А дело было так.
Парамон подарил Прасковье самовар. Новый. Практически.
Случайно вышло... Само как-то... Без всяких задних мыслев.
Стоял себе Парамон в своей лавке, торговал всяким товаром. С тех пор, как его жена сбежала с приказчиком, он начал стоять за прилавком сам.
Стоял он, значит, думал думы тяжкие. Мужик молодой ещё, сорока годов нету, а ночь без бабы проводить приходится.
И вот после такой тяжкой ночи тута в лавке Прасковья и появилася.
- Здоров будь, Парамон Иванович, а мне бы соли простой, да мыльца подешевле. - а сама смотрит так искусительно. А главное, такая вся справная. И спереди, где надо. И вообще...
- Ну, так вот, соль, самая дешёвая, но хорошая, сам беру такую. И мыло - вот, смотри, какой кусище здоровый. И недорого. - подал товар Прасковье. Она не уходит, смотрит, чего ещё у него тут в лавке есть, на что денег-то хватит.
Да смотрит-то на что подешевле.
Тут Парамон и обнадежился.
Вспомнил свою сбежавшую супружницу. Та всё норовила, что подороже себе прибрать. То мыло пахучее, то платье покрасивше. Уж как он для неё старался. А она всё равно сбежала. С приказчиком Прокопом. Да ещё и денежки его прихватили. Говорят, что он Прокопу не доплачивал, так это он долг свой забрал.
А тут Прасковья, вся такая скромная, платьишко полотняное. А под платьем-то бельишко, оно хоть есть-то...
Ой, мысли такие до добра не доведут Парамона ...
И точно. Он тута вспомнил, что Прасковья-то вдова. Баба, значит, одинокая, значит, ласку мужскую изведала уже, не девка, знает, как мужика ублажить, знает, что с мужиком делать...
Ой, опять мысля не туда побежала. Хорошо, прилавок высокий, рубаха длинная... Не видать лишнего... Да оно-то дело житейское... Значит, в норме всё с ним...
- Пойду я, Парамон Иваныч. - вон Прасковья глаза как скромно вроде опустила. Место своё знает, значит...
- Погоди, Прасковьюшка, скромно живёшь, поди... И чаю-то поди испить не из чего... - Парамон слегка засуетился - Погодь-ка, бабонька... - и он пошёл в зады лавки своей. Порылся там недолго.
Прасковья стояла, всё так же скромно опустив глаза.
Вышел Парамон из закромов своих с самоваром в руках.
- Вот, возьми - стряхнул паутину да пыль, протянул Прасковье.
- Нечем мне платить за него. - заскромнилась Прасковьюшка.
- Да и платить не надо. Подарок это. - Парамон подтвердил, головой кивая. Рыжая борода, местами серая, кивала в такт, соглашаясь.
Прасковья засмутилася, глаза ещё больше опустила, грудь от волнения вздымается, губы сухими враз стали. Облизать хотела, да язычок назад спрятала...
Зато Парамон прямо вспотел весь, на рубахе пятна потемнели.
- Я, это, может... Чаем, может, когда напоИшь... - нашёлся Парамон.
- Дак, ну... Я... Завсегда благодарна Вам буду Парамон Иванович, - чуть наклонилась Прасковья. Грудь тоже наклонилася с ней.
Взяла самовар, к груди его прижала. Повернулась, плавно так... А сзади-то она ещё справней Парамону показалась.
Чаю ему прям счас захотелось, с Прасковьюшкой. Неотложно.
Но лавку-то теперь и оставить не на кого...
А Прасковья шла домой с покупками. Думы всякие. Одна-то одна... Да, если с Парамоном что завяжется, так слава попереди неё побежит. Замуж потом кто возьмёт ли?
Идёт, не видит ничего попереди себя. Споткнулася, а руки-то заняты, ухватиться и не за что, и никак.
А тут подхватил её кто-то, крепко так держит. А это кузнец Тихон. Здоровенный такой мужик, хоть и молодой. Ухватил и держит, не отпускает.
- Тихон, ты бы уже пустил меня, люди смотрят, не позорь, одна я, защитить некому.
Тихон отпустил, но далеко отходить не стал:
- А что это ты Прасковья с самоваром?
- Да, это из лавки Парамоновой, а то и чаю попить не из чего. - не стала Прасковья признаваться, что подарок это, что должна за него осталась.
- Дай гляну. - Тихон взял у неё из рук пыльный самовар. - Так этот самовар бракованный он, течёт. Мне его Парамон приносил, нельзя его починить.
- Да нет, путаешь ты что-то - Прасковье верить не хотелось, что её так легко обманули.
- Не, вот и отметина, помню. - показал Тихон.
Прасковья вздохнула. То ли от огорчения. То ли от облегчения.
А Тихон всё не уходил:
- А что, если я к тебе посватаюсь? - смотрел прямо в глаза.
- Ты шутишь так? Обидеть хочешь? - Прасковья даже растерялась.
- Серьёзно я. Бате скажу, сегодня и придём.
Прасковья замолчала. Представила, что вечером придёт Парамон, чего с ним делать... Как потом в деревне её обсуждать будут...
- Приходи, если серьёзно. - Глянула строго на Тихона. - Только если по бабам другим бегать не будешь.
- Жди. - теперь уже пошёл.
А Прасковья постояла немного - ноги что-то застыли. А потом бегом домой - к сватам готовиться.
Через два дня вечерком, как стемнело, Парамон украдкой пришёл к дому Прасковьи. Брать с собой ничего не брал - и так вон какой царской подарок этой бабенке отвалил. Пусть вдова порадуется счастью своему.
Заглянул в окно. Самовар-то какой красивый, оказывается, дымится вон на столе. Ждёт Прасковьюшка.
Вошёл в избу без стука. Прасковья охнула. Глянула куда-то в сторону.
- Ну что, хозяюшка, чаем-то напоИшь? - уселся по-хозяйски на хозяйское место Парамон.
- А чего ш хорошего человека чаем не напоить. - это Тихон вошёл в двери:
- Прасковьюшка, чаю нам налей, да пироги гостю дорогому давай. - распорядился Тихон.
- А чего это ты тут ХОЗЯИНУЕШЬ? - не удержался Парамон.
- Так, хозяин я теперя тута. - обнял за талию Тихон подошедшую с пирогами Прасковью.
- А самовар Ваш, Парамон Иванович вот он, - Прасковья подала с лавки. Не работает он. Тихон, муж мой, новый мне подарил.
Ну что, чай, конечно, Парамон выпил. Горький чай. Пироги попробовал. Сдобные пироги, как и сама Прасковья.
Не судьба.
Ну, баб одиноких в деревне много. Самовар ещё пригодится.
Спасибо за ваши лайки и комментарии, уважаемые подписчики! Они вдохновляют - очень. И поддерживают.