Глава 60.
Неожиданный тандем.
В один из моих следующих визитов к Михе, мы разговорились на тему звукозаписи. У меня давно возник интерес к студиям профессионального уровня, но побывать на них мне до сих пор не доводилось.
В ходе беседы я узнал, что в городе всего одна студия на уровне, которая находится недалеко от стадиона и рулит ей мужик, с фамилией «Ковров». Со слов Михи он был редкостный алкаш и это было его увесистым бременем, которое не особо высоко и надолго позволяло ему отрываться от дна. Сколько стоило записать у него трек Миха не знал, а людей, которые располагали данной информацией, ни в его, ни в моих кругах общения, к сожалению, не было. Единственный вариант выяснить был пойти по адресу, где расположена студия и на месте узнать все нюансы. Но мы пока были не готовы к таким действиям и поэтому всё, что нам светило, это караоке микрофон, одетый в носок и пустивший свой проводной корень в мой старый пентиум.
Как только я получил от Михи довольно обширный экскурс, настала моя очередь провести ему такой же, касаемо моего подобия звукозаписывающей студии. Много времени это не заняло. Пять-десять минут и всё на ладони. Мне было немного стыдно рассказывать об этих спартанских условиях, в которых я варю своё хип-хоп месиво, но как не странно, Миха не то, что не поднял меня на смех, он даже не улыбнулся, за всё время моего вещания. Он был полон внимания и молча слушал мою мантру.
После того, как я закончил, выдержав небольшую паузу, он задал несколько вопросов. Адресованы они были графику работы моих родителей и графику нахождения меня в школе или на каких-либо секциях. Поняв, к чему он клонит, я дал ему точно расписание и решил идти на опережение, резюмировал свой ответ вопросом, не хочет ли, Миха заглянуть в гости, ответ на который услышал моментально. И он был положительным.
Следом я выяснил, что на днях его навестила давняя подруга, муза, и в ходе этой долгожданной встречи, Миха разродился небольшой текстулей, строчек в тридцать. Поздравив его с выходом из творческого затишья, я попросил заценить, что он там написал, если есть вариант.
Миха, не церемонясь, нагрузил прямо в основные колонки, выходившие на улицу, бит. Несмотря на это, внутри ларька, его было достаточно хорошо слышно и Миха зачитал мне свой набросок.
Посыл трека был о переломах в жизни обычного парня. О двух годах, проведённых в рядах армии РФ, о вечном поиске себя, ну и всё в таком духе. Как говорится - трушечка. Я такое любил и поэтому проникся по полной.
Путь до моего дома объяснять не пришлось, Миха его, как не странно, помнил достаточно хорошо с того дня, когда впервые посетил мою прихожую, абсолютно по другой причине.
***
Встретив гостя в намеченный день, я услышал мнение, что квартира будто бы изменилась внутри. Это было верное замечание, ведь не так давно, был сделан ремонт. Ремонт, который я вспоминаю с привкусом обувного клея в моей ротовой полости. Поменялись обои, мебель и ещё куча всего, даже я сам.
Затем мы проследовали в комнату, где уже всё было подготовлено для процесса записи. На столе лежал микрофон в белом носке, на рабочем столе была запущена программа, в которой производилась запись. На её фоне, аккуратным белым квадратом раскинулась открытая папка, с битами. В ней были как биты, сделанные мной на хип хоп иджее, так и биты, что были сделаны Тёмой в FL Studio для нашего бэнгера, в составе «Street Life» и лиричного бэнгера с Талером, под названием «Уличный поэт».
Я предложил Михе заценить то, что у меня есть, с надеждой на второе пришествие музы к нему после услышанного и дальнейшим использованием оставленного ей месседжа, в нашем совместном треке. Вот так нескромно я намекнул ему на то, что совсем не отказался бы от фита. Миха без раздумий согласился и попросил по очереди включать имевшиеся минуса.
