Вообще, интересно было все порой устроено в Российской Империи. Вот, например, свободное обращение оружия.
…В 1878 году совсем молодой ( 24 года) народоволец Николай Морозов освобожден из Дома Предварительного Заключения в Питере после трех лет отсидки. По итогам народовольческого «Процесса 193-х» ему дали 15 месяцев, но засчитали их в отбытом сроке (вообще нормально, конечно, типа «прастити абазналися»).
Вообще по этому процессу проходило до четырёх тысяч (!) человек, многие были сосланы ещё до суда, а 97 человек в ходе разбирательства умерли или сошли с ума, (и когда будете в очередной раз рассуждать о сталинских процессах, не забывайте, кто и когда, так сказать, задал тон).
Большинство судимых были оправданы или амнистированы по поводу только что закончившейся победоносной русско-турецкой войны 1877—1878 годов, закончившейся взятием Плевны. Россия тогда вернула себе Бессарабию (нынче там скачут), а также присоединила Батуми (который, кажется, нынче спешит обратно в Турцию).
80 человек из уже оправданных судом по личному распоряжению Александра II приговаривают к административной высылке.
28 человек отправляют на каторгу, 36 - в ссылку, более 30 щемят менее серьезно.
Но это предыстория.
Николай Морозов, освободившись из ДПЗ, немедленно скрывается от надзора полиции, уходит в нелегал и в в составе боевой группы из девяти человек собирается ехать в Харьков, чтобы освободить кого-нибудь из отправленных туда осужденных на каторгу.
Вот как описывает Морозову план нападения на конвой народоволец Александр Михайлов, - именно он спустя год реализует план устройства в Третье Отделение охранки народовольца Николая Клеточникова. Тот успешно встроится в работу секретной части делопроизводства, очень быстро сделает карьеру и дорастет до помощника делопроизводителя всего Департамента полиции, благодаря чему Народная Воля целый год будет получать секретные сведения о работе Департамента.
Забегая вперед, скажу, что это не спасло организацию от сокрушительного разгрома, а сам хладнокровный работяга Клеточников будет арестован уже в 1881 и приговорен к вечному заключению.
Он умрет в 1883 году в Алексеевском равелине Петропавловской крепости вследствие того, как после недельной голодовки смотритель равелина штабс-капитан Матвей Соколов по кличке «Ирод» насильно накормит его щами и кашей, отчего у заключенного случится летальный заворот кишок.
Сам же Михайлов будет арестован годом ранее Клеточникова и два года спустя описываемого разговора. Он получит вышку с заменой вечным заключением, а умрет годом позже Клеточникова, тоже в Алексеевском равелине, от отека легких.
Но все это впереди, а сейчас Михайлов на конспиративной квартире Питера излагает Николаю Морозову свой ковбойский план:
« - Мы решили устроить освобождение так. Двое наших верховых, - Квятковский и Медведев, - вооруженные военными револьверами, уедут вперед и встретят в степи между Харьковом и Чугуевом ту тройку, на которой жандармы повезут арестованного. Они тут же застрелят лошадей выстрелами в их головы. А вы тем временем в тарантасе, запряженном тройкой, поедете из Харькова как случайные спутники сзади жандармов, и таким образом их конвой очутится между двумя огнями и, может быть, сдастся вам без выстрела.
- А кто будет со мною в тарантасе?
- Адриан кучером, Баранников, переодетый армейским капитаном, в виде пассажира, рядом с ним вы, а на козлах, рядом с кучером, Фроленко.
- А куда же мы посадим освобожденного? Тарантас наш ведь будет полон!
- Прямо в кузов к своим ногам!
Способ мне понравился».
Еще бы не понравился – Морозов после освобождения уже успел с товарищами – и Верой Фигнер, в которую был влюблен, - скататься «в народ» в Саратов и Тамбов, но быстро заскучал, не видя более смысла в пропаганде и мечтая о решительных действиях. Ему всего 24 года, можно понять. Ковбою Михайлову, кстати, всего 23 – он на год моложе. Вообще, говоря о Народной Воле обычно забывают немаловажный возрастной фактор, который очень много объясняет и в мотивациях, и в действиях – и в проколах.
