Существует представление, что Советский Союз, за чуть более 70 лет своей истории, претерпел некое внутреннее преображение, повернулся лицом к людям и народу. И, якобы, из машины по истреблению людей всё же стал тем народным государством, каким провозглашал себя изначально. И правда, с некоторого времени масштабы репрессий не шли ни в какое сравнение с временем правления двух “антихристов революции”. Но изменился ли Союз сущностно? Означает ли свертывание массовых расстрелов обретение советским руководством как народной любви, так и любви к народу? На эти вопросы попытался ответить Андрей Кончаловский в картине “Дорогие товарищи!”
Сюжет сосредоточен вокруг Новочеркасского расстрела рабочей демонстрации. Но кинопроизведение рассказывает нам совсем не о повышении цен на продукты или перипетиях партийной политики поздней “оттепели”. “Дорогие товарищи!” - фильм о ментальной, нравственной, и, я бы сказал, антропологической катастрофе. В фильме нет ни одного флешбека. Видеоряд повествует только о нескольких днях жизни Новочеркасска. Но режиссер мастерски цепляет каждую болезненную точку на протяжении всей предыдущей советской истории. Фильм вполне можно разобрать на отдельные зарисовки и цитаты. Несмотря на большое количество персонажей, практически всё, что хотел сказать создатель картины, выражено с помощью личности главной героини. Она — партийный работник Людмила Сёмина, роль которой исполняет Юлия Высоцкая.
С первых минут нас погружают в атмосферу “развитого социализма”. Партийный паек, который получает Людмила, выдается для того, чтобы она “не задавала вопросов”. Так говорит не голос за кадром, а ее любовник, с которым героиня проводит ночи, сам коммунист и партиец. Людмила, при этом, задает вопросы исправно и регулярно, но лишь для себя. Стоит в ее присутствии посметь задать их кому-то другому, как вся мощь сурового партийного учительства обрушивается на незадачливого смельчака. Ведь партия всегда знает лучше! Но это - невинные, даже забавные частности. Куда страшнее те ответы, которые героиня Высоцкой дает себе самой.
Несмотря на то, что к моменту описываемых событий Вождь народов давно почил, фигура Сталина, пожалуй, вторая по значимости после самой Сёминой. «Сталина вернуть бы. Без него никак. Не справимся». Это — и ответ на вопрос о причинах происходящего, и о способах справиться с этим. Эти слова сказаны в то время, когда Людмила уже знает, что её дочь, участница демонстрации, лежит в безымянной могиле, убитая выстрелом снайпера-чекиста. “Дорогие товарищи! - это, в первую очередь, фильм о душевных болезнях: своеобразной “советской шизофрении”, раздвоении личности, стокгольмском синдроме, анемии, душевном параличе. Режиссер не ставит комплексного диагноза, но дает нам потрясающий полноты анамнез советского человека.
Быть советским - это идти с портретами массового убийцы Ленина, и его именем требовать справедливости.
Быть советским - это любить свою дочь, избивая ее, когда она говорит о Сталине как о массовом убийце.
Быть советским - это с одинаковым рвением искать тело дочери в морге и выступать с предложением расстрелять “по-сталински” всех зачинщиков, не проявляя к ним снисхождения.
Быть советским - это выявлять провокаторов в толпе, а затем помогать несчастной матери искать застреленную твоими сослуживцами по “конторе” девочку, искать ее на сельском кладбище, где тайком закопано её тело.
Быть советским - это в ответ на слова отца о массовых изнасилованиях твоих же родственников в казачьих станицах, говорить: “А как по другому?”. Быть советским - это возмущаться массовым расстрелом, одной из жертв которого оказался твой ребенок, и надеяться, что воскресший Сталин сможет навести порядок. Сталин. Навести порядок. Расстрелами. Sic!
