Во время экспедиции по Гималаям произошла страшная трагедия. Увидели мы, как к спящим друзьям нашим подобрался индус в красной чалме, как ударил он бедного Петровича… Казалось мне, что я успел к своему зятю. Но только казалось. Да, индус был повержен, сброшен в пропасть. Однако был ли прок от этого, ведь Петрович был мертв… И решили мы в тот момент оживить-реанимировать нашего друга живой и мертвой водой.
Для начала необходимо определиться в периодичности этапов предстоящей реанимации. Что следует делать сначала: произносить слова или же лить воду на человека?
Я уверен в том, что первым делом, минут за пять до полудня, надо сказать слова. Это сделаю я, благо заранее смоделировал такое вербальное построение, которое усилит действие вод. Только после этого, но строго в полдень, как рекомендуют все наши первоисточники, осторожно водой из Мертвого озера, которая находится в металлической коробке, необходимо смочить рану пострадавшего, а потом необходимо вылить живую воду в рот и уши нашего друга.
Все были согласны с предложенной мною последовательностью и мы начали приготовления: Белоусов из заплечного мешка достал металлическую коробку с мертвой водой и флягу с водой живой. Только тогда я стал произносить то самое словесное построение, которое создал на основе весьма архаических, но от этого отнюдь не утративших актуальность и в наши дни специальных методик. Разработка данного построения заняла у меня не один день, испытания, которым я подверг сделанное, дали стопроцентно позитивный результат. Но те испытания были детскими играми в сравнении с тем, что предстояло сделать сейчас. Итак, не сбиться от начала до самого финала, выдержать все паузы, сосредоточиться. Я начал:
Липкий свет здесь способен теряться.
И всему здесь находятся рациональные объяснения
В этом сказочном пространстве между зеркальной поверхностью
Воды и неба гладкой синевой,
Что давно уже стремится туда,
Где могут опрокидываться тени всех тех сознаний,
Которые в иных мирах
Рождают глубину постижения тайн.
Великое здесь постигается
Не только в малом.
Грусть здесь всего лишь грусть,
А радость —
Всего лишь радость.
На мосту, ведущем из одной структуры в другую,
Стоять не страшно.
Страшно идти по нему,
Зная, что впереди ждет такое сознание,
Которому могут подчиниться все элементы мироздания.
Кадр стынет в красном свете.
Дальше ждет успокоенье.
Все беды и печали нисходят на такие глубины,
Откуда им не выбраться до скончания веков.
Свет неземной проливается на все в этом мире,
Что еще может сиять и двигаться.
Склоны гор так далеки,
А речные русла совсем не так страшны.
Печаль оседает на край земного мира,
Чтобы с этого края сорваться туда,
Где нет ничего, кроме мутного эфира.
Луна своим восходом означает наступление такой ночи,
Которая перерастет в знаки прожитого,
Вырвется из пут бесконечности
И станет розовым ветром,
Синим туманом,
Фиолетовой росой,
Сиреневым облаком,
Оранжевой тучей,
Малиновым дождем,
Лиловым снегом,
Черным прошлым,
Красным настоящим,
Желтым будущим.
Время прольется искрами на вечное и бесконечно мироздание,
Слияния с которым так жаждали предки и так боятся потомки.
Тишина накрыла собой ущелье.
На его дне прятались от глаза вещи и сны.
Те вещи, которые были когда-то потеряны,
И те сны,
Которые когда-то кому-то не приснились.
Прячась, таясь, скрываясь,
Идут легионы живых.
Навстречу им идут легионы тех,
Кто ушел уже,
Но час их скоро пробьет.
И тогда секунды станут минутами,
Минуты станут часами,
Часы обернутся сутками,
Сутки превратятся в недели,
Недели станут месяцами,
Месяцы — годами.
И когда года перерастут в века,
Тогда наступит миг,
Гордость которого оставит все пределы низости,
А праздность выльется в реку времени.
Полем весенним унесутся знаки до глубин,
Воды до души,
Деревья до высот.
Мир.
Когда произнес я все это, то сразу ощутил благостное опустошение. Твердо понял, сколь разумно поступил, когда распределял обязанности, среди которых отвел себе роль только чтеца. Дело в том, что после прочтения этого текста я уже ничего не мог больше делать — так велики были энергозатраты.