В любом случае, вооруженное нападение на дилижанс это не нудная прокламационная работа, без сомнения.
« - В таком случае, - воскликнул я в восторге от предстоящего романтического предприятия, - нам надо немедленно ехать! Я побегу сейчас и куплю в магазине генерального штаба хорошие карты окрестностей Харькова.
- Отлично! - сказал Михайлов. - Кроме того, нам надо запастись хорошим полевым биноклем и огнестрельным оружием. У вас есть револьвер?
- Есть.
Я показал ему.
- Хороший? - спросил он, мимолетно взглянув на моего «Смит и Вессона» и, очевидно, плохо разбираясь в оружии.
- Конечно! Военный боевой револьвер.
- Надо еще приобрести пару, но только необходимо поручить знающему человеку, чтоб не купить дряни.
- Я знаю толк в огнестрельном оружии. Мне с детства приходилось обращаться с ним. У отца полная коллекция всех систем, и мы с ним почти каждый день стреляли в цель».
Сказано – сделано!
И Морозов вместе с Михайловым идут к коллеге по подпольной борьбе, ортопеду доктору Веймару, в одном доме с клиникой которого находится оружейный магазин.
Дом этот располагается на Невском, напротив ул. Гоголя (Ныне Малая Морская).
«…На бельэтаже которого находилась огромная вывеска: «Центральное депо оружия». Миновав вход в этот магазин, мы позвонили выше его, в дверь, на которой было написано: «Ортопедическая лечебница д-ра Веймара».
Веймар, давно сотрудничавший с подпольщиками, уточняет:
- А вы, верно, за обещанным вам оружием?
- Именно за ним!
- Сейчас я пошлю лакея в Депо и велю прислать с ним сюда самые новейшие заграничные образцы.
Лакей принес нам целую корзину револьверов.»
В этом месте даже у меня потекли слюнки. Корзину револьверов, можете себе представить? Лакей сходил, ну, типа такой вариант Деливери Клуба, и ему в магазине насыпали целую корзину револьверов, бгг.
Морозов со мной солидарен:
«У меня, как былого любителя оружия, по воспоминаниям детства, разгорелись глаза при виде такого разнообразия. Один из револьверов - американский - особенно обратил мое внимание огромными стволами своего барабана. В них легко входил мой большой палец.
- Вот, - сказал я Михайлову, - настоящий для лошадей!
Я осмотрел внутренние стенки стволов на свет, подведя под них бумажку. Они блестели и были безукоризненны.
- Значит, берем его? - спросил Михайлов.
- Обязательно!
И мы отложили в сторону этот револьвер, которому не раз пришлось участвовать в дальнейших революционных выступлениях того времени и даже в покушении Соловьева на жизнь императора.
Затем мы отобрали еще два поменьше и, уплатив Веймару по присланному нам из магазина счету, ушли, не заходя в него».
Револьверы с доставкой на дом, неплохо.
Для покупателей существует и соответствующий сервис, конечно:
«Забрав свое оружие и соответственное количество патронов к нему, мы с Михайловым отправились в тир, где я сделал по нескольку выстрелов из каждого купленного револьвера.
«Медвежатник» отдавал очень сильно, приходилось метить значительно ниже цели, чтоб попасть в нее, но его пули с такой силой ударялись в чугунную доску, что плавились на ней и, отчасти разбрызгиваясь, падали вниз свинцовыми лепешками, величиной с большие карманные часы.
- Действительно, - сказал Михайлов, - против таких пуль не устоит не только лошадь, но и американский бурый медведь.»
Через пять дней ковбои отправятся в Харьков…
Бонус: Страницы из Прейскуранта оружейного магазина А. Биткова в Москве, 1905 год:
#николайморозов #здравствуйтезвезды #МорозовНА #народнаяволя #процесс193 #михайлов #visvit #visvitalis