Я всегда был верным сыном России, неотъемлемой
частью которой является Тихий Дон. А.М.Каледин.
...25 октября 1917 года, лишь только атаману Каледину стало известно о выступлении большевиков против Временного правительства и еще не было точных сведений о захвате им власти в Петрограде, он направил телеграммы во все округа Донской области. “Ввиду выступления большевиков с попытками низвержения Временного правительства и захвата власти в Петрограде и других местах, - говорилось в этих телеграммах, - Войсковое правительство, считая этот захват власти большевиками преступным и совершенно недопустимым, окажет в тесном союзе с правительствами других казачьих войск полную поддержку существующему коалиционному Временному правительству. Ввиду чрезвычайных обстоятельств и прекращения сообщения с центральной государственной властью Войсковое правительство, впредь до восстановления власти Временного правительства и порядка в России, с 25-го сего октября принято на себя всю полноту исполнительной власти в Донской области”.
Двадцать шестого октября радиограмму о свержении Временного правительства в Петрограде принял радист военно-посыльного судна “Колхида”, стоявшего на рейде Ростова-на-Дону. Тут же эта весть была передана Ростово-Нахичеванскому совету рабочих и солдатских депутатов, собравшемуся на экстренное заседание и принявшем следующую резолюцию:
1. Правительство, созданное помимо воли большинства населения, могло существовать лишь при условии применения аппарата насилия против масс. При настоящих обстоятельствах это не могло привести ни к какому иному результату, как вспышке гражданской войны…
2. Совет рабочих и солдатских депутатов, давно наблюдавший эту политику вызова по адресу народных масс, считает, что в момент открытого появления организованной контрреволюции (…объявление на военном положении рабочих центров Донской области…) рабочие и солдатские массы должны объединиться вокруг Совета рабочих и солдатских депутатов…
3. Спешная организация и вооружение рабочих масс абсолютно необходимы для отпора контрреволюционным проявлениям на местах и для участия в борьбе с контрреволюцией вообще.
4. Совет рабочих и солдатских депутатов немедленно организует Военно-революционный комитет, который принимает на себя руководство революционно настроенными массами. (// «Наше знамя» (Ростов). 28 октября 1917 г.).
Тут же прямым открытым голосованием председатель Военно-революционного комитета (ВРК) был избран большевик Сергей Иванович Сырцов, его заместителем стал И.В. Решетков, секретарем комитета – М.И.Равикович.( Наш край. Из истории Советского Дона. Документы. 1917-1965. Ростов-на-Дону, 1968. С.22.). Председатель ВРК, которому было всего 24 года, происходил из украинского городка Славгород. В Ростове окончил коммерческое училище, был честолюбив, энергичен, любил власть. В дальнейшем Сырцов не затеряется среди имен многочисленных выдвиженцев революции и гражданской войны, станет политкомиссаром 12-й армии, членом Реввоенсовета Южного фронта красных, председателем Донбюро. С 1929 по 1930 годы он будет занимать высокий пост председателя Совнаркома РСФСР. Свою одурманенную непомерным честолюбием головушку Сергей Иванович сложит в роковом 1937-м году…
По приказу Военно-революционного комитета во все воинские части ростовского гарнизона были назначены комиссары, а в Севастополь за помощью к черноморским морякам направлен И.Д.Ченцов. Телеграммы о свержении в Петрограде непопулярного Временного правительства Военно-революционный комитет разослал во все крупные города и промышленные районы Донской области. Вскоре, по примеру Ростова, Военно-революционные комитеты образовались в Таганроге, Макеевке и в большинстве других промышленных центрах Дона.
Однако, из казачьих станиц только Урюпинская и Морозовская признали советскую власть, остальные стояли за Каледина, либо пассивно выжидали развития событий. За советскую власть высказались и некоторые крестьянские волости Донской области.
Второго ноября атаман Каледин ввел военное положение в Ростовском градоначальстве, Черкасском, Ростовском и Таганрогском округах и в посаде Азов. Пять дней спустя военное положение было распространено на всю территорию Донской области. Окружным и станичным атаманам Каледин направил телеграммы с требованием “принять все меры, включительно до введения в надлежащих случаях военного положения и применения вооруженной силы к подавлению малейшей попытки с чьей бы то ни было стороны в Донской области выступления против Временного правительства”. (// «Вольный Дон». № 166. 1917 год.). Премьеру Керенскому и его министрам Каледин предложил “искать поддержки в казачьих войсках” и приюта на Донской земле. Однако, кредит доверия к бывшему главе Временного правительства у казаков, служивших в Петрограде и хорошо знавших его, кончился и из Петроградского “Союза казачьих войск” на имя Каледина пришла телеграмма: “Пусть казачество не связывает свою судьбу с этим проходимцем (Керенским – М. А.), в тылу он потерял всякое влияние. Взять его к себе, конечно, надо, но как наживу для известного сорта рыбы”. (Иоффе Г.З. Белое дело. Генерал Корнилов. М.,1989. С.99). Но Керенский пока на Дону не появлялся, скрываясь в Гатчине…
…Шестого ноября в Новочеркасске продолжил работу “Общефронтовой казачий съезд”, переехавший сюда из революционного Киева. С приветствием к восьмистам его делегатам обратился Каледин:
- Господа делегаты! Когда вы заседали в Киеве, мы следили за вашими решениями, видели, что вы начали борьбу с большевиками… Вначале все казаки фронта стояли за поддержание законности и порядка, активно поддерживая Временное правительство. Потом их позиция меняется. Они занимают нейтральное положение, отказываясь от активных действий. Между тем нейтралитет опасен, и подлежит осуждению пассивное поведение казачьих полков, не оказавших поддержки Временному правительству. Ныне борьба переносится большевиками в казачьи области, и нейтралитета здесь, господа казаки, быть не может…
Через неделю после этого Каледин собрал в Новочеркасске Донское правительство, пригласив на его заседание председателя Новочеркасского военно-промышленного комитета А.И.Петровского, бывшего комиссара Временного правительства М.С.Воронкова и некоторых других общественных и политических деятелей Дона. Вопрос стоял так: что необходимо сделать, чтобы сформировать на территории Донской области такие органы власти, чтобы они смогли противостоять большевикам, причем противостоять эффективно?..
- Надо немедленно создать крепкую власть, хватит пустых разговоров, мы уже тонем в них! – горячился Воронков.
- Это не так просто, - грустно заметил Митрофан Богаевский. – Попытка Виктора Чернова организовать правительство при Ставке потерпела, как известно, неудачу.
- Верховная власть должна быть создана не только одним “Юго-Восточным союзом” и не при Ставке, а всеми дееспособными организациями…, - подал голос член правительства Павел Агеев.
- Не время заниматься бухгалтерским подсчетом реальных сил, - взвился в раздражении начальник войскового штаба Араканцев, - пора сейчас же действовать!
- Я предлагаю организовать временную государственную власть до созыва Учредительного собрания, - вступил в разговор Петровский. Каледин, внимательно наблюдавший за дебатами, повернул голову в сторону Митрофана Богаевского, тот встал и сказал:
- Господа, мы с Алексеем Максимовичем ежедневно получаем десятки телеграмм со всей России с просьбой защитить от большевиков и спасти страну от анархии. Но что может сделать одно казачество?.. Мы отказались даже от экспедиции в Воронеж, в России слишком переоценивают наши силы. Это своего рода оптический обман. Задача спасения России, к сожалению, не по плечу одному казачеству.(// «Приазовский край». 17 ноября 1917 года).
