Как Россия относилась к сербам и к их борьбе во время Первого сербского восстания против Турок до его подавления (1804 - 1813 года) и после этого?
Впервые сербские повстанцы прибыли в Санкт-Петербург в конце 1804 года. Эту встречу нельзя было назвать успешной и обнадеживающей.
Холодный прием, с которым столкнулся первый сербский дипломат новой эпохи, и отсутствие обещаний министра иностранных дел Российской империи, впечатляюще описаны в воспоминаниях одного из сербских участников. Министр ясно сказал, что русские «теперь» дружат с турками, а сербы «далеко».
Однако основатель современного сербского европейского государства Георгий Петрович Карагеоргий имел наиболее глубокое и дальновидное представление о сербско-российских отношениях.
Известно, что вместо того, чтобы помочь и спасти сербское восстание от уничтожения, русские убедили Карагеоргия покинуть Сербию в 1813 году. Карагеоргий не смог себе этого простить всю оставшуюся жизнь.
Перед возвращением в Сербию в 1817 году Карагеоргий сказал своей жене следующие слова:
Мы знаем, что Россия сломила власть Наполеона (1812 г.) и во главе коалиции имела первое слово в Европе, и российский император держал в своих руках судьбы европейских народов и государств. И нашу тоже. Но тщетно.
Нашему православному императору не до нас, когда у него есть силы, а когда есть время, у него нет сил.
Русские никогда не позволяли нам делать что-либо наедине с турками. Они всегда хотели, чтобы все проходило через них.
Пока они били, мы тоже били; в бою к нам никогда особенно не спешили на помощь, а когда дело доходило до переговоров с турками и установления мира, то русские всё брали на себя, и как они решат, так и останется; как нам шапку сшили, так и носим потом.
Будь у меня этот мозг, я бы устроил вассальное княжество с турками еще в 1807 году, которое платило бы дань Турции.
Если бы русские были настоящими братьями, если бы они заботились о нашем благополучии, они бы помогали нам, чем могли, и не связывали бы нас тем, что мы всегда должны быть с ними, и помогали бы друг другу по совести.
Но русские смотрят прежде всего на свою собственную выгоду, и они хотели, чтобы мы потерпели неудачу только для того, чтобы мы не пошли к немцу или французу.
Таков был план России, и все остальное было устроено соответственно. Поэтому они выманили меня из Сербии, чтобы я без них ничего не мог сделать.
Они воспользовались моим смятением, в котором я находился после тяжелой болезни, и бедствием, в котором находилась моя страна.
Когда меня заманивали, мёд лился из их уст, что они вернут меня в самое короткое время; как они дадут мне целую армию, если потребуется; как накажут турок за невыполнение сделки, заключенной в Бухарестском мире.
А потом ушли, даже в Париж поехали, весь мир освободили, а бедных сербов никто и не помнит.
Напрасно сербские князья бегают за российским императором по всей Европе. Напрасно томятся они целыми месяцами перед дверью императора, никто их не видит, никто их не слышит, никто не знает лекарства от их бед.
Меня снова держат здесь, как какой-то товар, следят за каждым моим шагом и никуда не отпускают.
Так была совершена несправедливость и обман со мною.
Поэтому пускай наши дети знают и помнят: проклят тот, кто доверился русским.
От них вы можете рассчитывать только на то, что имеете в руках, а их обещания — это пустой обман, которому никто не должен верить.
Пусть сербский народ не проклинает меня. Меня привел туда не страх смерти, а русские уговорили меня, уверив, что я сделаю добро для своей страны.
Впервые в жизни Карагеоргий так разговаривал со своей женой, потому что больше не с кем было поговорить. и довериться, живя в эмиграции в Российской империи.
Оригинал статьи на портале Danas