Пойди туда – не знаю куда…
– Приближаемся к космогородищу «Левша», – объявила Внучка.
– Что, кто, где? – Дед резко вскочил со своего кресла, на котором благополучно заснул.
– Готовь карманы, скоро их наполнят честно заработанным золотом, – проговорила Внучка громче и ухмыльнулась. Дед после этих слов стёк обратно в кресло, изобразив гримасу крайнего удовлетворения на лице, словно кот, добравшийся до крынки со сметаной.
– Знаешь что, как получим свою долю, я тебя свожу в святая-святых «Левши»: Творческую мастерскую, вот где действительно полёт фантазии не ограничен ничем, кроме разве что законов Вселенной, но сразу предупреждаю, что тебе стоит обходить стороной техносвятцев, – он сделал паузу, а после продолжил тихим голосом, придвинувшись к Внучке почти вплотную: – эти ребята видят тебя насквозь и никогда не упустят возможности обратить любого в свою веру или чего хуже заполучить органы для отправления своих таинств.
– Земля слухами полнится, – ответила ему Внучка.
– Мы в открытом космосе, в его вакууме слухи распространяются со скоростью света, – вздохнул Дед.
– Космоладья «Гравибычок», номер ГРДДВ-000011, передайте регистрационные данные для аутентификации, – в динамиках раздался суровый голос сотрудника входного контроля.
– Да пожалуйста, – ответил ему Дед и лениво нажал на кнопку на панели управления.
– Ваше судно не зарегистрировано в Единой Боярской Информационной Системе «Верфь», в доступе отказано. Приготовьтесь к принудительной буксировке в ближайший урядный пункт для установления обстоятельств.
– Да подожди ты, служивый, – обиженным тоном произнёс Дед, – ладья всего пару недель как сошла со стапелей, дизайнерская сборка, можно сказать. Ну не успел я её зарегистрировать, – он подмигнул Внучке и шёпотом произнёс: – Зачем бы мне ещё и налог платить, – а вслух сказал: – Паспорт электронный проверьте. Мы к ружейных дел мастеру Никите.
– Всё в порядке, спасибо за сотрудничество. Следуйте к пятой пристани, – декламировал голос после недолгого молчания.
«Левша» являл собой самое средоточие технологий на всей территории Царства и имела классическую форму колеса, на окраинах которого располагались жилые кварталы ремесленников. От окраин к центру тянулись районы, которые в простонародье окрестили Спицами, и на которых располагались разномастные мастерские и лавки, где можно было приобрести всё что угодно: от ствольных гвоздей до стрелецкой эмали. Центр космогородища венчала огромная башня, Копьём прозванная, врезавшаяся своим остриём в бездонный космос, олицетворяя тем самым передовую грань науки, рассекающую тьму невежества. С точки зрения более приземлённого уровня понимания башня служила генератором атмосферы и вместилищем Палат мастеров.
Ступив с трапа в этот удивительный техногенный мир, взгляду Внучки предстали яркие огни, неоновые вывески, которые тут же ослепили её зрительные сенсоры, а доносящаяся отовсюду музыка, шум и гам снующих туда-сюда людей, практически заглушили её аудиоканалы своим инфо-мусором. Перенастроив свои системы и невольно покопавшись в базах данных, она нашла аналогию с древним земным городом Эдо, разросшимся на пике своего развития до размеров мегаполиса и ставшим мировым центром передовых технологий. Многие нынешние обитатели «Левши» являлись потомками переселенцев из Эдо, покинувших родной дом ещё во времена Первых кочевников.
– Внучка, – услышала откуда-то издалека и обернулась, сзади стоял Дед, скрестив руки на груди, – тебе все канала забило? Я минуты две пытаюсь до тебя достучаться.
– Так почему же не одёрнул меня, вдруг у меня системный сбой.
– Как выглядит системный сбой мне хорошо известно, а не одёрнул по одной простой причине: вдруг ты получаешь эстетическое удовольствие от всего этого высокотехнологического мракобесия, – он обвёл окружающее пространство руками.
– Нет, мне и правда забило каналы, не самое приятное ощущение, скажу я тебе, – сказала Внучка поморщившись.
– Привыкай, тут всегда так, – ответил он с гримасой отвращения. – Пойдём, порадуем наших дорогих заказчиков.
Они вместе стали пробираться через людские дебри и баррикады торговых павильонов.
– Повезло нам с тобой стыкануться сразу на Спице, сели бы в кварталах мастеров, то идти бы пришлось ещё дольше.
– А куда нам, собственно, нужно? – опомнилась Внучка. – И кто такой этот твой Никита, вы знакомы?
– Он мой старинный знакомый, вместе начинали в Царской технологической академии, – нехотя ответил Дед.
– Так ты у нас учёный муж, да ещё и благородного происхождения, оказывается, – сделал выводы Внучка.
– Поверь мне, в академию не только барчуки всякие поступают, много там действительно способных учёных мужей.
Аудиовизуальные сенсоры Внучки работали на полную мощность, выхватывая из общего гомона обрывки фраз, которыми обменивались продавцы с покупателями, также реагировали они и на пёструю цветовую гамму убранства торговых павильонов. Одним словом, для механической Внучки это было тем ещё испытанием, ведь ей приходилось в режиме реального времени перенастраивать свои программы, хотя после первого раза она была уверена, что этого достаточно. Теперь они шли с дедом в полном молчании, ведь разговаривать в таких условиях было практически невозможно. Дед то и дело оглядывался на неё, опасаясь не потерялась ли, а она старалась не отставать от него ни на шаг. Вдруг кто-то небрежно схватил её за плечо и резко дёрнул:
– Покайся, заблудшая! Уверуй в истинного Творца, и он гарантирует тебе спасение!
От такой неожиданности вкупе со сбоившими микросхемами она пришла в растерянность, хотя в другой ситуации просто сломала бы наглецу руку. Сфокусировав взгляд на незнакомце, она увидела перед собой фигуру в просторной поношенной робе, голова была покрыта капюшоном, из-под которого виднелось лишь жёлтое свечение двух больших круглых огней. На шее его висела толстая цепь с армиллярной сферой. Незнакомец продолжил скрипучим машинным голосом:
– Открой свою душу Первозданному Технократу, он узнал тебя, – его глаза вспыхнули ещё ярче и перед взором Внучки вдруг предстала маленькая темноволосая девочка, играющая в куклы на полу избы, девочку позвал чей-то голос, она подняла голову и увидела две большие неясные тени. Из видения Внучку вырвал голос Деда:
– Убери от неё свои механические грабли, пёс смердящий! – он резко дёрнул незнакомца за руку и тот повалился на землю. Балахон слетел с него и взору изумлённой публики, собравшейся поглазеть на происходящее, предстало нечто невообразимое: на полу валялся проволочный каркас, какой делают дети, чтобы потом облепить его глиной, чтобы в итоге получилась миниатюрная фигурка. Всё тело, а вернее скелет техносвятца, состоял именно из такой проволоки, но во много раз толще, конечности крепились к остову согнутыми в петлю концами, вместо головы была такая же петля, в центре которой крепились два фонаря, выполнявшие, по-видимому, функции глаз. Каким образом оживало это человекоподобное нечто было совершенно неясно.
– Мой Бог защитит меня и покарает неверных. Рядом с тобой совершенное создание, Дед. Ты должен помочь ей обрести себя, – существо заговорило вновь, но откуда шёл голос было решительно непонятно.
– Что здесь происходит? – Дед обернулся и увидел двух подходящих к нему стражников, а за ними, не поспевая, бежал на коротких ножках пухлый урядник с пышными усами на раскрасневшемся лице. Мундир его был расстёгнут и на белоснежной рубахе в области груди виднелось жирное пятно.
– Здрав буде, господин урядник, – поклонился ему Дед. – Что же это делается, это техноморфное нечто, – он небрежно указал левой рукой в сторону техносвятца, которого споро поднимали с пола стражники, попутно облачая снова в одежды.
– Приношу свои искреннейшие извинения, брат Техтон-единица-два ноля-единица, – при этих словах урядник отвесил ему такой глубокий поклон, что сам чуть не упал под весом собственного необъятного пуза. – Понимаете, Дед ходит совершенным безобразным безбожником...
– Придёт время, и он узрит истину, – резко оборвал его техносвятец и, развернувшись, зашагал от толпы прочь.
– Дал бы тебе по морде и каземат сырой бы кинул дней так на пять, – гаркнул во всеуслышание на Деда урядник, и потом, взяв его под локоть, продолжил уже еле слышно: – Сам знаешь какие эти «братья» ранимые, чего на рожон прёшь?
– Это моя вина, он меня выручал, – внезапно вступилась за Деда Внучка. Урядник аж подпрыгнул на месте от неожиданности.
– Ты кто ещё такая? – быстро опомнившись выпалил он.