Оказавшийся в проигрывателе список был упорядочен от худших к лучшим. Поэтому я не расстраивался, когда идущая друг за другом лепнина с хип хоп иджея, рисовала на лице Пэка полнейшее безразличие и просьбу переключить дальше. Так продолжалось почти весь плей лист. Ведь нормальных битов там было раз, два и обчёлся. И эти два были в самом конце. Им предшествовал бит с трека «В этом городе», который заставил Миху встрепенуться, после длительного залипона, но спустя несколько секунд он вспомнил, что этот минус уже реализован мной. Предпоследним заиграл бит с трека «Уличный поэт» и Миха не мешкая узнал его, сказав, что это крутой минус, да и трек получился вполне достойным. (Он не забыл, как мы зачитывали ему с Талером эту телегу, на первой послеармейской встрече.)
В итоге мы подкрались к последнему минусу в плейлисте. По выражению лица Михи, можно было сказать, что он уже не ждёт чего-то такого, что может реально взорвать его голову и поселить в нём желание застелить под услышанный минус свой лучший куплет, но Миха очень сильно ошибся. Как только заиграли флейты и вступил плотный кик, разбавляемый сочным клэпом, в огранке мягкого и глубокого баса, Миха выкатил свои зенки на уровень кудрявого чуба, поднятого вверх, и посмотрел на меня так, будто бы всё происходящее какая-то шутка. Я сразу же поспешил его убедить, что минус полностью авторский и написан специально для меня. (Рассказывать истинную его судьбу я не стал. В этом не было особого смысла.) Попросив поставить бит на репит, после его завершения несколько раз, Миха начал шевелить губами и попросил дать листок и ручку.
Решив не терять времени, я тоже взял листок и начал накидывать свой куплет. Получалось дерзко и уверенно, раннее такого уровня репрезентов я не писал. Считывать написанное было легко. Строчки, вылетев изо рта, будто бы сразу магнитились к минусу и создавали монолитный увесистый хит.
Самое интересное, что раннее я уже писал куплет на этот минус и он не был таким крутым. Вот как влияет истинное вдохновение на творчество. Если в прошлый раз я писал куплет, потому что было «надо», то сейчас я чувствовал настоящее соревнование на бите. И не абы с кем, а с кумиром. Было не позволено звучать слабо на его уровне. Нужно было выжать свой максимум и преумножить его во что бы то ни стало. И покуда всё вокруг благоволит, ручка шуршит по листу, а мозг подкидывает новые рифмы и панч-лайны.
Буквы моего имени вылиты сталью!
Пропитаны насквозь – перегаром и шмалью!
Я делал своё имя на этих дорогах.
Самых страшных улиц, где потеряна вера в бога.
В целом, конечно, мой куплет был приукрашен, но основа звучала правдиво и поэтому я не парился. Получилось зубасто.
Спустя час времени, моя часть была полностью готова, и я ждал Миху. Минут через десять он тоже заявил о готовности и предложил по очереди зачитать получившиеся текста. Я сразу же согласился и сказал, что готов зачитать первым. (Уж очень мне не терпелось в полный голос заценить созданный шедевр.)
Считывая взахлеб свою партию, я краем глаза заметил, как Миха встал с кровати и начал ходить по комнате, качаясь всем телом, в такт моему речитативу. Такой фидбэк значительно преумножил мой заряд, и читка стала ещё напористее. По завершению я остановил бит и спросил мнение. Миха рассыпался в комплиментах и сказал, что не ожидал услышать куплет на таком высоком уровне. С его слов это был один из лучших куплетов в русском рэпе, которые он слышал за последнее время. Такой высоты я не ожидал. Это была невероятная мера похвалы и она льстила мне донельзя, поэтому дабы не продолжать концентрироваться на своём ЭГО, я сказал Михе, что теперь его очередь и нагрузил бит.
Миха тоже выдал довольно мощный и увесистый репрезент. Я был невероятно восхищён его крутой читкой, разбавленной нотками хрипотцы. Меня будто откинуло в тот день, когда мне довелось впервые вдохновляться этой читкой, будучи неумелым юнцом. Тогда я ещё даже не думал о том, что смогу читать рэп, а теперь мы куражимся на одном бите с моим вдохновителем. Мечты становятся реальностью прямо здесь и сейчас!
