Продолжение рассказа ТЕНЬ
- Эге-гей, родимые! Пошевеливай! - раздался веселый крик возчика, сопровождаемый щелчком кнута.
От этого крика Саид проснулся и высунулся из высокого воротника нагретой его дыханием дохи. Тройка сытых крапчатых коней весело несла возок по наезженному тракту. Под полозьями саней оглушительно скрипел снег. Ошметки снега летели в разные стороны из-под копыт лошадей. Белая лента наезженной дороги, изгибаясь и виляя, уходила вдаль по белому бескрайнему морю снегов к синеющим вдали невысоким горам, покрытым густым хвойным лесом.
Путь Саида лежал в столицу северной страны, именуемой Тьмутараканью. В дороге Саид познакомился с несколькими жителями этой неизведанной и загадочной страны. Рослые, обросшие бородами, закутанные в меховые тулупы, они в чем-то неуловимо смахивали на медведей. Сами себя они называли росы или скиты. У каждого на поясе висел короткий широкий меч, у некоторых на груди и плечах из-под распахнутого тулупа тускло поблескивали кольца кольчуг из неизвестного Саиду металла, отливающего синевой.
- Держись нашего каравана, фрязь-чужеземец. Много лихих людишек озоруют по дороге. На большой караван поостерегутся нападать, - предостерегали они его. Теперь его сани быстро бежали в середине большого санного обоза, растянувшегося на полверсты.
Караван тем временем достиг густых хвойных лесов. Саиду всё было в диковину. Огромные деревья в три обхвата росли по краю дороги. Деревья росли так густо, что сколько не вглядывайся, а и в десяти шагах ничего не разглядишь в темной зелени леса. Только изредка на дорогу выскочит диковинный рогатый зверь, которого мужики называли промеж собой сохатым, или выкатится белый заяц и припустит вдоль дороги под громкое улюлюканье ездоков.
Дорога была оживленной: несколько раз им встречались вооруженные конные отряды. Воины все как на подбор, бородатые, осанистые, закованные в железо с длинными копьями на плечах, на рослых темно-гнедых лошадях – дестриерах. За конницей, вытянувшись в длинный караван, стараясь не отстать, торопливо стегая лошадей, спешили купцы на богатых, разукрашенных резьбой и краской санных повозках, гонцы верхом на тонконогих каурых конях и разночинный служивый люд на просторных возках с широкими полозьями.
Страна, куда держал путь Саид, была богатой мужественными людьми, густыми лесами, бескрайними полями, широкими реками. Города, что лежали по пути, поражали Саида своими высокими, построенными из метровой толщины бревен теремами, покрытыми резьбой как пеной сверху донизу, с острыми крышами и маленькими балконами. Амбары с тесовыми воротами, громкоголосые торговые ряды с таким количеством местного и привозного товара, что глаза разбегались: только торгуйся, если мошна позволяет; широкие мощеные камнем улицы, бревенчатые мосты на высоких опорах, и повсюду кругом веселый люд. Богатая страна. Смелый, красивый и улыбчивый народ.
И вот наступил тот долгожданный день, когда возничий, оглянувшись на Саида, широко улыбаясь и сняв шапку, показал рукоятью плетки вперед:
- Вона, стольный град Володимир.
На высоком холме перед Саидом открылась панорама кремля, обрамленного неприступными с узкими бойницами башнями, с высокими стенами из бревен в два обхвата. Дорога, петляя, вела в кремль через распахнутые массивные ворота, обитые листами железа. На входе стояла стража, досматривая и пропуская конных и пеших.
- Кто вы, куда едете и по какой надобности? – седоусый, могучего телосложения стражник строго спросил Саида, преградив путь повозке массивным копьем.
- Посольство к Великому Князю Андрею из Аламута, - Саид достал охранную грамоту со свинцовой печатью Владыки Аламута Хасана ибн Саббаха.
Стражник взял грамоту, достал большой талмуд и сверил идентичность охранной вязи на обороте грамоты. Удовлетворившись, он кивнул возчику:
- Трогай. Довезешь до посольского приказа. Князь с матушкой в отъезде. Будут в начале следующей седьмицы.
Саида поселили в небольшую келью с цветным окошком. День незаметно сменяла ночь. Непрестанно с неба сыпал пушистый снег, покрывая всё вокруг мягким белым одеялом. И вот на седьмой день своего пребывания в стольном городе Саид услышал далекий шум и радостные крики. Выглянув из окна, он увидел едущую по дороге кавалькаду вооруженных всадников. Толпы народа выстроились вдоль улицы на всем протяжении пути и радостно встречали процессию, высоко подбрасывая вверх шапки. Саиду удалось разглядеть двух всадников, мужчину и женщину, ехавших в первых рядах.
- Должно быть князь с княгиней-матушкой, - подумал Саид.
На следующее утро в дверь осторожно постучали и в проеме показалась сморщенная мордочка посольского служки:
- Князь-батюшка желают видеть посла Аламута незамедлительно. Скажу по секрету, князь-батюшка очень обрадован вестью с Аламута. Поспеши.
Саид достал ларец и проверил содержимое. Сквозь толстые стены бутыли смутно плескался красной тенью эликсир. Слава Аллаху, довез в сохранности. Он нажал потайную пружину, из открывшейся щели показался угол коробка с кристаллами санге-филосуф. Всё на месте. Можно идти.
Служка провел Саида чередой коридоров и лестниц, пока они не уперлись в парадную двустворчатую дверь, богато покрытую резьбой и драгоценными каменьями. Два стражника в кольчугах стояли по обе стороны двери. Оба были голубоглазы и русоволосы, с небольшими окладистыми бородами. Из-под металлических шеломов выбивались золотые кудри.
