Торжество деревянной ноги

Евгений АФАНАСЬЕВ

Торжество деревянной ноги
Недавно один мой хороший знакомый сочетался за­конным браком. Среди приглашенных на свадьбу был и я. Как водится в таких случаях, выпивали, закусывали, кричали «горько». После третьей или четвертой рюм­ки, когда официальная, так сказать, часть праздника закончилась, приглашенные стали вылезать из-за сто­ла: кто потанцевать решил, мужчины перекурить.
Покурить вышли на балкон. Само собой разумеется, заговорили о виновниках торжества. Кто был женат, поведали, как это происходило у них. Матвей Иванович, дед невесты, до этого молча слушавший, вступил в раз­говор.
- Взаимная любовь - это прекрасно, - согласился он. - А хотите я вам расскажу о неразделенной любви?
Мы с готовностью согласились послушать деда Мат­вея. Он затянулся сигаретой и начал свой рассказ:
- Это было, в начале восьмидесятых, ле­том. Уже три месяца прошло, как Анатолий отслужил в армии, работал каменщиком на стройке. Зарабатывал неплохо по тем временам, но радости это не прибав­ляло. А всему причиной была любовь.
Была у Анатолия девушка, Леной звали. Перед тем, как уйти ему в армию, они встречались, она писала ему в воинскую часть, а за полгода до дембеля письма от нее перестали приходить. Анатолий не находил себе места, считал каждый час, который оставался до выхо­да на гражданку. И оказавшись дома, убедился, что бес­покоился не зря. Лена нашла себе другого парня и со­бралась выйти за него замуж.
-Как же так?! Ты же говорила, что любишь меня, мы же собирались пожениться, как только я отслужу, за­была? - Анатолий забрасывал Лену вопросами, карау­лил у подъезда, ходил за ней, не давал прохода, но так ничего и не добился.
-Ты мне уже надоел! - кричала на него Лена. - Я не люблю тебя, понимаешь? У меня есть другой. В отли­чие от тебя у него есть всё: машина, деньги, квартира, а твоей любовью сыт не будешь, понимаешь?
Константину, лениному жениху, не особо нравилась назойливость Анатолия, но он лишь скрипел зубами, сдерживая себя, думал, что скоро все встанет на свои места, и Анатолий отстанет от Лены. Однако положе­ние усугублялось, Анатолий стал чуть ли не ночевать у дверей квартиры Лены, нужно было принимать меры, так как слова на него не действовали. Константин был крутым малым, в свои двадцать три уже успел отдох­нуть на нарах в местах не столь отдаленных и был скор на расправу, когда был чем-то очень недоволен.
Анатолий жил в частном секторе с младшим тринад­цатилетним братом Лешей. Родителей у них не было, жили они с бабушкой, но полгода назад она умерла, оставив внукам вросший почти наполовину в землю домик. Братья были рады и этому. Летом Анатолий ча­стенько ночевал на сеновале, любил свежий воздух. Леша не разделял интересов брата и всегда спал в избе.
В ту ночь Леша спал плохо, ворочался на кровати, а едва уснув, сразу же проснулся. Ему показалось, что во дворе кто-то ходит. Он прильнул к окну и увидел два темных силуэта, которые, оглядываясь, крались к се­новалу, где спал Толя. Полная луна вынырнула из-за большой черной тучи, и Леша узнал одного из непро­шеных гостей - это был жених подруги Толи, и пришел он с дружком явно не с добром. От предчувствия чего-то нехорошего Леша весь сжался, сердце его испуган­но и сильно заколотилось. Он лихорадочно соображал, что делать. Был бы он постарше да посильнее, тогда такого бы вопроса и не возникло, а сейчас... Леша по­крылся холодным потом - уже топтались и возились у самого окна. Один из непрошеных гостей прохрипел:
-Надо убрать и его братишку, Михалыч, он наверняка все видел и может нас выдать. Зачем нам свидетель?
