Польша. Августов
...Вот освещённый фонарём «вход» на некий хлипкий и короткий «мосток» через какое-то узкое «русло». Что ещё за одетая в камень канава? Или ручей? Не то и не другое. Но что это — всё одно достоверно не знаю. Могу лишь предположить, что один из «шлюзиков» рукотворно-нерукотворного Августовского канала, протянувшегося через две страны (Польшу и Белоруссию) и соединяющего Неман, Вислу и ещё несколько «речушек» помельче, включая Нетту, через которую мы только что не «аки», но «посуху» своими двумя… нет, четырьмя переправились. Сей канал вообще-то — «памятник гидротехнического зодчества» с кучей «шлюзов и разводных мостов». И при всём при этом, как потом прочту в «инетах», он судоходный.
Повторюсь, стоим мы сейчас перед «шлюзом» канала или нет — не ведаю, это гипотеза, догадка. Очень зыбкая, основанная лишь на моём… «осенении-прозрении-озарении». Да что уж там скрывать, коль пошла такая пьянка («режь последний огурец»): сама река Нетта — это и есть Августовский канал, во всяком случае его составная часть.
Справа от «хлипкого мостка» — металлическая ограда, за которой красуются пирамидальные смарагды, и какой-то «замок-дворец». Ну, таковым он нам «сослепу» поначалу почудился. Ночью-то и не такое вообразишь. В таинственной фонарной подсветке. Завтра в свете дня я увижу сие здание в ином «ракурсе» и прозрею, как глубоко в своём видении и в фантазиях/воображении «заблудился».
***
Там, где нет фонарей, вообще ничегошеньки не просматривается. Как говорится, «без бутылки не разобраться», посему двигаем обратно к мосту. Как бы я ни плутал, ни плутовал и ни путал, убедительно прошу всех своих читателей не запутаться: идём сейчас не к «хлипкому мостку», а к брусчатому мосту через Нетту-канал. Ну, заодно и супруга немного приходит в себя, смиряет свой страх на «милость к падшим», и по мере продвижения к большему свету, к «цивилизации» расслабляется, успокаивается.
Однако снова на мост мы не «взошли». Продолжили своё движение, как будто и не покидали улицу Mostowa. В общем, дошлёпав по ступенькам лестницы до моста, свернули-пошли налево (в прямом, а не в переносном смысле слова: есть тропка помимо лестницы). В одиночку я налево не хожу, разве что только вместе с супругой!
Дотопали до следующего перекрёстка. Отсюда налево ведёт почти непроглядная Zarzecze, а направо — тоже мало освещённая Partyzantóv. А впереди то ли ворота, то ли калитка кладбища, внутри которого — опять же темнота («не ходи за ворота»). Нельзя сказать, что темень совсем кромешная, ибо кое-где проглядывают могилы. На них с улицы падают отблески слабого фонарного светоизлучения. Где-то тут, по словам жены, должен быть и Мемориал нашим павшим воинам. Советским. Он как-то обособлен, отделён от основной части погоста кирпичной оградой — этот вопрос супруга также заранее изучила. Но где конкретно находится искомый Мемориал? В какой стороне кладбища? Погост ведь отнюдь не маленький и к тому же идёт от нас в обе стороны. Становится понятно, что сейчас мы ничего здесь не отыщем, но завтра непременно сюда вернёмся. Теперь в общих чертах знаем, где, что и куда.
***
Пожалуй, на сегодня впечатлений достаточно, пора возвращаться. Разворачиваемся на сто восемьдесят градусов и тем же путём шлёпаем в сторону рыночной площади и гостиницы.
За мостом (заметил это только на обратном пути) растут какие-то фруктовые деревья. На них — ягоды. Сразу не разобрать, какие. Надо проверить экспериментальным/опытным путём. Пытаюсь дотянуться — ограждение мешает. Тогда резво, словно мальчик, перелезаю через заборчик и срываю два плода. Это жёлтые сливы, правда, совсем мелкие. Но мягкие, спелые — приятно пахнут природной сладкой свежестью.
— На, милая, скушай одну ягодку, а следом за тобой и я вторую, — предлагаю супруге.
— Хочешь протестировать, выживу ли? — иронизирует моя благоверная.
— Я в любом вопросе с тобой согласен! Ты всегда права! — отвечаю ей в том же духе. Так на моём месте ответил бы любой любящий муж-подкаблучник. Ну, и меж собой мы обожаем постебаться — так вот не один десяток лет и живём в ладу, мире и согласии.
— А самому-то первому разве не хочется сливку скушать?
— Только после тебя! Дамы — вперёд! Кавалеры пропускают и приглашают!
(Кажется, впоследствии сливы так и не были отправлены в рот, пищевод и в желудок. Остались лежать на столике в номере гостиницы: жена незаметно от меня их из своей сумочки выложила. Зато до сих пор оба живы-здоровы, чего и всем желаем).
На обратном пути встречаем на Mostowa притулившуюся на скамейке скульптуру то ли девушки, то ли молодой женщины. Кажется, отлита… нет, не «в граните» — в бронзе (Димон Медведев меня бы оспорил; впрочем, он нам не Димон)!
Вроде вполне себе приличная и к тому же одетая истуканша, но её взгляд в полутьме чудится то ли стеснительным, то ли, напротив, томным, бесстыжим, призывно-зазывающим. Словно так и ждёт, чтобы кто-то подсел к ней рядышком, приобнял и… конечно же, сфотографировался. Не снял, а снялся.
Полутора часами раньше, когда только шли в сторону моста, не обратили на неё внимания, проигнорировали. Я и сейчас не обратил бы, коли бы не жена — она, узрев изваяние, как-то по-особому воодушевилась, глаза загорелись, рот до ушей-хоть завязочки пришей. Вскинув свой мобильник, так безудержно стала настаивать, чтобы я присел на лавочку и поприставал к представительнице прекрасного пола, а я так упорно бубнил «нет», что всё равно не смог отказать женщине. Конечно же, угнездился поближе к деве-даме, задумавшись: а какой из двух женщин я только что «отказал-не отказал»?
Жена в один момент сделала своё грязное дело: из объектива мобильника вылетела невидимая миру и глазу птичка. Настала моя очередь убеждать:
— Ну, теперь и ты притулись к ней поближе и тоже поприставай.
Но мои доводы на благоверную никак не действуют. Она, словно стесняясь, отказывается наотрез и всё тут! Ни в какую! Посему в фотоархиве моего мобильника бронзовая (ну, или «бронзовая») дева так и осталась сидеть в печали и в гордом одиночестве.
Когда потом в фейсбук-ленте сделаю пост о неприкаянной деве, супруга не удержится от того, чтобы не «откомментировать» его без слов — всего лишь собственным снимком. И тем самым «разбавляет» моей персоной одиночество бронзовой истуканши (собственно говоря, это первое фото, сделанное женой, которое я в своём «белорусско-польском» тексте размещаю).
Продолжение следует.
НАЧАЛО ТУТ
ЧАСТЬ 18