Конечно, кроме Сёминой и Сталина(ни разу не появившегося в кадре), есть и другие персонажи - омерзительные и трогательные. Наивная, с широкой казачьей душой Светка - она уверена, что живет в демократической стране с работающей конституцией, а советские солдаты никогда не выпустят ни одной пули в свой народ. Она, дочь образованной матери, ничуть не брезгует обществом рабочих, с которыми трудится на одном заводе. Она любит свой народ. И мать, которая вскоре предложит судить всех, кто просто находился на площади, она любит тоже.
Светкин дед, отец Людмилы. К нему у меня особая любовь. Спасибо режиссеру за этого человека. Старый казак, георгиевские кресты которого я не успел сосчитать, он, очевидно, никогда не служил в революционной Красной Армии. Когда начались беспорядки, он дарит зрителям одну из самых глубоких сцен этого фильма. Этот тихий старик, появлявшийся до того в майке-алкоголичке, предстает перед Людмилой в старой царской форме, с царскими же наградами. И нет в этом никакой показушности, никакой истеричности, никакой позы. Он не выходит на улицу. Кроме дочери да заглянувшего на огонек гебиста, никто его в этой форме так и не увидел. Зачем он надел её? Доставая икону Казанской Божией Матери, он объясняет. “Хоронить меня в этом будешь”. Образ он завещает положить в гроб, ведь дочь-атеистка не выносит в доме икон. А вскоре, вот так, с медалями на груди, он достает старый сундучок, из которого извлекает письма времен Гражданской войны. И читает, читает, читает вслух. О насилиях и убийствах. О том, как трупы укладывали на подводы голыми, с задранными ногами. О том, как не успел спасти близких ему людей в соседней станице. О том, как красный выродок в ответ на обидное слово отрезал старику язык и прибил гвоздями к подбородку. В ответ: “А как же иначе?”. Пожалуй, это и есть ответ на вопрос, мог ли преобразиться Союз в нечто человеколюбивое. Язык гвоздями к подбородку - “а как же иначе?”.
Деда, к слову, никто не хоронил - с ним ничего не случилось. Так зачем же он “вырядился”? Наверное, услышав о возможном бунте, он устал притворяться. Старик надеялся, что прожив большую часть жизни советским, он хотя бы сможет умереть русским - спокойно и честно, не целуя сапоги наследникам тех, кто резал его родных.
Колоритны и другие личности. Все эти крикливые и трусливые продавщицы и парикмахерши, главы обкомов и заводов, едва живой от страха участковый…
А еще были столкнувшийся с последствиями собственных деяний гебист, и честный генерал Плиев, отказавшийся выдавать боеприпасы солдатам. За исключением двух последних, основная эмоция второстепенных персонажей - страх. Страх быть разоблаченным, страх, что кто-то узнает о мыслях в твоей голове и сказанных на кухне словах. Еще недавно русский народ, если не в массе, то своей элитой отличался потрясающей смелостью, способностью встречать смерть со спокойной улыбкой, чувством чести и неприятием лжи. Герою Куприна виделось нормальным пустить себе пулю в лоб из-за невозможности рассчитаться с карточным долгом, лишь бы не выглядеть бесчестным. И такие чеховские и купринские персонажи, на минуточку, были совсем не примером высоты духа. В “Дорогих товарищах” мы видим два разных народа. Один - омерзительно, бездонно трусливый, двуличный, не способный признаться в своих мыслях даже себе самому. Другой - спокойный, даже чуть апатичный, не в меру наивный, но смелый, чувствующий фальшь и неправду. За исключением безымянных русских на площади, наиболее русскими в этой картине были дед-казак, Светка, да осетин Плиев… Остальные - советские.
У фильма открытый финал. Людмила, в слезах, шепчет: “Мы станем лучше”. Случилось ли с ней преображение? Или всё, на что она способна - это вернее следовать заветам “великого” Вождя? Кто знает… Мы, наивные русские, всё же будем надеяться на лучшее. А как же иначе?
Текст подготовлен активистами движения «Белые в городе». Хотите быть в курсе нашей активности, или желаете помочь своим участием? Волгоградские сторонники
Ссылки на группы других региональных отделений вы можете найти в группе центрального отделения (Екатеринбург)
Подписывайтесь на наши ресурсы: