Автор сценария Шу.
***
Зима. Тихо падает снег. Уютный полуразрушенный домик. В единственной, с заколоченными окнами, комнате, весело и угрожающе потрескивает старая печь. На, когда-то фиолетовом диване, он и она. Зябко кутаясь в пушистые засаленные пледы, ведут неспешную беседу.
- А помнишь, как ты в первый раз меня увидел?
- Ага, подумал ещё «Я бы vдул!»
- Ах, какой ты романтик! - сказала она и довольно улыбнулась.
- Ага! Ну получилось же! - ответил Серж, и спустил ноги с дивана. Дико хотелось в туалет. Но тот, что в доме, давно замёрз. А уличный давно сожгли.
- Серёженька, а я весь день хочу спросить, только не злись, ладно?
- Чо ещё?
- Полбутылки канпота утром оставалось, я точно помню. На вечер оставляла. Ты не видел?
- Не видел! - сказал Серж и поджал ноги под диван.
Послышался предательский звук покатившейся бутылки.
- Серёжа, б! - взвизгнула Донья в праведном негодовании - Что это за звук?!
- Это фаня бзdнула, бя, буду!
- Падабол! - подумала Фаня и зарылась поглубже в тряпки. Было очень холодно, и хотелось забыться, что бы не видеть лицо любимой хозяйки.
- Фаня спит в кресле, удод! - сказала Донья.
- Ну значит ласка бегает. Не барагозь, .ура!
- Падабол! - запищала ласка - Я в кружке сижу! Вытащите меня кто-нибудь отсюда!
- Ты слышал? Что это было? - спросила Донья и тревожно напряглась.
- Кот твой Бездомный мышь поймал. Развела тут зоопарк, ноге ступить некуда.
Серж уже с трудом мог усидеть на диване. В туалет хотелось невыносимо. Он суетливо шаркал ногами и сжимал бёдра изо всех сил. Под диваном опять звякнуло.
Женщина, доверчиво не спуская глаз с любимого, сползла с дивана. Встав на четвереньки заглянула под диван. Оттуда на неё угрюмо смотрел Диваныч. Он безуспешно пытался вытолкать закатившуюся к нему бутылку обратно. Диваныч не любил гостей. Внезапный поединок глазами длился нескончаемые пять секунд.
- Да, здесь действительно ничего нет! - сказала Донья. Она тоже не хотела палиться. По легенде, со всеми своими мужчинами она жила платонически. И только Сержу, умелому и опытному малолетке, доверила свою бутоньерку.
Сам Жидгурда претендовал на звание Почетного Щелкунчика, чтобы расколоть её орех. Но она берегла своё сокровище, для единственного своего котёнка, знала, что появится он этой зимой, вместе с дровами.
- В смысле, ничего нет? Ты зенки то разуй, слепошарая! - Серж был поражён и обескуражен, он точно знал, бутылка под диваном!
- Пусто, любимый. Как в холодильнике. То, видно, и вправду ласка была.
- Падаболка! - взвизгнула ласка.
- Падаболка! - подумал Серж - Посмотри ещё раз!
Донья нагнулась ещё ниже, что бы дотянуться до бутылки и толкнуть её подальше к стене. Делиться с Сержем не хотелось.
Возмущённый Диваныч толкнул бутылку обратно к Донье, и позвал на помощь Бездомного Кота.
- Да что там за дpёбaный кьорлинг? - заорал Серж, сползая с дивана. Увидел Донью, головой вниз - бутоньеркой наружу, и что-то забытое зашевелилось в глубине души.
«Блин! Орех! Орех - это колоть. Колоть - это дрова. Дрова - это бревно… Дрова! Надо наколоть дрова. А то замёрзнем к черту».
- Милости просим! Заждались! - зашипел Чёрт и ткнул локтем Антона, лукаво подмигнув. Антон лишь печально вздохнул.
- Нет, Сереженька, ничего тут нет. Последний зуб даю!
- Ладно, вылазь, Лара Крофт - смекнул Серж, что Донья старая, и слаба глазами, могла и не увидеть. А значит и делиться не придётся - Иди абниму.
Он и она уселись обратно на диван. Закутались в пушистые засаленные пледы. Позыв мочеиспускания не отступал, но и отступать было некуда.
- Я это, всё равно тут такое, короч, я в диван, ага.
- Конечно, Котёнок - сказала Донья, и предусмотрительно немного отодвинулась от любимого.
- Пупец- сказал Диваныч, и отодвинулся к стенке, что б его не закапало.
- Пупец - сказали Чёрт с Антоном.
- Пупец - сказали мыши и убежали из дома.
- Господи, да вытащите меня отсюда! Я не хочу умирать! - визжала Ласка.
- Господи, хорошо то как! - сказал Серж, облегчаясь.
- Господи, забери меня! - думала Фаня.
- Господи, за что мне это! - думала Донья.
***
Господи нажал на «PAUSE». Проржался, прокашлялся, пригладил бороду.
- Занятный сериал у этой бабы! Этот сезон вообще огонь!
Уложив на коленях упитанных и безмятежных такс, потрепал их по головам, и нажал «PLAY».
Я уехал жить в Xерамундо
Под прибои Цимлянского моря
От полночи и до полудня
Я делю ее радость и горе
Она любит старый диван
Цвета увядшей фиалки
Ее гибкий по-девичьи стан
Снова крабиком тянет к гадалке
Там оклееный пленкой комод,
Где кровавые маки алеют
Портулаком зарос огород
И пробитая крыша ржавеет
В лихорадке угара и бреда
Посреди руин и разрухи
Воруют бревно у соседа
Мои невозможные руки
Обнимая тонкие плечи,
Граненый стакан полируя,
Я вкушаю завиральные речи,
Кариозный зубик целуя
На убогом разрушенном ложе
Мы восторгам любви предавались
Ее нежная светлая кожа
В томной неге и ласке купалась
Роскошь бедер-спелый орех
Завладела хмельной головою
Юный локоть не как у всех
Имеет власть надо мною
Приготовит сытный обед
По акции купит селедки
И как в кокон, укутавшись в плед
Вместо чая плеснет себе водки
Я уехал жить в Xерамундо
Под прибои Цимлянского моря
От полночи и до полудня
Я делю ее радость и горе…
(Стихи нашего комментатора. Напишите, пожалуйста, друг, как подписать их.) Озма - именно так поэт Полина попросила подписать это стихотворение.