Добрый день! Я хочу рассказать о психбольнице изнутри, об лечении там.
Я была пациенткой психбольницы. Я попала в психбольницу, когда мне было 30 лет.
Был большой стресс на работе, на заводе, большая ответственность там за людей, за продукцию, вот, а потом был стресс еще в семье.То есть насчет отношений, они не очень складывались. Ну и получается, вот в этом, в этой среде стресса образовалось заболевание - биполярное расстройство. Вот, например, я могла идти по улице и смотреть на рекламу, на бигборды, мне казалось, вот, например, там, говорят, например, «приглашаем на работу», да, такое ощущение, что это обо мне все говорилось, то есть я на себя перекладывала вот эти все вещи.Почему-то у меня появился страх потерять, там, квартиру, работу. Не знаю, из-за чего он возник.
Моя мама обратилась... к доктору, он сказал: "Вы уже опоздали и вам нужно обращаться в диспансер". Вот, ну и получается, что на следующий день меня туда отвезли. Когда мы приехали в диспансер, нас направили в психбольницу и там, значит, первичное отделение было закрыто. Ну, то есть, не то, чтобы заполнено было, вот, поэтому меня в закрытое отделение направили. Там, в приемном отделении тебя там осматривают, выдают, короче, такие халаты совдеповские, стремные, если честно, какие-то ночнушки, одежда вообще ужас. Ну это, все твое забирают на склад, забирают мобильный телефон, он запрещен вообще, только когда родственники приходят, там, на свидание, то можно.
Такое ощущение, что я попала в тюрьму, да, в какую-то, потому что ты как этот, получается, грубо говоря там, руки назад, да, и ты ходишь по коридору туда-обратно. Тогда был мой день рождения, вот, и... значит, мама позвонила туда на телефон, как я сейчас помню, ну чтобы поздравить меня... вот, значит... получается, потом уже к вечеру... мне это вообще... меня так это все напугало, эта обстановка, люди ходят по коридору, огромное количество людей туда-сюда в замкнутом пространстве.
То есть вообще практически картинка не меняется, и уже было запрещено звонить. Я подбежала к этому аппарату, вот, телефонному, да, и начала звонить домой. Меня не засекли сразу, то есть я позвонила, там говорю: «Мама, забери меня отсюда. Я здесь не могу находиться, тут какой-то, ну... место странное». Вот. Потом в общем начала вырываться в двери, ну, то есть пыталась, там, стучать в двери, которые к выходу ведут.
Повели в процедурную, там вкололи укол, успокоили, вот. А мама меня хотела перевести сразу в первичное отделение, когда освободится место, но сказали, так как я стала вырываться, там, в дверь стучать, звонить без спроса, ну короче говоря, что я остаюсь в этом отделении. А разница закрытого и открытого отделения. Получается закрытое отделение, то есть ты, получается, ходишь только по коридорам, ты практически никуда не выходишь, там может за едой, там, или с родственниками.
Только через какое-то время можно... тебе разрешают гулять, да, через, например, неделю. Вот, а значит... А в открытом отделении можно гулять по территории, в любое время выйти, ну кроме «тихого часа». Вот в чем разница. То есть у тебя больше свободы. Лечение тупо химическое на самом деле, да, потому что ... все подбирается, вот эти психотропы, нейролептики, никаких там, психологических, не знаю.... систем или каких-то разработок, ничего этого не применяется. К психологу, когда ты приходишь, вот... и там они какие-то все тесты с какими-то вопросами задают, а там потом что-то выясняют для себя.
Как бы разговоров сильных нет, ну просто какие-то тесты для себя они там выясняют. Они не пытаются разобраться в сути проблемы. Да, то есть чисто психологически. Они просто сразу начинают, там, применять химические препараты, да. Мой первый раз, когда я попала, то мне прописали, от которого у меня вообще было очень много побочных эффектов. То есть у меня руки, они постоянно, вот, ну тремор рук был очень сильный. Я даже, когда прекратила принимать, да, я долгое время опять училась писать. Я не могла, получается, собственными руками помыть себе голову, потому что я... как будто не чувствовала, что я делаю.
Это такое лечение – психотропы, нейролептики. У них сумасшедшие побочные эффекты. Мне один раз, кстати, дали, хотели попробовать, ну они как подбирают же лечение, надо ж пробовать. Не помню, какой-то был психотроп, от которого сворачивает челюсть. Ну вот просто ты как бы... вот ты сидишь, и она у тебя сама сворачивается, ты не можешь ее на это вот... ну никак ее, как бы владеть своим телом. Когда там какие-то, например, у человека приступы или что-то случались... это момент лечения, это и разрешено врачем связывать, то есть вызывают какую-то бригаду мужиков, человека укладывают силой на постель и связывают такими свивальниками, веревками. Меня тоже вот привязывали и получается, что привязывают сильно, и ты вот уже потом руки там, ноги начинают отекать.
Извините, в туалет невозможно сходить. Это надо звать санитарку, извините, чтоб она принесла утку. Но это в адеквате ходить на утку, это вообще стремно, если честно. И ты лежишь, смотришь в одну точку, там. Все хотя бы там ходят в столовую, там что-то едят хотя бы, да, или что-то, а ты там... тебя могут раз покормить, раз не покормить, как приходится... Непонятное отношение. Вот. Именно у санитарок вот этих, которые были в приемном покое, вот, ну врачи, конечно, врачи ж то, они нормально относятся, а вот санитарки, там, медсестры могут относиться так предвзято, скажем так, да.