Далее мы пришли к единому мнению, что нужен разрывной хук. Хук, рассказывающий о том, кто мы и откуда. Обязательно было нужно задействовать в тексте название нашего города. Правда город наш назывался не так коротко, как хотелось бы, и мы решили сократить его до звучащей аббревиатуры. ЗК. После этого, мы по строчке придумали припев, и звучал он максимально харизматично. В нём был призыв запомнить наши имена и запомнить, что мы в этом деле навеки.
После написания текстов мы подумали, что нужно сразу записать дэмку и заценить всем своим. Гордость хлестала через край как у меня, так и у Пэка. Это действительно звучало свежо для того времени и высоко по уровню.
Выше я уже писал о том, что записывать трек было возможно только в один дубль и других вариантов не было. Всё нужно было зачитать от начала до конца и только потом остановить запись.
Запись производилась с жирным шипением, которое служило своего рода прослойкой между голосом и музыкой. Процесс записи был мучителен и мог опустить не одну сотню рук, заставив МС отказаться от этой безумной идеи с полпинка. Меня же никакие трудности сломить не могли. Я был чересчур настырным в достижении целей, которые ставил перед собой. Правда Миху всё это нормально так изнуряло, но я подбадривал его как мог и вселял после каждого провала запал на ещё одну попытку.
Косяки, приводящие к обрыву записи были самые, что ни на есть разные. Если брать меня, то самый мой частый косяк – это нехватка дыхалки на определённом моменте. У Пэка из косяков, приводящих к запинкам, добавлялся ещё и кашель. Тяжело сказать, чем конкретно он был вызван в большинстве случаев. Причин могло быть две. Первая это чрезмерное курение сигарет, вторая это хрипотца, которую он намеренно создавал в своей читке, нехило так напрягая горло. Так или иначе, в сумме эти две причины не оставляли ему никаких шансов зачитать свой парт безукоризненно.
Спустя полтора часа нашего рэп марафона мы всё же смогли пересечь финишную прямую, коей являлся крайний проигрыш в минусе, подводящий к последним секундам тайминга. Теперь главное, чтобы старина пентиум не начал заниматься самодеятельностью и не послав нас куда подальше, не отключился по питанию или не ушёл в перезагрузку. Как только дело было сделано я схватил мышку и лихорадочно метнул указатель в левый верхний угол, поспешив разложить список настроек, в поиске заветного «сохранить как.»
Сохранив проект, мы с Михой очень шумно выдохнули. Получилось почти синхронно. Далее я вывел дэмку в мп3 формате, и мы получили 5 часов наших стараний в трёхминутном треке, размером в пять мегабайт. Занимательный такой экспорт.
Миха был заряжен болванкой и сразу же попросил совершить её прожиг нашей композицией. Я провёл ему краткий экскурс о том, какой у меня хищный дисковод, дабы подготовить к самым печальным последствиям и получив согласие нажал кнопку.
Процесс записи видимо вымотал не только нас, но и все комплектующие, так как дисковод отработал без единого нарекания, чётко реагируя на нажатия кнопки и все дальнейшие действия, за которые был в ответе. Получив на выходе горячую болванку со свежеиспечённым хитом Миха, бережно убрал её в конвертик и подписал чёрным, перманентным маркером.
К моменту завершения всех запланированных процедур, часы показывали 17:00, а это значит, что через полчаса придёт батя, а за ним и матушка. Я доходчиво намекнул Михе о том, что мои родители не особо поддерживают, когда я устраиваю у себя в хате «Шалман» и мы пошли в прихожую. Сцепленными в замок руками, мы совершили притяжку, которая мягко столкнула передние части наших правых плечей, сопроводив это столкновение хлопками свободной левой рукой по правым лопаткам. Это означало максимально дружественное прощание. Затем я открыл входную дверь и Миха стремглав побежал по ступеням вниз, ведь от его скорости зависела быстрота наступления момента, когда он будет включать записанное творение в своём музыкальном ларьке или же на каком-либо другом проигрывателе в кругу близких, дабы услышать новые мнения.