– Внучка она, искусственная форма жизни, – ответил за неё Дед. – На моём попечительстве и под моей заботой.
– Час от часу не легче, – урядник отёр платком со лба пот. Народ стал медленно расходиться.
– Пропусти нас в Палаты мастеров к мастеру Никите, мы ему заказ везём.
– Ах, – урядник снова протёр вспотевший лоб, – как только схватишь кого на месте преступления, так тот всенепременно окажется важной особой.
– Не серчай, ты же меня не первый раз знаешь, я всегда способствовал процветанию «Левши», – Дед подмигнул ему.
– Ты мне тут не дури, Дед, и дурака из меня не делай, – начал было грозить ему урядник.
– Так мы пойдём? – как можно мягко спросил Дед.
– Ах, да чёрт с вами, – урядник махнул на Деда с Внучкой рукой и обратился к скучающим стражникам: – Ну а вы чего стоите дубами, пошевеливайтесь, скоро смена караула начнётся, – с этими словами трое зашагали прочь.
Дед с Внучкой вновь стали пробираться сквозь толпы людей, заинтересованных в покупке заветной для себя вещицы, но на этот раз Дед крепко взял Внучку за руку.
– Что он тебе сказал, этот проволочный? – спросил он.
– Да что-то про истину и веру, я толком ничего и понять не успела как скоро ты появился, – ответила она будничным тоном, но Дед, тем не менее, заподозрил неладное, хотя расспрашивать дальше не стал. Минут пять ушло у них на путь до входа в Палаты мастеров, где их встречали грозные привратники – два десятиаршинных столба, вершины которых венчали птицы с ужасными гримасами на человеческих лицах и распростёртыми в разные стороны крылами.
– Кто вы? – раздалось громкое рычание, подобно раскатам грома.
– Дед с Внучкой, – просто и коротко ответил Дед.
– К кому идёте?
– К мастеру Никите.
– Проходите, вас ожидают.
Войдя внутрь, взору обоих предстали просторные пятиаршинные комнаты, освещённые окнами от пола до потолка ростом, полислюдовые[1] стёкла которых специальным образом концентрировали фотоны и затем освещали все внутренние посещения. Все внутренние поверхности первого этажа Палат были покрыты замысловатыми рисунками-узорами, сочетавшими в себе причудливые и витиеватые переплетения сказочных птиц, животных и растений.
– Взаправду говорят, что Палаты мастеров – чудо чудное, да диво дивное, – пробормотал Дед, осматриваясь вокруг. – Сколько раз тут был, а всё налюбоваться не могу. Видишь роспись повсюду? Так она динамическая, Никитино изобретение.
– Мастера Никиты, – поправил его мягкий незнакомый голос. – Ну здравствуй, Дед.
– Ах ты пёс! – крикнул Дед и бросился на невесть откуда взявшегося незнакомца.
– И я рад тебя видеть. Да полегче ты, – через силу вещал незнакомец, заключённый в крепкие объятия Деда. К слову сказать, одет он был просто, в одну потрёпанную и много раз залатанную рубаху, поверх которой был кожаный фартук. Кожа его была загорелой, лицо обрамляла длинная седая борода, а голову со стянутыми в маленькую косичку волосами, опоясывал кусок бечёвки.
– Знакомься Внучка, это мастер Никита, – радостно декламировал Дед.
– Так вот какое, стало быть, твоё чудо-дитя, – Никита с изумлением воззрился на Внучку и некоторое время не спускал с неё своих восторженных глаз.
– Технология грависмолы её разработка, без Внучки не было бы сейчас и меня, и твоего заказа.
– Так вы достали его? – не без удивления спросил Никита.
– Даже несмотря на то, что Дед нас чуть не угробил, – подшутила над Дедом Внучка, и лицо его залилось краской.
– Во истину, чудеса, – проговорил Никита, поглаживая бороду, и в конце перекрестился.
– Давно ли мастера такие набожные? – подколол его Дед.
– Времена теперь такие настали, что не знаешь, во что и верить, – ответил ему Никита. – Пойдёмте скорее ко мне и всё обсудим, – он хлопнул два раза в ладоши, и входные двери, через которые совсем недавно прошли Дед с Внучкой, распахнулись, а за ними оказалось маленькое помещение. – Это зовётся лифтом, не изумляйтесь так, прошу внутрь.
