Прохладное утро заставляло торговцев кутаться в плащи и подогреваться, под прилавком, водочкой. Самые бойкие, выбивая чечетку, пританцовывали, выдыхая клубы пара. Молодые продавщицы хихикали над шутками покупателей мужского пола, а вдруг среди них мог оказаться принц, надежда всегда была, есть и собственно будет.
Курнос и Серый рыскали среди этой базарной суеты, собирая пустые бутылки, картон, бумагу, пустые жестяные баночки от пива или газировки. Все, что можно было сдать на «вторичку», находящуюся в конце базара, собиралось и обменивалось на деньги. Пару раз им удалось вытащить из пакетов у женщин кошельки, на поверку оказавшиеся косметичками с дешевой косметикой, при ближайшем рассмотрении. Ближе к обеду удача мальчишкам прилетела в виде подвыпившего толстенького мужичка, с торчащей барсеткой из кармана. А дальше дело техники, ловкость рук и барсетка была в руках пацанят. Правда денег оказалось там немного, но все же пара сотенных перекочевали в карманы к мальчишкам, а барсетка с документами оказалась на бордюре, на видном месте.
Наконец день набрал обороты, температура поднялась до пятнадцати градусов тепла. Мрачность начавшего дня уступило весёлому, проступившему из-за туч, солнцу. Всё больше и больше мужичков попивали пивко, поставляя пустые бутылки и банки мальчишкам, а те всё чаще и чаще навещать «вторичку» для сдачи вторсырья. В общем, ещё за пару часов ребята нахалтурили двойную норму дня. А если ещё посчитать бесплатный обед от Карима за сношенные, от газели к прилавку, ящики, то день можно зачесть как «стахановский», имальчишки решили поразвлечься до конца дня в городе.
— Тётя Света! Две пачки «примы» дай. – Важно выговорил в оконце Серый, подойдя к ларьку «Табак», за ним, оглядываясь по сторонам, стоял Курнос.
— Сережка, ах ты наглец! В лоб что-ли хочешь? – раздался голос продавщицы, – тебе сколько раз говорили, тихонько и незаметно!
— Да ладно тёть Свет, никого же рядом нет… — важность пропала без следа, а просительные нотки, и даже заискивающие, проступили.
— Смотри у меня, когда-нибудь выйду и ремня тебе надаю… — всё же собрала продавщица мелочь с блюдечка, после чего протянула Серому сигареты, завёрнутые в газету для конспирации.
— Спасибо, тётя Света!
— Что-то рано вы сегодня закругляетесь…
— Да, надоело! – махнул рукой Сергей, – по городу прошвырнёмся!
— Ну, это понятно, дело то молодое, давайте до встречи, мальчики!
Мальчишки махнули прощально и потянулись к выходу из базара.
— Опаа, хлопцы! Вы это куда? – услышали за спиной мужской голос.
— Блин… — простонал шепотом Серый, поворачиваясь к голосу.
— Что? Хотели улизнуть? – перед ними стоял мужичек лет тридцати пяти в патрульно-постовой форме и погонами сержанта. На поясе у него висела противно трещащая рация. Его довольную улыбку подчёркивали золотые коронки, сверкающие на солнце. Он был слишком известен на этом базаре, так что о бегстве нельзя было и помыслить.
— Начальник! Как вы могли подумать о нас так? – притворно улыбнулся Сергей, искренне смотря своими зелёными глазами на сержанта. – Мы как раз хотели найти вас…
— Знаю я вас засранцев, – прервал сержант Серого, позёвывая от скуки и сытого обеда, – ваш Баянчик уже сваливал пару раз с базара после своих делишек… Вы, поцики, такие молодцы на@й, я такие усилия прилагаю, чтобы вас прикрывать, а вы так плохо поступаете…
Замолчал резко страж закона, о чём-то задумавшись и приложив указательный палец в знак молчания. Мысль его, дойдя до какой-то извилины в голове, вырвалась смачной отрыжкой и лёгким алкогольным перегаром. Сержант продолжил не без удовольствия, всё же иногда важность греет душу. — Так что, поцики, взнос надо платить, работая на этом базаре.
— Закон есть закон, дядь Жор! – согласился Серый, потянувшись в свой карман.
— Э-э-э-э-э! – приостановил порыв мальца сержант, пальцем маня за собой, – а друг пока твой пусть в стороне постоит.
Отойдя за ларек, от лишних любопытных глаз, сделка была проведена быстро и отработанно, и сторублевка перекочевала в карман сержанту.
— Ладно, парни, молодцы! – заговорил страж порядка выходя из угла ларька с Серегой, – но Баяну там у себя передайте, что Жора ждёт две сотни за прошлые разы, иначе Жора ему жития не даст!
— Передадим, дядь Жор! – уверил Серый сержанта, подтягивая за рукав Курноса, в сторону.
— Дуйте, дуйте! – пробубнил удаляющим мальчишкам Жора, посматривая по сторонам в поисках новой жертвы.
— Бляха муха, пронесло! – вымолвил облегчённо Курнос, после того, как вышли за ворота базара, – сколько ты ему дал, Серый?
— Соточку, – безрадостно тот ответил, закуривая сигарету.
— Жалко, и сколько осталось?
— Три сотни, с хвостиком!
— А себе сколько оставим? – не унимался Курнос.
— Две сотки Баяну, ну а соточку с хвостиком, нам погулять! – выдохнул, по-взрослому через ноздри, дым, Серый.
