...Высоцкий пел: «Значит, нужные книги ты в детстве читал…», но – как знать? – может быть, лучше, искажаясь лицом, произнести, как заклинание, перефразируя блоковские строки: «Молчите, проклятые книги! Я вас не читал никогда!»?!
Но: поздно, текст довлеет, добавляет драйва, бредит брендом, кратким, как удар клювом – «Сюр»: «Сэр» – отзывается чуткое эхо; «Сыр» - вторит жадная ворона, роняет сыр, который, - о, сюр! – подбирает, наклоняясь и покряхтывая, штабс-капитан Рыбников.
На самом деле, знаменитый рассказ Куприна вовсе не об удачливом японском шпионе (иначе всё дело ограничилось бы рамками бытовой зарисовки, газетного фельетона) – нет, это рассказ о страшном российском равнодушии, о коллапсе власти, о бессмысленности существования в среде, где царят разочарование и усталость.
По сути, окружающим наплевать, чем занимается Рыбников; даже разоблачившему Рыбникова питерскому фельетонисту Щавинскому интересно только лишь одно – верна ли его догадка («Японец! - подумал с жутким любопытством Щавинский. - Вот он на кого похож».); всё остальное его не волнует. Не удивительно, что единственным человеком, проявившим бдительность, оказывается проститутка Настя по кличке Клотильда.