На этот текст меня спровоцировал недавний ролик Бретта Янга и Эдди Чена на канале TwoSet Violin в YouTube. Весьма качественный контент делают ребята. Рекомендую!
Вопрос, конечно, интересный. Ответить сразу невозможно, потому как любимой музыки очень много и выбрать только три произведения трудно. Но я попробую.
Итак, три моих "последних в жизни" трека.
Чайковский. Евгений Онегин
Из всего многообразия шедевров оперного искусства я останавливаюсь на этом произведении Петра Ильича, в конкретном исполнении: запись 1955 года Большого театра СССР, дирижёр Борис Хайкин. Ленского поёт Сергей Лемешев, Татьяну - Галина Вишневская.
Всем начинающим своё путешествие в мир классической музыки всегда советую именно Чайковского и эту оперу. Шикарные мелодии запоминаются легко. После нескольких прослушиваний вы сможете подпевать. Например, всем участницам первой сцены.
Вообще, оперу следовало бы назвать "Татьяна Ларина", ибо блёклый образ Онегина и его баритональная партия - большая неудача композитора. Даже меццо второстепенной Филипьевны производит большее впечатление.
В целом же опера динамична, без неоправданных длиннот и "вставных" арий. Отмечу кульминации: ариозо Ленского, письмо Татьяны в обрамлении диалогов с няней, ссора на балу Лариных, предсмертный дуэт Ленского с Онегиным.
Третье действие немного не дотягивает до уровня всего произведения, но заключительная сцена, а точнее великолепная партия Татьяны в нём - спасает положение. Реплики Онегина по большей части невразумительны, сбивчивы и полны тестостерона. Кого он хотел поразить? И главное чем?Неуклюжим пением? Поспешными признаниями? Поэтому Татьяна закономерно посылает его на высокой ноте: "Прощай навек!". Отличный финал.
Шостакович. Первый скрипичный концерт
Фортепиано может быть лиричным, виолончель - задушевной, но по интимности высказывания все они уступают скрипке.
Первая часть - Ноктюрн - заполнена философскими раздумьями и сосредоточенным самоанализом. В неторопливый поток изысканной музыкальной поэзии, сотканный из прихотливых мелодий и самобытного шёпота оркестра, включается инфернальный, порой благородно сдержанный, порой мятежно настойчивый, голос скрипки. Голос человека и голос идущий изнутри человека.
Музыка ноктюрна достигая крайнего напряжения, приобретает такую высокую эмоциональную температуру высказывания, и вместе с тем возвышенность, что воспринимается как разговор человека с самим собой. Отчаянно выстраданная, как будто вынутая из бесконечных глубин сердца, мелодия завершается уходом звука скрипки в верхние регистры иных измерений.
С трудом построенная гармония мгновенно разрушается с первыми тактами второй части концерта. Человек спускается на землю, завлекаемый ритмом танца. Кульминация части - безудержный разухабистый пляс - один из самых ярких моментов всего концерта.
Третья часть - нерукотворная по трагизму пассакалия - начинается призывно-грозными фанфарами. Постепенно музыка теплеет, подготавливая к вступлению скрипки. Горестный монолог гипнотизирует, не оставляет равнодушным. Мелодия здесь приобретает речевую выразительность.
Каденция органично вытекает из пассакалии, она полна безысходности и боли. Но жажда жизни и нежелание мириться с ударами судьбы побеждает. Финальная бурлеска феерична и стремительна. Разноголосица внешнего мира, существующего вне зависимости от личности, вовлекает её в свой круговорот. Это смех сквозь слёзы, которые не видны, а загнаны глубоко внутрь. Композитор говорил, что в музыке финала выражена "радость человека, вышедшего из концлагеря".
Малер. Третья симфония
Человек интересующийся академической музыкой рано или поздно знакомится с гением Густава Малера. Если этого не происходит, то любитель классики, увы, никогда не выйдет из "неофитской" поры восхищения "Временами года" Вивальди, "Свадебного марша" Мендельсона, "Танца с саблями" Хачатуряна и "Маленькой ночной серенады" Моцарта, то есть, навсегда останется поклонником "классической попсы".
Симфонии Малера характеризуются так:
Каждое прослушивание - новый маршрут. Из десяти оконченных симфоний композитора я выбираю Третью.
Вселенная в ре миноре. Более полутора часов наслаждения близкого к экстазу. Огромная первая часть не укладывается ни в одну традиционную форму. Патетические речитативы духовых сменяют наивные пасторальные наигрыши, на смену траурным и бравурным маршам приходит сосредоточенный хорал. Неимоверные по накалу нагнетания напряжения и бурные разрядки. Это Лето:
победитель, шагающий среди всего, что растёт и цветёт, ползает и летает, мечтает и томится и, наконец, того, о чём мы можем лишь догадываться ...
Далее следуют грациозный менуэт с элементами гротеска и грубовато-юмористическое скерцо. Взрывной финал скерцо звучит в незабываемой сцене "Казнь мачехи" балета Анжелена Прельжокажа "Белоснежка".
В четвёртой ночной части у контральто, как голос свыше, звучат стихи Фридриха Ницше:
О, внемли, друг!
Что полночь тихо скажет вдруг?
"Глубокий сон сморил меня, -
Из сна теперь очнулась я:
Мир - так глубок,
Как день помыслить бы не смог.
Мир - это скорбь до всех глубин,-
Но радость глубже бьёт ключом:
Скорбь шепчет: сгинь!
А радость рвётся в отчий дом, -
В свой кровный, вековечный дом!"
Пятая часть - радостное утро. Мир просыпается под звуки природы и волшебные унисоны песни "Три ангела пели сладостный напев".
И только стихает последний отзвук радостного благовеста, как наступает последняя фаза симфонического цикла - необычайный по лиризму и красоте финал. В нём нет драматизма, нет накала страстей. Темы естественно вытекают одна из другой, чтобы слиться в общем движении. Музыка становится всё светлее и проникновенее, пока не разрывается ослепительно-торжественной кодой.
У меня всё.
Полный каталог всех статей, нарративов и видео канала.
Традиционная несмешная байка:
Летом 1908 года Малер завершил сочинение вокальной симфонии, но, видимо, находясь под воздействием предрассудка, упорно не хотел давать ей Девятый номер.
"Нефритовая флейта", "Песнь печали Земли" ... в конце концов композитор остановился на "Das Lied von der Erde" ("Песнь о Земле"). Частично суеверие всё-таки сбылось. Первое исполнение симфонии состоялось только после смерти композитора.
Известно, что Шостакович боготворил это произведение. И как вспоминает Кшиштоф Мейер, композитор как-то сказал ему:
- Если бы мне оставалось жить всего час, я бы хотел послушать последнюю часть из "Песни о Земле".