- Всё оружие сдать, - неожиданно густым басом сказал один из них, выглядевший постарше.
Саид вынул из-за пояса узкий длинный кинжал и отдал стражнику.
- Что в ларце? – спросил охранник.
- Саид открыл крышку и показал содержимое. Стражники расступились и открыли двери. Саид вступил в просторный зал. В углу зала весело трещала поленьями изразцовая печь. В зале было тепло и светло от горевших свечей.
Увидев князя, стоящего у низенького трона, на котором сидела красивая женщина в простом расшитом красным шелком сарафане, Саид отвесил низкий поклон.
Князь подошел к Саиду и приподнял его за плечи. Он был высокий, почти на голову выше Саида. Темно-русые слегка курчавые волосы до плеч, пронзительно голубые глаза, небольшая раздвоенная бородка. Широкие плечи. Он был в синем парчовом халате, перепоясанном расшитым бисером кушаком. На ногах темно-синие шелковые шаровары, заправленные с напуском в лазоревые сафьяновые сапожки с загнутыми кверху носами на небольшом каблучке.
- Я рад получить весточку от названного брата. Что он с тобой передал? – князь пытливо смотрел в глаза Саиду и Саид пережил похожее чувство: такой же силой взгляда обладал и Хозяин Горы, благословенный Владыка Аламута Хасан ибн Саббах. Обезоруживающий, читающий тайны души, вскрывающий любой обман или притворство. Взгляд от которого дрожат колени и слезы покаяния сами собой льются из глаз.
Саид с великим трудом выдержал взгляд князя и проговорил послание Хозяина горы:
- Ярко горит звезда на Востоке. Шлёт привет Северной звезде. Брат мой, прими руку дружбы и взаимопомощи твоего брата по вере и крови, протянутую с неприступной крепости Аламута. Я держу врата Нового города для тебя открытыми в ожидании твоего скорого прихода на царствие.
Князь, выслушав послание, обернулся и вопросительно посмотрел на княгиню.
- Не уйти от судьбы, сынок. Мала стала клетка, возмужал сокол, окрепли крылья. Знать не лгали слухи, что привез нам давешний купец из Царьграда, - загадочно ответила она на немой вопрос князя.
Саид еще раз поклонился и протянул князю ларец.
- Владыка Аламута, достопочтенный шейх Хасан ибн Саббах, да пребудут долгими его дни, передает тебе, Великий Князь, бесценный эликсир жизни и кристаллы санге-филосуф, из которых можно сделать запасы эликсира. Я научу вашего лекаря как делать эликсир и превращать свинец и медь в чистое золото.
- Вот уж воистину царский подарок от моего брата. Я благодарю тебя за доставленные дары и благую весть. Оставайся в славном стольном граде столько, сколько сочтешь нужным. Пользуйся моим гостеприимством. А сейчас я зову тебя с собой трапезничать, дружина ждет отметить славный поход. Оставляем все дела на потом. Матушка, - князь обернулся к княгине, - благословите новый путь, пусть благодатью наполнятся наши помыслы и дела.
Поклонившись матери, князь приобнял за плечи Саида и повел его в трапезную.
Их появление было встречено громкими криками: Слава князю! Слава великому Андрею!
В просторном зале трапезной за двумя рядами длинных столов сидела личная дружина князя. По случаю праздничной трапезы в честь славного похода по усмирению булгар, дружинники, разодетые в дорогие парчовые халаты, были веселы в предвкушении доброй трапезы и ждали новой песни о славном походе, что давеча сочинил князь. Много песен и былин сложил князь, редко кто мог с ним состязаться в плетении складной вязи слов, от которых то душа раскроется нараспашку, а то горькие слезы польются из глаз, не остановить. Гусляры, гудочники и ложечники уже были наготове и тихонько подгудевали, подстукивали и подтренькивали, настраивая гусли.
Князь отпустил Саида и пошел во главу стола, пробираясь между дружинниками, кому пожимая руки, кого хлопая по плечу.
Тут Саида кто-то сзади схватил могучими ручищами и оторвал от земли.
- Вот так встреча! Не ждал тебя здесь увидеть! Какими ветрами тебя занесло? – раздался над ухом знакомый бас. Когда хватка ослабла, Саиду удалось обернуться и он увидел улыбающееся лицо своего учителя меча. Он как и все был в парчовом халате цвета бадахшанского лазурита, его лицо светилось радостью.
- Я прибыл с посольской миссией от Владыки Аламута.
- Сколько здесь пробудешь?
- Как пойдет. Владыка не определял сроки.
- Здорово. Где остановился?
- В посольском приказе.
- Нече дорогому гостю в казенных хоромах обитаться. Остановишься у меня, - прогудел учитель и потеснился, давая место за столом Саиду.
Наступила тишина. Князь встал, широко расставил ноги, слегка откашлялся и запел звучным голосом песню о славном походе дружины в южные земли. Сначала мелодию подхватили гусляры, потом вступили гудочники и наконец ложечники задали ритм и потекла песня широко и привольно, рассказывая о славных подвигах дружины. И вслед за песней, то кручинились дружинники, украдкой смахивая слезы, поминая погибших товарищей, то вскидывали головы и громко подхватывали припев: мы славим битву и чтим героев, во славу жизни ушедших в вечность!
Закончилась песня, прогремели последние хвалебные крики и потекла из открытых дверей река яств и хмельных медов. До позднего вечера пели и пили, смеялись и плакали, обнимались и просили прощения, пока не загудел мерный колокол, отмечая, что пришла ночь и пора на покой. Кто сам мог идти, а кого-то несли под руки. Славный был пир, долго еще его вспоминали, дружелюбно похохатывая друг над другом.
(Продолжение в следующей части)