Натали хотелось как можно скорее вернуться в отель, принять в душ и смыть с себя всю эту мерзость, свидетелем которой она стала. Даже зная, куда она идет, Натали вообразить не могла всего того, что только что свершилась. Паства радовалась, все обнимались, пили, общались. Многие уже сняли маски, и по их раскрасневшимся лицам было видно, что после вина они перешли на более крепкие напитки. Видимо, официальная часть посвящения закончилась. Натали постаралась покинуть освещенное пространство, чтобы не привлекать к себе внимания и стала наблюдать за происходящим. Вскоре ей стало ясно, что основная масса присутствующих направляется в смежную залу. Натали незаметно стала продвигаться туда же.
Внезапно голос, многократно усиленный аппаратурой, произнес:
– Друзья, кажется, у нас завелась крыса.
Натали непроизвольно вздрогнула и почувствовала, как сзади на нее набросился человек. Ее повалили на пол и скрутили руки. Натали видела вокруг себя только ноги, почти скрытые длинными мантиями, но, когда к ней подошел мастер, она сразу поняла, что это он. Она попыталась приподнять голову, но кто-то сразу же нажал коленом ей на щеку, и ей показалось, что он сейчас раздавит ей голову.
– Если изображаешь из себя немую, нервишки нужно иметь покрепче.
Голос Мастера был спокойным и ясным.
– Я вот никогда не мог понять, почему некоторые люди не могут оставить места тайне? Ты не можешь мне подсказать, нет?
Натали молчала.
– Есть ситуация, которая их никоим образом не касается. Они могут спокойно жить, есть, пить, спать вне зависимости от того, как эта ситуация развивается. Но нет же, их хлебом не корми, дай во что-нибудь заморочиться. Так ведь, Наталья Александровна?
Натали ничего не ответила. Однако ей уже стало ясно, что притворяться бессмысленно. Теперь она молчала только потому, что ей нечего было сказать.
– Однако я всегда был рад тому, что такие люди есть, – продолжал мастер, – что бы мы без них делали? И что бы делал наш Князь, если бы мы лишили его этой радости? Я думаю, Он был бы не очень рад, что мы в очередной раз обошлись суррогатом. А теперь, благодаря вам, все будет хорошо.
Ужас, который испытала Натали, заставил ее приподнять голову. Мастер указывал на что-то, на что раньше Натали не обратила внимания. В зале стояло нечто, прикрытое огромным покрывалом.
Теперь покрывало было сдернуто, и Натали увидела статую. Это была статуя быка высотой в два с половиной человеческих роста. К голове быка вела лестница; ступени были вырублены в его спине.
– Вот он, наш суррогат, – Мастер кивнул на что-то, чего Натали не видела, – но теперь он нам не понадобится.
Ей позволили приподняться, и Натали увидела лежащее на земле мешковатое тело. Это была кукла. Очень похожая на человека, но все-таки кукла, изображающая мужчину в пиджаке и в брюках. Его лицо было практически полностью закрыто шляпой.
– Почему не понадобится? – спросила Натали.
– Неужели до сих пор не догадалась?
Мастер взял у одного из стражей зажженный факел и поднес его к телу куклы. Тряпичное тело вспыхнуло мгновенно. Свет погас, только пламя освещало залу и собравшихся в ней людей. Они все одновременно сделали шаг вперед и придвинулись к ней. И ей вдруг показалось, что она находится не в замке, куда приехала сама несколько дней назад, а внутри разожженного пламени.
Внутри пожара. Ей казалось, она находится в пылающем огненном шаре и оттуда смотрит на людей в черных мантиях.
Это видение длилось несколько секунд. Мастер как будто понял ее состояние.
– Не бойся. Это не твоя судьба. Знаешь ведь, что, кому суждено сгореть, тот не утонет.
Натали в ужасе перевела на него взгляд.
– А кому суждено отдать кровь, тому не страшна никакая другая участь.
Тряпичное тело почти догорело; только красноватые угольки еще напоминали о бушевавшем в центре зала пламени. Натали взяла себя в руки. Слова мастера звучали у нее в голове, но она изо всех сил старалась не показать своего страха.
– Что значит «отдать кровь»? – спросила Натали.
– То и значит, – ответил мастер.
Ее рывком подняли на ноги и подвели к статуе. Затем заставили подняться по ступеням, ведущим на вершину статуи. Лестница была достаточно широкая, Натали вели двое стражников, каждый из которых крепко держал ее за руки. Вырваться было невозможно. Натали оставалось только подниматься по ступеням вверх.
