Москва встретила Евгения Булгакова мелким дождиком, конечно, погода отличалась от питерской, но, тем не менее, чувствовалось, что сентябрь захватывает позиции и «бабьего лета» уже, как обещали, не предвидится. Ту жизнь, которую он прожил за прошедшую неделю, Женя до сих пор крутил в голове, и не до конца осознавал, что же произошло на самом деле. Состояние было, близкое к эйфории, ему поскорее хотелось вернуться обратно в Петербург.
Встреча с Ритой, как он считал, была не случайна, отношения с Лидой фактически закончились, оставалось только оформить развод. Несмотря на то, что ему было чисто по-человечески жаль свою бывшую, это был ее выбор. Жили они хорошо, но у них не было детей. В настоящее время не особо редкая ситуация, надо было сесть рядышком, поговорить, обсудить, придумать, куда обратиться за помощью и постепенно, маленькими шажочками идти к цели. Но Лида решила махнуть шашкой и обрубить все, да, она забеременела, но как жить дальше в своей текущей ситуации она представляла плохо. Евгений решил, что заморачиваться по поводу Лиды больше не станет, конечно, если ей понадобится какая-то реальная помощь, не считая того, что ей вдруг ночью захочется понюхать галоши, он всегда окажет ей содействие, все-таки он был мужчиной и не сволочью.
Женя родился в обычной советской семье, родители его были геологами и постоянно пропадали в партиях, искали полезные ископаемые, изучали недра Земли, дома родители Булгаковы были редкими гостями. Женю и его старшую сестру Аленку воспитывала бабушка, мама мамы, Вероника Степановна. Родители приезжали и в доме всегда был праздник. Если среднестатистические дети наоборот мечтали, чтобы родители подольше были на работе, дабы не контролировать и не тиранить их, то в данной ситуации Алена и Женя очень ждали приезда родителей. В общей сложности в геологических партиях Булгаковы провели двадцать пять лет, они стали заслуженными геологами, как раз под закат СССР успели получить новую квартиру и купить кооператив, чтобы все дети были обеспечены жильем. Вернувшись домой, он снова не сидели на месте, ездили в горы, ходили в походы, брали дочь и сына с собой.
Однажды сестра Алена со студенческой компанией поехала в Финляндию, уже открыли границы и можно было начинать путешествовать, приехала она обратно очень радостная и взволнованная. Оказалось, что причиной этой радости был некто Олли Ярвинен. Аленка буквально летала на крыльях. Через некоторое время Олли посетил их, и попросил у родителей благословения на брак с их дочерью. С одной стороны, было как-то радостно, дочь поедет жить в Европу, в цивилизованную страну, ну, конечно, климат там суровый, зато по уровню жизни, все показатели в стране Суоми стремились к лидирующим позициям, с другой стороны, осознавать, что дочка будет жить на чужбине было очень тяжело, успокаивало, что, хотя бы не так далеко. Как говорится, так сложилась жизнь, отговаривать и настаивать на своем родители были не в праве. Алена уехала в Котку, ее муж, Олли работал на таможне. Родился сын Микаэл.
Все, вроде бы, шло нормально, пока не заболела Алена. Долго обследовали, диагноз поставить не могли в течение года, пока он с Мишкой, как она называла сына, не приехали в Москву. Мама подняла все свои связи и Алену положили в институт гематологии. Диагноз грянул, как гром средь ясного неба – рассеянный склероз. Сразу не умрешь, но будешь делать это долго и мучительно. Сообщив об этом Олли, Алена рассчитывала, что супруг окружит ее заботой и любовью, но финский муж заявил, что он рассчитывал взять в жены здоровую русскую бабу, а тут такая незадача.
Он предложил ей прислать ребенка обратно в Финляндию, а самой продолжать лечение в России, в силу того, что она имела на это право, так как, к счастью, не отказалась от российского гражданства. Микаэл сказал, что никуда без мамы не поедет, тем более мама болеет. Несмотря на драконовские законы Финляндии, Олли не получилось «отжать» сына к себе, вероятно, ему просто не хотелось этим заниматься. Мишка вырос, ему уже было 25 лет. Алена, несмотря на поддерживающую терапию, с годами все-таки становилась слабее. Евгений тоже постоянно это держал в голове и как мог поддерживал любимую сестричку. Они вместе росли, были очень дружны, Женя не мог бросить в беде свою родную сестру. Вот и теперь, вернувшись в Москву, он сразу набрал Алене и узнал, что ей поменяли лекарство и чувствовать она стала немного лучше. На душе немного отлегло, хотя он понимал, что все это временно, от чего становилось невыносимо.