Собравшиеся еще несколько минут обменивались мнениями, потом встал атаман и в кратком резюме предложил мыслить реально и поручить создание органов государственной власти в России правительству “Юго-Восточного союза”. Все согласились с Калединым. Коснувшись далее военной ситуации, он предложил немедленно начать стягивать казачьи полки на Дон. “Лучше им отдохнуть в станицах, - тихо сказал Каледин. – Россия безнадежно больна, пусть хоть казачества не коснется всероссийская зараза, хотя, впрочем, уже коснулась… Ведь сколько раз просил командующего Петроградского военного округа, нашего же природного казака, полковника Георгия Петровича Полковникова* вернуть на Дон 1-й и 4-й Донские казачьи полки, он этого, к сожалению, не сделал. А ныне эти, некогда надежные полки, почти полностью разложены большевиками… Но, будем надеяться на лучшее”. Атаман мгновение помолчал, потом взял со стола телеграмму и сказал: “А вот, господа, что советует нам совет “Союза казачьих войск” из Петрограда, читаю: “Передайте генералу Каледину, что необходимо захватить всю волжскую флотилию сверху и снизу. Требуйте от Каледина, чтобы он подчинил себе войска на Кубани и Тереке с туземным корпусом”.( // «Красный архив». Т. 1Х. 1926 г. С. 193). Каледин усталым жестом бросил телеграмму на стол и невесело произнес:
- Тут бы Дон удержать, а не то, что Волгу и Кубань…
Потом, отойдя к окну, атаман с раздражением продолжал: “Некоторые прибывшие на Дон деятели р-революционных партий обвиняют меня в нерешительности в борьбе против большевизма. А что они сами сделали?.. Я лично отдаю Родине и Дону свои силы, не пожелаю и своей жизни. Но весь вопрос в том, имеем ли мы право выступить сейчас же, можем ли мы рассчитывать на широкое народное движение?.. Развал общий. Русская общественность прячется где-то на задворках, не смея возвысить голоса против большевиков… Войсковое правительство, ставя на карту донское казачество, обязано сделать точный учет всех сил и поступить так, как ему подсказывает чувство долга перед Доном и перед Родиной”. ( Цит. по Деникин А.И. Борьба генерала Корнилова. – В кн. «Белое дело». Кн.1. М.,1993. С.47).
А на Дон, под защиту Каледина и его казаков, продолжали съезжаться известные политические и общественные деятели прежнего режима: М. В. Родзянко, В. В. Шульгин, П. Н. Милюков, Н.Н. Львов, Г. Трубецкой, М. М. Федоров, П. Б. Струве, Б. В. Савинков, генерал М. В. Алексеев. Последний в интервью новочеркасской газете “Вольный Дон” говорил: “Русская государственность будет создаваться здесь… Обломки старого русского государства, ныне рухнувшего под небывалым шквалом, постепенно будут прибиваться к здоровому государственному ядру юго-востока”.(Цит. по Иоффе Г.З. Указ. соч. С. 188). И Алексеев приступил к срочному формированию новой армии, позже названной “Добровольческой”. Ее штаб разместился на Барочной улице в двухэтажном кирпичном доме номер два, где раньше располагался госпиталь.
Идеализируя белое движение, Марина Цветаева писала об этих днях концентрации белых сил в стихотворении “Дон”:
Белая гвардия, путь твой высок:
Черному дулу – грудь и висок.
Божье да белое твое дело:
Белое тело твое – в песок.
Не лебедей это в небе стая:
Белогвардейская рать святая
Белым видением тает, тает…
Старого мира – последний сон:
Молодость – Доблесть – Вандея – Дон.
Кто уцелел – умрет, кто мертв – воспрянет.
И вот потомки, вспомнив старину:
- Где были вы? – Вопрос как громом грянет,
Ответ как громом грянет: - На Дону.
Что делали? – Да принимали муки,
Потом устали и легли на сон.
А в словаре задумчивые внуки
За словом: долг напишут слово: Дон. (// «Наш современник». № 1. 1990. С.136).
В эти дни атаман Каледин почти каждый день принимал у себя во дворце деятелей прежнего режима, профессоров и промышленников, революционеров и бывших террористов… Любопытный разговор состоялся у атамана с бывшим террористом и комиссаром Юго-Западного фронта Борисом Савинковым. Разговор этот происходил в атаманском дворце в присутствии Митрофана Богаевского.
- Я думаю, Алексей Максимович, - удобно расположившись в кожаном кресле, начал Савинков, - Вы не понимаете, что совершенно невозможно бороться против большевиков, не опираясь на крестьянство. Ведь настоящая Россия в огромной степени – крестьянство и бороться с большевиками надо, защищая интересы крестьянства и во имя крестьянства. Иначе борьба окончится неудачей…
Каледин устало посмотрел на бывшего террориста, в свое время усердно расчищавшего большевикам дорогу к всероссийской власти, собираясь резко ответить Савинкову, как, догадавшись об этом, энергично заговорил Богаевский:
- Нет, Борис Викторович, время демократии прошло. Мы рассчитываем на буржуазию и казаков.(Савинков Б. (Ропшин). То, чего не было. М.,1992. С.75-76).
Последующие события показали, что Савинков был прав, и тогда Каледин выдвинет программу “паритета” прав всех социальных групп и сословий донского населения. Но к тому времени большевики уже прочно перехватят стратегическую инициативу, наобещав крестьянам золотые горы..
Двадцать второго ноября в Новочеркасск прибыл генерал Антон Иванович Деникин.* “Я направился к Каледину, который сидел в огромном кабинете один, как будто придавленный неизбежным горем, осунувшийся, с бесконечно усталыми глазами, - вспоминал Деникин в своих “Очерках русской смуты”. – Обрадовался. Очертил мне кратко обстановку. “Власти нет, силы нет, казачество заболело, как и вся Россия”.(Деникин А.И. Очерки русской смуты. Т.2. С.173). Поделившись своим видением социально-политической обстановки, Деникин ушел.
Три дня спустя он снова появился в кабинете Каледина: на этот раз с ним пришел известный в русской армии генерал А.С.Лукомский (1868-1939).* Разговор зашел о формировании генералом Алексеевым Добровольческой армии.
- Я, господа, работаю в полном согласии с генералом Алексеевым, - сказал Каледин, - и убежден, что Михаилу Васильевичу удастся сформировать боеспособную Добровольческую армию, а мне – Донскую.
- Мы тоже в великой надежде на это, Алексей Максимович, потому и приехали на Дон, в Новочеркасск, чтобы принять участие в этом святом деле, - оживленно откликнулся Лукомский.
- Чрезвычайно рад, господа, приезду на Дон целой группы генералов, которые помогут наладить организационную работу, - продолжал разговор атаман, потом слегка замялся, подбирая деликатные слова. – Но имена генералов Корнилова, Деникина, Лукомского и Маркова, к сожалению, настолько для массы связаны со страхом контрреволюции, что я рекомендовал бы Вам, господа, обоим и приезжавшему ко мне генералу Маркову пока активно не выступать: было бы даже лучше, если бы Вы временно уехали из пределов Дона.
Деникин и Лукомский недоуменно переглянулись… Заметив это, Каледин поспешно добавил:
- Я отнюдь не настаиваю, чтобы Вы уезжали с Дона. Если Вас это не устраивает, то оставайтесь и Вы будете гостями донского казачества. Но я, хорошо зная обстановку, счел своим долгом высказать, что Вам лучше временно уехать. Я убежден, что в самом ближайшем будущем Ваше присутствие здесь будет совершенно необходимо; тогда Вы вернетесь, и мы вместе будем работать.
“Деникин, Марков* и я решили уехать из Новочеркасска, - отметил в своих воспоминаниях генерал Лукомский. – Генералы Деникин и Марков решили ехать в Екатеринодар, а я во Владикавказ.(Лукомский А. Из воспоминаний.- // «Архив русской революции». Т.5. М.,1991. С.137).
