1987 год. Москва.
"Пишем: восьмое февраля, классная работа" - первоклашки уткнулись в тетрадки. В это время дверь открылось и учительнице махнули рукой, мол, выйди. "Пишем!" - она обвела класс тяжелым взглядом и вышла из класса.
Конечно, несколько человек тут же принялись болтать, кто-то полез в портфель, кто-то уставился в окно. Я старательно выводила буквы, но увы. После "Кла..." у меня внезапно перестала писать ручка. Запасной не было, и я в панике начала спрашивать соседей - может, кто-то выручит? Ручки не нашлось...
Учительница вернулась в класс и быстро прошла между рядами, заглядывая в тетради, поднимая некоторых учеников и отправляя их к стене. "Вставай, иди!" - приказала она, посмотрев мою тетрадь.
Следующие минут двадцать она орала так, что закладывало уши. На нас, тех, кто стоял у стены. А стояло нас прилично - человек десять, если не больше. Это были те, кто не успел написать про "классную работу". Кто болтал, скакал или мечтал. Ну или у кого закончилась ручка.
Мы были "дебилами" и "дегенератами", по нам плакала "школа для дураков", потому что мы не сумели справиться с элементарным заданием. Те же, кто с заданием справились, сидели счастливые и хохотали в голос - сегодня-то не их ругают! Урок был сорван, но учительницу это не волновало: сегодня у нас по расписанию "труд", поэтому письмо вполне можно провести вместо него.
Мы очень надеялись, что наказание закончиться словесной поркой, и нам разрешат сесть и заниматься дальше. Как бы не так. Мы стояли до конца не только этого урока - у стены мы стояли до конца учебного дня. Тем, кто делал классную работу, строго-настрого было запрещено на продленке дать нам ее переписать в свои тетради - ведь на следующий день за ее отсутствие мы должны были получить заслуженные двойки, огромную надпись красной ручкой "ГДЕ КЛАССНАЯ РАБОТА???" и новую порцию оскорблений.
...Когда мать привела меня записываться в первый класс, завуч сказала: "Вам очень повезло. Вы попали к самому опытному и самому сильному педагогу".
Насчет "сильного" не знаю - у нас в классе было всего два отличника, а, когда мы перешли в среднюю школу, не стало ни одного. Да и многие хорошисты скатились на тройки.
Что касается "опыта" - это, скорее, был просто "стаж", потому что возраст у нее был уже пенсионный. Опыт же заключался в том, чтобы запугать детей до заикания.
Она била книгами по головам. Рисовала "двойки" на лбу и заставляла так ходить до вечера. Клеила в волосы жвачки. Стригла слишком, на ее взгляд, длинные челки - под корень. Рвала почти исписанную тетрадь и заставляла переписывать снова, чтобы "не было грязи". Однажды не отпустила девочку в туалет, и та описалась в классе, на глазах у всех.
Про словесные унижения даже говорить нечего - они были постоянно. Редко, кто избегал этой участи. Жертву вызывали к доске и позорили перед всем классом - иногда даже на протяжении всего урока. Мы абсолютно все были "дебилами" и "недоумками" и знали, как сильно нам повезло попасть к ней в класс - больше с нами никто бы не справился, сразу бы в "школу для дураков" отдали.
Я боялась ее до жути - боялась даже взгляда, хотя била она меня всего один раз. Я буквально цепенела, когда она смотрела на меня, а уж если начинала орать...
До сих пор не могу понять, почему все родители считали это нормой. Да, некоторые пытались задарить подарками, но помогало это слабо: подарки она брала, а издевательства не прекращала. Может, это тот самый "авторитет учителя", когда учитель всегда прав по умолчанию? Когда учитель не может ошибаться. Когда все, что делает учитель - это на благо учеников.
Не знаю. Для всех нас это были три года в аду. Даже потом, в средней школе, увидев эту учительницу в коридоре, многие из нас сжимались в комок, ожидая, что сейчас она снова начнет орать...
Чем все закончилось? Я перешла в другую школу - в восьмой класс, но моя бабуля общалась с несколькими мамами из того класса. Именно от них она узнала, что нашу первую учительницу наконец-то проводили на пенсию: как-то, озверев, она вырвала клок волос у ученика, и его мама поставила условие - или убираете эту садистку из школы, или я пишу заявление в милицию.
Правда, это было уже начало 90-х, раньше бы такой номер бы не прошел. Ведь учитель всегда прав...