Когда двери лифта открылись вновь, Никита провёл Деда с Внучкой в свой кабинет – просторную горницу, расположенную на самой вершине Палат. Она представляла собой просторное помещение в форме восьмиугольника, стены которого, в отличие от нижнего уровня, были окрашены белой краской, а в каждом углу почти под потолком висели восемь икон, с которых на Деда с Внучкой взирали суровые и благородные лики не то святых, не то ещё кого, от которых исходило неяркое свечение. Потолок, взмывающий ввысь аршинов на пять, вмещал в своих пределах великолепно сработанную копию картины заморского мастера под названием «Сотворение Адама», которая, однако, была дополнена некоторыми деталями: непонятными существами, планетами и галактиками. Стоит также отметить, что окна в кабинете отсутствовали, а освещался он необозримым сонмом лучинок, плавающих прямо в воздухе. Подле каждой стены неизменно стоял шкаф, высотой почти до потолка, вмещавший в себе тысячи рукописей, а в каждом из восьми углов помещался причудливый верстак, заваленный всяческими непонятными деталями и приспособлениями. Посреди же кабинета высился невысокий пьедестал, в центре которого располагался длинный стол с парой скамеек по обе стороны, который был сплошь завален рукописями, свитками, деталями механизмов и прочей мелочёвкой. Подойдя к столу, Никита ловко сгрёб его содержимое в подготовленный мешок и отнёс всё это в угол, потом расстелил на столе скатерть-самобранку и громко произнёс:
– Пятый набор, пожалуйста, – после этих слов над её поверхностью закружились какие-то золотистые частицы, постепенно приобретая чёткие очертания, и вот уже к услугам хозяина и гостей были горячий самовар, распространяющий манящий сладковатый аромат малины, а также различные сдобы, пироги, крендельки.
– Технология воссоздания любых объектов из наночастиц была запрещена несколько десятилетий назад после бунта Двух-из-ларца, – продекламировала Внучка с укоризной и гневно глянула на Деда.
– Она находится в надёжном месте под бдительным присмотром наших боевых истуканов, которых вы видели на входе в Палаты, – поспешил успокоить её Никита, пока Дед пребывал в молчании. – Это последний образец данной технологии и используется он исключительно во благо.
– А царской охранке об этом известно? – не унималась Внучка.
– Это её не касается, – отрезал Никита и перевёл разговор в другое русло: – Какая любопытная и умная твоя Внучка, а Дед. Да что ты всё сидишь, да глазами хлопаешь, угощайся, – он налил себе и Деду по чашке чая из самовара.
– Да чует сердце моё, что задумал ты неладное, друг Никита, затем и просил тебе Колобка привезти, – ответил он, отхлебнув из чашки.
– Твоя правда, не зря перед вами скатёрку разложил, не праздного веселья, а вот по какой причине, – он отпил чая, затем сделал глубокий вдох и поведал им следующее: – Поговаривают, что скатерть попала к нам прямиком из Нави, такой технологии на нашей стороне нигде не сыщешь. Якобы Первый-из-ларца обнаружил её парящей в открытом космосе и взял себе, потом сделал Второго ну а дальше вам известно. Также говорят, что твари сказочные к нам лезут через врата, которые ведут прямиком в Навь, но это пока спорно и не доказано. Так вот, к чему это я, существует книга под названием «Елисейкины сказки», которую-де написал в незапамятные времена первопроходец в пространстве-времени Афанасий, путешествовавший между мирами Яви, Прави и Нави[2], – он отхлебнул ещё и хитро посмотрел сначала на Внучку, затем на Деда и отхлебнув ещё произнёс с довольной ухмылкой: – Книга эта есть у меня.
Дед поперхнулся и выронил из рук чашку с ещё горячим чаем, который обжёг его, едва коснувшись штанов, а чашка тут же разлетелась на маленькие осколки. Лицо его перекосилось гримасой звериной злобы, и создалось впечатление, будто бы он стал кем-то другим. Воззрев на Никиту налитые кровью глаза, он громко прошипел:
– Аспид, ты, ползучий! – в следующее мгновение Дед бросился на Никиту, стиснув его горло в железном объятии. – Почему утаил это от меня, почему раньше не сказал? С книгой мы могли бы предотвратить Полыхание «Горыныча» и спасти уйму жизней.
– От…пустиии…меняя, – лишь прохрипел в ответ Никита. Лицо его стало пунцоветь, а глаза были готовы вот-вот вылезти из орбит.