“Под крыло” атамана пробрался в казачью столицу брат Митрофана Богаевского генерал Африкан Богаевский, будущий донской войсковой атаман 1919-1934 годов. “Алексей Максимович принял меня приветливо, - вспоминал он, - со своим обычным сумрачным, без улыбки, видом. Он произвел на меня впечатление бесконечно уставшего, угнетенного духом человека. Грустные глаза редко взглядывали на собеседника. Тихим голосом, медленными, отрывочными фразами он рассказал об общей обстановке в России и на Дону и в конце предложил мне принять должность “командующего войсками Ростовского района”. Ни минуты не колеблясь, я согласился. Атаман приказал мне через день выехать к месту службы в Ростов”.(Богаевский А.П. «1918 год». – В кн. «Белое дело. Ледяной поход». Кн.2. М.,1992. С.11-12).
Наконец в Новочеркасск прибыл генерал Корнилов, которого все с нетерпением ожидали, возлагая на него большие надежды в плане организации борьбы с большевизмом. В казачьей столице генерал появился шестого декабря в образе маленького бородатого старичка, одетого в потертый полушубок, в подшитых валенках и с документами на имя беженца из Румынии Лариона Иванова.(Деникин А.И. Борьба генерала Корнилова. С.27).Корнилов понимал, что на Дону он не особо желанный гость для местной власти. Помощник Корнилова В.С. Завойко, раньше своего командира приехавший на Дон, писал ему: «Здесь на Дону Ваше имя и значение – бельмо на глазу М. Богаевского; он полностью забрал в свои руки Каледина и в этом направлении влияет на него; здесь политика по отношению к Вам – двуличная и большая личная ревность. Бояться, что Вы будете наверху, боятся, что Вы не позволите пожить за счет других…».(Козлов А.И. Генерал Деникин. Ростов-на-Дону, 2000. С.218).
Тем не менее, с прибытием Корнилова в Новочеркасск формирование Добровольческой армии активизировалось.
Внимательно следивший за концентрацией белых сил на Дону английский военный атташе генерал Нокс сообщал в Лондон: “С атаманом Калединым на Дону генералы Милюков, Родзянко и Гучков. Но у него очень мало сил… около 5000 человек пехоты и около 10000 сабель. Если атаман не получит золото союзников, их руководство и советы в борьбе против остальной России, то он будет разбит”. Двадцатого ноября премьер-министр Ллойд-Джордж высказался за поддержку и финансирование Каледина. Бьюкенену была передана следующая шифрограмма: “Военный кабинет рассмотрел положение в России…, и члены пришли к выводу, что необходимо сконцентрировать усилия на попытках предотвратить заключение Россией сепаратного мира с Германией. Министры полагают, что единственная надежда осуществить это состоит в усилении всеми находящимися в вашем распоряжении средствами тех элементов, которые по-настоящему расположены к Антанте. Их возглавляют Каледин, Алексеев и их группа”.( // «Новая и новейшая история». № 6. 1997. С.137). Вскоре англичане передали Каледину и Алексееву двадцать миллионов фунтов стерлингов.
Пытались наладить контакты с Калединым и французы. На Дон, в Новочеркасск, из Петрограда было направлено французским военным атташе генералом Нисселем несколько офицеров. В середине ноября 1917 года Парижская конференция союзников приняла решение послать к атаману на Дон неофициальную англо-французскую военную миссию. Кстати, члены этой миссии приняли участие в боях за Ростов на стороне калединцев. Позже эта миссия получила десять миллионов фунтов стерлингов для финансирования военных мероприятий Каледина. В конце декабря Франция предоставила кредит в сто миллионов франков генералу Алексееву для формирования Добровольческой армии.
Не дремали и красные… На помощь красногвардейцам Дона пришли мелкие суда Черноморского флота, высадившие десант у Таганрога, захватив его двадцать третьего ноября. В большевистской газете “Наше знамя” появилось ликующее сообщение: “Товарищи, в Ростов прибыли, несмотря на противодействие Каледина, революционные черноморские моряки. Наши братья моряки пришли на призыв ростовских рабочих и донецких шахтеров для того, чтобы утвердить власть Советов и рабочего и крестьянского правительства в Донской области”.(// «Наше знамя». 24 ноября 1917 года). Флотилию, состоявшую из нескольких миноносцев, тральщиков и ряда небольших судов, возглавлял “комитет пяти” матросов – Драчук, Волик, Бугаенко, Ракитский и Ларионов. Прибыли на Дон в помощь рабочим и красногвардейцы со станции Тихорецкая.
Одновременно с высадкой матросов и красногвардейцев на юге, на севере Донской области, у станции Кантемировка, закрепился большевистский настроенный 17-й стрелковый полк. Несколько дней спустя Ростов и Нахичевань полностью оказались в руках красногвардейцев. В телеграмме Ленину командовавший красногвардейскими войсками А.С. Бубнов сообщал: “Станция Нахичевань захвачена войсками Военно-революционного комитета. Юнкера отступили по направлению к Новочеркасску, нами взяты броневые машины и станция Ростов. Казаки сдались, генерал Потоцкий * (начальник Ростовского гарнизона – М. А.) и его штаб арестованы”.(Документы героических лет. 1917-1920. С.107).
Это означало, что Донская область отныне отрезана от казачьих регионов Терека и Кубани. Такое положение, конечно, не устраивало Каледина, и он решил нанести удар по Ростову, собрав все наличные силы. По его приказу были разоружены большевистски настроенные пехотные полки, стоявшие в Новочеркасске и станице Каменской.
… Вечером двадцать шестого ноября Каледин лично отправился на Барочную улицу в дом номер два, где размещался штаб “алексеевцев”, с руководителем которых у донского атамана в последнее время отношения складывались не лучшим образом…
- Михаил Васильевич! Я пришел к Вам за помощью. Будем, как братья, помогать друг другу. Всякие недоразумения между нами кончены. Будем спасать то, что еще можно спасти…
- Дорогой Алексей Максимович: все, что есть у меня, рад отдать для общего дела, - тронутый искренностью Каледина, ответил Алексеев.( Бугураев М. Указ. соч. С.11).
26 ноября 1917 года соединенные силы донских казаков и “алексеевцев” во главе с Калединым и походным атаманом А.М.Назаровым завязали бои на подступах к Ростову. Ночью казаки и юнкера ворвались в здание кинотеатра “Марс” (ныне областная филармония), где размещался Ростов-Нахичеванский совет рабочих и солдатских депутатов, и разгромили его, убив депутата Совета Л.Кунду, члена штаба Красной гвардии Казбирюка и нескольких красногвардейцев. На следующий день большевистская газета “Наше знамя” писала: “Разгром Совета, Кровопролитие произведено. Гражданская война началась. Начало ей положено войсковым правительством. ... С гнусным предательством и разбойничьим зверством ринулись команды калединцев на революционную демократию и нанесли ей первый убийственный удар. Кровопролитие началось, война объявлена. …Революционная демократия приняла вызов и уже отвечала на него”.(// «Наше знамя». 27 ноября 1917 года).
В результате ожесточенных многодневных боев казаки и юнкера второго декабря выбили красногвардейцев из Ростова, снова восстановив связь с казачьими областями Кубани и Терека.
Шестого декабря казачьи части и юнкера во главе с генералом Кутеповым после непродолжительных стычек с рабочими отрядами заняли Таганрог. Вскоре сюда из Киева прибыла школа юнкеров численностью до тысячи человек во главе с полковником Мастыка. Затем из Ростова подошел офицерский батальон. Ростовский Военно-революционный комитет эвакуировался через Каменскую и Воронеж, большевистские и советские организации Дона ушли в подполье. Покидая Ростов, большевики расклеивали и разбрасывали по городу листовки с грозно-лаконичным текстом: “Мы еще придем!”
