Гера вылетел из кабинета, хлопнув дверью. Головой он понимал, что нельзя оставлять жену одну в таком состоянии, но злоба переполняла, сердце разрывалось от одной мысли, что эту крошечную девочку надо сдать в «специальное учреждение».Написать отказ. Да как такое в голову могло прийти?
В коридоре Гера встретил главврача, который попытался успокоить мужчину:
- Георгий Сергеевич, это же только первая реакция, это надо принять, осмыслить. У всех по-разному. Дайте Марине Николаевне время. Думаю, завтра она изменит своё мнение.
- Не знаю, Илья Михайлович. Если она что решила… по Вашему опыту какие у дочки шансы?
- А я не могу Вам сказать или пообещать что-нибудь. Я даже не знаю, доживёт ли малышка до утра. Но мы делаем всё возможное. Пойдёмте, я провожу Вас к ней, а потом езжайте домой, поспите.
- А как же Марина?
- Ей дадут успокоительное и она тоже поспит. А Вы завтра приезжайте. Я договорюсь, чтоб Вас с женой пускали к дочке, хоть через стекло посмотреть.
Позже молодой отец ещё ни раз будет вспоминать этот разговор с врачом, потому что ещё ни раз услышит фразу «не могу пообещать». Но в тот вечер, глядя на маленького человечка, укутанного проводами, он думал лишь о том, что они не имеют никакого права её бросать, как бы ни сложилось дальше. И в тот же вечер он, забыв все заготовки имён, решил назвать дочь Вита – жизнь.
Марину, как положено, выписали из родильного дома на третьи сутки. Домой она не вернулась. С Герой им договориться не удалось. Оказалось, что слишком разный подход у супругов к маленькой девочке, которая теперь, месяц спустя, лежала в реанимации детского отделения очень хорошей больницы. Гера навещал дочку каждый день. Стоял возле кувеза, в котором его крошка всё так же лежала, увитая проводками. Правда их уже стало меньше. Он гладил маленькие ножки, он пел ей песенки. Сам не зная, откуда в нём, серьёзном дядьке, взялось столько нежности. Врачи говорили, что она слушает его и понимает. Он очень на это надеялся. Диагнозы ставились – снимались, что-то подтверждалось. Но одно пока было ясно – дочка будет жить. Как? Это ещё вопрос.
Свой телефон Гера давно хотел выбросить. Первую неделю он разрывался от звонков приятелей, знакомых и просто любопытствующих. Во всех мессенджарах его поздравляли с пополнением, давали советы по уходу. «И откуда только узнали, видно Марина кому-то сказала, и поползло по цепочке» думал мужчина. Он хотел всех этих советчиков собрать в один мешок и выкинуть куда-подальше. Поэтому всех игнорировал. И на данный момент желающих пообщаться с ним, слава богам, поубавилось.
Тем временем на работе всё шло под откос. Некогда самое успешное подразделение под руководством Георгия Сергеевича Гранина, терпело неудачи. И владелец компании это быстро заметили, вызвав Геру на ковёр.
- Георгий Сергеевич, а что ж это тебя так размазало? – Сурово глядя на подчинённого изрёк генеральный директор, Вавилов Александр Анатольевич, пожилой мужчина внушительных размеров с зычным голосом.
Гере стыдно было признаваться, но врать было ещё более постыдно.
- Полтора месяца назад у меня родилась дочь. Раньше срока. С кучей диагнозов. Жена предлагала отказаться или сдать в специальное учреждение, а я не смог. Теперь с женой идёт бракоразводный процесс. Дочь в интенсивной терапии первой детской, я езжу к ней. И, видимо, впервые за пятнадцать лет работы здесь, голова занята не только работой.
- Да, уж, парень. Не позавидуешь тебе. Думал, втык сделаю, ты одумаешься, а оказывается, дело серьёзное. Кто с девочкой будет в больнице лежать, когда из интенсивной переведут?
Геру очень удивил данный вопрос.
