Кот восседал на слегка покосившемся заборе и вглядывался вдаль...
Даль была туманна и проступала едва различимыми очертаниями трехэтажного дома да старого тополя, зиявшего огромным дуплом.
Сидеть на заборе было не то чтобы удобно, скорее, напротив – лапы постоянно соскальзывали, и Паштет вздрагивал всем телом, переступая и цепляясь когтями. Он пытался обернуться хвостом в целях сохранения тепла и устроиться получше – неизвестно, сколько ещё ждать. Ливер совсем старенький, быстро не обернётся…
«Какой ещё ливер, какой паштет? – воскликнет Читатель. – Мы что, в колбасном отделе?».
«Простите, – отвечает Автор. – Я чуть не позабыл представить Вам наших героев».
Итак, Паштет – это имя кота, сидящего в ожидании. А Ливером звали дедушку. Нет-нет, в этом ровным счётом ничего удивительного. На самом деле полное его имя было Елевферий.
Вы никогда не слышали такого имени? Оно имеет греческие корни, и соглашусь, имя очень редкое. Кот, сколько себя помнил, только и слышал, как дедушка объяснял встречному и поперечному, что имя Елевферий в переводе означает «свободный». А Ливер – всего лишь разговорная форма. Выговорить – Е-лев-фе-рий – не каждому дано, язык сломаешь…
Дед, действительно, полностью соответствовал своему имени, то есть был совершенно свободен – от семьи, работы и каких бы то ни было обязательств. Не работал он по причине возраста, а семьи у него никогда не было. Так уж сложилось и ничего с этим не поделаешь. Единственно, был у него кот, но и это, согласитесь, немало, всё ж таки живая душа.
Почему же кота звали Паштетом? Тут всё просто. С младых когтей он обожал печеночку, а особенно паштет из круглой жестяной баночки. Кот отзывался только на одно слово – паштет – оно приводило его в трепет, глаза загорались огнём познания, а мордочка принимала самое умильное выражение, которое только возможно. Так и стал он сам Паштетом. Иногда, правда, (чаще всего, во время официального представления) дедушка называл усатого друга Пашкой.
Пашка-паштет сидел на заборе и ждал. И вот в конце переулка показалась долговязая фигура дедушки Ливера. Кот весь подобрался и даже как будто чуть привстал. Тут надо отметить, что по причине зимнего времени года дороги были, как бы это помягче выразиться… Да вы и сами понимаете…
Дворники, конечно, время от времени расчищали дорожки, но только зима, вьюги да метели были, как ни странно, куда более деятельными, в отличие от этих достойных представителей человечества.
Вот и дед Ливер вышел из магазина и отправился по обледенелой дорожке, протоптанной пешеходами. Готовы ли Вы признать, что народные тропы – это наше всё? Да Вам и самим наверняка не раз приходилось бывать в роли первопроходца после какого-нибудь ночного обильного снегопада. Сейчас же, напротив, сугробы осели, а тропинки покрылись коркой льда.
По такой и семенил высокий человек в пальто и неизменной шляпе. Вокруг шеи у него было повязан яркий шарф – дед был тот ещё модник. Паштет ждал приближения Елевферия, размышляя: «Что же дедушка купил вкусненького?..». И вдруг, прямо на ровном месте, Ливер поскользнулся, взмахнул руками, будто пытаясь удержать баланс.
Ноги его пару секунд выписывали какие-то сложные па, но старик не удержался и брякнулся в снег. Авоськи полетели в разные стороны. Пакет кефира лопнул, и густая комковатая масса потекла белёсым ручейком.
Кот слетел с забора и понёсся навстречу – во второй авоське аппетитно свернулась связка розоватых сосисок. Дедушка всё барахтался и никак не мог встать на ноги, когда из-за угла… откуда не ждали… выскочил большущий лохматый пёс.
Он не проявил никакого интереса к лужице кефира, красиво застывающей на снегу, однако, самым коварным образом подкрался со спины деда, ухватил зубами сосисочный хвост и задним ходом, хотя и прихрамывая, моментально скрылся за тем же углом.