Я лег на траву и стал смотреть, как Александр Федорович, сняв по такому случаю малиновый колпак, предельно аккуратно невесть откуда взявшейся тряпочкой смачивает рану на голове Петровича. Прямо на наших глазах мертвая вода явила себя во всей своей красе: рана исчезла, голова Петровича стала такой, какой мы ее привыкли видеть. Не чудо ли это! Гордо улыбался Белоусов, когда глубоко в землю закапывал тряпочку при помощи заранее приготовленной саперной лопатки.
А тем временем пробил час Мишеля Мессинга, за работой которого было наблюдать одно удовольствие. Элегантным движением Мессинг снял пробку с фляжки, на которой красовался немецкий орел, принюхался к воде, удовлетворенно хмыкнул и приступил. Создавалось впечатление, что всю свою предшествующую жизнь мой друг только и делал, что лил живую воду в уши и рты тех, кто в этом нуждался, — так профессионально все у него выходило. Впрочем, Мишель всегда профессионален. Однако сейчас нельзя было не восхититься его действиями.
Сначала голова Петровича была повернута влево и вода, соответственно, вылита в правое ухо, потом та же операция была проделана с левым ухом. После этого Мессинг аккуратно подержал свои ладони под ушными раковинами Петровича, голова которого теперь строго лежала на затылке. Когда же стало ясно, что живая вода проникла внутрь нашего друга, Мишель левой своей рукой придерживал Петровича за затылок, а правой стал вливать воду из фляжки в приоткрытый рот зятя. Тут мне стало казаться, что время остановилось; было ощущение, что струйка воды из немецкой фляги растянула себя на часы, застыла, превратившись в лед. Но вот Мессинг отнял серебристое горлышко от рта Петровича и вежливо закрыл пробку.
Тогда же замерли всем мы. Признаться, я почему-то был уверен, что Петрович тотчас вскочит и улыбнется нам. Но этого не происходило! Почему? Петрович продолжал лежать на траве в той позе, в какой оставил его Мессинг. Я поднялся и подошел к Белоусову. Сказать, что лицо Александра Федоровича было разочарованным — значит, не сказать ничего. Он снова облачился в свой малиновый колпак, но было видно, что до состояния гармонии с внешним миром нашему долгожителю еще очень далеко.
Мы отошли в сторону, оставив Мишеля один на один с зятем. Мы молчали, хотя надо было, по идее что-то сказать. Но о чем?.. Похоже, Алексия осталась молодой вдовой, Полька и Колька — сиротами. Принесла же нелегкая Петровича в Индию…
И тут мы услышали радостный крик Мессинга:
— Коллеги! Есть пульс! Я его нащупал!
В долю секунду мы с Белоусовым оказались возле Мишеля и, не сговариваясь, склонились над Петровичем. Щеки его стали розоветь, уже можно было различить дыхание…
— Мишель, — не выдержал я, — нам стоит как-то вмешаться? Может быть, сделать искусственное дыхание?
— Полагаю, что нет. Все, чем мы сейчас можем ему помочь, это просто ждать. А с остальным он справится сам. Точнее, справится живая вода в его организме. Еще точнее — организм Петровича при помощи живой воды.
Больше подробностей об экспедиции в книге Рушеля Блаво: "Тайные послания воды"
Книга доступна на официальном сайте: https://blavo.ru/katalog-tovarov/knigi/taynye-poslaniya-vody/?sphrase_id=9269
Хотите узнать какие три составные части бессмертия? Тогда читайте также статью о свойствах воды из Мертвого озера и Живого источника: https://zen.yandex.ru/media/rushelblavo/tri-sostavnye-chasti-bessmertiia-novye-svoistva-vody-otkryvshiesia-rusheliu-blavo-vo-vremia-ekspedicii-po-gimalaiam-600e6ffccdf9ab055abb9516
Что думаете о таком методе исцеления? Приходилось ли вам сталкиваться с подобными процедурами? Поделитесь своим мнением в комментариях!
Подписывайтесь на канал, чтобы не пропускать новые статьи, они выходят ежедневно :)