После захвата Ростова и Таганрога калединские отряды двинулись на север Донской области, но сил для развития успеха явно не хватало и пришлось остановиться на линии Мариуполь-Юзовка-Дебальцево-Каменская. “Положение теперь безнадежно, - записал в своем дневнике английский посол Бьюкенен, - так как большевики сейчас хозяева на севере и в Москве, и хотя Каледин держит в своих руках юг, у него нет шансов продвинуться на север”.(Бьюкенен Д. Указ. соч. Т.2. С.151). Сам донской атаман в беседе с английским эмиссаром Фитц-Вильямсом и представителем французского правительства капитаном де Курсоном, трезво оценивая сложившуюся обстановку, заявил: “Вы питаете странные иллюзии относительно моих казаков, так как и их коснулся большевистский вирус. Если еще старики остаются честными и чистыми, то молодежь и особенно фронтовики завоеваны на сторону новых идей. У меня имеется лишь три жалкие дивизии, которые мне необходимы для гарнизонов в Таганроге, Ростове, Новочеркасске и, наконец, во всем районе Донбасса… Большевики объявили войну и направляют против меня очень серьезную экспедицию”.(// Новая и новейшая история». № 6. 1997. С.138).
В борьбе с большевиками Каледин всерьез рассчитывал опереться на помощь англо-французских союзников, считая, что “подавить большевиков может только интервенция союзников, начиная с оккупации Петрограда и Москвы”.(// Новая и новейшая история». № 6. 1997. С.138). Вскоре и сами союзники ясно осознали ограниченность калединских сил и реальность возможностей. Так, английский подполковник Джэк восемнадцатого декабря сообщал из Ростова, что донской атаман не намерен наступать за пределы Донской области, и что “движение в Новочеркасске не имеет важного значения, силы незначительны и в ближайшем будущем они не смогут возрасти”. Английский военный атташе в Петрограде генерал Нокс, на основании донесений своих агентов с Дона, телеграфировал в Лондон, что “Алексеев и Каледин ничего не имеют, за исключением двух рот с перспективой формирования еще трех. …Никто из русских, казаков или кого-либо еще не станет сражаться, если к тому их не принудит иностранная сила”.(// Новая и новейшая история». № 6. 1997. С.139).
В условиях нехватки сил и средств для борьбы с большевиками атаман Каледин неожиданно для себя получил моральную поддержку от Первого общефронтового казачьего съезда, проходившего в начале декабря в штабе Румынского фронта. В воззвании съезда к казакам России говорилось: “…Когда внутри России не унимается смута, чинимая врагами народа, свободы и родины, мы, казаки, предлагаем всем одиннадцати казачьим войскам и украинским полкам объединиться в одну могучую армию, предлагаем призвать героя карпатских боев генерала Каледина со своими походными атаманами и пусть собравши казачьи войска, разбросанные теперь по сотням и полкам, ведет казачью армию туда, куда велит наш долг перед народом…”.(ЦГВИА. Ф.2126. Оп.1. Д.618. Л.360).
… После окончания боев за Ростов и Таганрог в Новочеркасске собрался Третий Большой Войсковой Круг. На нем предполагалось обсудить создавшееся нелегкое положение и принять действенные меры для укрепления стабильности властных структур на Дону. На Кругу присутствовало около 500 депутатов от станиц и более 200 депутатов “казачьего съезда всероссийских фронтов”. Докладывая собравшимся о взятии Ростова, атаман Каледин сказала:
- Вы, может быть, спросите, почему же мы не покончили с большевиками одним ударом? Сделать это было нетрудно, но страшно было пролить первым братскую кровь.
- Но кровь пролилась! – мрачно произнес кто-то в зале.
- Кровь пролилась… - тихо повторил атаман и добавил. – Я пришел сюда с чистым именем, а уйду, может быть, с проклятиями. Поэтому я ставлю вопрос о доверии себе и своим действиям и слагаю пока полномочия войскового атамана.(Мельников Н. Указ. соч. С.37).
Одновременно Каледин предложил создать ответственное Донское правительство, а войскового атамана наделить всей полнотой военной и гражданской власти.
- Войскового атамана надо поставить вне правительства для гарантии всего казачества, - убежденно заявил Каледин, - и в помощь ему назначить походного атамана, создав при этом полевое управление. В нынешних условиях, господа, это крайне необходимо сделать…
Четко осознав, что новое стабильное общество на Дону можно построить только опираясь на все слои донского населения, Каледин предложил Войсковому Кругу предоставить всем жителям Донской области равные возможности для социально-экономической деятельности. “К верховной власти в области, - настойчиво убеждал он депутатов Круга, - надо привлечь все население. И с этим надо спешить, господа. Немедленное представительство окажет огромное влияние на позицию не только крестьян, но и рабочих городов Донской области. При настоящих условиях игнорировать рабочих нельзя. …Я не мыслю сейчас управления Доном без немедленного представительства всего населения. Но, конечно, мы не потерпим в нашем правительстве большевиков. … На первом плане должно быть единство всего казачества и тесное сплочение его с остальным населением области. Тогда будет твердая опора для борьбы с большевизмом. Мы стоим на твердой почве: быть хозяином в собственном доме, - и непрошеного гостя мы отбросим в сторону”.( // «Вольный Дон». 7 декабря 1917 года).
Это верное и своевременное предложение Каледина вызвало противодействие со стороны наиболее “упертой” части казаков. Не владея в достаточной мере знанием социально-экономической обстановки, они упорно гнули линию на то, что власть на Дону должна принадлежать исключительно казакам, хотя они составляли менее половины донского населения. Но большинство депутатов Круга все-таки поддержало в этом вопросе своего атамана.
На следующий день состоялись выборы войскового атамана: абсолютное большинство из них получил Каледин. Против него голосовал только хорунжий А.И.Автономов – будущий командующий советскими войсками на Северном Кавказе. В Донское правительство, численность которого с этого момента сократилась с 21-го до 10-ти членов,вошли А.М.Каледин,М.П.Богаевский,П.М.Агеев,В.А.Харламов,Б.Н. Уланов,А.П.Епифанов,Н.М.Мельников,С.Г.Елатонцев,И.Ф.Поляков, Г.И.Карев.
“Власть – это тяжелый крест, который я взвалил на себя в этой борьбе с большевиками, - сказал в своем заключительном слове Каледин. – Выйти победителем из нее мы сможем только в том случае, если все население Дона активно поддержит своих избранников”. И, мгновение помолчав, твердо добавил: “Так, значит, борьба не на жизнь, а на смерть! Прошу верить, долг свой исполню до конца”.(Мельников Н. Указ. соч. С.38). Получилась грустная сцена, и чтобы хоть как-то ее разрядить, председатель Круга Павел Агеев, бывший директор Клетской станичной гимназии, сильным тенором затянул старинную казачью песню, которую подхватили все депутаты, а Бадьма Уланов даже выскочил на сцену с лихой пляской. Но поднять настроение так и не удалось, все чувствовали, что на Дон надвигается что-то страшное, неотвратимо-безысходное… Разошлись по домам после двух часов ночи…
Казачество, как военная и политическая сила, начинает привлекать в это время возрастающее внимание американцев, англичан и французов. Американский консул в Тифлисе Смит сообщал госсекретарю США Лансингу, что при материальной помощи союзников армия Каледина “уже сейчас бы могла начать операции по захвату Тамбова, Саратова и Самары”.(История гражданской войны в СССР. Т.3. М.,1957. С.47). В меморандуме президенту США Вильсону Лансинг в свою очередь писал: “Единственным реальным ядром организационного движения достаточно сильного, чтобы сместить большевиков и учредить правительство, является группа высших офицеров во главе с атаманом донских казаков Каледина. Надо укрепить у сторонников Каледина надежду, что они получат моральную и материальную помощь от нашего правительства, если их движение станет достаточно сильным”. Вильсон, прочитав меморандум и обсудив с Лансингом ситуацию в России, “и особенно крепость калединского движения”, принял решение оказать донскому атаману финансовую и материальную помощь.