Большинство работы делают психбольные. Мы и полы моем в палатах и это. Они там может, ну конечно, они там туалет, извините, уберут, да, вот, а остальное там, дежурят по столовой психбольные, полы здесь, короче остальные полы моют психбольные. Это такая, ну они называют это «Трудотерапией», но это же их работа, получается, они за счет нас получают деньги. Считают только, ну что-то там уберут они там минимально и все. Ну если я откажусь, ну блин... будет доложено это врачу, и как бы это... Ну в общем, ничего хорошего не будет.
Самостоятельно уйти из пихбольницы невозможно. Можешь, только если ты захочешь, ты можешь сбежать, да, но если тебе удастся это и ты считаешься выписанным. Вот и все. Ну ты должен лежать три недели, да, но они разрешают уйти раньше, там что, если родители возьмут на себя ответственность. Но на самом деле, на самом деле... такого не происходит. То есть, например, родители готовы, там, забрать раньше и с ними, чтоб договориться, они все равно там как-то их убеждают, чтобы человек лежал и пил эти таблетки.
Только ешь, пьешь таблетки и лежишь на этой кровати либо ходишь, ну в общем вот так ты... В общем на самом деле - это можно сойти с ума даже здоровому человеку от такого образа жизни, согласитесь, да. Постоянно в замкнутом пространстве одно и то же, только... Ну вообще, это ужасно. Когда у меня уже отменили лекарства, да, ну тогда, в первый раз, то есть сняли с учета, пошла на эту же работу, когда восстановилась, вот, и опять этот, тот же самый стресс и без лекарств.
Получается, рецидив произошел, да. Есть такой препарат, который снимает там вот этот... скованность, вот это да. Но самое интересное, что это наркотик, наркотик, который разрешен докторами. Мне этот в итоге препарат прописали, я его долго пила, месяц и, получается, я утром встаю и, короче, я уже значит выпиваю свое основное лекарство, да, у меня, естественно, скованность и я думаю: «Блин, как это мне, ну...». Если я его не выпивала у меня такой страх и, короче, мне кажется все, я расстраиваюсь, что у меня не снимаются побочные эффекты.
Я в депрессию впала от того, что у меня рука... без наркотика не могла жить вот этого. То есть мне нужно было утром встать и выпить, иначе я не могла нормально функционировать. Я так себе вбила себе еще в голову. Приезжаю к маме на работу, да, говорю: «Мама, я не могу вот не выпить и все». Она говорит: «Иди погуляй». Я пойду погуляю, короче я уже в истерику и в плач, что я не могу без него функционировать, вот у меня такой страх появился. Короче я завела себе такую депрессию, что я сама поехала добровольно в клинику, чтоб мне меняли лечение. И первые, там, неделю-две, короче, без него это был ужас, у меня была дичайшая депрессия, я плакала и все такое.
А потом, слава Богу, я с него слезла и вернулась к своей нормальной жизни, да. У меня был, ну вот сейчас подобрали идеально вот психотроп и нейролептик, которые, от которого я по крайней мере не скованная, я не сонная. То есть я могу нормально работать там в течении дня, функционировать и все делать, по крайней мере. Три года, получается я... на мне экспериментировали, скажем, разные, там, подбирали лечения вот. И сейчас все подобрано так, что я могу функционировать как нормальный человек, как говорится. И целый день с утра до вечера и работать, и все делать.
Психбольница она... большинство людей, из людей делает... ну овоща, да, который не способен принимать решения, не способен найти работу, себя обеспечить, свою жизнь, да. Вот. То есть только там единицы людей, которые вот все равно несмотря на это, идут и как-то что-то ищут у себя, и пытаются подобрать лечение, чтоб было им комфортно в этом обществе, да. Они очень сильно боятся: «Вот я же на учете состою», то есть вот этот вот страх, вот их как будто вот в тюрьму, вот такую ментальную садят, да, и вот у них огромный страх живет в них и в общем он сковывает все. И люди вот так сидят, получается, там. Ну могут им там, например, от диспансера дать какую-то социальную квартиру. Ну вот они сидят в своей квартире, да. Ну, выйдут погулять, но говорю, что на работу никуда вот это. То есть они именно социализироваться, то есть, да, не могут.
Психбольница - это я бы не сказала, что это то место, где мне так сильно помогли, да. Там же не решили мои проблемы. Проблемы остались.
И я вышла из больницы, они все равно остались. Они мне просто выписали химию, которая из меня уже первоначально в овоща сделала, и потом я снова восстанавливаюсь и сейчас, мне кажется... На данный момент мне очень сильно помогает, вот, моя семья, мой ребенок, который у меня есть, стимул для кого жить, да, и развиваться. Я решила принять участие в этой программе, потому что мне было просто, скажем так, интересно рассказать про все, как происходит все это на самом деле, да, изнутри, чтобы люди знали и, может быть, тот, кто сейчас сидит в заточении, боится выйти в общество, как-то жить, да, может быть услышит и ему это поможет. И сможет человек и устроиться на работу, и жить полноценно как все, подобрать лечение, не бояться того, что он состоит на учете.