Лидия удивленно на нее посмотрела и сказала:
– У него сын и дочь, да и вы об этом знаете.
– Я не о той, что там, на Севере, а о той, что почти рядом со мной живет.
– Я об этом ничего не знаю, – с изумлением сказала Лида, такого поворота в разговоре она не ожидала.
Она была настроена на другое, ей хотелось жить вместе со свекровью, приходить домой, зная, что там ее с нетерпением ждут два родных человека, а тут вдруг ее удивляют столь неожиданной информацией, что это, может шутка. Но Галина Яковлевна не такой человек, чтобы так странно шутить.
– Тут вот какое дело, ее мама тяжело больна, а моя одноклассница, бабушка этой девочки, имеет инвалидность, значит, как она утверждает, ребенка в случае смерти ее дочери ей не отдадут. С моих слов она знает тебя, знает, что ты его сестра. Она и еще много чего знает, о чем ты и не догадываешься. Но рассказать тебе об этом хотела бы сама. Сейчас она печется об одном – уговорить тебя официально взять опеку над девочкой, а воспитывать ее она сама будет.
– А девочке сколько лет?
– Почти десять. Настенька замечательная девочка, умненькая, воспитанная, – сообщила Галина Яковлевна.
– А что с ее мамой?
– То же, что и у Георгия,– всхлипнула она.
Лидия подошла к ней и обняла:
– Мама, не плачьте, это жизнь, мы ее изменить не можем, умереть нам всем придется.
– Но почему так рано, почему он, а не я, так несправедливо, – она все же заплакала, а потом, успокоившись, продолжила:
– Она просила сказать тебе, чтобы ты подумала и дала ответ, сможешь ли ты ее выручить, врачи сказали, что счет идет уже на недели. Да, собственно, также, как было у Жоры, – опять собралась она заплакать, но Лидия прижала ее к себе:
– Не надо, мама, не расстраивайтесь. А я и думать не буду, девочка просто обязана остаться с бабушкой, о казенном учреждении даже речи быть не может. А если сейчас нужна помощь, то я готова помочь.
– Нет, пока помогает сын, но он не женат, поэтому для опеки он не подходит, ему племянницу не отдадут. Но он готов к тому, что будет пробовать сам взять опеку над племянницей, если не получится тот план, который задумала моя Наталья, бабушка то есть. Но ты позвони Леониду и поговори с Танюшкой, а потом я тебя сведу с Натальей.
– Хорошо, Галина Яковлевна, – Лидия пока промолчала о своих планах воссоединения.
По дороге домой она прокручивала в голове разговор со свекровью, и у нее возникло несколько вопросов. Но об этом потом.
– А вот о том, чтобы поговорить с детьми, я не думала, приняв близко к сердцу судьбу девочки, Галина Яковлевна права, они моя семья и должны знать обо всем, что происходит в нашей семье. Но стоит ли им говорить о том, что эта девочка их двоюродная сестра. Наверное, нужно все-таки сначала выслушать эту женщину, чтобы обо всем знать наверняка.
Тани дома не было. И она позвонила сыну, объяснила ему ситуацию, высказала свое мнение.
– Мам, ну конечно девочке надо помочь, у нас здесь двое из детдома, оба колючие, но друг за друга горой, и учиться стараются.
Танюшка отреагировала по-детски:
– Ой, как хорошо, я давно сестренку хотела!
– Таня, ты не поняла, это формально, а она на самом деле с бабушкой останется, хотя чего уж там скрывать она дочь вашего дяди. И вдруг Лидия снова почувствовала, что она, как будто, чужая в своей семье.
– Мама, а может мы сходим познакомимся?
– Ну что ты, доченька, у нее еще мама жива, она и не захочет меня увидеть.
– Мама, как это страшно ждать, что скоро умрешь.
– И ваш папа тоже ждал. А ты помнишь, как ты ему стихи читала?
– Помню, и помню еще, что как дура бегала к тебе в комнату наряжаться в любимое платье, – и она вдруг заплакала.
– Не плачь, Танюша, – со слезами в голосе говорила Лидия, – он тогда говорил мне, что, уходя, тебя он запомнит только в этом розовом платьице.
И все-таки мама девочки решила увидеть Лидию, они пошли все вместе, она, Галина Яковлевна и Таня. Лидия как будто окунулась в прошлое, когда Георгий также беспомощно лежал в постели, также, как у него, смотрели на них глаза больной незнакомой женщины, в них были тоска и безысходность. Она выговорила только одно слово “Помогите”. Познакомились они и с бабушкой девочки Натальей Ивановной.
А через две недели позвонила свекровь и спросила:
– Наталья хотела бы узнать ты придешь на похороны? Да и сын хотел с тобой познакомиться, а потом уже начинать оформление документов.
– Хорошо, тогда я и Таню возьму.
Лидия с дочерью пришли пораньше, но Галина Яковлевна была уже там. Потихоньку подходили люди, кто-то попрощавшись уходил, скорее всего коллеги покойной, кто-то оставался проводить ее в последний путь. Галина Яковлевна подошла к ним с высоким седым мужчиной, что делало его старше своих лет, как заметила Лидия, она уже знала от свекрови, что они ровесники.
