Джокс открыл глаза и вздохнул. Ну почему бы не вспомнить ту забавную, милую девушку, с мягкими пшеничного цвета волосами? Или поэта, с которым он проводил ночи в спорах? Джокс предпочел бы их, но нет. Чуть только расслабишься и все, уже провалился в детство. Хотя лучше воспоминания, чем сны, в которых можно пропасть на несколько дней.
Он перегнулся через борт и посмотрел вниз. Дрожащее отражение небольшой двухмачтовой шхуны не замечало разномастных заплат на косых парусах и почерневших боков. Годы не меняли его в отличие от оригинала.
Да и сам Джокс давно уже был не мальчишкой, а загрубевшим от ветра и солнца старым мореходом. Поседевшие волосы были собраны в хвост под выцветшей кепкой, но отдельные пряди выбивались, не желая, как и он, подчиняться правилам. Побледневшие глаза оставались зоркими и привыкли к бесконечному мерцанию воды и соленым брызгам. Руки так же твердо держали штурвал. Вот только ни на шаг не приблизился к разгадке.
Он смотрел через борт вниз и снова видел там себя – русого тринадцатилетнего мальчишку…
Джокс добежал до дома Рэда и остановился, тяжело дыша. В прошлом году семья друга выиграла лотерею, теперь время пришло. Если бы розовый билет достался семье Джокса, он бы радовался. У него было два брата и сестра, все здоровые, и ни одного неправильного случая. А у матери Рэда уже было две неудачных попытки.
Сквозь небольшую толпу женщин он заметил друга, который стоял у крыльца. Хотел подойти и подбодрить, но пока подбирал слова, дверь в дом открылась. Даже с расстояния нескольких метров Джокс увидел, как Рэд побледнел. Повитуха отрицательно покачала головой и молча ушла.
Джокс сделал шаг, но Рэд отшатнулся к стене, прижимая лицо к рукам, не желая никого видеть. По законам его мать должна будет покинуть поселение. Она больше не имела права потреблять ресурсы, так как не смогла родить нормального ребенка. Ее имя забудут, а единственный сын, Рэд, будет под наблюдением до тех пор, пока у него не появятся здоровые дети. Если кто-то согласится за него выйти.
Джокс задумался, что могло быть не так? В прошлый раз люди шептались, что пальцев на ногах было больше, чем пять.
Достоинство — главная ценность, которую учитель неуклонно вбивал в их головы. Они умрут, медленно, но с достоинством. Возможно, учитель ошибался и их срок придет раньше. Джокс быстро огляделся по сторонам, хотя его мыслей никто не мог услышать. Три ребенка, родившихся в этом году не прошли проверку. Джокс сам видел, как повитухи отнесли маленькие свертки за стены купола. Он помнил дрожь, которая пробрала его с ног до головы, когда он заметил, что ткань на одном из них шевельнулась. Тогда он еле сдержал вскрик, но никто ничего не сказал, родившиеся были изгнанниками. Оставить их жить — табу.
С того несчастливого дня прошло почти две недели, но им так и не удалось поговорить. Рэд, казалось, избегал мест, в которых они могли пересечься, а в школе учитель зорко следил, чтобы никто не отвлекался от занятий. Может быть сегодня получится? Джокс поднял голову — ночной ураган не смог повредить защитный купол, предки строили прочно. Они вообще все делали основательно, подумал он, ускоряя шаги — опаздывать было нельзя. Сегодня он работал в теплице вместе с Рэдом и другими одноклассниками. Это, конечно, не отменяло занятий в школе, но ему тринадцать, и уже несколько месяцев к обычным урокам добавились общественные работы.
Джокс повернул за угол и перед ним раскинулся тепличный комплекс. Несколько десятков гидропонных теплиц с автоматическим поливом, соединенные между собой переходами. Джокс прошел через шлюз, сохраняющий температуру и влажность, и остановился.
Листья салата выглядели повядшими. Джокс побежал к установке. Рэд и еще пара одноклассников уже были там.
Не спрашивая, он встал к свободной части поливочной системы и начал осмотр. Одна маленькая соринка, попавшая внутрь, могла убить весь урожай в этой теплице. Джокс перекрывал кран, доставал фильтр, внимательно осматривал и ставил на место. Открывал кран и проверял следующий узел. Через некоторое время руки и глаза делали все автоматически, а мысли опять вернулись к первым поселенцам.
Машины предков очищали воздух от пыли и соли, летящей из пустыни. Купол защищал от опасного излучения и жары, насосы качали из глубины воду. Джокс приостановился, слушая размеренный ритм сердца поселения.
Поломка насоса означала бы смерть, не такую медленную, как обещал учитель, но мучительную для них, лично для Джокса.
От каждого дома и теплиц трубы уходили под землю и сливались в большую трубу. К ней можно было спустится по колодцу за скотофермой. Джокс внимательно рассматривал схему, которую хранил отец, и был удивлен, обнаружив запасной ход, который выходил за территорию купола. Сама же труба уходила вниз к насосу, который уходил еще более далеко вглубь, туда, где была еще чистая вода. Хорошо, если поломка будет в насосе, или в одной из ближних труб, а если ниже?
Джокс вздохнул, так можно рассуждать о чем угодно. Например, о солнечных батареях, которые питают фильтры купола и электронные замки шлюза, или автоматических минифабриках, которые производят удобрения или пластик. Все меньше было тех, кто реально понимал, как устроены эти машины, как их чинить, все меньше оставалось деталей – соль и песок разъедали их, несмотря на фильтры
В случае чего можно было добраться до одного из четырех соседних поселений и попросить помощи. Всего несколько дней езды в защищенном скоростном вагоне. Дорога должна быть в порядке – раз в неделю автоматический очиститель проверял рельсы на подконтрольной поселению части дороги, но снаружи с каждым годом становилась опасней, и случись в пути авария, ничто бы не спасло путников.
Джокс знал, что так было не всегда. Когда-то мир был покрыт городами, как сейчас пустыней. А сейчас остались только поселения — небольшие поселки по несколько тысяч человек. Когда-то люди стоили корабли, чтобы летать по воздуху, а потом, чтобы трусливо сбежать, избежать кары за грехи и уйти.
— Нашел, — мысли Джокса прервал торжествующий голос Рэда. Это было хорошо, можно было закончить монотонную работу, но и плохо — неподходящее время для разговора.
Продолжение