В середине декабря 1917 года в Новочеркасск прибыли американская миссия во главе с московским вице-консулом Де Вит Пулем. Он обсудил с Калединым, Алексеевым и Милюковым планы борьбы с большевиками и в донесении американскому консулу в Москве Саммерсу настоятельно рекомендовал оказать быструю финансовую помощь календинцам. Вскоре после этого Нью-Йорский национальный городской банк, где хранились фонды русского посольства в Америке, получил указание переслать через англичан пятьсот тысяч долларов атаману Каледину. Посол США в России Фрэнсис дал поручение начальнику миссии американского Красного Креста в Румынии подполковнику Андресону переправить на Дон с помощью русского офицера Колпашникова военное имущество для казаков Каледина. Правда, эта акция была сорвана советскими войсками.
В эти дни в Новочеркасске начали свою деятельность французская и английская военные миссии. Первую из них, в составе капитана де Курсона и Бернье, возглавил полковник Гюше. Главой английской миссии при Каледине стал генерал Декандол, прибывший из Ясс.( «Империалистическая интервенция на Дону…». С.77). Кроме этого, англичане поддерживали связь с донским атаманом и через свое консульство в Тифлисе, откуда в Новочеркасск регулярно наезжал капитан Ноэль. ( // «Приазовский край». 25 января 1918 года).
В честь союзников в Новочеркасске и Ростове давались роскошные приемы, говорились проникновенные речи, в душах казаков теплилась надежда на действенную помощь в борьбе против большевиков. Но надежды были напрасными…
Атаман Каледин вел переговоры и с чешским политическим деятелем Т.Г. Масариком(1850-1937)* (будущим президентом Чехословакии) о переброске чехословацкого корпуса, сформированного в России из военнопленных, на Дон для борьбы с советской властью. Однако, ввиду разногласий между англичанами и французами по вопросу о месте действия этого корпуса, осуществить его передислокацию на Дон не удалось.(Клеванский А.Х. Чехословацкие интернационалисты и проданный корпус. М.,1965. С.140-141). В это же время в Париже рассматривался вопрос о предоставлении в распоряжение донского атамана румынских войск, но и этот план не был осуществлен.
Стремясь расширить социальную базу своей власти, атаман Каледин предложил ввести в состав правительства представителей от крестьян, рабочих, торгово-промышленных слоев Дона и представителей других социальных групп области. Объявление об этом намерении было сделано 5 января 1918 года. Донское правительство и сам атаман объявили свободу слова, печати, совести, собраний и союзов. На Дону отменялось военное положение, и на четвертое февраля назначались Войсковой Круг и Областной Съезд не казачьего населения одновременно. Создавались определенные условия для установления гражданского мира и налаживания нормальной жизни, порученной войной и революциями.
Социально-экономическая обстановка на Дону продолжала ухудшаться. Резко увеличилось количество случаев самовольного захвата помещичьих земель крестьянами, особенно в Ростовском и Таганрогском округах. Правоохранительные органы не справлялись с бунтовщиками, которые с удвоенной энергией, чувствуя свою безнаказанность, громили помещичьи усадьбы и дома. Причем, как отмечала газета “Приазовский край”, “разгром производился по одинаковому плану. Обыкновенно рабочим имения за три дня дается знать о предстоящем разгроме, дабы все желающие могли к тому времени удалиться из имения. В назначенный день к имению прибывало 200-300 крестьянских подвод. Все имущество – хлеб, орудия труда, мебель, крупные и мелкие животные… - погружается на подводы и вывозится, а дом и службы поджигаются и уничтожаются”.( // «Приазовский край». № 8. 1918 г.).
Неспокойно было в казачьих станицах, куда “Казачий комитет” при ВЦИК направил для ведения пропаганды и агитации казаков из 1-го, 2-го, 4-го, 14-го и 17-го Донских казачьих полков, базировавшихся в Петрограде. Они везли с собой на Дон обращение Совета народных комиссаров, в котором говорилось: “Казаки! Объединяйтесь в советы казацких депутатов! Берите в свои трудовые руки управление всеми делами казачества. Отбирайте земли ваших собственных помещиков-богачей. Передавайте их зерно, их инвентарь на обработку земель трудового казачества, разоренного войной”.(История гражданской войны в СССР. Т.3. М.,1957. С.48).
Глухо волновались и роптали рабочие промышленных предприятий Дона. У властей явно недоставало сил для осуществления законности и правопорядка в области. Характерно, что, как вспоминал генерал Африкан Богаевский, в это смутное и тяжелое для всех время буржуазный “Ростов жил обычной суетливой жизнью. Работали хорошо рестораны, гостиницы, были переполнены”. Впрочем, “все же чувствовалось, что все это непрочно, и все, кто имел возможность выехать, уехали или были готовы сделать это при первой тревоге”.(Богаевский А.П. «1918 год». С.15).
Оценив благоприятно складывающуюся для себя обстановку на Дону, Донской Военно-революционный комитет, находившийся в Воронеже, решил создать седьмого января в этом городе съезд Советов рабочих, солдатских и казачьих депутатов Донской области. Одновременно созывались съезды фронтового казачества в городе Царицыне и в станице Каменской. Однако, делегаты не смогли в нужном для кворума числе прибыть на съезд, и тогда в Воронеже прошло совещание, призвавшее трудовое казачество “объединиться с крестьянами и рабочими и единым революционным фронтом повести борьбу против Новочеркасского гнезда контрреволюции, за власть Советов”. Из Воронежа все делегаты переехали в станицу Каменскую.
Здесь 10 января 1918 года начал работу съезд фронтового казачества, на котором присутствовали делегаты от 21 полка, 5 батарей и 2 запасных полков.( // «Наш край. 1917-1965». С.37).
Среди гостей на съезде были представлены от ВЦИК РСФСР, Московского военного округа, делегации от рабочих и крестьян. На съезде присутствовал народный комиссар по борьбе с контрреволюцией на юге России В.А.Антонов-Овсеенко. Председательствовал Федор Подтелков.
Выступая от имени рабочих-горняков, Ефим Щаденко (1885-1951), уроженец станицы Каменской, будущий член Реввоенсовета 1-й Конной армии, сказал: “За советскую власть стоит много миллионов рабочих и крестьян и, конечно, не кучке казаков справиться с народом”.(// «Наш край. 1917-1965». С.3) 7.
Он предложил совместно выступить против Каледина и взять власть на Дону в свои руки. Принятая тут же резолюция гласила: “Учитывая создавшееся положение на Дону, обсудив его, съезд решил взять на себя революционный почин освобождения трудового населения и прежде всего трудового казачества от гнета контрреволюционеров из Войскового правительства, генералов, помещиков и капиталистов, мародеров и спекулянтов. Съездом образован Военно-революционный комитет, к которому впредь до образования новой власти трудового казачества, с сего числа переходит власть в Донской области. Съезд и Военно-революционный комитет призывает все казачьи части, все трудового население Донской области отнестись с доверием к нему, сплотиться и соорганизоваться для поддержки Военно-революционного комитета, который воскрешает лучшие страницы истории вольнолюбивого Дона. Военно-революционный комитет, справившись при поддержке его успеха со стороны трудового казачества Кубани, Терека, Урала и Сибири и всех трудящихся созовет съезд всего трудового казачества, рабочих и крестьянства для организации на Дону трудовой власти”. (Борьба за власть советов на Дону. Ростов, 1957. С.217-218).
