.
Когда уже воевали в Грозном, все притерлись и были уверены друг в друге, командование предложило прислать маршевую роту в 180 бойцов. Но тут уже я отказался. Мои-то ребята уже были проверены в реальных делах. А где и как готовить новое пополнение, если мы на передовой?
Батальоны просят огня
– Вас сразу бросили в бой?
– Нет, трое суток находились в Моздоке. Там пообщались с министром обороны генералом армии Павлом Грачевым, которого позднее сняли с должности. Затем комбинированным маршем направились в Андреевскую долину в пригороде Грозного. И уже оттуда выдвигались на позиции. Не всем полком сразу, а батальонами с интервалами: второй, третий, первый. Нами затыкали дыры на линии фронта. И сразу же вступали в бой. Враг не давал нам времени на раскачку.
Буквально сразу показали «чехам» (так федералы в неформальной обстановке называли террористов. – Прим. авт.), с кем они теперь имеют дело. Враг решил нас проверить в первое же утро. На рассвете в тумане бандиты сделали вылазку в районе водонапорной станции. Один из наших дозорных заметил скрытное движение на фланге. Атаку врага отбили с серьезными потерями для него. Затем трупы бандитов обменяли на пленных русских солдат.
Следом в расположении третьего батальона разведка донесла о сосредоточении «чехов» на одном из направлений. Комбат-три сосредоточил все автоматические гранатометы АГС в одном месте и как вдарил по скоплению противника! А оттуда голоса на мове: «Хлопцы, шо ви робите, не надо». Вот так и выяснили, что против нас вместе с отпетыми исламскими террористами воевали братья-славяне. Бывшие братья. Четверть века назад еще Союз всем был памятен, а бандеровцы с Западной Украины уже убивали русских…
Или другой пример. В апреле 95-го мои ребята захватили склад террористов с оружием и боеприпасами. Привезли мне на командный пункт несколько образцов для ознакомления. Дата изготовления автоматов – март 1995 года. Мы воюем оружием 1974 года выпуска! А этим, видимо, прямо с завода-изготовителя привезли или украли с армейских складов. Это же было предательство со стороны кого-то из высшего руководства!
– Вы мне как-то рассказали, что в Грозном из батальонов изъяли минометные батареи. Зачем?
– Я их сосредоточил в одном месте. Они стали «малой артиллерией» всего полка. Потому как постоянной огневой поддержки со стороны нашей армейской группировки не хватало. Обращались часто, представители нашего полка были откомандированы в штаб артиллерии группировки «Север». Когда у артиллеристов появлялась возможность, они охотно нам помогали. Но иногда поддерживали огоньком других. Что в таких случаях нам предпринимать? Ведь защищаться и атаковать было необходимо постоянно. Вот и выкручивались как могли. Минометы поддерживали огнем все три батальона, только теперь их мощь была в три раза больше. Применять их приходилось очень часто, потому что постоянно где-то возникали заварушки. На передовой в каждой роте находился корректировщик, который выдавал целеуказания минометчикам и крупнокалиберной или реактивной артиллерии.
В бой идут не ради славы
– Что вас больше всего зацепило на той войне?
– Солдат, у нас, у морпехов, матрос. Вот кто воевал честно и смело. Как предписано в уставе, выносил все тягости службы. На таких ребят молиться надо. У меня весь личный состав вернулся с боевыми наградами. В штабе полка электрические пишущие машинки «Ятрань» день и ночь не смолкали – на отличившихся оформлялись документы на награждение.
– Известно, что и вас тоже в марте 1995 года за мужество и героизм, проявленные в условиях опасности для жизни, представляли к званию Героя Российской Федерации…
– Скрывать не буду, представляли. Но кто-то из вышестоящего командования не утвердил, заменили на… Впрочем, на мою долю хватило орденов и медалей, есть даже именное огнестрельное оружие.
– На моей журналистской памяти это второй случай, когда боевого офицера заслуженно представили к звезде Героя, но потом в награждении отказали. Четыре года назад я писал о легенде российского спецназа Василии Чебоксарове, который в Афганистане в 1987 году перехватил караван боевиков со «Стингерами», и наша страна получила первый образец американского переносного зенитно-ракетного комплекса.
– Я был знаком с полковником Чебоксаровым. Мы встречались и общались во время праздничных или траурных дат в парке Победы во Владивостоке у мемориала приморцам, погибшим в ходе локальных войн и военных конфликтов. Василию Агафоновичу вместо высшей награды Советского Союза дали орден Красной Звезды. К сожалению, прославленный войсковой разведчик уже ушел из жизни…
– У вашего полка была большая линия обороны?
