Красивое изумрудное в пол.
Под ним черное кружевное.
В себя красное полусладкое.
Я иду искать.
Баю-бай, баю-бай.
Спи, малышка, засыпай…
Но я не хочу засыпать! Я хочу сказку про Вторую Половинку. И мама рассказывает, наверное, в стотысячный раз грустную сказку о заблудившихся душах, которые когда-то были единым целым, а потом распались на две половинки. И блуждают они по земле в поисках друг друга и грустят, потому что никак не могут найти… А потом засыпаю и вижу во сне бесконечные ряды серых грустных людей, потерявших свою вторую половинку. Эта сказка так нравится мне, так печалит и тревожит, что на Рождество я пишу письма Деду Морозу, Мисс Вселенной и Дарту Вейдеру с одной просьбой: подарить мне вторую половинку, потому что я не хочу блуждать потерянным, серым, печальным призраком по земле.
На семнадцатый день рождения со мной случилась катастрофа – я упала с карусели. Да, я тот самый счастливчик, который первый умирает в любом фильме-катастрофе. Только я не умерла. Я летела, кувыркаясь, ударяясь о стальные балки, с какой-то невероятной высоты, упала плашмя на спину, и, по заверениям парамедиков, должна была сломать себе шею и еще два десятка костей, но… Ни-че-го! Синяки, ссадины и шишка на лбу. Даже шока не было, хотя я до сих пор немного побаиваюсь каруселей.
Я осознала своё бессмертие в двадцать три. О, это был ужасный год и самое холодное лето в моей жизни. Я как раз переживала громкий разрыв с парнем, которого и по сей день считаю своей первой любовью. Я очень страдала. Я страдала так драматично и так красиво, что мне самой понравилось. Я упивалась своим страданием и щедро делилась им с окружающими. Балда, что сказать… Однажды я возвращалась домой после очередной ссоры с парнем и моя машина заглохла прямо на железнодорожном переезде. Мне было всё равно – я отчаянно и с наслаждением плакала, подвывая в трех тональностях. Наверное именно потому я не услышала гудок приближающегося поезда… Потом эксперты говорили, что мне повезло, что, вероятно, машина стояла на рельсах только задними колесами, что машинист – молодец и успел вовремя затормозить и смягчить удар… Враки это всё! Я видела этого машиниста. Я видела, какой ужас плескался у него в глазах при взгляде на меня. Я не могла, я не должна была выжить, но я выжила.
Я играла в догонялки со смертью тринадцать долгих лет. Все мои парашюты раскрывались без моего участия. Перерезать вены не получалось – ножи ломались или оказывались безнадежно тупыми. Повешенье обернулось капитальным ремонтом, а при последующих попытках – веревка развязывалась, крюки и ветки деревьев ломались, даже если были толще моей ноги. Утопиться не получилось в принципе: в бассейне, реке, море, океане со мной рядом всегда оказывался спасатель, а домашняя ванна просто раскололась, устроив потоп и страшный скандал с соседями снизу. Я пыталась спрыгнуть с недостроенной высотки – споткнулась при разбеге. А когда, хромая, я все же добралась до края крыши и прыгнула – повисла на стальной балке, торчавшей несколькими этажами ниже, зацепившись одеждой. Скажу больше – я пыталась убиться под заводским прессом, под циркулярной пилой на лесопилке, на матче ЦСКА в шарфе «Локомотива», под колесами огромной фуры и еще миллионом разных способов. И – нет! Всё, что могло меня убить – ломалось, останавливалось, сворачивало с моего пути, презрительно фыркало и, обозвав «придурошной», удалялось в закат. Смерть покинула меня?
Баю-бай, баю-бай,
Поскорее засыпай…
Я снова слышу мамин голос, ощущаю нежные руки, гладящие мои волосы. Не ищи смерти, глупышка. Вселенная услышала тебя. Где-то на земле ждёт тебя твоя вторая половинка. Ждет и мается, тоскует и плачет. Найди её и ты обретешь свой долгий и счастливый покой.
И серые, печальные души вереницей проходят перед моими глазами.
Как я его найду? А может её? А может, это вообще кенгуру? А может он живет в Катманду? А может он вообще еще не родился? А может он уже удачно женился? А может он страшный и волосатый? А может лысый и беззубый? А вдруг это Папа Римский? Или муж королевы английской? А вдруг он дебил? А вдруг он профессор? А может, он мафиози, которого разыскивает Интерпол? А может он престарелый предводитель богом забытого племени где-то в пустынях Африки?
О босходи, ну почему я на то Рождество не попросила велосипед?
В поисках второй половинки я прожила тысячу жизней. Я была портовой шлюхой и отдавалась за бокал вина и порцию еды. Я была стервозной бизнес-леди и крутила миллионными активами и мужчинами-компаньонами. Я была Олимпийской чемпионкой и звездой телеэкрана, учительницей начальных классов и элитным бойцом спецназа, плавала на кораблях и летала на самолётах, держала стиль «синего чулка» и руководила бандитской группировкой.
Искала. Искала. Искала.
Любила ли я? Любила. Я помню одного – красавца-спортсмена, любителя экстремального серфинга. Его глаза были цвета океана на рассвете. Океан он любил больше меня, и за один его взгляд – истинно влюблённый, которым он смотрел на волны – я была готова положить к его ногам всё.
Я помню высокого врача-отоларинголога с глазами цвета гречишного мёда. Его тёплые руки, крепкое тело и бесконечно терпеливое сердце. Мы прожили вместе несколько счастливых лет, а потом он заметил, что я не старею… И мне пришлось тихонько исчезнуть, оставив на память лишь отголосок аромата и след на подушке.
Я помню холёного, воспитанного, образованного дипломата, блистающего остроумием и сарказмом. Наши отношения походили на бой двух гроссмейстеров за звание чемпиона мира: кто кого съест первым? Он был интересных соперником, он был страстным партнёром, но он не был моей второй половинкой…
Где же ты?
Красивое изумрудное в пол.
Под ним черное кружевное.
В себя красное полусладкое.
Я иду искать