«Я хотел бы, чтобы мне позволили остаться в этой резервации. Здесь жили и умерли мои предки» (Таза в разговоре с Джоном Кламом, 6 июня 1876 года).
Примерно в то же время, когда Кембл посещал агентство Чирикауа, в форт Боуи прибыл мормонский проповедник Дэниэл Джонс, который собирался проповедовать индейцам о своей религии. Джеффордс был предсказуемо холоден к его идеям, но Джонс имел рекомендательное письмо от губернатора Аризоны Энсона Саффорда, поэтому агент разрешил священнику общаться с индейцами. Джонс сказал апачам, что мормоны планируют поселиться в их стране и хотят дружить с ними. Этот случай не заслуживает внимания, за исключением предупреждения, которое Джеффордс дал Джонсу: «Мы особо ничем не рискуем, если только не придется столкнуться с пьяными индейцами на дороге». Партия Джонса не столкнулась с какими-то проблемами, но заявление Джеффордса стало пророческим, жутким предвестником грядущих событий. Инцидент, который нарушил стабильность в резервации, возник из-за виски белого человека.
22 декабря 1875 года, менее чем через месяц после визита Кембла, Джеффордс получил огорошивающее письмо от новоиспеченного уполномоченного по индейским делам Джона Куинси Смита, который одиннадцать дней назад сменил в этой должности Эдварда Смита. Новый Смит ответил на письмо Джеффордса от 6 декабря, в котором агент просил разрешить ему закупку муки, кофе и сахара. Агент сообщил своему начальнику, что к концу декабря у него закончится запас муки, а кофе хватит только до 19 января 1876 года. У него было достаточно кукурузы, чтобы заменить муку в пайках, но он не хотел этого делать, так как индейцы незамедлительно направили бы большую часть пайков на изготовления тисвина. Смит прочитал письмо и ответил Джеффордсу, что он одобряет контракт на 100 000 фунтов муки, но тогда будет отменена выдача соли и сахара. В заключение он распорядился, что Джеффордс урезал его контракт на кукурузу на 25 процентов. Он объяснил это свое решение тем, что его бюджет на индейцев Аризоны, рассчитанный до 30 июня 1876 года, «требует наибольшей экономии со стороны агентов». Приказ Смита стал началом цепочки связанных друг с другом событий, кульминацией которых стало упразднение резервации Чирикауа.
19 января 1876 года Джеффордс уведомил Смита, что его запас говядины закончится в конце февраля. Он запросил разрешения на заключение контракта на поставку 300 000 фунтов говядины, или, в противном случае, индейцы отправятся в набег в Мексику, чтобы «обеспечить самих себя скотом, если им не будут предоставлены пайки, как это было обещано специальным уполномоченным Ховардом, когда был заключен мир». Однако его мольбы не поколебали Смита. 4 марта 1876 года Джеффордс сообщил, что его индейцы «ушли в горы, где они смогут охотиться на дичь». Кроме этого, он предупредил: «Я не смогу теперь контролировать их так же, как делал это раньше. Эти индейцы не могут жить без мяса». Через восемь дней уполномоченный Смит, обеспокоенный, вероятно, возобновлением военных действий, решил направить 150 000 фунтов говядины из индейского агентства в Колорадо в агентство Чирикауа.
К этому времени, по крайней мере, два военных отряда покинули резервации для совершения набегов в Мексике. Не только нехватка мяса вынудила индейцев уходить из резервации выше в горы, вспышка эпидемии оспы в Нью-Мексико напугала их относительно того, что они заразятся от белых. Многие пожилые апачи помнили об эпидемиях 1843-44 и 1861-62 годов, которые забрали жизни от 75 до 100 чирикауа в Ханосе и Фронтерасе. Теперь Ху повел отряд из бедонкое и недни в Чиуауа, а Скиниа возглавил четырнадцать чоконен в набеге в Соноре. Таза и его 180 чоконен ушли обратно в горы Драгуна.
В феврале 1876 года отряд Скинии обнаружил грузовой обоз на дороге в город Кокоспера, Сонора. Чирикауа устроили засаду и первым же залпом уложили замертво троих мексиканцев. Вслед за этим четвертый мексиканец был захвачен в плен, пятый был ранен, но ему удалось оторваться от апачей. Однако через девять миль погони те настигли его и убили. Среди нападавших, по словам мексиканского пленника, был «старый вождь, который носил головной убор с зеркалом на лобной части». Вероятно, это был Скиния, который по какой-то необъяснимой причине «указал на дорогу на Имурис и отпустил пленника». Через несколько дней Скиния и его люди повернули назад, к своей ранчерии в горах Драгуна. Уже в Аризоне они остановились у реки Сан-Педро в ранчо Гидеона Льюиса, попросили у него муки, и тот дал им ее. Затем они уехали, но вскоре один индеец вернулся и предупредил партнера Льюиса, человека по фамилии О'Брайен, что им надо уходить, так как «индейцы собираются напасть». Когда отряд вернулся к своим семьям, то обнаружил, что группа Тазы ушла в Драгуны.
Воодушевленные своим успехом, Скиниа и Кушкла попытались убедить сыновей Кочиса покинуть резервацию. Скиниа, по-прежнему разочарованный тем, что Кочис назвал Тазу своим преемником, надеялся убедить Найче, своего зятя, уйти, понимая, что в этом случае Таза последует за ними. Тем не менее, несмотря на тесные семейные связи между тестем и зятем, слова Кочиса, произнесенные им на смертном одре, всё ещё стояли в ушах Найче и Тазы. Они отвергли предложение Скинии, и во время очередной тисвиновой попойки началась драка, в результате которой погибли по одному человеку от каждой группы и юный внук Кочиса. Этот мальчик, вероятно, был сыном дочери Кочиса по имени Найтлотонса, и Шуи-иты, или Шеты, сына Чивы. Таза и Найче вместе с их последователям и немедленно возвратились в агентство и расположились лагерем около Апачи-Пасс. Вскоре после кровавой внутриплеменной разборки, Пионсеней и Кушкла взяли пятерых человек и вновь отправились в набег в Сонору. В начале апреля они вернулись в резервацию с тринадцатью лошадьми и другой добычей, включая золотой песок на сумму около ста долларов.
Примерно в то же время в резервацию вернулись Ху и Нула с вереницей мулов и лошадей. Как только Джеффордс узнал, что Ху своровал скот в Чиуауа, он поехал в его лагерь и с осознанием долга конфисковал одиннадцать украденных животных. Но это был не конец, Джеффордса ждал самый серьезный кризис со дня смерти Кочиса.