- Я уже ищу няню.
- Думаешь, всё так просто? Если диагнозов куча, то дитю родной человек рядом нужен. И это только начало пути. Дальше обследования, операции, ЛФК, массаж. Да не смотри так на меня, я всё это двадцать лет назад прошёл. Спасибо жене – не один. Номер её тебе дам. Она до сих пор всяким фондам помогает. Расскажет, как и что. А тебе предлагаю в декрет идти. Знаю, что ты парень не дурак, и «подушка» на пару лет у тебя есть. Место за тобой сохраню. Как тебе помочь – придумаю. И не надо думать, что это якорь на всю жизнь. Это крылья. Когда счастье легко даётся, оно не ценится, а когда ты за него борешься, оно становится бесценным.
Гера вышел ошарашенный из кабинета. Такого смятения чувств он никогда ещё не испытывал. Было решено, что он передаёт дела, а в декрет выходит, когда дочери он потребуется не на пару часов в день, а на постоянной основе. Гора с плеч упала. Как жить после декретного отпуска, мужчина слабо представлял, но был уверен – он придумает.
Перевод в общую палату не заставил себя ждать. И вот уже папа и дочь вместе. Учился всему: как держать, как кормить, менять подгузники, чистить нос. Как понимать, чего она хочет, когда она сама ещё этого не понимает. Медсёстры относились к отцу-одиночке с добротой и терпением. И он неожиданно для себя сменил свой деловой тон на приятельский.
Вита хорошо набирала вес. Гера уже привык жить по распорядку клиники, когда ведущий их врач огорошил мужчину новостью, что их готовят к выписке.
Само собой, квартира была не до конца подготовлена к приезду нового жителя.
Тогда Гера впервые за много лет решил обратиться за помощью к маме, которая до сих пор работала учителем, но жила в другом городе. А между тем, дело шло к сентябрю. Гера прокрутил в голове ещё на раз всех, к кому можно обратиться, но решил, что мать – это самый безболезненный вариант. Глубоко вдохнув, он набрал её номер. Ответили не сразу:
- Мам, привет.
- Привет, сынок. Как ваши дела? Марина родила?
- Да – он тяжело вздохнул – ещё в июне. Не стал говорить. Дочка долго в реанимации лежала. Теперь всё стабильно. Нас выписывают. Правда, диагнозов куча. Я хотел бы попросить о помощи…
- Сынок. Сейчас никак. У меня новый класс. Не могу же я их бросить с первого дня.
- Мам, я один с дочерью. Марина ушла. Мне нужно только квартиру к выписке подготовить. Я не успел.
- Извини, родной. Мне очень жаль тебя, но я правда не могу. У меня ученики.
И мама ещё долго называла Гере причины, по которым не может помочь. Хорошо, что их позвали на процедуры, и под этим предлогом мужчина положил трубку.
Когда отец и дочь вернулись в палату, на телефоне было пять пропущенных звонков с незнакомого номера. «Настойчиво» подумал мужчина, делая ответный вызов.
- Привет, братец. Маман звонила. Сказала, помощь нужна. Что делать?
- Лера, привет. – Звонок сестры был слишком неожиданным. Если с мамой Георгий ещё поддерживал отношения, то сестёр и брата считал кончеными неудачниками. И не общался с ними. Они первое время пытались поддерживать подобие дружбы с братом, но устали биться о стену презрения, возведённую им. – Квартиру мою подготовить надо к нашему возвращению. Я всё закажу сам. Надо только проконтролировать. Нас послезавтра выпишут.
- Хорошо. Диктуй адрес. Утром буду.
Он долго ещё отходил от этого разговора.
Без обид. Без претензий. Лера приехала. Забрала ключи. Подготовила дом. А потом и за ними приехала с новенькой детской автолюлькой и комплектом одежды для Виточки.