– Достаточно, – услышал он сквозь звон в ушах голос Внучки, – надо его выслушать, – она разжала захват Деда и силой усадила его на диван, затем просканировала состояние Никиты, помогая ему подняться и сесть напротив Деда: – Твоей жизни ничего не угрожает.
– Никто не угрожает, – поправил её он, потирая правой рукой своё горло и косясь при этом на Деда, который сидел теперь нога на ногу, отвернув в сторону голову.
– Прошу просветить меня в причинах столь нелогичного поведения, – теперь Внучка обращалась к Деду, скрестив руки на груди и глядя на него исподлобья.
– Говорят, так поступают с убивцами в цивилизованных колониях, – немного высокомерно произнёс Дед.
– Я не убивец и к трагедии на «Горыныче» не имею ни малейшего отношения, тебе это прекрасно известно, – с обидой в голосе парировал Никита. – Не мог я предотвратить беду, не мог, а исправлять после нельзя уже было, даже с книгой.
– Откуда тебе знать, ты ж ничего не сделал, а сидел и смотрел на развернувшийся там Ад из кабины своей «Пассифлоры».
– Да прекратите же, – голос Внучки звучал громко и твёрдо, её усиленный акустическими преобразователями сигналов. Оба, Дед и Никита, были слегка дезориентированы мощной звуковой волной, но немного оклемавшись, всё же согласились на примирение. Видно было, как Дед силой пытается сдержать себя. Немного успокоившись, он начал говорить:
– Лет десять назад, когда дела на «Горыныче» ещё шли в гору, произошла череда загадочных событий, которые привели к печально известному Полыханию «Горыныча» – воспламенению топливной системы и стабилизационных двигателей. Горело всё и все вокруг: мужчины, женщины, дети. Все кричали кругом о том, что это кара божия за наше посягательство на дары космоса. Я брёл по сквозь огонь, стараясь спасти как можно больше людей, в то время как купеческие корабли один за другим отчаливали куда подальше, забитые своим добром. В один момент я увидел маленькую девочку, зовущую маму, она стояла в центре огненного кольца, тщетно пытаясь из него выбраться. Я стремглав ринулся к ней, прыгнул сквозь пламя, но тут прогремел очередной взрыв и из недр «Горыныча» вырвался огненный фонтан. Очнулся я спустя пару дней в лазарете, без памяти.
– Дед, я регистрирую у тебя повышение ЧСС и давления, – Дед схватился за сердце, глаза его уставились куда-то в пустоту. – Никита, нужно ему помочь! – крикнула Внучка и в ту же секунду Дед свалился на пол.
Он в который раз погрузился в омут воспоминаний о том ужасном дне, и маленькая девочка в огненном кольце раз за разом звала его:
– Дед, Дед…Не уходи…Вставай…Вставай, старый змей, твои показатели устаканились! – последнее он услышал особенно чётко, видение рассеялось, и он открыл глаза. Над нависло озабоченное лицо Никиты, рядом с ним стояла Внучка. – Очнулся, старый? Я сразу сказал, что тебя там ещё не ждут. Я тебе давно говорил сменить этот никчёмный психошунт.
Внучка смерила их обоих непонимающим взглядом. Дед присел на полу:
– У меня диагностировали разновидность посттравматического расстройства, при котором в момент вспоминания о той маленькой девочке, я превращаюсь в буйное и опасное животное. А так как бухло с этим, как оказалось, не помогает, мне поставили психошунт, который блокирует конкретно это воспоминание, хотя иногда случаются сбои.
– Забыл про искусственное сердце, – подмигнул ему Никита.
– Тебя послушать, так я получается ни-в-жизнь[3] какая-то, – парировал ему Дед. – Помоги мне встать. – Никита протянул ему руку и помог подняться старому товарищу. – Ты на меня не серчай, знаешь ведь, что у меня эта штука в голове, – он постучал пальцем по правому виску.
– Да и ты знай, будь у меня возможность помочь тогда, я бы ни за что тебя не бросил, – ответил ему Никита. Они пожали руки.
– Ну вот и помирились, – обрадованно провозгласила Внучка. – Теперь предлагаю перейти к делу. Зачем ты рассказал нам про эту книгу с детскими сказками? – спросила Внучка Никиту.
– А затем, что в ней содержится подробнейшая информация о трёх мирах, их технологиях, героях и злодеях, а также огромный бестиарий, довольно подробно описывающий каждую тварь во Вселенной.
– Кстати, а как книга-то у тебя оказалась? – к слову вспомнил Дед.