В марте 1876 года Николас Роджерс, владелец ранчо и станции в Салфер-Спрингс, или Серных Источниках, которые чирикауа называли Тут-Сосе, или «Узкая Вода», имея в виду узкую стремнину с быстрым течением, купил в Тусоне бочку виски и привез ее на свое ранчо, проигнорировав предупреждение Джеффордса о том, что это может стоить ему жизни. Каким-то образом индейцы узнали о его покупке, и 6 апреля 1876 года Пионсеней и Пиархел (брат Кушклы), приехали на ранчо Роджерса с золотым песком или деньгами, которыми они недавно разжились в набеге на Сонору. Роджерс продал им несколько бутылок виски по десять долларов за штуку. На следующий день Пионсеней вернулся со своим племянником Назарзи и купил еще сколько-то виски, а затем они отправились в лагерь в Драгунах. Напившись, Пионсеней полез драться к своему брату Скинии, и когда две их сестры попытались вмешаться, он убил их. После этого Пионсеней и Назарзи покинули лагерь и снова поехали на ранчо Роджерса, прибыв туда примерно через час после захода солнца, около шести часов вечера (7 апреля).
В тот же день, но только раньше, работник Роджерса, Оризоба Спенс, вернулся на ранчо после успешного преследования трех человек, который неделю назад украли у Роджерса мула и лошадь. Спенс был бывшим кавалеристом, награжденным медалью «доблесть в бою» за смелость, проявленную в столкновении против Кочиса в горах Чирикауа в 1869 году. Он присоединился к Роджерсу после демобилизации из армии в 1874 году. Оба мужчины сидели безоружными на стульях около их ранчо, когда подъехали индейцы. Пионсеней попросил еще виски, но на этот раз Роджерс отказал ему, и в следующее мгновение апач открыл огонь, убив Роджерса на месте. Спенс забежал в дом и схватил свою винтовку Генри, но один из индейцев, вероятно, Пионсеней оказался быстрей. Покончив со Спенсом, индейцы обчистили дом, и всё, что могли увезти – патроны, виски и еду – погрузили на лошадей и поехали обратно в Драгуны. Через час на ранчо приехал мистер Брозье и обнаружил ужасное зрелище. Он немедленно помчался в форт Боуи, прибыв туда вскоре после полуночи. Его рассказ подтвердил то, что Джеффордс уже слышал часом раньше: Таза прислал к нему с новостями Тису, которые был у его отца своего рода телохранителем. Джеффордс попросил помощи у капитана Маклеллана, и тот приказал лейтенанту Остину Хенели взять сорок четыре человека из роты Н шестого кавалерийского полка и пайки на пять дней, и ехать с агентом на станцию Салфер-Спрингс. Двое гражданских из форта Боуи присоединились к солдатам. Группа выступила на рассвете 8 апреля 1876 года, направившись сначала в лагерь Тазы, находившийся примерно в двенадцати милях от форта, вероятно, около сегодняшнего каньона Бонита в горах Чирикауа.
Когда они прибыли к ранчерии, Джеффордс обнаружил, что индейцы ушли «на вершины гор». Агент попросил Хенели вести отряд в Салфер-Спрингс, а сам с Тисом поехал дальше в лагерь. Джеффордс убедил Тазу, что они будут находиться в безопасности, «если останутся там, где были раньше», имея в виду территорию агентства. Также он посоветовал им переместиться ближе к Апачи-Пасс, чтобы дистанцироваться от группы Скинии. Таза и три чоконена в качестве проводников поехали с Джеффордсом, и перед отъездом Таза попросил Чиву взять руководство на себя до тех пор, пока он не вернется. В сумерках они достигли станции Салфер-Спрингс, где их ждала команда Хенели.
В тот же вечер Хенели и Джеффордс нашли бочку с виски, из-за которой начались проблемы. Роджерс насыпал в нее «определенный объём табака и другого вещества, чтобы придать напитку крепости». Спустя шестнадцать лет Джеффордс сказал историку Томасу Фаришу, что «другими веществами были «большое количество перца-чили, смешанного с плитками прессованного табака», что привело к образованию отвара, который мог сделать безумным любого человека.
Рано на следующее утро (9 апреля) прибыл вестовой с новостью о том, что последователи Пионсенея убили одного человека и ранили другого в двух нападениях на изолированные ранчо у реки Сан-Педро. Ясно было, что Пионсеней и Назарзи вернулись вечером 7 апреля в лагерь с их добычей из Салфер-Спрингс и сообщили Скинии об их поступке. Группа Скинии, насчитывавшая пятьдесят человек, включая двенадцать мужчин, немедленно свернула лагерь и направилась в сторону Соноры. Пиенсеней и еще семь мужчин – Кушкла, Пиарел, Назарзи, Брочес, Тискли и еще двое – поехали к ранчо Гидеона Льюиса, сорока двухлетнего уроженца Нью-Йорка, занимавшегося выращиванием картофеля. Компаньон Льюиса, О'Брайен, - мормон, получивший предупреждение за два месяца до начала военных действий, - в тот момент находился на охоте в холмах. Он всегда говорил своему другу, чтобы тот везде ходил с оружием, особенно во время работы в поле, но Льюис не прислушался к нему. Он увидел, как индейцы собирают в табун его лошадей, и вместе с мексиканским мальчиком поехал, чтобы выяснить, в чём дело? Когда они приблизились, Тискли выстрелил в Льюиса почти упор, убив его наповал, а еще несколько пуль пронзили одежду мальчика. Находясь перед лицом семерых или восьмерых апачей, мальчик смог скрыться в кустах.
Затем отряд Пионсенея поехал к ранчо мистера Брауна, кто поливал свои насаждения. Броачес выстрелил ему в ногу, нанеся ему тяжелое ранение. Браун заполз в кусты и замер. Он пролежал там до утра, пока его не обнаружила поисковая партия. Индейцы обчистили его дом, забрав винтовки и патроны. Они не стали возиться с поимкой четырех упрямых мулов Брауна, так как спешили присоединиться к Скинии.
Узнав об ограблениях на Сан-Педро, лейтенант Хенели решил преследовать группу Скинии. Оставив восемь человек с телами убитых, Хенели и остальные, упаковав пайки в седельные сумки, в сопровождении Джеффордса, Тазы и еще троих чоконенов, поехали к горам Драгун.
Не ясно, направились ли они по следам или, повинуясь чувствам Тазы, поехали прямо на юг к горам Сан-Хосе, известным сегодня, как горы Мула. Таза считал, что Скиния пройдет через этот район на пути в Сонору. Так или иначе, в десять часов утра 10 апреля, после восьмидесяти миль марша с двухчасовым отдыхом, Таза обнаружил группу Скинии «на вершине высокого пика, к которому подступиться можно было только через глубокие каньоны и узкие гряды». Когда они приблизились к позиции Скинии, противники открыли «адский огонь».
