Здравствуйте, уважаемые читатели, господа и дамы. Сегодня в центре внимания окажутся исторические события, которые с позиций нашего нынешнего взгляда могут показаться даже курьезными, но современниками в России они воспринимались как трагедия и национальное унижение.
Полагаю, каждый из вас хотя бы раз слышал имя Иммануила Канта, даже если и не знаком с его трудами. Еще бы, один из самых известных немецких философов XVIII века, вошедший в когорту центральных мыслителей эпохи Просвещения, оказавший огромное влияние на множество видных умов более позднего времени.
Но что, если я скажу вам, что на протяжении четырех лет этот знаменитый немец являлся подданным Российской Империи и вполне мог остаться таковым и в дальнейшем, тем самым войдя в историю как представитель отечественной философии- хотя бы частично? Звучит неожиданно- но это действительно так.
Как ни странно, но к получению статуса российского подданного сам Кант не имеет отношения. Тут будут уместны слова его соотечественника из следующего столетия, Отто Фон Бисмарка: "Ты можешь не интересоваться политикой, но политика все равно интересуется тобой". Кант был уроженцем Кенигсберга, столицы восточной Пруссии, входившей тогда в состав Прусского королевства- ныне это территория Калининградской области.
Так было до того, пока в 1756 году в Европе не грянул гром- началась Семилетняя война, о которой мы уже упоминали в статье про английское завоевание Индии. Бои в этом конфликте шли аж на трех континентах- в Северной Америке, в Индии в Азии и в Европе. Нас в данном касается как раз-таки третий из упомянутых театров военных действий. В этой войне Россия в союзе с Австрией воевала с Пруссией. После поражения прусских войск в битве при Гросс-Егерсдорфе в августе 1757 года пруссакам пришлось оставить Кенигсберг- и русская армия 22 января 1758 года вошла в город без боя.
Иммануил Кант пользовался расположением российского офицерства и дворянства. Офицеры посещали его лекции в университете, Кант не сторонился их общества и даже проводил для них частные занятия. Всё это шло на пользу его финансовому благополучию. Также русские часто приглашали преподавателя на обед. Кант с удовольствием посещал встречи дворянских офицеров, богатых купцов и прочей знати, на которые его звали. Как видим, особой антипатии друг к другу не испытывали ни немецкий философ, ни его новые соотечественники.
Между тем, война между Россией и Пруссией продолжалась- и явно не в пользу последней. В 1759 году прусская армия под командованием самого короля Фридриха II, почитавшегося великим полководцем, была разбита русскими войсками при Кунерсдорфе- по признанию германского монарха, после битвы он едва имел под рукой 3000 солдат из войска, насчитывавшего 48 тысяч бойцов накануне. Лишь из-за разногласий между союзниками- Россией и Австрией, Пруссия тогда не была добита окончательно, и ее король смог частично восстановить свои силы. В октябре следующего, 1760 года, русско-австрийский корпус на три дня занял столицу Фридриха- Берлин, отступив лишь после известий о приближении большого прусского войска.
В 1761 году уже никто в Европе, включая самого Фридриха II, не верил в возможность победы Пруссии в этой войне. Ресурсы, прямо скажем, небольшого королевства были истощены, общая численность его вооруженных сил едва превышала 100 тысяч солдат, а у союзников- почти 400 тысяч. К тому же стоит учитывать, что на тот момент основным источником пополнения прусской армии были военнопленные, насильно загоняемые на службу- естественно, при первом удобном случае они перебегали на сторону врага. Как бы ни был велик полководческий талант Фридриха, какими бы способными ни были его генералы, в подобной ситуации это вряд ли могло что-то изменить. Лишь чудо могло спасти Прусское королевство от поражения или даже, возможно, полного завоевания врагами- и оно произошло. В декабре 1761 года умирает непримиримая противница короля Фридриха II- российская императрица Елизавета Петровна, и на престол вступает ее племянник Петр III, который приказывает немедленно прекратить боевые действия с пруссаками. Чтобы понять мотивы этого поступка и дальнейших действий нового российского императора, необходимо чуть более подробно рассмотреть его личность.