На съезде был принят ультиматум атаману и правительству Дона следующего содержания:
1. Вся власть в Области Войска Донского над войсковыми частями и ведении военных операций от сего, 10 января 18 г., переходит от войскового атамана к Донскому казачьему военно-революционному комитету.
2. Отозвать 15 января с. г. все партизанские отряды, которые действуют против революционных войск, и разоружить их, так и добровольческие дружины, юнкерские училища и школы прапорщиков, выслать всех участников этих организаций, не живших на Дону, из пределов Донской области в места их жительства.
Примечание. Оружие, снаряжение и обмундирование должны сдать комиссару Военно-революционного комитета. Пропуск на выезд из Новочеркасска должны получить от комиссара Военно-революционного комитета.
3. Город Новочеркасск должны занять казачьи полки по назначению Военно-революционного комитета.
4. Объявить членов Войскового Круга неправомочными с 15 января с. г.
5. Отозвать всю полицию, поставленную Войсковым правительством, из рудников и заводов Донской области.
6. Объявить по всей Донской области, станицам и хуторам о добровольном сложении Войсковым правительством своих полномочий во избежание кровопролития и о немедленной передаче власти областному казачьему Военно-революционному комитету впредь до образования в области постоянно трудовой власти всего населения. ( Борьба за власть советов на Дону. Ростов, 1957. С.218-219).
Центральной государственной властью Военно-революционный комитет признал Всероссийский центральный исполнительный комитет и Совет народных комиссаров, куда Антонов-Овсеенко направил телеграмму о том, что “началась революция на Дону. Съездом казаков ст. Каменской объявлена война Каледину. Постановлено захватить всю власть в Донской области. Посланы отряды для занятия ст. Лихай и Зверево”.(// «Приазовский край». 16 января 1918 года).
Тут же появился и ультиматум Совнаркома атаману Каледину. В нем донской атаман объявлялся вне закона, какая-либо помощь калединцам “со стороны местного населения или железнодорожного персонала” запрещалась. Одновременно объявлялось, что “всякий трудовой казак, который сбросит с себя иго калединых, корниловых и дутовых, будет встречен братски и найдет необходимую поддержку со стороны советской власти”.(// «Пролетарская революция на Дону». № 4. 1924. С.195).
Председателем Донского Военно-революционного комитета был избран Федор Иванович Подтелков, секретарем – Михаил Васильевич Кривошлыков(1894-1918).* Съезд делегировал своих представителей на III-й съезд Советов в Петроград.
Сразу после окончания съезда вооруженные отряды Военно-революционного комитета начали наступление на калединцев, находившихся в Лихой и Зверево: тринадцатого января эти станции были захвачены красными.
Получив сообщение о каменском съезде и принятых там решениях, атаман Каледин предпринял попытку наладить мирный диалог с Военно-революционным комитетом. Он направил в Каменскую делегацию членов Войскового правительства во главе с Павлом Агеевым, чтобы они пригласили руководителей Военно-революционного комитета в Новочеркасск для переговоров. Им гарантировалась личная безопасность. Переговоры между враждующими сторонами в Каменске ни к чему не привели: каждый стоял на своем, считая правильной и справедливой только свою позицию.
Разошлись не примиренные, договорившись встретиться в Новочеркасске.
15 января 1918 года в атаманском дворце Новочеркасска сели друг против друга за одним столом подхорунжий Подтелков со своими единомышленниками Кудиновым, Кривошлыковым, Лагутиным, Скачковым, Головачевым, Минаевыми и генерал от кавалерии Каделин, по обе стороны от которого расселись Богаевский, Карев, Агеев, Уланов, Светозаров, Елатонцев, Мельников, Шошников, Поляков. За каждым из лидеров стояли определенные слои некогда единого донского казачества, своя правда…
Каледин, у которого на данный момент практически не имелось боевых частей, на которые он мог бы опереться, шел на компромисс с Подтелковым и его соратниками. Однако тот жестко отверг все предложения атамана, требуя перехода всей власти в руки Военно-революционного комитета. Тогда Каледин предложил решить вопрос о власти на Дону четвертого февраля, когда в Новочеркасске одновременно соберутся казачий Круг и областной Съезд неказачьего населения Дона.
-Члены на этот Круг будут переизбраны, - добавил Каледин, обращаясь к Подтелкову. – Согласны ли вы на взаимный контроль при выборах?
- Нет! – угрюмо промолвил Подтелков. – Если вас будет меньшинство, мы диктуем вам свою волю…
- Но ведь это насилие!?
- Да! (// «Молодая гвардия». № 11. 1990. С.190).
- Донское правительство обсудит предложение ревкома и в письменной форме даст вам ответ к десяти часам утра завтра, - завершил встречу атаман.
В этом кратком диалоге отражен весь смысл трагической развязки, приведшей к кровопролитной гражданской войне на донской земле: стремление атамана Каледина решить вопрос мирно и с учетом мнения и интересов всех слоев донского населения и упрямое желание Подтелкова и его единомышленников любой ценой, не считаясь ни с чем, используя грубую силу, взять власть в свои руки. В этой связи интересно взглянуть на результаты выборов на Дону в Учредительное собрание, проводившимся 12-14 ноября 1917 года. За 4-й казачий (“Калединский”) список проголосовало более 45 процентов избирателей Дона (637 тысяч человек из 1 миллиона 407 тысяч избирателей). За большевистский, 5-й список, отдали голоса лишь 3,7 процента избирателей. (Кириенко Ю.К. Указ. соч. С.216).
На следующее утро Подтелкову был вручен ответ Донского правительства следующего содержания: “Войсковое правительство Войска Донского, обсудив требования Военно-революционного казачьего комитета, … объявляет, что правительство является представителем всего казачьего населения области. Избранное населением правительство не имеет права сложить своих полномочий до созыва нового Войскового Круга.
Войсковое правительство Войска Донского признало необходимым распустить прежний состав Круга и произвести перевыборы депутатов, как от станиц, так и от войсковых частей. Круг в своем новом составе, свободной избранный (при полной свободе агитации) всем казачьим населением на основе прямого равного и тайного голосования, соберется в городе Новочеркасске 4 февраля сего года одновременно со съездом неказачьего населения. Только Круг, законный орган, восстановленный революцией, представляющий казачье население области, имеет право сместить войсковое правительство и избрать новое. Этот Круг вместе с тем обсудит вопрос и об управлении войсковыми частями… Что касается формирования и деятельности Добровольческой армии, то объединенное правительство уже раньше приняло решение взять их под контроль правительства при участии Областного военного комитета.
…Правительство заявляет, что в устройстве местной жизни может принимать участие лишь местное население, а потому оно считает необходимым всеми мерами бороться против проникновения в область вооруженных большевистских отрядов, стремящихся навязать области свои порядки.
… Правительство не желает гражданской войны, оно всеми мерами стремится покончить дело мирным путем, для чего предлагает военно-революционному комитету принять участие в депутации к большевистским отрядам.
… Правительство обеспечивает полную свободу выборов в станицах и войсковых частях, и каждый гражданин сможет развить свою агитацию и отстаивать свою точку зрения на назначенных выборах в Войсковой Круг.
… Войсковое правительство Войска Донского предлагает всем частям, пославшим своих депутатов в Военно-революционный комитет, возвратиться к своей нормальной работе по защите Донского края… Военно-революционный комитет должен быть распущен избравшими его частями, и все части, взамен этого, должны послать своих представителей в существующий Областной военный комитет, объединяющий все войсковые части области.
Войсковое правительство требует, чтобы все арестованные Военно-революционным комитетом были немедленно освобождены, а администрация, с целью восстановления нормальной жизни в области, должна быть возвращена к исполнению своих обязанностей.