...Вечер, проведенный с мамой, вселил в Риту нотки уверенности. Ей очень нравилось, что мама не давила на нее, как в молодости, а адекватно оценивала ситуацию и размышляла вместе с ней. Поговорив еще некоторое время о ее потенциальных женихах, они обе пришли к здравому выводу, что несмотря на яркость и эпатаж Романа, он все-таки не являлся героем романа Риты, простите за тавтологию, ну, спрыгнул откуда-то с облака, напустил тумана, а дальше-то что? Она же совсем его не знала, а, учитывая специфику его работы и связи, даже опасалась. Мило встретились и мило разошлись. Надо было позвонить Женьке. Рита реально осознавала, что скучает. А скучает ли он? Это можно было понять только по голосу. На обед она не пошла, сумка ломилась от пирогов от матушки. Маргарита набрала Евгения.
- Привет, мастер! Как ты там поживаешь?
- Привет, Маргарита Николаевна. Я очень рад тебя слышать, ты не поверишь, но собирался звонить сам, а то только пишем, а этого не достаточно. – Булгаков был рад и этого было не скрыть.
- Живу нормально, вчера у мамы ночевала, сегодня получу от Алисы за отсутствие на месте. Как ты со своими рабочими делами? Собрался в дорогу на северо-запад? Я надеюсь, ты сразу все вещи не будешь перевозить? Я к тому, что посмотрела тут на свои шкафы, мне придется провести в них капитальную ревизию, чтобы поместился твой сезонный гардероб. – Рита засмеялась.
- Что ты, конечно, нет. У меня не так много одежды, несколько костюмов, так, по мелочи. Не пугайся. Я тебя понимаю. – Евгений сделал паузу. – Может быть, мне все-таки взять служебное жилье, чтобы не стеснять тебя? В этом ничего нет страшного, будет как бы еще одна степень свободы.
Рита посмотрела на часы через десять минут у нее был записан пациент. Но еще поговорить было можно.
- Жень, зачем? Давай попробуем сначала у меня, если не пойдет, тогда… тогда видно будет. Я очень тебя жду, очень. Ты купил таблетки? Принимаешь? Не забываешь? Помнишь, что как приедешь, будем снова кровь сдавать и смотреть? – Она начала суетиться, выражать озабоченность, волноваться, в общем, вести себя, как нормальная жена, которая беспокоится о муже, который в отъезде.
- Не волнуйся. Все купил и пью. Я, конечно, и до исследования не очень понимал, что у меня не так, но после приема таблеток, кажется, стал чувствовать себя спокойнее, ушла нервозность, повысился тонус. Так и должно быть? – Евгений, как отличник отчитался от и до.
- Да, конечно, все правильно. Все идет по плану. Скоро все вылечим. Ты знаешь, здесь я начинаю выступать еще и с профессиональной точки зрения, поэтому мне становится вдвойне приятно. Ладно, дорогой мой, у меня прием через пять минут. Жду тебя, вернее, ждем. Алиска, по-моему, в тебя сразу влюбилась. – Рита послала ему воздушный поцелуй и отключила телефон.
«Все-таки он хороший. Я устала быть одна, работа – это прекрасно, но одной работы в жизни быть не должно, в жизни нормальной женщины должна быть семья и дети. Женька, он, мне кажется, какой-то домашний, он даже про жену свою, которая "наставила ему рога", говорил без злобы и ненависти. Он мог вообще мне про это не рассказывать, но если мы решили быть вместе, наверное, какие-то моменты не нужно замалчивать? Вообще идеальный людей не бывает. Я тоже не ангел. Ладно, поживем-увидим. Роман вообще тут ни при чем. Надеюсь, что он все понял и убрался восвояси.» Обуреваемая потоком мыслей, Маргарита не заметила, как в дверь начали методично постукивать. «Господи, я же напрочь отключилась.»
- Да-да, войдите. – Громко воскликнула Рита. Она быстро открыла таблицу пациентов на экране и с ужасом отметила, что на 15.00 к ней на прием был записан Кнушевицкий Р.В. ...
Продолжение следует…
Подписывайтесь на мой канал, комментируйте, ставьте лайки!