– Это Владислав, дядя Насти, познакомьтесь, – представила его Галина Яковлевна.
– Очень рад, Лидия Николаевна, что вы согласились, мы на всякий случай приготовили заверенное нотариусом заявление, что сестра именно вас хотела бы видеть опекуном своей дочери. Но думаю, что ваша должность является не менее надежной гарантией того, что отказа не будет, – сказал он.
Лидия нашла нужным сообщить ему о своих детях:
– Это моя дочь Татьяна, ещё у меня сын-студент, Леонид, но он учится не здесь. Мы с дочерью живем вдвоем.
– Вы сможете уже завтра начать процедуру оформления?
– Да, я всю вторую половину завтрашнего дня свободна, а потом уже буду смотреть по своему графику.
Тут приехали работники ритуального агентства, и Владислав отошел, оставив Настю на их попечение. Таня взяла девочку за руку и больше уже не выпускала ее, как будто оберегая, а та, заплаканная обессиленная грузом свалившегося на него горя, послушно шла за ней.
– Ведь только через несколько дней она поймет весь трагизм случившегося, как когда-то мои дети. Да, собственно, и я сама, ведь первые дни после смерти мужа я была в полной прострации, – подумала Лидия, и слезы потекли у нее из глаз.
Ей было больно, очень больно вспоминать смерть мужа. Больно смотреть туда, где так по-будничному суетились мужчины, устанавливая гроб в катафалк. Но больнее всего ей было смотреть на двух девочек, одна из которых семь лет назад потеряла отца, а вторая только что лишилась матери. Стараясь не заплакать, Лидия подняла глаза вверх. Осеннее небо было хмурым, безрадостным и равнодушным к горю людей.
В отделе опеки и попечительства назвавшись, Лидия озвучила и свою должность. И только потом перешла к делу, сказав, что у них должно быть заявление умершей мамы девочки, опеку над которой она берет, а так же сообщила, что ей необходимо оформить все быстрее. И, получив перечень того, что ей необходимо сделать, она тут же начала свой поход по инстанциям. Это было трудно, она не хотела афишировать себя, как опекуна, ведь это опека " понарошку"была в принципе незаконной, но это не останавливало Лидию, главное, чтобы девочке было хорошо.
А Таня на правах старшей сестры с радостью стала опекать Настю. Оказывается они учились не только в одной школе, но обе они ходили и в одну музыкальную школу, только успехи Насти в музыке были более масштабными, чем у Тани. Настя уже несколько раз участвовала в городских мероприятиях, ее уже знали, как маленькую виртуозную исполнительницу.
Настя не возражала, когда Таня предложила ей пожить немного у них. Согласилась на это и бабушка Наталья Ивановна. Девочки быстро нашли общий язык, а Лидия сказала дочери, чтобы она держалась с Настей на равных, просто как с сестрой. Но хотя Настя и скучала по бабушке Наташе, Татьяне все же удавалось отвлекать девочку от грустных мыслей.
Когда документы были готовы, в опеке сказали, что навестят их в самое ближайшее время. И тогда и Галина Яковлевна, и Наталья Ивановна стали с самого утра приходить к ним, в такие моменты в квартире было многолюдно и пахло пирогами. В доме у них стало теплее и уютнее, бабушки активно помогали на кухне, девочки в уборке. А Лидии кроме контроля над выполнением домашних заданий заниматься было нечем. Но прошло уже дней десять, а гости из опеки так и не приходили. Но это их не расстраивало. Их вполне устраивала сложившаяся традиция общения.
Однажды вечером после ужина, Наталья Ивановна сказала Лидии:
– Думаю пора тебе узнать правду о своей семье, отправляй детей в другую комнату. А мы с Галей поведаем тебе вашу семейную тайну.
– Так значит она все же есть, это тайна, я давно ее чувствовала, знала, что в нашей семье что-то не так. Ну говорите же быстрее, – нетерпеливо сказала Лидия.
– Наташа, ты начинай, а я пойду найду томик Гофмана, пусть девочки пока почитают его “Щелкунчика”, ведь к нам приезжает балет и я всем нам уже билеты купила, только им пока не говорите, – доложила им Галина Яковлевна и пошла в комнату к девочкам.
И Наталья Ивановна начала свой рассказ:
– В моем далеком детстве у меня были две подружки, девочки погодки, жили мы тогда в небольшом селе, все там были на виду, все друг друга знали. Когда вдруг возникала из ряда вон выходящая ситуация в нашей по большей части тихой деревенской жизни, то об этом знали все, даже каждая живущая в селе собака. Я с этими девочками росла, училась, взрослела.
– По соседству от меня жил парень, мы с ним были не разлей вода, настоящие друзья, у нас друг от друга не было никаких секретов. Знал он, конечно, и моих подружек. И вот однажды к ним в гости из города приехал его двоюродный брат, с этого-то все и началось.
Мои многоуважаемые читатели, буду очень рада вашим откликам, комментариям, мыслям по поводу прочитанного.
Читайте также на моем канале: