Время шло, мы продолжали посещение врачей, прошли комиссию и получили инвалидность II-ой группы (временную).
Чтобы попасть на комиссию мне пришлось немного «погулять» и «побегать», поскольку во многих местах мне отказывали в получении той или иной справки, потому что я не брала с собой маму. Я объясняла ситуацию, часто меня понимали добрые сотрудники ПФР или МФЦ, но иногда бывало доходило до конфликтов. Но я получила своё.
Закончив со справками для инвалидности, мы с мамой поехали в Центр Патологии речи. Дрожащими руками я сдала все справки, выписки, направления от невролога, терапевта и главврача и услышала: «тут не хватает копии мед. полиса». Я спросила, могут ли мне сделать копию на месте, на что получила отказ. Спросила также, могу ли я поискать поблизости место, где сделать ее, но мне ответили: «У вас приём на 10:00. Вы не успеете, а других я заставлять ждать в очереди у врача не стану, поэтому приезжайте в следующий раз». Из-за копии? К слову, когда я уточняла, какие документы нужны, я собрала все по списку и о копии полиса там и речи не шло. Мы развернулись и поехали домой. Потратив на такси в районе 1000 рублей (мама бы не доехала общественным транспортом, поскольку плохо ходит), обессиленные, уставшие и расстроенные. Ждали приема несколько недель, чтобы вот так получилось.
Записались снова, я предварительно позвонила в центр, чтобы узнать, точно ли не нужно ещё каких-нибудь документов - оригиналов или копий?
Мы приехали вновь и уже попали на приём ко врачу. Занял он в районе 5-7 минут, после чего врач попросила оставить маму в коридоре и поговорить со мной. Это нормальная практика, мне кажется, чтобы не заставлять старшее поколение переживать.
Она сообщила мне, что места в Центре Патологии для моей мамы у них нет, поскольку ей нужен будет уход и постоянное сопровождение (например, в столовую), а такового у них нет(грубо говоря, не могут возиться конкретно с мамой, потому что не видят смысла и возможности восстановить речь) . Поэтому посоветовала мне обратиться в ФГБНУ Научный Центр Неврологии, который в часе езды от нашего дома. Дала направление, а также сказала, чтобы восстановить речь, понадобится не только продолжать заниматься (мы делали это дома, как могли), но и помощь специалистов, логопедов и прочих. На это нужны деньги, если я все же вернусь к ним, в ЦПР, тогда они мне помогут. Но денег у меня не было.
Тогда она ещё пообещала мне отправить на почту свой личный документ, в котором содержится подробное объяснение, как заниматься, в формате pdf. Она сказала, что ей очень жаль, что с моей мамой такое приключилось и что я должна быть сильной, а ее «уроки» помогут нам пробить «молчаливую стену».
Как вы могли понять, на почту я ничего не получила. И тогда мы поехали в Центр Неврологии, где тоже немного «попали». Мы снова выехали раньше и на такси, Центр Неврологии находится на Волоколамском шоссе, а мы ехали от Ленинградского. Дорога приличная, немного встали в пробке, а когда приехали, пока Охрана пропускала, пока документы сдавали в регистратуру, приём начался. В целом, мы опоздали на 10 минут. И как думаете?) Нас снова развернули. Врач просто закрыл кабинет и мы не смогли попасть. Люди в очереди тоже не поняли, что произошло. Когда врач вышел, я задала вопрос, примут ли нас все же, извинилась за опоздание, объяснила, что мы ехали долго и мама неважно себя чувствует. Он сказал: «сидите в очереди и ждите, пока приму всех.»
Мы ждали часа три, но поток новых пациентов не прекращался, все были с талонами, а мы без. Кстати, там была отдельно стоящая каморка с надписью «касса» и не особо приветливой дамой за стеклом. Я, от скуки, подходила и время от времени читала, что там такое «продают». Там были путевки в санаторий, одна из них мне сильно запомнилась - в районе 30 тысяч за 14 дней в Подмосковье. И это со скидкой для инвалида?
Все мы знаем, что инвалидам положены бесплатные путевки в подобные санатории, но чтобы туда попасть, необходимо «стоять» в очереди долгое время.
Время шло. Нас так и не приняли и пришлось перезаписаться.
В следующий раз приняли, врач оказался понимающим, добрым и... совершенно не представляющим возможности нам помочь. Он просто направил нас сначала к неврологу, затем к терапевту, затем получить справку о том, что мама психически здорова. К слову, мы ее получили, поскольку проблем с психикой у мамы нет. Она просто не разговаривает.
А сейчас будет развязка всей истории. Посмотрев анализы, осмотрев маму со всех сторон, врач посмотрел мне прямо в глаза и сообщил: «Я думаю, ваш случай совсем не для нас. Странно, что в Центре Патологии Речи вам отказали».
И все на этом.
Сейчас я уже немного поумнела и не ушла бы вот так, с пустыми руками. Я бы дошла до главврача, я бы разбиралась и пыталась понять, как добиться лечения, которое положено моей маме.
Надо ли говорить о том, что, благодаря ежедневным усилиям, моей маме стало лучше? Если не сильно, то в любом случае заметно. Она не говорит, мы общаемся посредством выдуманного языка, который многие из нас «практиковали» в школе. Но некоторые слова она может произнести достаточно внятно, поэтому мы даже созваниваемся по телефону, когда я на работе.
Надо ли так же говорить, что помимо моей мамы, у которой есть я, есть много-много таких инвалидов на свете, которым никто не поможет?
Так вопрос, для кого все же бесплатная медицина, если ей не так просто воспользоваться, даже когда ситуация этого действительно требует?