– От 16 до 22 километров в разные периоды. Это гораздо больше, чем предписано уставами и циркулярами. Поэтому перекрывали только места возможных прорывов или тайных проникновений на наши позиции. Сложно, опасно, но выхода не было – надо было воевать. Потери были, раненые и контуженные, заболевшие.
Если сравнивать с Афганом, то в Чечне было гораздо тяжелее в моральном плане. Ведь приходилось воевать на родной территории.
Я часто вспоминаю слова советской поэтессы Юлии Друниной. Она воевала в Великую Отечественную, когда летом 1941 года пробивалась из окружения к своим, вместе с ней, санинструктором, от стрелкового батальона в живых осталось всего шесть человек. Так вот она написала:
Я столько раз видала рукопашный.
Раз – наяву. И тысячу – во сне.
Кто говорит, что на войне не страшно,
Тот ничего не знает о войне…
– Вы знали, кто рядом с вами воюет? Могли на них положиться?
– Своих непосредственных соседей мы знали. К примеру, соседним полком командовал полковник Анатолий Сидоров. Мы с ним вместе в одни сроки воевали в Афганистане в составе 201-й дивизии. Он тогда был начальником штаба батальона. После Общевойсковой военной академии, Чечни и Военной академии Генштаба служил комдивом на Дальнем Востоке, был командармом 5-й общевойсковой армии в Приморье, дослужился до первого заместителя командующего Восточным округом и командующего войсками Западного округа. Сейчас Анатолий Алексеевич в чине генерал-полковника возглавляет объединенный штаб Организации договора о коллективной безопасности стран СНГ.
До сих пор поддерживаю отношения с начальником штаба, а потом и командующим группировкой «Север» федеральных войск в Чечне генерал-майором, а ныне генерал-полковником Александром Скородумовым. В Афгане Александр Иванович стоял во главе 149-го гвардейского мотострелкового Краснознаменного и ордена Красной Звезды полка, в котором я воевал комбатом. Смелый и грамотный офицер, прошел все военные конфликты последних 30 лет, включая подготовку к Сирийской операции. В запас ушел с должности начальника Главного управления боевой подготовки Минобороны.
– А что-нибудь необычное на войне случалось?
– Да, были порой и необычные случаи. Расскажу интересный факт. Когда только-только закрепились на позициях, выяснилось, что в зоне расположения второго батальона находится… коньячный завод. Производство остановилось, конечно, но запасов в подвалах оказалось предостаточно. Комбат-два пригласил меня в свое подразделение, причину не назвал, сославшись на секретность. Выдал мне резиновые сапоги. Завел в подвал, а там весь пол залит коньяком. Открыли бутылочку фирменного напитка, пригубили – качественный коньяк. И после этого взорвали остатки, чтобы ни у кого не было соблазнительных мыслей. Воевать нужно только на трезвую голову. Хотя вся северная группировка федералов нам завидовала, не верили, что мы уничтожили такой «клад» своими руками.
Честь имею!
– Когда вернулись из Чечни домой, как дальше жизнь складывалась?
– На целых полгода ушел в отпуск. Мало кто знает, но никому из вернувшихся оттуда не заплатили за участие в боевых действиях. Ко мне подходили офицеры и прапорщики с одним вопросом: товарищ полковник, когда нам заплатят положенное? Мне им в тот момент нечего было ответить. Люди после нескольких месяцев войны уходили в отпуск без денег. Их семьям передавал сухие пайки и тушенку со сгущенкой, чтобы жены и дети не голодали. Во Владивостоке вместо денег в соединение прибыла комиссия с проверкой. Вот такое в ту пору было отношение государства к военнослужащим…
Мне после отпуска предложили должность начальника штаба – заместителя командира 55-й дивизии морской пехоты. Прослужил с марта 1996-го до 1 сентября 2000 года. После чего стал военным пенсионером.
– Насколько я понимаю, Александр Михайлович, без работы вы себя не мыслите?
– В 1997 году последний боевой командарм 40-й армии генерал-полковник Борис Громов создал «Боевое братство». Через несколько месяцев появилось приморское отделение этой Всероссийской общественной организации ветеранов. С октября 2007 года я являюсь председателем его краевого совета.
В нашем регионе «Боевое братство» насчитывает более двух тысяч человек. Поначалу были только афганцы, члены их семей, инвалиды и члены семей погибших защитников Отечества. Позднее по очереди присоединялись ветераны боевых действий в других местах, ветераны военной службы.