-Насчет двойного убийства, Костя, мы не договари­вались, уговор был одного замочить, и я согласился помочь тебе по-братски. На сегодня я пас, - ответил Михалыч. - Да и потом, сопляк он, дрыхнет без задних ног, ночь же, зачем лишний грех на душу брать?
-Ну смотри, и не говори потом, что я тебя не предуп­реждал, - выдавил из себя Константин и сплюнул.
Они ушли. Леша продрожал и проплакал до самого утра. Когда уже достаточно рассвело, вышел из избы и боязливо зашел в сарай.
Старший брат лежал около стога сена лицом вниз, подогнув под себя одну руку. Леша бросился к брату, стал тормошить его. Перевернув на спину, отпрянул, смотря с ужасом на брата. Тот был мертв. В метре от него валялся деревянный протез бабушки весь в кро­ви. Этой деревянной ногой и убили Анатолия, ни огне­стрельных, ни ножевых ранений на трупе не было об­наружено, - так Леше сказали в милиции.
- У твоего брата были враги? - спросил милиционер у
Леши.
- Не знаю. Нет, наверное, Толя был добрый.
Леша побоялся сказать правду. Даже если убийц брата посадят, у них есть дружки, убьют, убежден был Леша.
Его отпустили, но бабушкину деревянную ногу остави­ли в качестве улики или предмета убийства - Леша так и не понял.
У бабушки не было одной ноги. Она любила когда-то выпить и однажды не дошла до дома, всю ночь проле­жала на снегу. Бабушку отходили, а вот ноги она лиши­лась, отморозила. С тех пор она не переносила спирт­ного на дух и каждый год заказывала соседу сделать ей протез, настоящий, с металлическим стержнем внут­ри. Бабушка ковыляла на новой скрипучей деревянной ноге, а старую аккуратно клала в угол сарая. «Ни у кого нет такой коллекции», - горько шутила бабушка, пока­зывая на гору протезов. После смерти бабушки внуки не убрали их, хранили как память.
Пока власти решали, что делать с Лешей, его взяла к себе соседка, тетя Поля. Леша в душе просил Бога отомстить убийцам. Он не знал молитв, но шептал та­кие слова, что убийцы, услышав их, содрогнулись бы.
На девятый день после смерти Анатолия люди заго­ворили о другом зверском убийстве. Жертвой стал сто­рож одного крупного магазина Антон Михайлович. Его нашли утром с проломленной головой и изуродован­ным лицом. На его теле не было ни одного живого ме­ста, оно было все истыкано каким-то острым предме­том. Милиция не нашла никаких следов убийц: ни отпе­чатков пальцев, ни отпечатков обуви, лишь в углу ком­наты сторожа - деревянный протез. Леша считал, что Бог услышал его. Убийца не просто убил сторожа Миха­лыча, а прежде помучил его, ходил по его телу, вот отку­да эти многочисленные глубокие рваные раны на теле убитого.
Когда матери Михалыча сообщили о гибели сына, она, придя в себя, поведала, что накануне в полночь в ее с сыном квартире происходило что-то странное. Она отчетливо видела, как по комнатам ковыляла деревян­ная нога, круша все на своем пути: хрусталь в серванте, телевизор, перебила всю посуду, изорвала обои, обби­ла известку с потолка. Милиционеры посчитали, что мать убитого тронулась умом с горя, отправили ее в психушку подлечиться - тогда это было модным делом.
В начале осени Константин и Лена играли свадьбу. Стол ломился от яств, водка лилась рекой, народу было человек сто, а может, и больше. И каждый был занят набиванием своего желудка. Никто не заметил, как Константин вышел на балкон. Нашли его лежащим на асфальте, он пролетел пять этажей, но был еще жив, когда Лена подбежала к нему. Он успел произнести лишь одно слово: «Нога!» Но никто ничего не понял.
Леша в это время был уже в детском доме. И когда тетя Поля - она приезжала к нему каждый месяц - рас­сказала об этом происшествии, он удовлетворенно вздохнул.
«Спасибо, бабушка, - сказал про себя Леша. - Боль­ше не нужно никуда ходить, спи спокойно».