— Прикольно! – подытожил Курнос, уже представляя, чтобы купить на эти «разгульные» денежки. – Серега! Может мороженное?
— Базар тебе нужен! – согласился Серый, сплёвывая в ноги.
* * * * * *
— Клёва! – проурчал Курнос, проглатывая изрядный кусок пломбира и чувствуя приятную прохладу в желудке.
— Дааа! – согласился Серый, поймав языком падающую каплю тающего лакомства.
Мальчуганы, развалившись на скамейке, уплетали мороженое. Мимо сновали прохожие, бросая на оборванных и грязных пацанов презрительные и осуждающие взгляды. Радостное поведение оборванцев смущало людей, а некоторых даже раздражало.
— Всю жизнь бы вот так сидел и жрал бы мороженки, – мечтательно изрёк Курнос, ладонью втирая каплю лакомства в штанину. День становился все теплее, ихолодный десерт таял на глазах.
— Это точно! – вымолвил Серый, щурясь от удовольствия.
— Привет мальчики! – услышали они хрипловато-басистый голос. Около них стоял бомж. Грязнаяи сальная борода торчала в разные стороны. Брови были густоты непомерной и закрывали даже глаза, с тем же успехом он мог закрыть веки, никто бы не понял.
— Привет, дядя Вова, – поздоровался Серый и проглотил последний кусок вафли с пломбиром.
— Как у вас дела? Не голодные? – поинтересовался бомж, выхаркивая коричневую жижу.
— Нормально, от голоду не страдаем, дядя Вов.
— Это хорошо! Ну а как там мой Константин? – неуверенно спросил дядя Вова.
— И с ним все нормально! – уверил Серый, не меняя раскованную и чуть нагловатую позу.
— Не болеет мой мальчик?
— Здоровый он, дядя Вова, здоровый! – резко ответил Серый, теряя терпение.
— Что-то давно я его не видел в этих местах, как бы с ним что не случилось…
— Слушай, дядя Вов, – прервал бомжа, Серый, – валил бы ты отсель, а то спохватился… раньше надо было думать!
— Серёжка, прости меня, он же сын всё-таки мой… ооох. – всхлипывая, и тихо постанывая, повернулся от мальчишек дядя Вова, и заплетающим шагом поплёлся по своим делам.
— Кто это был? – спросил Курнос друга, – я его и раньше на базаре тоже видел.
— Да так, папенька Каряги… – уклончиво ответил Серый.
— Каряги? Ни хрена себе! – удивился Курнос, – я и не думал, что у него есть имя, да еще и отец.
— У всех есть имена, и тем более отцы! – многозначительно изрёк Серый.
— Но ведь у меня имени нет, у Шмыга нет, у Зайки тоже нет… вроде.
— У всех есть, в крайнем случае были, имена, вы их просто не помните.
— Странно, — задумался Курнос, — а зря ты его так….
— «Зря, зря», уж ты бы помолчал! – взъерошился Серый, – ну вот что ему не жилось? Продал квартиру, машину, и все ради водки. Сын вместе с ним на улицу ушёл жить. Этот пьёт, а тот ворует, чтобы не сдохнуть с голоду. Ладно хоть законники забрали от отца сына, в детдом отправили, правда, он потом сбежал, и к нам приблудился…. А ты говоришь «зря».
— Чё ты завелся в самом деле…
— Ты же сам видишь, какой он, – не успокаивался Серый, — если бы мои родители не умерли, разве я б с тобой сейчас тут был? Разве они бы до такой жизни дошли?
— До какой такой? – не понял Курнос.
— А вот до этой! – махнул руками по сторонам Серый, – живём в колодце, крысы бегают по нам ночью, жрём что попало!
— Ну, не знаю, по мне так мы еще ничего так живём. Я вот был на свалке городской у бичей, так они вооще…
— Всё! Достал! Не хочу слышать! – прервал Серый, отодвигаясь подальше от Курноса. Тот, тоже насупив брови и уперевшись локтями в колени, упёрся взглядом в асфальт. Возникло неловкое молчание. Чувствуя свою вину, по отношению к Курносу, Серый заигрывающе, разлегся на лавке и с улыбкой стал бросать взгляды на Курноса.
— Ну? Чё? Весело? – обиженно спросил Курнос.
— Да так, ничего! – ответил Серый, шутливо пнув ногой Курноса.
— Ты чего? – с раздражением удивился Курнос, демонстративно отряхивая невидимую грязь, на чумазой и старой куртке.
— Ой, замарался бедненький, – засмеялся Серый, опять ткнув носком ботинка по Курносу.
— Ты вооще обнаглел! – возмутился Курнос и набросился на Серого.
Мальчишки стали бороться на скамейке. Серёга ухохатывался, изворачиваясь от попыток захвата Курноса, сказывалась двухлетняя разница в возрасте. Аккуратно, пытаясь не причинить боль, Серый вывернулся из-под Курноса и с ловкостью водрузился на груди младшего друга.
— Уух, волчонок! – добродушно выдохнул Сергей, пальцами потеребив курносый нос Курноса, заставив того чихнуть, – ну что? Мир?
— Хер! – ответил Курнос, пытаясь спихнуть с себя Сергея, – ууу, жлобина!
— Успокойся, – миролюбиво пробормотал Серый.
— Всё! Сдаюсь! – Курнос перестал брыкаться.
— То-то же! – удовлетворенно сказал Серый, слезая с мальчишки.
— Я б тебе намял бока, да только жалко тебя! – отряхиваясь, выговорил Курнос.
— Ясень пень! Кто бы сомневался!