Время от времени встречаюсь со своими однополчанами. Вместе занимаемся общественной работой. Каждый месяц проходят заседания совета ветеранов морской пехоты, встречаемся с молодым пополнением и участвуем в мероприятиях, приуроченных к принятию ими присяги, занимаемся патриотическим воспитанием молодежи. И, конечно, отдаем дань памяти своим погибшим товарищам…
Что касается меня лично, я занимаюсь домашними делами, вместе с женой помогаем детям в воспитании внуков-правнуков. Ведь и ради их счастливого будущего мы защищали в свое время Родину.
– Спасибо за интересную беседу. Поздравляю вас и ваших друзей-однополчан с Днем защитника Отечества!
– Спасибо! И я поздравляю всех наших воинов – бывших, нынешних и будущих!
Справка «В»
25 декабря 1979 года Советский Союз ввел войска на территорию Демократической Республики Афганистан (ДРА). СССР поддерживал правительственные силы ДРА, за моджахедами (душманами) стояли США и страны НАТО, Китай и весь консервативный исламский мир во главе с Пакистаном, Ираном и Турцией.
В Афганистане наших военных называли шуравиʹ – такой собирательный образ советского солдата. По линии всех силовых ведомств в разные годы в этой стране воевало около тысячи человек из Приморья, большинство из них отмечено орденами и медалями СССР и ДРА. Конкретных подразделений и отдельных частей в ту командировку из нашего края не отправляли. Больше всего военнослужащих попадало туда по ротации из бригад спецназа и ВДВ, ряда мотострелковых полков 5-й армии и мотоманевренных групп погранвойск, полков армейской и штурмовой авиации. Кто-то после афганских командировок продолжил службу в Приморье, самый известный пример – Герой Советского Союза подполковник Руслан Аушев, здесь он стал комполка и избирался народным депутатом СССР.
К сожалению, 109 наших земляков в званиях от рядового до полковника в той войне погибли (всего в ходе афганской кампании отдали жизни, выполняя интернациональный долг, более 15 тысяч советских военнослужащих). Еще несколько сотен получили ранения или контузии (в целом по стране таких было свыше 53 тысяч). В Приморье есть несколько памятников, мемориалов и памятных досок, увековечивших подвиг приморских шурави.
Кстати, именно во Владивостоке 28 июля 1986 года генсек КПСС Михаил Горбачев впервые публично заявил о скором выводе советских войск из ДРА. Первоначально речь шла о шести полках 40-й общевойсковой армии (около 7 тысяч человек). Однако после этого заявления 40-я армия воевала еще 2,5 года.
15 февраля 1989 года из Афганистана через пограничную реку Пяндж были полностью выведены все советские войска. Последним на родную землю вышел командующий 40-й армией Герой Советского Союза генерал-лейтенант Борис Громов.
***
Первая чеченская война длилась с декабря 1994-го по август 1996 года. В этой военной кампании и событиях последующих лет боевые действия велись в Чечне и на соседних территориях: в Дагестане, Ингушетии, Северной Осетии, Ставрополье.
Террористам помогал весь западный и исламский мир. Помощь деньгами, боевиками, оружием и боеприпасами осуществлялась через Грузию. Бандиты также промышляли похищением русских, продажей пленных в рабство, вымогательством. Тех чеченцев, которые отказывались воевать на их стороне, они убивали.
Наши земляки достойно сражались. Но, к сожалению, смерть не обошла их стороной. Потери были в составе 165-го и 106-го полков морской пехоты ТОФ, 77-й гвардейской отдельной бригады морской пехоты Каспийской флотилии, 245-го и 693-го гвардейских мотострелковых полков, 319-го отдельного боевого вертолетного Краснознаменного полка имени Ленина, 205-й отдельной мотострелковой бригады, 14-й (Уссурийской) и 10-й (Краснодарской) отдельных бригад спецназа. Боевых товарищей недосчитались в приморских отрядах специального назначения и управлений УВД и ФСБ, в спецназе УИН Минюста РФ. Были убитые в подразделениях пограничных и внутренних войск, ряде других соединений и частей силовых органов.
Всего на Северном Кавказе в 1994–2014 годах погиб 181 приморец, причем в первой войне жертвами кровопролития стало 104 человека. Наибольшие потери понесла морская пехота – 64 бойца.
Сотни наших земляков стали кавалерами боевых орденов и медалей. Восемь человек получили звание Героя России (все посмертно).
Николай КУТЕНКИХ
Фото: из архива Александра ФЕДОРОВА, из архива «В»