Паштет замер на месте от такой наглости. И, оглянувшись на почти поднявшегося уже деда Ливера, сиганул следом за «грабителем». Кот бежал, как ему казалось, очень быстро, но всё равно не поспевал. Пёс был гораздо крупнее, да и лапы имел мощные (по крайней мере, передние, заднюю слегка подволакивал), где там угнаться коту, пусть даже и бывалому…
Ветер сбивал с лап, Паштет запыхался и решил немного притормозить. Тут только он понял, что потерял конкурента из вида. Что же теперь было делать? Бежать обратно? Дедушка его поди уже хватился, мечется там, в переулке, зовёт…
Но нет, надо спасать хозяйское добро. Где это видано, чтобы из-под носа у кота увели сосиску, да и не одну… Паштет, хромая на все четыре лапы, шмыгнул в ближайший двор, но собаки нигде не было видно. Он обежал территорию, пригибая голову и принюхиваясь. Никого. И ничего. Даже тонкого намёка на сосисочный дух…
Надо бы забраться повыше, осмотреть, так сказать, сверху. Кот сиганул на забор, больше похожим на щербатый рот, повертел башкой вправо-влево, да только всё без толку – пёс-разбойник как сквозь землю провалился. Из дома напротив вышла степенная пара в сопровождении двух маленьких собачек. Заметив кота, те ринулись вперёд, вытягивая остренькие морды и виляя мохнатыми хвостиками.
– Здорово, – мяукнул сверху Паштет, пряча улыбку в усы. – Вы местные, собакены?
– Мы? Да! – дружно затявкали пёсики. – А ты кто?
– А я… Пашкой меня звать, – небрежно отозвался тот, положив лапу на лапу и покачивая верхней. – Ищу тут кое-кого. Пёс большой, лохматый не пробегал?
– Мы только вышли, – замотал головой один.
– Не встречали пока, – вторил ему второй, и собак уже потянул за поводки хозяин, мол, оставьте кота, идти пора.
Паштет немного ещё посидел на заборе и двинулся дальше мелкими перебежками. В соседним дворе в это же время можно было лицезреть следующее. Дворник Трофим и его верный пёс Полкан замерли на месте, задумчиво глядя куда-то вверх. С неба медленно и плавно сыпались снежинки. Дворник зябко кутался в толстенный ватник и топтался, оставляя на чистом снегу широченные следы от новеньких валенок, что выдали ему в конторе.
Шапку-ушанку Трофим сдвинул на затылок и предавался созерцанию. Возможно, вы ещё не знаете, но дворник Трофим был большой философ… Уперев черенок новёхонькой метлы в землю, он, не оборачивая головы, обращался к Полкану. Не потому, что рядом, собственно, в тот момент больше никого и не было, а просто он любил беседовать со своим верным другом.
– Смотри, брат, какая метель… Вот снежинки… летят себе, и никаких забот… «Птичка божия не знает, ни заботы, ни труда…» – процитировал он.
Полкан шевельнул ушами, а дворник продолжал:
– Метель… Она приходит внезапно, когда её не ждёшь, – Трофим перехватил лопату поудобнее и говорил с расстановкой. – С одной стороны, Вольтер утверждал: «Работа избавляет нас от трех великих зол: скуки, порока и нужды». А с другой, – дворник поскрёб пятернёй подбородок и разгладил усы. – Ведь мой труд порою – пустое занятие. Сколько ни мети двор, ни греби лопатой, а снега меньше не станет, – глубокомысленно заключил оратор, подняв вверх палец, на который, словно в знак подтверждения, тут же упало несколько крупных снежинок.
Пёс вскочил на лапы и принялся отряхиваться, а его хозяин, закрываясь от колючих брызг, подвёл черту:
– Так есть ли смысл надрываться?.. – ответа, как вы понимаете, не требовалось.
В этот момент из-за угла показался Пашка-Паштет. Пёс, узрев представителя кошачьего племени, тут же понёсся навстречу, исполняя свой собачий долг. Во-первых, кот был не здешний, а во-вторых, разве может порядочная собака не погнаться за котом…
На удивление кот не зашипел, не выгнул спину дугой, не выпустил когти, собираясь атаковать или, по крайней мере, защищаться, а потрусил навстречу, весело топорща усы. Полкан даже замедлил бег и присел на задние лапы.
– Гав, ты чей? Откуд-гав здесь?
– Шшш, не шуми! Пашка я, из другого двора, дело у меня – преследую грабителя!
– Грабителя? Само-гав настоящего?? – Полкан был так изумлён, что перестал лаять. Нет, вы видели, до чего дошло – коты взялись за то, что предначертано собакам самой природой!