Являясь представителем только незначительного числа казачьих частей*(* Из 60 конных полков, 6 пеших батальонов, 126 отдельных конных сотен, 38 батарей и 5 запасных полков Донского казачьего войска Подтелкова и его сторонников поддержали 11 конных полков, 1 пеший батальон, 5 батарей, 1 сотня и 1 местная команда (см. // “Молодая гвардия”, № 11. 1990. С. 190 – М.А), Военно-революционный комитет не имеет права предъявлять требования от имени всех частей, а тем более – от имени всего казачества.
Войсковое правительство считает совершенно недопустимым сношения комитета с Советом Народных комиссаров и пользование его денежной поддержкой, так как это означало бы распространение влияния Света Народных комиссаров на Донскую область, а между тем казачий Круг и Съезд неказачьего населения всей области признали власть советов неприемлемой, так же, как и Украина, Сибирь, Кавказ и все без исключения казачьи войска. Председатель войскового правительства, товарищ войскового атамана М. Богаевский. Старшины Войска Донского: Елатонцев, Поляков, Мельников.
Ознакомившись с ответом Донского правительства, Подтелков с товарищами тут же покинули Новочеркасск. Тем более, что им стало известно о захвате калединским отрядом под командованием есаула Василия Чернецова(1890-1918)* станции Зверево. Вернувшись в станицу Каменскую, Подтелков принялся за организацию противодействия чернецовцам. Тем временем Чернецов, отличавшийся отвагой и храбростью, награжденный за отличия в сражениях 1-й мировой войны Георгием 4-й степени, захватил станцию Лихая. Военно-революционный комитет переехал из Каменской в Миллерово, где его войска были подкреплены советскими частями, находившимися вблизи границ Донской области. Совместной атакой красногвардейцам удалось выбить казаков Чернецова из Лихой и Зверево. Здесь он получил подкрепление за счет присланного из Новочеркасска пятисотенного отряда юнкеров и офицеров и вновь занял Зверево и Лихую, начав атаку на станцию Глубокая.
27-й, 44-й Донские казачьи полки и 14-я Донская батарея Военно-революционного комитета под натиском чернецовцев отошли на север от Глубокой. Здесь их подкрепили воронежские советские войска и луганские красногвардейцы. На рассвете двадцать первого января они перешли в наступление: чернецовцы были разгромлены: а сам он, окруженный конницей войскового старшины Николая Голубова, раненый в ногу, попал в плен. При конвоировании Чернецова на хутор Астахов возникла перебранка между ним и Подтелковым, переросшая в яростную ссору. Выхватив шашку, Подтелков зарубил предводителя белых партизан.(// «Красный архив». № 3. 1936. С.27-28. В апреле 1918 года Федор Подтелков станет председателем Совета народных комиссаров Донской Советской республики. Во время карательной экспедиции на север Донской области он попадет в плен и будет повешен 11 мая 1918 года в хуторе Пономарев близ станицы Краснокутской. 6 марта 1919 года эта станица будет переименована в волость Подтелковскую). Соратники атамана Каледина считали, что роковое известие о гибели Чернецова и его отряда “оказало несомненное влияние на думы атамана… приведшие его к самоубийству”. (Белая Россия. Альбом № 1. Изд. 2-е. Нью-Йорк, 1937. С.86).
Военно-стратегическая обстановка для Каледина действительно с каждым днем ухудшалась. Большевики из Москвы и Харькова подкрепили подтелковцев на Дону, и те резко усилили нажим, а силы донского атамана практически полностью истощились. К середине января против Каледина действовали отряды Саблина (2500 действующих штыков и сабель и 5000 человек резерва), Сиверса (1700 штыков и сабель и 4000 местных красноармейцев) и Петрова (2500 бойцов с двумя орудийными батареями и двадцатью пулеметами).(Москатов П., Шаблиевский Г., Карагодская М. Рабочий класс Дона в борьбе за советскую власть. Ростов-на-Дону, 1957. С.63.).
Ленин в телеграмме на имя командующего наступающих на Дон советских частей Владимира Антонова-Овсеенко приказал не идти ни на какие компромиссы с Калединым.” От всей души приветствую вашу энергичную деятельность и беспощадную борьбу с калединцами, - писал большевистский вождь. – Вполне одобряю неуступчивость к местным соглашателям, сбившим, кажется, с толку часть большевиков. Особенно одобряю и приветствую арест миллионеров-саботажников в вагоне 1 и 2 класса. Советую отправить их на полгода на принудительные работы в рудники”.(Ленин В.И. ПСС. Т.50. С.21-22).
Уставшие от войны и лишений, казаки покидали свои боевые позиции, расходясь по своим станицам и хуторам, надеясь дома, в теплых куренях, переждать зиму и смутное время. И это, несмотря на многочисленные и настойчивые призывы Каледина, требовавшего от казаков вступления в ряды формирующейся Донской армии. Воочию наблюдавший эту безрадостную миссии в Киеве: “Казачьи полки, возвращающиеся с фронта, находятся в полном нравственном разложении. Идеи большевизма нашли приверженцев среди широкой массы казаков. Они не желают сражаться даже для защиты собственной территории, ради спасения своего достояния. Они глубоко убеждены, что большевизм направлен только против богатых классов, буржуазии, интеллигенции, а не против области, где сохранился порядок, где есть хлеб, уголь, железо, нефть”.
Надо заметить, что большевики в это время не скупились на щедрые обещания, стремясь немедленно перетащить казачество на свою сторону. Там, в декрете-обращении “Ко всему трудовому казачеству” Совета Народных комиссаров от 13 декабря 1917 года говорилось: “Властью революционных рабочих и крестьян Совет Народных комиссаров объявляет всему трудовому казачеству Дона, Кубани, Урала и Сибири, что рабочее и крестьянское правительство ставит своей ближайшей задачей разрешение земельного вопроса в казачьих областях в интересах трудового казачества и всех трудящихся на основе советской программы и, принимая во внимание все местные и бытовые условия, в согласии с голосом трудового казачества на местах. В настоящее время Совет Народных комиссаров постановляет:
1. Отменить обязательную воинскую повинность казаков и заменить на постоянную службу краткосрочным обучением при станицах.
2. Принять на счет государства обмундирование и снаряжение казаков, призванных на военную службу.
3. Отменить еженедельные дежурства казаков при станичных правлениях, зимние занятия, смотры и лагеря.
4. Установить полную свободу передвижения казаков…”.( // «Пролетарская революция на Дону». № 4. М.-Л.,1924. С.195.
И такие широковещательные, явно популистские, откровенно лживые заявления большевиков неотразимо действовали на смертельно уставших от войны и революций казаков: они отсиживались в своих куренях, ожидая лучших времен. И только “героическая учащаяся молодежь напрягала последние силы для защиты Дона, его чести и достоинства”. Однако, неопытные в военном ремесле гимназисты и кадеты десятками гибли в неравной борьбе, и “все больше вырастали могильные холмы с левом простых белых крестов на партизанском участке Новочеркасского кладбища, все печальнее становились добрые глаза атамана, ежедневно с поникшей головой провожавшего на кладбище неизвестных молодых героев”.( Мельников Н. Указ. соч. С.39).
Встречавшийся в эти дни с Калединым А. И. Петровский вспоминал, что когда он “всмотрелся в лицо атамана”, то у него “упало сердце: в глазах выражалась страшная, смертельная усталость”.(Петровский А. Указ. соч. С.5).
Установив свою власть в северных округах Донской области, войска Донревкома начали наступление на юг. Казачьи станицы, лежавшие на пути наступающих красногвардейцев, одна за другой признавали советскую власть. 17 января 1918 года началось антикалединское восстание в Таганроге; вооруженные рабочие заняли почту, телеграф, телефон. Бои между восставшими и юнкерами разгорелись у котельного и винного заводов, у гостиницы “Европейская”. К вечеру девятнадцатого января город оказался во власти рабочих, юнкера организованно отступили к Ростову.
