Михаил Першин. Рома и Ваня были тут (о фильме "Это Эдик (сказка о подаренном и украденном детстве)
Онлайн-кинотеатр «Премьер» осчастливил зрителей фильмом Ромы Супера и Вани Проскурякова «Это Эдик (сказка о подаренном и украденном детстве)». Запомним это: «Рома», «Ваня»… Но сперва, чтобы разговор был предметным, — о самом фильме.
На экране сменяют друг друга близкие Эдуарда Успенского, от дочери и жены до коллег и учеников. Главный персонаж — сам писатель в виде мастерски сконструированной и довольно несимпатичной куклы, разевающей пасть в такт словам, которые Успенский имел неосторожность когда-то произнести перед микрофоном. Время от времени этот монстр выпускает брандспойтную струю табачного дыма и чем ближе к концу, тем чаще опрокидывает в себя очередную рюмку водки, естественно, льющейся мимо кукольного рта.
Сами авторы лишь задают вопросы и никак не комментируют слова своих героев. Как, в сущности, и должно быть при создании непредвзятого портрета. И при этом фильм — блестящий пример того, как из множества крупиц правды склеить одну большую ложь.
Первое ощущение — что в глазах людей, снявших фильм, — осколки того дьявольского зеркала, с которого начинается сказка «Снежная королева». Мы обычно представляем себе, что Каю виделось уродство вместо красоты, низость вместо благородства, зло вместо добра. На самом деле мысль Андерсена тоньше: Кай видит недостатки там, где они действительно есть, но масштаб их в его глазах совершенно искажён.
Скоро мальчик научился передразнивать и всех соседей — он отлично умел выставить напоказ все их странности и недостатки, — и люди говорили:
— Что за голова у этого мальчугана!
Но в одном наши «мальчуганы» всё же отличаются от Кая: тот — случайная жертва разлетевшихся осколков, они же сознательно смотрят на мир — мир своего героя — через очки, изготовленные из «злого стекла». И ни одна Герда не смогла бы выжать из них очистительную слезу.
Всё начинается с лёгкой шутки — с имён: перед нами Юра Энтин, Саша Левенбук и так далее вплоть до уже покойного Вити Чижикова и, кончено, Эдика.
— Ну и что? — скажут авторы фильма. — Ведь себя мы тоже называют Ромой и Ваней.
Врёте, подлецы! (Ничего личного — цитата из Пушкина.)
Вы не тоже, вы просто Рома и Ваня. А они вам (и нам) — Юрий Сергеевич, Александр Семёнович, Виктор Александрович и так далее. Они, а не вы, знали классика в течение десятилетий, для них он был Эдиком. Для них, но не для вас!
Это — то самое наглое фанфаронство, фамильярное хамство, которое не опишешь точнее, чем Гоголь:
С Пушкиным на дружеской ноге. Бывало, часто говорю ему: «Ну что, брат Пушкин?» — «Да так, брат, — отвечает, бывало, — так как-то всё...» Большой оригинал.
Хамство бывает откровенное, с выдыханием перегара в лицо и фразочками вроде «Вас здесь не стояло». А может быть изысканным, иезуитским. Эталон такого рода хамства — Глеб Капустин из «Срезал» Шукшина — самоуверенный демагог, не знающий разницы между философией и филологией, но при этом считающий себя вправе «ставить на место» полковников и кандидатов наук.
Рома с Ваней «на дружеской ноге» и с Юрой Энтиным, и с Эдиком Успенским, хотя им до них — как Хлестакову до Пушкина, а пилораме, на которой работал Капустин, — до университета, где преподавали его визави.
Внедрившись в компанию друзей Успенского, наши бравые ребята берутся за дело — они просто передают нам то, чем с ними поделились собеседники. А что? В сущности, мы без труда отыщем у Пушкина отдельно взятые слова «так», «как-то» и «всё» — так, может, и Хлестаков просто слегка отредактировал его высказывание?
Впрочем, в нашем случае — совсем не просто. Судите сами: около получаса из почти двухчасового фильма нам напоминают о достижениях его героя, а остальные полтора часа топчут его, причём, что самое мерзкое, делается это от лица тех, кто с ним дружил или, по крайней мере, ценил его. Чистая арифметика. Но подвох заметить так же трудно, как переход шарика из напёрстка в руку жулика. Всё —правда. Такая же «правда», как если бы был снят фильм или написана книга о Достоевском, большая часть которых была бы посвящена его нелюбви к евреям. Да это было, но разве это делает Достоевского Достоевским? Если сосредоточиться на одном вегетарианстве, то и Гитлера не отличишь от Льва Толстого. Вот на этом смешении важного и десятистепенного, когда второго — в разы больше, и построен фильм.
Некрасов был картёжником, Мусоргский — алкоголиком, о Чайковском вообще молчу. И что? Вам интересно это или их стихи и музыка? Если первое, то, пожалуй, и «Это Эдик» понравится.
Вот мы и дошли до главного вопроса, который стоит перед рецензентом: стоит ли вообще смотреть этот фильм? Прежде, чем ответить на этот вопрос, добавлю к сказанному для полноты информации, что фильм снят с известной… Как бы это точнее сформулировать? Технической изощрённостью. Человек, которому ничего не говорит имя Успенского, зато важна эффектная движущаяся картинка, воспримет его на ура.
Поверьте, я не ставлю перед собой задачи отвратить кого-то от просмотра фильма. Более того, допускаю, что многие из читающих эти строки решат полюбопытствовать, и, возможно, я сам подтолкнул к этому. Надеюсь только, что мне удалось снабдить их некоторой дозой противоядия, которое позволит разглядеть за броской формой подленькую суть.
Хотя с другой стороны… 1 час и 53 минуты — это время, за которое взрослый человек может прочитать примерно сто страниц текста, а если с картинками, как большинство книг Успенского, то и все двести. Примерно таков суммарный хронометраж «Пластилиновой вороны» и циклов про Чебурашку, Простоквашино и следователей-колобков…
Это просто к слову, сухая информация. А уж решать, на что лучше потратить этот пусть и небольшой кусок своей жизни — будет каждый сам для себя.