Несмотря на внезапность, войска не понесли потерь. В разгар обстрела Таза проявил смелость, присущую его знаменитому отцу. Он «встал на скалу посреди стрельбы и произнес речь для противника». Люди Скинии, которые укрылись настолько хорошо, что солдаты Хенели их даже не видели, ответили еще одним залпом, который вынудил солдат отступать. Тогда Таза сказал, что он с тремя своими воинами сможет выбить врагов с их позиции, если Хенели даст ему в помощь солдат. Лейтенант, сохранявший хладнокровие, считал, что в данной ситуации атаковать бесполезно. В конце концов, после двухчасовой перестрелки, он повел войска обратно в форт Боуи. Скиния и Пионсеней в дальнейшем без проблем добрались до Соноры.
По возвращении Джеффордс решил, что необходимо немедленно развеять опасения среди индейцев. Таза, используя свое влияние, помогал ему в этом, советуя остальным вождям оставаться в резервации. Джеффордс переместил оставшиеся группы на восточный склон гор Чирикауа, подальше от группы Скинии. В это неспокойное время до Тусона дошли слухи, что все апачи покинули резервацию, кроме вождя по имени Ка-чиз (возможно, имелся в виду Чиуауа, чье апачское имя было Кла-эш, или Тлай-хиз), который прибыл в форт Боуи. В другом сообщении говорилось, что группа из пятидесяти чихенне и несколько койотеро (апачей Белой Горы) присоединилась к группе Скинии.
Но ни то, ни другое не было правдой. Ни один из резервационных чирикауа не присоединился к группе Скинии. Эстебан Очоа, известный бизнесмен из Тусона, которого чирикауа хорошо знали, прибыл в Кэмп-Грант в девять часов вечера 9 апреля и сообщил о слухах, что Дельгадито и Эскуине покинули резервацию вместе с их смешанной группой чихенне и бедонкое, насчитывавшей, по словам Джеффордса, 44 мужчины и 126 женщин и детей. В более позднем отчете говорилось, что эта группа насчитывала 32 мужчины и около 100 женщин и детей. В начале мая два жителя Нью-Мексико вернулись в Месилью из Апачи-Пасс и сообщили то, что Джеффордс сказал им: двести апачей ушли из его резервации в Охо-Кальенте. По-видимому, от 150 до 200 апачей покинули резервацию в Нью-Мексико всего через несколько дней после инцидента с группой Скинии и Пионсенеем, и это событие было более значимым в свете будущих дискуссий.
По пути небольшая группа воинов совершила налет севернее агентства Чирикауа, похитив девятнадцать мулов из лагеря шахтеров возле Клифтона, а затем отправилась на восток в Охо-Кальенте, куда к середине апреля прибыла основная часть группы. После трехлетнего отсутствия, бедонкое оказались незваными гостями. Они нашли дела в Охо-Кальенте в таком же в беспорядке, как и в агентстве Чириткауа. Джон Шоу, агент чихенне, примерно в то же время, что и Джеффордс, исчерпал запас говядины для своих подопечных. Прожив месяц на растительной диете, чихенне, мрачные и угрюмые, заговорили о бегстве в Мексику и заключении там договора. Командующий округом Нью-Мексико полковник Эдвард Хатч покинул Санта-Фе и отправился в Охо-Кальенте, чтобы успокоить индейцев и заверить их, что армия будет обеспечивать их мясом, пока Шоу не получит средства от индейского бюро. Хатч нашел их «очень дерзкими; мужчины вооружены винтовками Спрингфилд, Винчестер и Шарпс».
Он верно подметил, что некоторые индейцы только что прибыли из резервации Чирикауа, но ошибался, когда писал, что вновь прибывшие «приложили руку к убийству Спенса и Роджерса». Вскоре после приезда Хатча, между апачами, прибывшими из Чирикауа, и людьми Викторио, произошли две стычки. Первая случилась 20 апреля 1876 года, а вторая на следующий день. «В жарких дебатах на тему выхода на военную тропу» люди Викторио убили трех человек из резервации Чирикауа. Единственной потерей Викторио была смерть добродушного Чисито, или Чие, проводника генерала Ховарда. Еще несколько человек были ранены. В результате, бедонкое Эскуине, или «индейцы из Аризоны, часть группы Кочиса», - как их назвал Хатч, ушли в необитаемые районы на юго-западе Нью-Мексико и горы на севере Чиуауа. Оттуда они возобновили набеги за скотом в Нью-Мексико и в Мексике.
Тем временем, высшее должностное лицо в Аризоне, губернатор Энсон Саффорд, разработал план по подавлению мятежа и началу процесса расформирования агентства Чирикауа. Удивительно, как быстро среагировало на кризис обычно медлительное Бюро по делам индейцев. Несмотря на то, что уполномоченный по индейским делам основывал свое решение частично на ошибочной информации, представленной губернатором Саффордом, чиновники Бюро уже устали от мексиканских жалоб на индейские набеги, совершаемые из резервации. С точки зрения уполномоченного, уже неважно было то, что один пьяный человек убедил семерых других пойти с ним в набег, который стоил жизни трем американцам и спровоцировал мятеж. Теперь у правительства имелась веская причина для того, чтобы закрыть резервацию и вырвать с корнем из родной земли около семисот чирикауа (учитывая, что 200-225 человек из групп Эскуине и Скинии уже ушли) из-за действий одного психически ненормального человека, Пионсенея.
12 апреля 1876 года, через пять дней после убийства Спенса и Роджерса, губернатор Саффорд встретился с вездесущим Джоном Кламом в Тусоне. Вместе они выработали план по борьбе с чирикауа. Клам рассматривал это в качестве своей третьей возможности ликвидировать еще одну индейскую резервацию. Он вернулся в Сан-Карлос, и 14 апреля отправил телеграмму Саффорду, сообщив, что он организовал «Специальные полицейские силы» из 225 апачей, которые «с видимым нетерпением присоединились к экспедиции против чирикауа». На следующий день Саффорд телеграфировал Кламу: «Я узнал сегодня, что часть группы не ушла». Несмотря на то, что Саффорд знал эти новые подробности, через два дня он шлет двусмысленную, даже можно сказать вводящую в заблуждение, телеграмму, уполномоченному по индейским делам в Вашингтоне. Он сообщил, что чирикауа «массово взбунтовались, за исключением Тазы и нескольких его последователей». Должно быть, Саффорд полагал, что он сможет оправдаться за небольшую белую ложь, если она приведет к развитию скотоводства и горнодобывающей промышленности на юго-востоке Аризоны.
Наконец, спустя два дня, 19 апреля 1876 года, губернатор телеграфировал Джону Уоссону, бывшему издателю газеты “Arizona Citizen”, кто теперь находился в округе Колумбия, Вашингтон, что он рекомендует правительству закрытие резервации Чирикауа и переселение тамошних индейцев в Сан-Карлос или Охо-Кальенте. И кто же был им выбран для этой работы? Ну, конечно же, Джон Клам: «…единственный человек, у которого хватает ума, способностей и уверенности в себе». Саффорд умел объяснять доходчиво. На следующий день Конгресс выделил средства на переселение чирикауа, и 3 мая 1876 года уполномоченный по индейским делам Джон Куинси Смит поручил Кламу взять на себя ответственность за их резервацию, и, «если это будет возможно претворить в жизнь на практике, вы должны переселить индейцев в Сан-Карлос». После того, как третий этап политики концентрации получил официальное одобрение, Клам с готовностью принял назначение, но потребовал, чтобы его «должным образом поддержали», имея в виду, что ему необходима в этом деле военная поддержка. Губернатор Саффорд после разговора с генералом Августом Катцем, главнокомандующим департамента Аризона, попросил уполномоченного Смита «немедленно встретиться с военным секретарем и попросить его, чтобы он приказал генералу Каутцу оказать Кламу всю необходимую помощь». 15 мая 1876 года военный секретарь издал приказ, разрешающий Каутцу поддержать переселение военными силами. Каутц, в свою очередь, сообщил в Вашингтон, что его войска будут готовы к 2 июня.
Джеффордс, пока Саффорд решал судьбу его агентства, а Клам планировал слияние, оказался под прицелом двух важных институтов англо-американского общества: прессы и армии. “Arizona Sitizen” сильно подстегнула общественное мнение с помощью статьи на первых полосах от 15 апреля 1876 года, где утверждалось, что «999 из 1000 человек верят, что тип войны против чирикауа должен быть неуклонным, безжалостным и неразборчивым, с равным убийством мужчин, женщин и детей». Репортеры “ Sitizen” критиковали Джеффордса с тех пор, как он признался им в частном разговоре, что «набеги чирикауа на Сонору являются справедливым ответом и местью за мексиканское вероломство».
Это было необдуманное, равнодушное и глупое замечание, которое, в конце концов, обернулось против него, но нет никаких записей, подтверждающих, что Джеффордс поощрял совершение грабежей и убийств в Соноре. 20 мая 1876 года “Sitizen” метнула еще один снаряд в Джеффордса, опубликовав ужасную статью на первых полосах, полную лжи и необоснованных обвинений, основанных, предположительно, на показаниях кого-то, кто жил в форте Боуи на протяжении предыдущих нескольких лет. Согласно анонимному источнику, агент «был мертвецки пьян на протяжении, по крайней мере, половины времени; продавал спиртные напитки, оружие и боеприпасы своим подопечным; и позволял им держать в плену мексиканских детей». Известно, что Джеффордс не был трезвенником, но и нет никаких доказательств тому, что он когда-либо уклонялся от своих обязанностей агента. Остальные обвинение были абсолютно лживыми. Примерно в то же время генерал Август Каутц приказал командиру в форте Боуи передать Джеффордсу, что «здесь очень плохие намерения в отношении его агентства в юго-восточной части территории», имея в виду гражданские власти Аризоны.
Джеффордс не получил официального уведомления из Вашингтона, но он, несомненно, узнал о решении после того, как “Sitizen” опубликовала его 6 мая. Индейцы пронюхали об этом каким-то образом, но он мог им только сказать, что официально ему ничего не поступало.
Дела окончательно зашли в тупик, когда 10 мая 1876 года от Скинии к Джеффордсу прибыл посланник с просьбой о встрече. Агент согласился. Незадолго до этого, между 20 апреля и 2 мая двенадцать человек Скинии атаковали два грузовых обоза и еще каких-то путников на дорогах в районе городов Ариспе и Моктесума. Погибли, по меньшей мере, девять человек, было похищено более ста голов скота, лошадей и мулов.
Джеффордс встретился со Скинией в пяти милях от агентства. Скиния сказал ему, что он бежал из резервации из-за действий Пионсенея, потому что боялся, что «войска атакуют их всех, и что женщины и дети погибнут в сражении». Скиния утверждал, что всего трое – Пионсеней, Брочес и Назарзи – из двенадцати мужчин его группы участвовали в убийствах трех американцев. Другие девять человек, включая Тискли, который убил Льюиса, во время их разговора находились примерно в двадцати трех милях южнее Апачи-Пасс, вероятно, в каньоне Тёрки-Крик. Джеффордс поехал со Скинией в его лагерь, где, к своему ужасу, обнаружил, что Пионсеней и два других «преступника» тоже там присутствуют. Пионсеней, возможно, уже протрезвевший, нисколько не укротил свою ярость. Позже агент рассказывал, что Пионсеней и два его компаньона «зарядили оружие и собрались убить Джеффордса, считая, что это подтолкнет всех индейцев к бегству (из резервации)». Скиния загородил собой Джеффордса, и остальные его люди последовали его примеру. Агент целым и невредимым вернулся в Апачи-Пасс.
На следующий день группа Скинии прибыла в агентство без Пионсенея и двух его сообщников, которые скрылись в южной оконечности гор Чирикауа. При посредничестве своего зятя Найче, Скиния договорился о том, что его группа отходит под контроль Тазы. Тем временем, Джеффордс сообщил капитану Маклеллану, что он отказывается от дальнейших переговоров по поводу судьбы Пионсенея и его последователей, и отдает их в руки военным. После того, как люди Скинии закупили провиант в торговой лавке, служащий агентства сообщил в “Arizona Sitizen”, что одним из его клиентов был человек, убивший Роджерса и Спенса. Однако он ошибся, указав, возможно, на Пиарела, кто был с Пионсенеем, когда тот первый раз приехал покупать виски в ранчо Роджерса, или на Тискли, кто застрелил Льюиса. Здесь удача отвернулась от Джеффордса, так как Клам случайно прочитал ошибочное обвинение и немедленно сообщил об этом уполномоченному по индейским делам. В своем письме корыстный агент (Клам) пообещал привлечь убийц к ответственности.
Пока Клам собирал и подготавливал своих полицейских в Сан-Карлосе, генерал Каутц собирал и подготавливал войска для выполнения деликатной миссии, которая, согласно осведомленным лицам в форте Боуи, вполне могла вылиться в новую апачскую войну. Поэтому, чтобы убедить индейцев в том, что им не нужно сопротивляться переселению в Сан-Карлос, он решил продемонстрировать силу и приказал привлечь всю кавалерию своего департамента для участия в операции. На случай, если индейцы решат сопротивляться, он и губернатор Саффорд разработали трехсторонний подход. Во-первых, они сообщили губернатору Соноры и полковнику Хатчу в Нью-Мексико, что желательно, чтобы они разместили свои войска вдоль их границ с Аризоной. Во-вторых, Каутц сконцентрировал 550 солдат и 100 индейских скаутов возле резервации Чирикауа, разделив их следующим образом: семь кавалерийских рот с двумя ротами индейских скаутов он отправил на восточную и западную границы резервации, а другие пять кавалерийских рот расположил в форте Боуи на время перемещения индейцев. В-третьих, губернатор Саффорд, который явно не доверял Джеффордсу и поэтому держал приготовления втайне от него, нанял Фреда Хьюза, бывшего помощника Джеффордса, в качестве его связника с чирикауа.
23 мая 1876 года Клам сообщил из Тусона, что его подготовка к переселению чирикауа завершена. У него было пятьдесят четыре полицейских и бывший пленник чирикауа Мерехильдо Грихальва в качестве переводчика. Через три дня, проводя время в Тусоне в ожидании прибытия генерала Каутца из Прескотта, апачи Клама «надели свои перья и нанесли свою военную раскраску» и начали танцевать для жителей города, и Грихальва при этом выступал в роли распорядителя церемонии.
В ту же ночь, когда Клам развлекал свою аудиторию в Тусоне, Таза вызвал Тома Джеффордса для серьезного разговора. Молодой вождь велел Джеффордсу покинуть резервацию, чтобы тот не видел, «как убивают его и его брата, так как они не собираются покидать горы Чирикауа». Джеффордс напомнил Тазе о его собственном обещании Кочису: «Если я когда-нибудь уйду со своими людьми, то только в то место, где они смогут находиться в безопасности». Джеффордс дал слово Кочису, что он не бросит чирикауа, и Таза пообещал отцу, что он всегда будет повиноваться Джеффордсу. Выслушав доводы агента, Таза с неохотой согласился, что он с его людьми должны идти в Сан-Карлос.
Примерно в это же время губернатор Саффорд послал Фреда Хьюза в Апачи-Пасс, чтобы получить последние сведения о намерениях индейцев, и Хьюз рассказал Тазе и Найче о планах переселить чирикауа в Сан-Карлос. Те ему сказали в ответ, что, несмотря на то, что они «категорически против удаления, они сохранят мир при любых обстоятельствах». Единственно, они не хотели идти в Сан-Карлос, и попросили Хьюза провести переговоры от их имени с Кламом о месте, где они могли бы жить отдельно от западных апачей, - о резервации возле Пуэбло-Вьехо, примерно в семи милях восточнее современного города Саффорд. Хьюз, зная, что этот район не входит в резервацию Сан-Карлос, согласился передать их просьбу агенту Кламу.
Затем Хьюз встретился со Скинией, который отказался покинуть свою родину и поклялся, что «скорее умрет в бою, чем уйдет». Два ведущих лидера недни, Ху и Нолджи, тоже высказались против Сан-Карлоса. Гордо, вождь бедонкое, уже отправил своих людей на пик Стейнс, готовясь к переходу обратно в Охо-Кальенте на случай, если начнутся бои.
2 июня 1876 года Хьюз с попутным почтовым этапом вернулся в Тусон и встретился с Саффордом и Кламом. Как он и думал, Клам отклонил просьбу Тазы о Пуэбло-Вьехо, но согласился разместить чирикауа в их старом месте около Кэмп-Гудвин, на некотором расстоянии от групп западных апачей, чтобы хоть в какой-то мере развеять опасения Тазы. На следующий день, 3 июня, Хьюз отправился обратно в Апачи-Пасс, чтобы передать Тазе решение Клама.
Тем временем, гражданские чиновники лихорадочно работали над предотвращением кровопролития, а военные готовились к войне, хотя Каутц надеялся избежать боевых действий. Его экспедиционные силы прибыли в Тусон 31 мая, и он послал телеграмму капитану Маклеллану в форт Боуи с вопросом: «есть ли возможность для мирного удаления?». Каутц опасался, что «его многочисленные войска напугают индейцев, и они сбегут из агентства». Он попросил Маклеллана разъяснить чирикауа, что «эти войска будут применены только в случае их сопротивления или побега». Также Каутц попросил совета насчет того, «как лучше расположить мои войска». Ответ Маклеллана был неутешительным. Он полагал, что чирикауа будут сражаться, так как Таза поклялся «умереть, но не уйти». Это его заявление шло в разрез с тем, что Таза недавно говорил Фреду Хьюзу, но подтверждало то, что Скиния сказал тому же Хьюзу. Поэтому, похоже, что информация Маклеллана либо устарела, либо он перепутал то, что говорил Таза, с высказыванием Скинии или Ху.
По рекомендации Маклеллана, Каутц решил разделить свои силы на три части. Войска под его командованием, состоящие из пяти рот шестого кавалерийского полка, Клама и его полицейских-апачей выступили из Тусона 3 июня 1876 года и направились к форту Боуи. Семь кавалерийских рот шестого полка он направил в Кэмп-Грант, чтобы они перекрыли восточную и западную границы резервации. По прибытии в Кэмп-Грант, четыре роты под командованием майора Чарльза Комптона и одна рота индейских скаутов из форта Апачи направились к станции Сан-Симон, расположенной примерно в двадцати милях северо-восточнее Апачи-Пасс. Три роты шестого полка под командование капитана Джорджа Брайтона и рота индейских скаутов из Кэмп-Верде направились из Кэмп-Гранта в Салфер-Спрингс. По какой-то необъяснимой причине Каутц оставил путь в Мексику свободным. В форт Боуи он планировал прибыть 5 июня и выяснить там окончательно, войну или мир выбрали чирикауа.
Тем временем, Фред Хьюз находился примерно в половине дня пути от основной войсковой колонны, которой командовал Каутц и где находился Клам с его полицейскими. Добравшись до агентства поздно вечером 4 июня, Хьюз, «едва стряхнул пыль с его одежды, когда прибыл индейский бегун» из лагеря Тазы, который сообщил, что между группами Тазы и Скинии произошла стычка. По всей видимости, люди Скинии и недни были раздражены и обеспокоены сосредоточением войск вокруг резервации. Скиния пытался убедить Тазу и других лидеров чоконен уйти из резервации в Мексику. Как старший и более опытный военачальник, поддерживающий традиционный образ жизни и сопротивление, он был настроен против более молодого и более прагматичного лидера, который пытался следовать посмертному наказу своего отца всегда оставаться в мире с белыми. Люди Скинии, вероятно, находились под воздействием тисвина, когда ссора, имевшая место между двумя фракциями после февральских событий, переросла в насильственные действия. По словам индейского посланника, Таза просил передать Джеффордсу, что люди Скинии напали на его ранчерию. Если это правда, похоже, что Таза и Найче были хорошо подготовлены к защите «от наших врагов», как Таза выразился позже.
Примерно за час до полуночи стрельба разнеслась эхом по всем уголкам каньона Бонита в горах Чирикауа. Это была стрельба почти в упор: с одной стороны два сына Кочиса и их последователи, с другой были Скиния, Пионсеней и около дюжины их мужчин. В самом начале схватки двадцатилетний Найче первым делом выстрелил в голову своего тестя Скинии, убив его наповал. Таза застрелил Кушклу и ранил Пионсенея пулей в плечо. Другие люди Тазы убили Тискли, Пиархела и Назарзи, которые принимали активное участие в апрельских событиях, и ранили Брочеса и двух других. Таза считал, что он смертельно ранил Пионсенея, так как в последний раз видел его «ползущим к скалам в крови, текущей изо рта». Таза потерял в стычке двух убитыми, включая его шурина Шету (сын Чивы), и двое других были ранены. По времени кровавый конфликт за контроль над группой Кочиса занял какие-то считанные минуты, и знаменитый вождь мог бы гордиться своими сыновьями. Они выказали исключительную храбрость и боевые навыки, решительность в отстаивании их лидерства и несгибаемую волю в желании выполнять обещания, которые они дали своему отцу.
Опасаясь, что несколько уцелевших из группы Скинии могут вернуться с недни, которые симпатизировали Скинии и Пионсенея, Таза послал Тиса просить помощи у Джеффордса. Агент объяснил ситуацию капитану Маклеллану, и тот отправил в лагерь Тазы тридцать солдат во главе с лейтенантом Хенели. Джеффордс и Хьюз тоже отправились с ними, чтобы помочь Тазе. Прибыв на место рано утром 5 июня, они столкнулись с Нолджи, который пришел со своей группой недни «с явным намерением присоединиться к противникам Тазы». Войска дали предупредительный залп над их головами, и «они рассеялись, как мел на ветру». Затем Джеффордс, как положено, взял ситуацию под свой контроль и встретился с Нолджи и Джеронимо. Оба лидера согласились идти с Тазой на встречу с Кламом и генералом Каутцем.
Около девяти часов утра 5 июня Таза привел своих людей – 200 согласно Кламу и 250 по словам Каутца – в форт Боуи, прибыв туда всего за час до Клама, Каутца и его пяти рот шестого кавалерийского полка. Должно быть, они вздохнули с облегчением, узнав о победе Тазы над воинствующими сторонниками Скинии. Клам, по словам Джеффордса, «вручил мне копию телеграммы, разрешающей ему взять на себя ответственность за индейцев и агентство, и временно отстранить меня». Джеффордс, возможно, уязвленный этим решением, справедливо сокрушался дальше: «…несмотря на то, что я не получил ни одного указания на счет этого от уполномоченного, я передал агентство, и он взял на себя ответственность». Это было единственное официальное уведомление, которое получил Джеффордс. Его противоречивое, но, в целом, успешное руководство агентством Чирикауа на протяжении трех лет и девяти месяцев, было завершено. Вероятно, он испытывал облегчение от того, что теперь резервация отошла под ответственность кого-то другого.
На следующий день, 6 июня 1876 года, Таза и три других вождя чоконен, вероятно, Чиуауа, Катла и Нахилзэй, встретились с Кламом и генералом Каутцем. Чива тоже присутствовал со своей небольшой группой бедонкое. Фред Хьюз письменно кратко изложил речь Тазы: «Таза сказал Кламу, что он хочет, чтобы его оставили в этой резервации; что именно здесь жили и умерли его предки. Он сказал, что никоим образом не виноват в нынешних безобразиях, и сослался на то, что он сопровождал войска, отправленные для наказания индейцев-ренегатов, и что ему, в конце концов, удалось убить индейцев, участвовавших в этой вспышке насилия. Он сказал, что он всегда соблюдал договор, заключенный его отцом с генералом Ховардом, и что он всегда будет так делать. Но также он сказал, что если мы хотим, чтобы он пошел в Сан-Карлос, он пойдет туда, потому что мы хорошо относимся к нему и его народу, и он этого не забудет. Еще он вспомнил последние слова своего отца, который сказал ему, чтобы он всегда жил в мире с белыми людьми. Затем, указывая на маленькую группу, собравшуюся вокруг него, он воскликнул: «Эти люди всегда будут жить в мире с вами. Если с ними произойдет какое-то несчастье, и они все будут убиты или умрут, кроме одного, этот последний никогда не забудет того, что вы сделали для нас, и останется вашим другом».
Хьюз написал, что слова Тазы относились ко всем присутствующим чирикауа.
Клам согласился поселить их в Кэмп-Гудвине, что удовлетворило Тазу, и он добавил, что около двадцати человек из группы Кочиса не собираются идти в Сан-Карлос. Вождь чоконен «возразил против того, чтобы их привлекать к работе (переселению), так как они ничего не смыслят в посадке растений, и явно не склонны к труду». Клам и Каутц решили не испытывать судьбу и не пытались разоружить их. Они подумали, что лучше будет отложить этот вопрос еще на день. К этому моменту операция проходила на удивление гладко. Ху и Нолджи пожелали проведения отдельного совета и сказали, что они придут на следующий день, 7 июня.
Как и было обещано, на следующий день лидеры недни вместе с Джеронимо прибыли в форт Боуи. Они согласились уйти в Сан-Карлос, но сказали, что им нужно двадцать дней на то, чтобы собрать своих людей. Хьюз, чувствуя, что Ху не собирается уходить, сказал Кламу, что переговоры можно завершать. Естественно, всезнающий агент проигнорировал предупреждение и предложил им провести сборы не за двадцать дней, а за четыре. Индейцы приняли это предложение. После переговоров Хьюз провел частную встречу с генералом Каутцем и высказал свои сомнения по поводу намерений недни. Тогда Каутц приказал Комптону идти с его ротами к южной оконечности гор Чирикауа, чтобы перекрыть недни путь в Мексику. «Но в военных делах всегда происходит слишком много проволочек, замедляющих действие», - посетовал позже Хьюз. Как он и предсказывал, лидеры недни вернулись в свой лагерь и быстро собрали своих людей и пожитки, отказавшись от всего, что могло сдерживать их поспешное бегство в Сонору. Клам, всегда обвинявший других, теперь промолчал, не имея объяснений своему сомнительному решению.
На следующий день Пионсеней послал Эс-таша (по словам Клама, «темного, подлого индейца) в форт Боуи с просьбой «разрешить умереть Пионсенею от ран». Клам разоружил посланника, забрав у него винтовку винчестер и револьвер, и отправил его обратно в лагерь Пионсенея в сопровождении двадцати своих апачских полицейских. Они нашли его где-то в горах Чирикауа, и в тот же вечер вернулись в Боуи с раненым Пионсенеем, одним стариком и тридцатью восемью женщинами и детьми. Это было всё, что осталось от группы Скинии, за исключением Брочеса и нескольких других мужчин, которые ушли в Сонору вместе с недни.
Также апачские полицейские Клама обнаружили брошенную ранчерию недни: «Вокруг лагеря валялись чайники, топоры, топорики, воловьи шкуры, кукуруза, мертвые собаки, лошади и многое другое. Широкая тропа вела из лагеря в сторону Соноры». Люди Брайтона и Комптона прочесали предгорьями по обеим сторонам гор Чирикауа, но недни уже ушли в Сонору. Рота капитана Брайтона наткнулась на четырех чирикауа, возвращающихся из набега в Соноре, и «произошла небольшая стычка, в ходе которой его индейские скауты убили двух человек, одним из которых был известный налетчик по имени Денди Джим».
В понедельник, 12 июня 1876 года, Клам, Джеффордс, Хьюз, 54 апачских полицейских, полковник Джеймс Оукс с тремя кавалерийскими ротами и 322 чирикауа покинули Апачи-Пасс. Таза, Найче, Чиуауа, Нахилзэй и Катла возглавляли 300 чоконен, а Чива вел двадцать два бедонкое. В общей сложности, среди переселяемых индейцев присутствовало всего 42 мужчины. Таза оставил позади четверых, включая одного, кто был смертельно болен. Они воссоединятся со своими людьми в Сан-Карлосе в середине июля. Джон Роуп, западный апач из группы Белой горы, вспоминал, что военные «предоставили большие армейские фургоны с высокими бортами для перевозки этих индейцев без верховых лошадей». В ту ночь караван расположился у Юэлл-Спрингс, примерно в пятнадцати милях северо-западнее Апачи-Пасс. Клам и его полицейские охраняли Пионсенея, чью рану хирург в Боуи «тщательно обработал и забинтовал». Клам собирался передать его гражданским властям в Тусоне.
На следующий день, когда Клам направлялся в Тусон, он неожиданно встретился в Пойнт-Маунтин с шерифом Чарльзом Шайбелом и его заместителем Эдом Линном. У Шайбела был ордер на арест Пионсенэя. В два часа дня Клам передал его Шайбелу, а затем присоединился к чирикауа в их переходе к новому местожительству. Шайбел связал Пионсенею руки и ноги и положил его на пол крытого фургона. Примерно в девять часов вечера, подъезжая к реке Сан-Педро, они повернулись, чтобы проверить состояние заключенного, и к своему изумлению обнаружили, что он, как писала “Arizona Sitizen”: «...исчез, испарился, удрал, сработал хвостовым плавником, приобрел окраску деревянного пола, - короче, просто сбежал». Какой бы там не придумывали подходящий термин для этого случая, Пинсеней догнал плетущуюся кавалькаду Тазы и убедил двух мужчин (вероятно, одним из них был Эс-Таш), одного мальчика и четырех женщин, бежать с ним в Мексику. К тому времени, когда Клам сообщил о происшествии Джеффордсу, было уже слишком поздно для преследования, или Клам просто не разрешил Тазе и его нескольким мужчинам вместе с Джеффордсом отправиться в погоню за беглецами. Джеффордс обвинил Клама в том, что он позволил Пионсенею выжить. Он сказал, что если бы Клам сразу поставил его в известность, люди Тазы «догнали бы Пионсенея до восхода солнца следующего дня».
18 июня 1876 года Клам «без лишнего шума» разместил чоконен в их новом месте, выбранным Тазой, примерно в двух милях от оставленного армией Кэмп-Гудвина в долине реки Хила. Третий этап политики концентрации был завершен. Клам, воодушевленный таким счастливым исходом, телеграфировал в Вашингтон, что «этот шаг увенчался успехом, и я думаю, что ужасный призрак чирикауа рассеялся навсегда», доказав, тем самым, что он является гораздо лучшим индейским агентом, чем армейским метеорологом. Хотя картинка было немного смазана побегом Пионсенея. который он охарактеризовал, как «очень нехорошее дело», но тут же оправдался: «Я не несу за это ответственности». В конце концов, он поставил под сомнение честность Томаса Джеффордса, заявив, что «количество индейцев в Чирикауа очень сильно завышено». Клам подсчитал, что в лучшем случае у Джеффордса в резервации находилось от 415 до 445 индейцев. Он начал подсчет с 325 людей Тазы, затем прибавил к ним недни в количестве 60 человек и группу Гордо в количестве от 30 до 60 человек. Каутц тоже поставил под сомнение числа Джеффордса (несмотря на то, что его собственные вычисления были выше, чем цифры Клама), придя к выводу, что «показатели Джеффордса сильно преувеличены». У Тазы он тоже насчитал 325 человек, затем прибавил к ним недни в количестве 209 человек и группу Гордо в количестве 30-60 человек: «после итогового подсчета у меня получилось не больше 550 человек», - написал он в конце своего отчета. Эти обвинения, на которые скрытный Джеффордс не стал отвечать, позволили Кламу дискредитировать его, потому что, когда подсчеты Каутца и Клама стали достоянием общественности, они послужили кормом для территориальной прессы, стремящейся не просто нанести ущерб репутации Джеффордса, но и оправдать мошенничество со стороны правительства – открытие резервации Чирикауа для заселения и развития скотоводства с горнодобывающей промышленностью.
Основная проблема с подсчетами Каутца и Клама в резервации Чирикауа заключалась в том, что ни один из них не смог объяснить различия в цифрах июньской переписи 1876 года и данными, которые Джеффордс предоставил уполномоченному по индейским делам в 1875 году. Джеффордс сказал, что он кормил 965 индейцев, что в точности соответствовало количеству индейцев, которых он кормил 5 июля 1875 года. Но когда Каутц и Клам прибыли в резервацию 5 июня 1876 года, в ней находились только недни (209 человек), чоконен (300 человек) и смешанная группа бедонкое и белогорцев во главе с Чивой (25 человек), - всего 534 человека. Кроме того, семь человек присоединились к Пионсенею, что доводит итоговое число индейцев в резервации до 542 человек. Также мы знаем, что, по крайней мере, тринадцать чоконен стали жертвой внутренних разборок из-за действий Пионсенея, и что еще были убиты воины в Мексике. Таким образом, с 5 июля по 12 июня 1876 года в резервации произошла убыль населения в 422 человека.
Осенью 1875 года Ратон и Налия покинули Чирикауа и отправились в Охо-Кальенте, забрав с собой 12 человек из их семей. Перепись Джеффордса 1875 года включала около 54 койотеро, которые приходили к Чиве и ушли обратно в Сан-Карлос в конце года. С этими показателями разница в числах сократилась до 365. Джеффордс в своем итоговом отчете от 30 июня 1876 года объяснил, что произошло с «пропавшими» чирикауа. Эскуине и Дельгадито возглавляли смешанную группу чихенне и бедонкоке, которая покинула агентство через несколько дней после действий Пионсенея. Джеффордс насчитывал в этой группе 171 человек, включая 45 мужчин. Они отправились в Охо-Кальенте, но встретили там холодный прием от Викторио и Локо. Третьей, и последней упущенной группой была группа Гордо, которая ушла в начале июня, когда началась концентрация войск (шестой кавалерийский полк Каутца) вокруг резервации. По словам Джеффордса в группе Гордо было 176 человек, включая 36 мужчин, большинство которых направились в Охо-Кальенте. Но собственно бедонкое Гордо насчитывали 85 человек, остальные включали около 40 чихенне и около 50 чоконен, которые отказались следовать за Тазой, и среди них был молодой лидер по имени Чато, - о котором мы еще узнаем, - а также Зеле, кто в 1880-х годах станет важным лидером. Согласно сохранившимся сообщениям индейского агента Шоу, около 140 индейцев прибыли в Охо-Кальенте из резервации чирикауа. Вероятно, их было больше, возможно, большинство из 176 апачей Гордо, но это невозможно установить точно, так как данные Шоу неполные. В общей сложности группы Эскуине и Гордо насчитывали 347 человек, что на девять человек меньше 365-ти человек, которых мы ищем.
Гордо, кто когда-то был младшим вождем Мангаса Колорадоса, возглавлял группу, в которую входили несколько бойцов, которые будут играть заметную роль в предстоящие годы. Они прибыли в Охо-Кальенте двумя партиями: 14 июня 1876 года и 18 июня 1876 года. Индейский агент Джон Шоу сообщил о прибытии Гордо, его сына Перико (троюродный брат Джеронимо), белогорского апача Бонито, кто женился на женщине из бедонкое, и Чинче, одной из самых заметных фигур во время мятежа Джеронимо в 1885 году.
Итак, Том Джеффордс был честным индейским агентом. Нет никаких доказательств коррупции или взяточничества с его стороны. В отличие от других агентов, которые ради собственной денежной прибыли продавали индейские пайки, Джеффордс время от времени закупал продовольствие на собственные деньги. Примерно в то же время, когда уполномоченный Смит снял его с должности, он сказал: «Сейчас я беднее, чем когда меня только назначили агентом».
За время его пребывания в должности, трое проверяющих из Бюро по делам индейцев изучали его счета, переписные листы, расписки и другие учетные записи. Каждый из ревизоров находил их в полном порядке. После увольнения, Джеффордс отправил свой последний доклад уполномоченному по индейским делам, а тот, в свою очередь, передал их второму аудитору для окончательного рассмотрения. Этот последний проверяющий обнаружил единственное несоответствие: расписку на четыре доллара пятьдесят центов, которые Джеффордс заплатил за объявление в газете Тусона о заключении контракта на закупку муки для резервации. Позже департамент нашел необходимую документацию на расходы Джеффордса, закрыл его счета и выдал ему чистый вексель финансового состояния.
Но если бы вы в то время были жителем Тусона и при этом постоянным читателем “Arizona Sitizen”, то подумали бы, что Джеффордс занимает место чуть выше дьявола. После того, как 20 мая 1876 года на первых полосах газета опубликовала едкую статью про него, Джеффордс написал письмо своему другу в Тусоне, Чарльзу Брауну, в котором изложил по порядку всё, как было на самом деле, но “Sitizen” отказалась публиковать его доводы, сославшись на то, что Джеффордс является “защитником и подстрекателем воров и убийц, которому ни при каких обстоятельствах Sitizen не позволит публиковать на своих страницах извинения, явную ложь и оправдания».
Однако 9 июня 1876 года газета “Arizona Miner” из Прескотта опубликовала опровержения Джеффордса, в которых он отрицал обвинения, опубликованные в “Arizona Sitizen”, как «не соответствующие действительности от начала до конца». Он опроверг каждое утверждение, и завершил свое письмо пожеланием, чтобы эта газета в будущем «получала свою информацию из надежных источников». ”Sitizen” подверг критике “Miner” за то, что она напечатала доводы Джеффордса. Вскоре после этого еженедельник “Grant County Gerald” из Силвер-Сити напечатал письмо с подписью двадцати шести человек, в котором превозносились достоинства Джеффордса и его профессиональные качества, как индейского агента: "В конце концов, в нашей части страны индейцами не было совершено ни одного убийства". Кроме того, в статье было указание на то, что Джеффордс несколько раз возвращал похищенное имущество законным владельцам по обе стороны границы. «Это были действия человека, чье сердце бьется в нужном месте», - заключили сторонники Джеффордса.
24 июня 1876 года “Sitizen”, редакторам которой надоели споры, решила подчеркнуть важность удаления индейцев: «Отныне резервация Чирикауа перестанет служить рассадником плохих индейцев. Бывший дом апачей-чирикауа является плодородной областью равнин и долин, охватывающей некоторые из самых богатых залежей полезных ископаемых и пригодные для скотоводства земли на этой территории. И хотя размышления об открытии этого богатого региона для заселения и разработки не были частью мотивов, которые привели к удалению апачей в Сан-Карлос, получение этого участка земли для горных разработок и скотоводства является результатом этого удаления. Говорят, что в некоторых тамошних долинах много хорошей воды и местность для разведения скота самая подходящая. Регион, вероятно, скоро будет открыт для поселенцев. Те люди, которые побывали в резервации, говорят, что просто невозможно описать тамошние красоты и природное разнообразие в значительной ее части тому, кто их никогда не видел».
Это были настоящие причины упразднения правительством резервации Чирикауа. Это был лишь вопрос времени, и два убийства, которые совершил Пионсеней в Салфер-Спрингс, послужили предлогом. Даже если бы индейцы прекратили свои набеги на Сонору (единственная справедливая причина их удаления), правительство нашло бы другой предлог закрыть резервацию. Просто индейцы находились на пути англо-американского капитализма и процветания. Почему участь горстки индейцев должна препятствовать развитию богатых горнорудных и сельскохозяйственных районов юго-восточной Аризоны, - только потому, что это дом предков чоконен? Индейцы, несомненно, смогут приспособиться к жизни в долине реки Хила в резервации Сан-Карлос, где проживает большинство других апачей Аризоны: это, или что-нибудь типа этого сработало, как логическое обоснование происшедшему.
Даже самые проницательные из американцев или апачей-чирикауа не могли предположить, какая жестокая драма развернется в следующие десять лет в отношениях между белыми и индейцами из-за закрытия резервации. В июне 1876 года четыре группы чирикауа насчитывали 1275 человек. Спустя десятилетие, когда в сентябре 1886 года завершились войны Джеронимо, их численность составляла 525 человек, и бедонкое с недни больше не были отдельными группами.
Эдвин Суини, "От Кочиса до Джеронимо".
Предыдущая глава https://dzen.ru/a/Y6NRX2NeMht7THlD