– Не видел тут, как тебя там, Шарик или Бобик, пса большого лохматого? Он у моего дедушки сосиски уволок, – замяукал Паштет.
– Какой Шарик… Полкан я, – обиделся пёс. – И самый тут что ни на есть главный, двор этот стерегу. Большой лохматый, на одну лапу хромает и задом пятится вот так? – Полкан изобразил виляющую походку. – Так это Пират, бездомный он. Так… бегает, где придётся…
– Как бы мне его разыскать?
Полкан раздумывал, почёсывая лапой за ухом:
– На службе я… – пёс оглянулся на дворника, но тот занят был своими размышлениями. – Ладно, айда за мной! Вроде Пират в подвале магазинчика последнее время обитал.
Так они и помчались: Полкан впереди, Паштет за ним. Вскоре показался магазин «Продукты». Новоиспечённые знакомцы обежали его и увидели подвальную решётку. Паштет собрался уж было лезть в щель, когда пёс резонно заметил:
– Эй, кот, давай через дверь – там не заперто обычно…
Внутрь вели полуразрушенные ступеньки, и стоял неприятный запах чего-то затхлого. В темноте видно было неважно, да вот только кошки, как вы знаете, ориентируются в любой обстановке. Там никого не было. Только грудой лежала какая-то старая ветошь.
– Чего надо? – вдруг рыкнула «ветошь», а из неё приподнялось большое нечесаное ухо и выглянул круглый глаз.
Паштет уже приготовился принять боевую стойку и выпустить когти, но к нему никто агрессии не проявлял. Напротив, ухо опустилось обратно, и кот узнал в этой груде давешнего разбойника.
– Пират, здорово! – Полкан завилял хвостом и подошёл ближе, но тот даже не привстал. – Это Пашка, кот, он тебя искал…
– Ты у моего дедушки сосиски умыкнул? – Паштет осмелел и тоже выступил вперёд. – Нехорошо… дед Ливер на пенсию живёт…
– Вон, всё что осталось, – равнодушно ответил пёс, мотнув широкой мордой. – Забирайте и проваливайте, не до вас мне, лапа болит…
Кот, действительно, увидел в углу несколько сосисок, которые уже потеряли свой нежный цвет в пыли подвала. Но он заметил и другое. Задняя левая лапа Пирата была несколько вывернута и кровоточила.
– Ой, – кот даже присел. – Кто это тебя так?
– Да, мальчишки, – вздохнул пёс. – Камнем бросили…
– Вот же… звери, – посочувствовал Полкан. – Может, дворника позвать?
– Какой дворник… – Паштет уже забыл про сосиски. – У меня же дедушка аптекарь! Хоть и бывший. Рану надо смазать. Заживёт, как новенький будешь, – пытался он приободрить пса.
– Да кому я нужен… Старый стал, хозяин меня и выгнал – он в новый дом переехал, завёл теперь породистого себе…
– Лежи здесь, никуда не убегай! – велел кот и пулей выскочил из подвала.
Не верите, что кот может позабыть о сосисках? Представьте, и такое бывает!
Так и вышло, как он обещал. Прибежал кот домой, а дедушка его уже обыскался и капли валериановые принимал, чтобы унять сердцебиение.
Ну, Паштет его за собой – в тот самый подвал. Когда Ливер собаку увидел, сразу всё понял. Купил лекарства, сделал мази, рану обработал, и каждый день они в подвал спускались, чтобы повязки менять.
А как только окреп Пират, его ждал новый сюрприз. Приятель Ливера, что за городом жил в своём доме, забрал собаку к себе. Что одному-то куковать? Вдвоём, оно веселее. Всё ж таки живая душа – что пёс, что кот.
Теперь Пират возле леса живёт, воздухом хвойным дышит. Гладкий стал, ухоженный. Даже шерсть у него новая наросла – чистая, густая. Дед на лыжи, а Пират за ним, так и живут.
А что там наш Паштет?
А он сейчас печенку кушать будет, дед Ливер ему приготовил. Так что пожелайте ему приятного аппетита и заходите в другой раз. Может, он ещё чего расскажет…
Кстати, той же зимой кот Паштет и дедушка Елевферий птичку купили. Вдвоём оно, конечно, хорошо, а втроём-то ещё лучше! А вы как думаете?
Живопись: Андрей Репников.