- Ты на маму не обижайся. У неё ведь всю жизнь ученики на первом месте. А свои дети по остаточному принципу. Нет бы купить сосиску или конфету своим, наши родители покупали побольше картошки или макарон. Пусть пустые, но на всех хватит. И на нас, и на их учеников, которые словно беспризорники дневали и ночевали в квартире любимых педагогов. – Уже вечером, сидя на кухне с чашкой чая, разговаривала Лера с братом. – Порой, ведь и домой идти не хотелось. Потому что у какой-нибудь Ани родители алкаши и ей нельзя идти домой. Так что спать сегодня на подстилке. А Ане на моей кровати.
- Лер – признавался брат- я же этого не помню. Помню только нищету вечную. Поэтому и сбежал. Поэтому и старался как можно больше заработать. Уверен был, что в деньгах счастье.
- Не в деньгах, мне кажется, Гера. Нет, деньги- это хорошо – усмехнулась сестра – но у родителей любви на нас не хватило. Вот и всё. Понимания, что семья важнее. У меня теперь есть родители. Родители Гриши, мужа. Есть дети. Есть семья. И я счастлива. И если тебе нужна помощь моя или сестры, брата, ты только позвони, мы всегда готовы. Мы твоя семья.
За те пару месяцев, что Гера стал отцом, он привык к появлению новых чувств, эмоций. И вот опять: перед ним сидит не сестрица-неудачница, а его старшая сестра, которая дула на разбитые коленки, защищала от школьных хулиганов, и подбадривала, если он грустил. Как он мог всё это забыть?
На следующий день, когда Лера уехала у Геры с Витой началась новая жизнь.
График дочки сбился напрочь. Она постоянно требовала внимания. Ношения на ручках. Спала мало. Ночью просыпалась по несколько раз. Гера ничего не успевал. А на носу были новые обследования, плановые операции, массажи, ЛФК, осмотры специалистов, благо последние приходили на дом.
Гера неделями не брился. Не ел сидя, всё на бегу. Жил на доставках. И расслаблялся лишь на прогулке, уходя в сквер, что был достаточно далеко от дома, но других мест, где не так много машин в центре города не имелось. Неподалёку от сквера он брал кофе на вынос, и только в минуты таких прогулок, сидя на скамейке, чувствовал себя не только уставшим, но и счастливым. Пока Вита мирно сопела в коляске.
На звонки бывших знакомых отвечал резко. Отгородился от всех. Дочь показывать никому не хотел. Ведь в свои три месяца, девочка даже головку не держала. Не хватала его за палец, не держала в руках игрушки. И лишь косила на отца глазами, когда он брал малышку на руки. Но он готов был поспорить, что несмотря ни на что, дочь его узнавала. И пусть она его не видела из-за проблем со зрением, она знала, что это он и даже вроде, улыбалась. Хотя врачи говорили, что это лишь его фантазии.
Марина ежемесячно переводила бывшему мужу алименты. Надо сказать, что сумма была достаточно щедрая. Но на связь выйти не пыталась. Да и Гера не хотел знать о ней ничего. Лишь повторял дочке: «Ты мой самый успешный проект».
Поиски помощницы по хозяйству затягивались. Гера был избирателен и придирчив. В свой дом, к своему ребёнку пускать чужого человека желания не было, но он понимал, что одному тяжело.
Время было уже позднее, когда в квартире раздался звонок домофона. Он уже никого не ждал. Вита мирно спала в своей кроватке. Он лишь выругался на себя, что не вырубил шарманку и на незваного гостя. Глянул в экран домофона и обмер. Лица не было видно, но по очертаниям, прическе он узнал бывшую жену. Сердце защемило, он нажал кнопку, чтоб впустить Марину в подъезд, и прежде чем открыть входную дверь глянул на себя в зеркало: отросшие волосы (он уже забыл, когда последний раз был в парикмахерской), недельная щетина, а скорее уже и борода, впалые щёки, мешки под глазами. «Жених на выданье» пронеслось в голове мужчины. Лифт остановился на этаже. Гера открыл дверь и обмер второй раз. Там была вовсе не Марина.