Сегодня небесная акварель получилась у художника особенной. Пригодились кисти, которые он берёг специально для февраля. Круглые, пушистые для низких облаков, плоские для золотистых полосок и тонкие, словно ниточки, для снежинок.
Он рисовал еще ночью, когда солнце прощалось с другой стороной земли, и только ему было известно, каким будет сегодняшний день. Лунный фонарь подсвечивал рисунок и внимательное лицо художника.
Миллионы лет изо дня в день он создает рассветы и ни разу не повторился. Миллионы картин, миллионы новых дней, каждый из которых он помнит и любит. Даже самые тусклые, серые, ничем не примечательные. На темном фоне все лучше видно. Глаза, улыбки, и маленькую точку.
Когда художник рисует серый рассвет, то на картине обязательно ставит лазурную точку, каплю. Это кусочек неба, не задёрнутый облаком. Такая точка всегда есть на каждой из миллионов его картин. Нужно только это знать, даже, если не видишь. Просто знать и все.
Лазоревая краска у художника хранится в старой маленькой склянке с отколотым краем. Краски в ней совсем немного, на самом дне, поэтому каждый раз — это всего лишь точка. Но она должна быть. Так решил художник.
Иногда ему кажется, что краски совсем не осталось. Часто, снимая крышку, он с замиранием сердца заглядывает в банку. А что если она закончилась, что тогда? Лунный фонарь достает лучом до дна. Нет, нет, еще есть нужная капля для маленький точки на небе.
Любуясь перламутрово-розовым рассветом, прикрытым одеялом низких облаков, сегодня я отчетливо видела лазурную каплю из самой маленькой банки, что миллионы лет хранится у художника.
Художник ежедневно рисует для меня маленький кусочек неба, не задернутый облаками. А я учусь его замечать. Зачем? Чтобы всегда видеть каплю неба, даже, если краски совсем не останется.