Под хруст французских булок, ярые монархисты любят рассуждать о том, как легка и чиста была жизнь подданных в Российской империи.
Добрые крестьяне чтили барина и в охотку работали на его полях, дворяне писали проникновенные стихи, дамы кружились на балах, а армия в красивых мундирах, легко побеждала любого врага.
Реальность была куда как менее лубочна и благостна. А самые её отвратительные пороки, когда всплывали на публику, могут шокировать даже наших современников, привыкших к самым уродливым формам.
Влияние церкви были довольно фрагментарным, даже еще во времена Московского царства. Она легко предавала анафеме неугодных и принимала в заточение павших фаворитов власти, а вот жизнью народа интересовалась очень слабо. Поэтому церковные заповеди нарушались повсеместно и особого порицания не встречали.
Что создавало атмосферу безнаказанности в обществе, где власть сильного решала все.
Иностранцы, побывав в Московском царстве отмечали широкое распространение мужского гомосексуализма, среди всех слоев.
Не ожидая такого от христианской страны, очевидцы приписывали это развращающему влиянию Азии, где Османская империи, китайские царства и ханства Средней Азии были нередко даже возглавляемы правителями с такими наклонностями, да и в народе также был распространен этот порок.
Здесь, в России, таким отвратительным преступлением просто шутят, и ничего не бывает чаще, чем публично, в шутливых разговорах один хвастает грехом, иной упрекает другого, третий приглашает к греху; недостаёт только, чтобы при всём народе совершали это преступление.
Юрий Крижанич, хорватский католический священник, проживал в России с 1659 по 1677 год
Закрытость крестьянской общины, полное бесправие перед барином, вербовка в солдаты на 25 лет, условия каторги или полюдья - все это формировало закрытые мужские коллективы, где расцветали формы заместительной сексуальности или прямого к ней принуждения со стороны более сильного или статусного.
Общественные бани, армия и военные училища, каторжные места считались основными рассадниками мужчин-гомосексуалистов в императорской России.
Скабрезные стихи Лермонтова, Пушкина, Баркова не оставляют сомнений в очень широком распространении этого явления среди русского дворянства и в меньшей степени крестьянства.
По свидетельству публициста конца XIX в. С. С. Шашкова, «противоестественные пороки распространены ужасно. Педерастия свирепствует не только на Кавказе и других азиатских местностях, но и в Петербурге, и везде, даже в деревнях. Она распространена в войсках и, особенно в закрытых учебных заведениях» [9, с. 250-251].
Напротив, другой исследователь села, князь Н. А. Костров отмечал, что в сибирских деревнях этот порок почти неизвестен.
К ответственности по обвинению в педерастии, согласно сведениям уголовной статистики, в период с 1874 по 1904 г., в России к суду было привлечено 1066 мужчин и 4 женщины, из которых 440 (41%) мужчин было осуждено, все женщины были оправданы.
Нужно понимать, что до суда подобные дела доходили только в каких-то крайних формах, возмущавших общественность, 90% же явлений оставалось скрытыми от общественного взора.
Уже в 1860-е гг. предметом судебного разбирательства стала проституция в петербургских банях артелей банщиков. В деле об «артели развратников», слушавшегося в суде Петербурга в 1866 г., Василий Иванов, банщик семнадцати или двадцати лет, показал, что пошел работать в баню, где уже трудился другой крестьянин из его родной деревни. Здесь земляки вовлекли его в практику сексуального обслуживания клиентов
Константин Романов мог бы стать императором России, если бы обстоятельства сложились не в пользу Николая Второго.
Двухметровый красавец пользовался успехом в обществе и обладал всеми талантами правителя: знал множество языков, был вхож в лучшие дома Европы, рассудителен и благочестив.
Но себя он считал поэтом и романтиком, о чем писал в своих дневниках, а кроме того, предпочитал он мужскую любовь... :
На душе у меня опять нехорошо, снова преследуют грешные помыслы, воспоминания и желания. Мечтаю сходить в бани на Мойке или велеть затопить баню дома, представляю себе знакомых банщиков – Алексея Фролова и особенно Сергея Сыроежкина.
Вожделения мои всегда относились к простым мужикам (вот он – снобизм), вне их круга я не искал и не находил участников греха. Когда заговорит страсть, умолкают доводы совести, добродетели, благоразумия.
Меня называют "лучшим человеком в России". Но я знаю, каков на самом деле этот "лучший человек". Как поражены были бы все те люди, которые любят и уважают меня, если бы знали о моей развращенности! Я глубоко недоволен собой.