– Не время сейчас, дай мне договорить, – Никита лукаво глянул на Деда и продолжил: – Из книги можно узнать, как помочь светозарцам, а также там содержится подлинная история Хозяйки.
– Хорошо, нам-то что с того? – спросил Дед, по тону его стало понятно, что он начинает терять терпение.
– Да как ты всё не уразумеешь, – Никита хлопнул себя ладонью по лбу, – невесть откуда взявшиеся сказочные твари, блуждающие всюду Колобки – это верный признак того, что эпоха светозарцев подходит к концу и он вот-вот явится в наш мир.
– Кто он? – синхронно спросили Дед с Внучкой.
– Морок Ползущий, – мрачно ответил им Никита.
***
Выдержки из «Елисейкиных сказок».
«В стародавние времена, когда ни материи, ни пространства-времени ещё не существовало, а кругом единолично царил Тьма-и-Хаос. Пресекал он всякие попытки любой жизни зародиться, любой упорядоченной структуре появиться, свету пробиться. Думал он, что правление его бесконечно, а могущество безгранично. Так и плавал по Безвременью один, упоённые своей гордыней. Но, как это часто и бывает со всеми тиранами, проглядел одну маленькую искорку, которая, единожды вспыхнув, зажгла Зарю Новую. Стал свет распространяться по всему Безвременью, освещая собой каждый его уголок. Задрожал Тьма-и-Хаос, запричитал, но сделать ничего не смог, проделал дыру в последнем тёмном уголке, да и сгинул поминай как звали. А Заря тем временем засияла ещё ярче, вспыхнула и зародила в мире новом жизнь первую, детей своих – светозарцев.
То были поистине удивительные существа, ростом аршины по три, а иные и того выше, статные, в длинных платнах[4], украшенных витиеватыми узорами, головы их обрамляли златые локоны, а сами они излучали благой свет настолько яркий, что лица им сокрыты были. Просторные высокие хоромы свои устраивали они в мегалоградах численностью более мильона жителей каждый. Являясь первыми и единственными созданиями Зари, несли они в себе частичку сущности её, зарницей именуемую. Она жизнь им и бессмертие даровала, равно как и силой невероятной наделяла. Так и жили они в мире и согласии, расселялись по новым мирам, а бесконечные дни свои проводили в песнопениях Заре и хороводах вокруг костров огромных.
Эпоха сменяла эпоху, но как пришли в этот мир светозарцы одни, так в одиночестве и праздности пребывали, не опускаясь до созидания жизней новых.
Но невдомёк им было, что Тьма-и-Хаос, напуганный светом Зари, не ушёл насовсем, а всего-навсего затаился, силы свои собирая. Так ждал он эпоху за эпохой, надеясь, что пройдёт век светозарцев, их свет померкнет и сгинут они насовсем. Но прошло ещё несколько эпох, и понял он, что Заря их оберегает. В такое негодование пришёл супостат, так бесноваться начал, что чуть наружу из убежища своего не прорвался. Успокоился тогда и стал думать, как ему светозарцев одолеть. Да и рассудил, что раз свет явился из тьмы, так значит тьме под силу снова его обуздать, для того и стал медленно, раз за разом, выпускать слугу своего, Морока Ползущего, в мир светозарцев, а он, в свою очередь, зарницы их отравлял.
Долго ли, коротко ли, но заметили светозарцы неладное, потому как умирать стали, да и спохватились, но поздно уже было. Собрался Морок и обрушился на них. Стали миры в погосты превращаться, звёзды гасли одна за другой, пожирал он зарницы тускнеющие, сам при этом сил набираясь. Ничего не могли противопоставить ему светозарцы, так и спасались бегством, пока не осталось больше миров и планет во Вселенной, где спрятаться им можно было.
И вот пришло время смерть им принять от врага стародавнего».
[1] Прозрачный материал наподобие стекла, кристаллическая решётка которого способна удерживать внутри себя фотоны, поступающие с одной стороны, и высвобождать их с другой. При этом количество фотонов - интенсивность излучения света - можно регулировать изменением самой кристаллической решётки.
[2] Являют собой три параллельных измерения: Явь – реальный мир, Правь – мир добрых богов, Навь – мир мёртвых.
[3] Биологический организм, содержащий механические или электронные компоненты, киборг.
[4] Платно – в XV–XVII вв. в Московской Руси царское распашное длинное одеяние без воротника, сильно расширенное книзу, с широкими недлинными рукавами, застежкой встык, по бортам, подолу и краям рукавов обшитое орнаментальной полосой.