Поднявшись, она увидела, что между каменных рогов быка находился еще один алтарь.
Теперь ей стало понятно, что означали слова Мастера. От алтаря вниз шел желоб, заканчивающийся огромной каменной чашей. Натали изо всех сил рванулась вниз по лестнице, но стражники были наготове. Ее грубо схватили и положили на алтарь. К основанию алтаря крепились железные кандалы, ими сковали руки Натали. Она была уже не в центре огромного пожара, нет. Теперь, когда все было кончено, и стало ясно, что никто не придет, она ощутила странное спокойствие. Оцепенение. Замедленная съемка. Она как будто наблюдала со стороны за происходящим. Она видела мастера, который поднялся по лестнице вслед за ними. Видела нож в его руках. Видела близко полы его черной мантии, которые почти задевали ее лицо. Она видела даже ржавчину на лезвии ножа. Слышала гул голосов внизу. Они снова пели « O , Satanas ».
Но ей было спокойно. Потому что уже ничего нельзя было сделать.
Долгие годы она не ведала спокойствия. Долгие годы она боролась. Столько лет она жила надеждой. Столько лет ее ждало что-то впереди. Столько лет она… верила.
А теперь, когда не осталось ни веры, ни надежды – только это странное оцепенение и тяжесть в груди, ей стало легче.
По крайней мере, она сделала все, что могла. И не ее вина, если силы противника настолько превосходили ее собственные. Наверное, это и есть смирение. То, чего ей всегда недоставало.
И вдруг перед ее глазами мелькнуло знакомое багряное сияние. Золото и рубин. Красная голова волка. Натали вздрогнула всем телом. Этот человек смотрел на нее, но она не видела его лица, скрытого под низко надвинутым капюшоном. Она только чувствовала исходившие от него флюиды. Насмешка и презрение. Он специально показался ей перед ее смертью. Специально приподнял рукав своего длинного одеяния и показал ей спрятанные ранее пальцы, украшенные фамильными драгоценностями.
Ему было мало победы. Ему было нужно, чтобы она знала, что он победил.
Этот человек был рядом. И это был не мастер. Катажина обманула ее.
Натали видела, как человек в темном одеянии отошел в сторону и скрылся за спинами обступивших статую людей.
Она закрыла глаза.
Возникло странное чувство удушья. Натали закашлялась. Это было настолько странно, что она пришла в себя. Мелькнула мысль, что это галлюцинации, возникшие от кровопотери. Но мастер еще не поднял свой нож…
Открыв глаза, Натали увидела, что все зала заполнилась беловатым дымом. Он поднимался к самому куполу, заполняя собой все пространство. Натали услышала крики, выстрелы, и поняла, что все это происходит в реальности.
Что-то влажное и холодное прикоснулось к ее лицу. Ее рывком поставили на ноги.
– Идти сможешь?
Натали пошатнулась.
– Да.
Натали и ее спутник, лицо которого было закрыто маской, похожей на черный чулок, бросились бежать. Натали слышала звуки выстрелов; люди в камуфляжных костюмах с балконов расстреливали бегущих к выходу сатанистов. Все вокруг было затянуто клубами белого дыма. Едкий дым раздражал горло. Натали хотелось схватиться за шею и разодрать ее, добраться до того места в горле, где было нестерпимо больно и вырвать его из себя. Ее спутник закрывал ей ладонью рот и почти тащил за собой.
Позже, вспоминая ту ночь, она только удивлялась, как им удалось не попасть под выстрелы, не задохнуться, не упасть в обморок от едкого газа, не упасть в толпе и не оказаться затоптанными.
Выбежав из замка, она упала на траву и дышала, дышала, дышала. Ее спаситель снял маску и опустился на траву рядом с ней. Он улыбался.
– Дорогая, – сказал он, – дорогая моя… Все хорошо.
Это был Максим Ветров.
Она приподняла голову, вглядываясь в его лицо с правильными чертами, веселыми глазами, как бывало у него всегда в минуту опасности, и темными, смешно взъерошенными волосами. Он походил на ежика. Ей захотелось смеяться. Она закрыла глаза и засмеялась, чувствуя, как живительный воздух поступает ей в легкие.
Дышать – уже одно это было ее счастьем. И не только сегодня.
– Я знала, что ты придешь, – сказала она.