Преступному пороку, в большей мере, были подвержены маргинальные слои сельского общества. По мнению доктора В. О. Маржеевского: «Столичные гомосексуалисты находили себе партнеров среди молодых извозчиков, дворников, подмастерья, одним словом, вчерашних выходцев из деревни»
Профессор В. Тарновский, ссылаясь на мнение известных ему гомосексуалистов, сообщал, что по их отзывам «русский простолюдин относится крайне снисходительно к порочным предложениям, "барским наклонностям", как он их называет»
В калужских селах противоестественные пороки за преступление не считались, над ними лишь смеялись. Особенно над мужеложством. Местные крестьяне, ходившие на заработки в Крым, по возвращению рассказывали о крымских татарах, особенно склонных к педерастии, и, смеясь друг над другом, называли «татарской женкой»
В то же время, в сибирских деревнях оскорбительным считался даже намек на нетрадиционную сексуальную ориентацию. Назвать в русском селе кого-то «мужеложником», значит жестоко обидеть. В феврале 1869 г. крестьянин Боровлянской волости Барнаульского округа Томской губернии Михей Щукин назвал так крестьянина Матвея Усольцева. Хотя на суде он объяснил, что это была с его стороны шутка, но волостной суд присудил к штрафу за бесчестье в пользу обиженного в размере 3 руб., а в качестве дополнительного наказания назначил ему 15 ударов розгами
Интересно, что существовала статья за мужеложество и каралась она как раз высылкой в Сибирь!
Мужчин, продающих секс, называли «развратной артелью». Их работа была устроена наподобие обычных борделей. Например, в Петербурге большой популярностью пользовались знаменские бани возле современной площади Восстания. Журналисты писали о них: «Едва вы проникнете в эту «обитель», как навстречу к вам утиной походкой движется массивная фигура знаменитого в гомосексуальной секте банщика Гаврила.
Гаврила — тучный мущина 40-45 с отталкивающим неприятным лицом и угодливым, заглядывающим вам в душу взглядом. Этот «господин» с места не постесняется предложить вам свои «услуги» или кого-нибудь другого. (...) Гаврило принесет вам альбом с фотографическими карточками, где все эти гомосексуальныя Фрины и Аспазии изображены прифранченныя и накрашенныя, некоторыя даже в женских нарядах. (...) Вот вы показываете на одного из «малых сих», изображеных в альбоме, и через каких-нибудь 5 минут оригинал в вашем распоряжении. Тут же попутно сообщается цена».
Для знакомства, столичные геи использовали красные галстуки, носовые платки, использовали тайные жесты при просьбе одолжить табаку или сигарету.
Состоятельных геев, зрелого возраста, называли "тётками" они вечерами прогуливалаись по Невскому проспекту и искали юных кадетов, подмастерий, крестьянских мальчиков, после чего зазывали их в кондитерские или сразу к себе домой. Встречи геев одного статуса проходили в ресторане "Палкин".
Анекдотические случаи известны в крестьянской среде, когда молодой крестьянин "смастерил" барыне ребенка, вот только оказалось, что одновременно с этим он состоял в "отношениях" и с самим барином.
Но если речь шла о сверстниках, гей-встречи резко расходились по сословиям: простой люди и дворяне не пересекались и не смешивались.
Те кого не принимали в "салонах аристократии" не стали своими и в 1917. Их покупали как проститутов, но дружбы не водили.
За редкими исключениями, когда простолюдин имел уж очень нежную внешность или какие-то особые навыки, либо если речь шла об артистах, которым рады были все.
Столичные геи из простых продавали себя или искали партнеров вечерами в нескольких местах города, а затем уединялись в общественных туалетах, богатые "тётки" закатывали целые балы с десятками участников, завершавшиеся оргией.
Эти моменты, впервые сделали в общественных глазах, гомосексуальность порицаемой и брезгливой за безразличие к душевной стороне дела и употребление общественных мест для разврата.
Дворянская среда к 1917 году была насквозь пронизана гомосексуальными связями, имевшими сильное политическое и экономическое лобби.
Такие имена как Михаил Кузьмин, Петр Чайковский, поэты Аптухин и Сомов, а также Судейкин, Дягилев, Юркун, Юсупов, князь Голицын, Николай Уваров - это перечень геев только максимально высокого статуса в Российской империи и кто не особенно скрывался от узнавания.
Нельзя сказать, что после революции 1917 года, что-то существенно изменилось, даже в пуританском СССР Сталина находилось место для гомосексуалистов Луначарского и Ежова.
Понравилось? Ставьте лайк и подписывайтесь на канал!
Другие истории есть на нашем сайте
Аудиоистории на канале в Youtube
Купить сборник рассказов можно по ссылке