К концу января 1918 года военно-политическая обстановка на Дону стала для атамана Каледина и его сторонников критической. Находившийся в эти дни на Дону участник белого движения писатель Роман Гуль так описывал тогдашнюю обстановку: “С каждым днем в Новочеркасске настроение становилось тревожнее. Среди казаков усиливается разложение. Ожидается выступление большевиков. Каледин по-прежнему нерешителен. Войсковой Круг теряется…”.(Гуль Роман. Ледяной поход. М.,1992. С.33-34.).
Двадцать шестого января Каледин решил собрать вечером членов Донского правительства и Войскового Круга, вернувшихся после объезда ряда станиц, чтобы обсудить слоившееся положение и выработать план дальнейших действий. По совету Митрофана Богаевского атаман пригласил на совещание генералов Корнилова и Алексеева, в середине января переехавших со штабом из Новочеркасска в Ростов и обосновавшихся в роскошном особняке миллионера Н. Е. Парамонова на Пушкинской улице. Вечером из Ростова прибыл начальник штаба Добровольческой армии генерал Лукомский. На совещании присутствовали и некоторые “московские политические деятели”. Хмурый и сосредоточенный, совещание открыл Каледин:
- Господа, к сожалению, ситуация на фронтах очень тяжелая. Дон окончательно развалился и спасти положение весьма трудно. Без Добровольческой армии нам не отстоять Дон. – Он повернулся к генералу Лукомскому и продолжал. – Поэтому я просил бы Вас, ваше высокопревосходительство, передать генералам Корнилову и Алексееву нашу настоятельную просьбу сосредоточить главные силы Добровольческой армии в Новочеркасске и на подступах к нему. – Каледин сделал паузу, давая возможность Лукомскому ответить на его предложение. Тот, поняв желание атамана, встал со своего места.
- Прежде всего, примите, Алексей Максимович, извинения от генералов Корнилова и Алексеева за невозможность прибыть сюда на совещание: положение под Ростовом настолько серьезно, что они не сочли возможным покинуть город. Зная о Вашем желании сосредоточить Добровольческую армию под Новочеркасском, они считают это нецелесообразным, опасаясь, что мы потеряем Ростов, и Добровольческая армия попадет под Новочеркасском в ловушку. Этим мы погубим начатое дело. Они приняли решение отступать на Кубань и просят Вас скорее вернуть в Ростов офицерский батальон.
- Я отдал соответствующее распоряжение, - угрюмо отозвался Каледин. Наступила тягостная пауза…
- Похоже, что Новочеркасск удержать не удастся, - прервал общее молчание Митрофан Богаевский, - поэтому атаману, Донскому правительству и Войсковому Кругу надо переезжать в район еще крепких и стойких станиц, расположенных по Дону, и там постараться заставить казаков откликнуться на призыв атамана.
- Оставлять Новочеркасск я не собираюсь! – жестко остановил Богаевского Каледин. – Я считаю недоступным, чтобы войсковой атаман бежал из столицы Донского края и скитался где-то по станицам…
И после паузы добавил:
- Если ничего не выйдет, я погибну здесь, в Новочеркасске…(Лукомский А. Из воспоминаний. - // «Архив русской революции». Т.5. М.,1991. С.148).
Совещание закончилось, все в молчании стали расходиться…
Двадцать восьмого января Каледин обратился к казакам Дона. Это был последний призыв атамана…
- Граждане казаки! Среди постигшей Дон разрухи, грозящей гибелью казачества, я, ваш войсковой атаман, обращаюсь к вам с призывом, может быть, последним. Вам должно быть известно, что на Дон идут войска из красноармейцев, наемных солдат, латышей и пленных немцев, направляемых правительством Ленина и Троцкого. Войска их продвигаются к Таганрогу, где подняли мятеж рабочие, руководимые большевиками. Такие же части противника угрожают станице Каменской и станциям Зверево и Лихой. Железная дорога от Глубокой до Чертково в руках большевиков. Наши казачьи полки, расположенные в Донецком округе, подняли мятеж и, в союзе с вторгшимися в Донецкий округ бандами красной гвардии с солдатами, сделали нападение на отряд полковника Чернецова, направлявшийся против красногвардейцев, и часть его уничтожена, после чего большинство полков, участников этого подлого и гнусного дела, рассеялись по хуторам, бросив свою артиллерию и разграбив полковые денежные суммы, лошадей и имущество. В Усть-Медведицком округе вернувшиеся с фронта полки, в союзе с бандой красноармейцев из Царицына, произвели полный разгром на линии железной дороги Царицын-Себряково, прекратив всякую возможность снабжения хлебом и продовольствием Хоперского и Усть-Медведицкого округов. В слободе Михайловской, при станции Себряково, произвели избиение офицеров и администрации, причем до 80 офицеров. (В резолюции казаков 32-го Донского казачьего полка, действовавшего здесь во главе с Ф.К.Мироновым, было записано, что они “постановили не расходиться по домам и вести борьбу с контрреволюционными войсками Каледина и Ко до тех пор, покаместь власть на Дону не будет вырвана из рук Каледина и передана трудовому народу”. - // “Социал-демократ”. 28.1.18 год).
Развал строевых частей достиг предела и, например, в некоторых полках Донецкого округа удостоверены факты продажи казаками своих офицеров за денежное вознаграждение. Большинство из остатков уцелевших полевых частей отказываются выполнять боевые приказы по защите Донского края.
В таких обстоятельствах, до завершения начатого переформирования полков, уменьшением их числа и оставлением на службе только четырех младших возрастов, Войсковое правительство, в силу необходимости, выполняя свой долг перед родным краем, принуждено было прибегнуть к формированию добровольческих казачьих частей и, кроме того, принять предложение и других частей нашей области -–главным образом учащейся молодежи – для образования партизанских отрядов. Усилиями этих последних частей и, главным образом, доблестной молодежи, беззаветно отдающей свою жизнь в борьбе с анархией и бандами большевиков и, поддерживается в настоящее время защита Дона, а также порядок в городах и на железных дорогах области. Ростов прикрывается частями особой Добровольческой организации.
Поставленная себе Войсковым правительством задача – довести управление Областью до созыва и работы ближайшего (4 февраля) Войскового Круга и Съезда неказачьего населения – выполняются указанными силами, но их незначительное число и положение станет чрезвычайно опасным, если казаки не придут немедленно в составе добровольческих частей, формируемых Войсковым правительством.
Время не ждет, опасность близка, и если вам, казаки, дорога самостоятельность вашего управления и устройства, если вы не желаете видеть Новочеркасск в руках пришлых банд большевиков и их казачьих приспешников-изменников, то спешите на поддержку Войсковому правительству посылкой казаков-добровольцев в отряды.
В этом призыве у меня нет личных целей, ибо для меня атаманство – тяжелый долг. Я остаюсь на посту по глубочайшему убеждению необходимости сдать пост, при настоящих обстоятельствах, только перед Кругом. 28 января 1918 года. Войсковой атаман Каледин”.( // «Станичный вестник» (Монреаль). Сентябрь, 1993. С.17-18).
Но станичники остались глухи и равнодушны к отчаянным призывам своего атамана. “Казаки, - отметил Михаил Шолохов в романе “Тихий Дон”, - уставшие от трехлетней войны…, не изъявили особой охоты драться с большевиками. …И не было той силы, что могла бы удержать казаков от стихийного влечения домой”.(Шолохов Михаил. Тихий Дон. Кн.2. Ростов-на-Дону, 1988. С.179).
Михаил Астапенко, историк, член Союза писателей России