Петр III Федорович, при рождении Карл Петер Ульрих, был сыном дочери Петра Великого Анны Петровны и герцога Гольштейн-Готторпского Карла Фридриха. Детство и часть юности он провел в наследственных владениях отца- Гольштейн-Готторпском герцогстве. Это было маленькое небогатое северогерманское государство, зажатое между германскими территориями и Датским королевством. Главной целью его политики в период взросления будущего императора было возвращение захваченного Данией Шлезвига- северной части герцогства. Мысли об этом занимали отца будущего императора куда сильнее, чем забота о воспитании сына- мать же его умерла спустя несколько месяцев после появления Карла Петера на свет.
В итоге воспитанием и обучением ребенка занимались, мягко говоря, не слишком тщательно подобранные люди. В основном это были придворные из числа офицеров герцогской армии, в итоге будущий император Петр III с юных лет увлекся военными играми, парадами и любовью к мундирам- хотя пушечной пальбы боялся до конца своих дней. Кроме того, некоторые из его воспитателей имели опыт службы в прусской армии, отличавшейся крайне суровой дисциплиной и доходившей до абсурда муштрой- их рассказы также оказали немалое влияние на мальчика и привили ему ксенопатриотическую любовь к прусским военным порядкам.
В 1742 году Карл Петер по приказу императрицы Елизаветы был доставлен в Петербург- у самой правительницы не было детей, и в дальнейшем она планировала передать трон племяннику. При первой встрече она была поражена нездоровым видом и невежеством своего родственника- и в дальнейшем первоначальная антипатия к нему лишь усиливалась. Несмотря на то, что юнец перешел в православие и получил имя Петра Федоровича, он так и не проникся особой любовью ни к новому отечеству, ни к его религии. Между тем, симпатии к Пруссии в душе великого князя лишь усиливались. В 1740-1748 годах в Европе шла война за Австрийское наследство, в которой тогда еще молодой прусский монарх Фридрих II продемонстрировал миру свои военные дарования и мощь собственной армии. Это произвело еще большее впечатление из-за того, что тогда маленькую и бедную Пруссию мало кто воспринимал всерьез- но после победы Фридриха в этой войне она уверенно вступила в когорту великих держав. Естественно, "пруссофилия" Петра Федоровича на фоне этого продолжала расти- и Фридрих II стал его кумиром.
На фоне всего этого мотивы внешней политики Петра III становятся куда более понятными- но это ничуть не отменяет того факта, что она была вредоносной и с какой-то стороны даже предательской для страны. Император Петр не ограничился прекращением боевых действий с войсками своего идола- он вернул Пруссии все занятые территории, включая Восточную Пруссию, заключил с ней союз и, более того, предоставил прусскому королю армейский корпус для помощи в войне с австрийцами, что еще вчера были союзниками. Думаю, не стоит долго объяснять, какую реакцию эти действия вызвали в русском обществе.
Французский посол, присутствовавший в Петербурге на пирах по случаю подписания союзного договора с Фридрихом II, в своих воспоминаниях оставил крайне интересные заметки о том, как едва стоящий на ногах из-за выпитого Петр III на пару с прусским посланником поднимал тосты "за здоровье нашего короля" и заверял, что "отправится воевать в ад, если он прикажет". Все дело в том, что на радостях от спасения своей державы Фридрих Великий произвел Петра в прусские генерал-майоры и дал ему под командование полк- это делало и без того нелепую ситуацию с заключением союза со вчерашним врагом еще более позорной. Кто-то из придворных даже советовал императору отплатить королю- произвести его в русские фельдмаршалы.
В результате к концу лета 1762 года русские войска оставили Восточную Пруссию, и она вернулась под скипетр Фридриха Великого. Иммануил Кант вновь стал подданным Пруссии, а десятки тысяч русских солдат, погибших в Семилетнюю войну, по итогу отдали свои жизни совершенно зря.