Коммуну наш сводный отряд – шесть спецкурсантов в сопровождении гоппиусовского доверенного лаборанта и троих инструкторов из числа тех, что вели у нас занятия по развитию «особых способностей» – покинул в последних числах февраля. Отъезду предшествовало шумное празднование Дня Красной Армии, на котором мне, несмотря на титанические усилия, так и не удалось отвертеться от публичного выступления. Как я и предложил в своё время милейшей Эсфири Соломоновне, мы поставили нечто вроде мини-спектакля на основе тихоновской «Баллады о синем пакете» - с тремя разными исполнителями стихов, декорациями и музыкальным сопровождением. Действо продолжалось на сцене около пяти минут и успех имело ошеломительный – комсомольцы из харьковского горуправления ГПУ, приехавшие к коммунарам в гости по случаю праздника, даже сгоряча предложило повторить спектакль у них, в доме культуры. Наша комсомольская ячейка коммуны инициативу с восторгом поддержало (а что, могло быть как-то иначе?) и под руководством бессменного массовика-затейника завклубом коммуны гражданина Тяпко рьяно взялась за подготовку. Но это уже без меня – незримый фронт паранормального противостояния с силами мирового империализма ждать не станет. И вот, собрав небогатые пожитки, утром двадцать пятого февраля мы погрузились в присланный из Харькова автобус (трястись по морозцу в открытом кузове грузовика сорок с лишним вёрст – от такого испытания нас, слава богу, избавили) и сделали коммуне имени товарища Ягоды ручкой.
Перед самым отъездом я сумел ненадолго ускользнуть от бдительных лаборантов Гоппиуса, чересчур буквально воспринявших распоряжение начальства о запрете контактов с другими коммунарами, и разыскал Олега Копытина. Заказ мой давно был готов, качество работы вполне меня устроило; расплатившись, я попросил его изготовить ещё два точно таких же «изделия» – пусть уж будет полный комплект из трёх метательных ножей – и даже выразил готовность заплатить вперёд. Копытин, получив на руки такую солидную сумму, повеселел, и принялся горячо заверять, что сделает всё точно в срок. Я кивал и думал, что сделать-то он сделает, а вот когда я вернусь в коммуну, чтобы забрать заказ, и вернусь ли вообще – это, знаете ли, вопрос… Впрочем, имеются заботы и поважнее – пусть пока ножи полежат, подождут своего часа, а не дождутся, значит такова уж моя судьба.
По поводу того, что ждало меня самого и прочих участников «проекта», неважно, спецкурсанты они, или сотрудники лаборатории Гоппиуса, я не испытывал даже тени оптимизма. С лёгкой руки Барченко нам предстояло по уши влезть в очень, очень рискованное дело, и встреча с ожившими мертвецами – далеко не самая грозная из поджидающих нас опасностей. И, тем не менее, овчинка стоила выделки, во всяком случае, для меня. Приз в случае успеха задуманного вырисовывался стоящий – а задумал я, ни много, ни мало как добраться до установки Гоппиуса и выяснить наверняка: можно ли «обратить» произведённый ею эффект, вернув моё сознание на его законное место?
Поймите правильно: не то, чтобы я так уж рвался назад, в двадцать первый век, где меня, кроме привычного комфорта, Интернета и солидных накоплений в трёх разных банках, из которых один находится за пределами Российской Федерации, ожидали очередная пандемия ковида, вялотекущая война с Хохлостаном и мировой кризис, чреватый всепланетным термоядерным бадабумом. А так же - медленно, но неотвратимо надвигающаяся старость и целый букет хронических болячек, вынуждающий горстями жрать таблетки и, всякий раз, заказывая в ресторане незнакомое блюдо, сперва прикидывать: а как отреагирует на новинку ставший к шестому десятку капризным организм? Конечно, молодость и здоровое, полное энергии, словно у космонавта перед стартом тело – это замечательно. Но вот перспективы оказаться втянутым в кровавую междоусобицу в ГПУ и советском высшем руководстве, да ещё с применением оккультных и паранормальных методов внутрипартийной борьбы - спасибо, что-то не тянет. А что дело идёт именно к этому, я практически не сомневался, спасибо нечастым флэшбэкам, связывавшим, пусть и ненадолго, моё сознание с сознанием застрявшего в будущем Якова Блюмкина. И тут уж не отмахаешься ни китайским боевым шестом "бо", выструганным из собственноручно срезанной берёзки, ни метательными ножами, ни даже "браунингом" с кобурой-прикладом - и хоть увешайся всеми этими убойными штучками с ног до головы…
Недаром ещё древние говорили: «подобное тянется к подобному». Пресловутый «объект» оказался бывшей колонией для малолетних правонарушителей, чрезвычайно похожей на ту, которую Макаренко описывает в первых главах «Педагогической поэмы». Только для этого заведения не нашлось своего реформатора от педагогики; кое-как просуществовав вплоть до двадцать четвёртого года, колония была ликвидирована, воспитанники – распределены по соответствующим учреждениям республики, а имущество передано в безвозмездное пользование местной сельской коммуне «Красный незалежник». Однако времена выдались для незалежников не слишком благоприятные: в стране набирал обороты НЭП, требовалось вкалывать, засучив рукава, а не драть глотку под кумачовыми лозунгами на митингах. Коммуна вскорости распалась, не выдержав конкуренции с набирающими силу крепкими хозяевами окрестных хуторов, «незалежники» подались кто в батраки к кулакам, кто в город, на заработки, а что касается имущества – то немногое, что уцелело после засилья малолетних правонарушителей, было окончательно разграблено, растащено, растранжирено.
Но нам, в отличие от «горьковцев» не пришлось поднимать завалившееся хозяйство из руин. Все заботы по оборудованию и благоустройству взяло на себя строительное управление республиканского ГПУ. Получив распоряжение из Москвы «закончить работы к такому-то числу такого-то месяца», и отчётливо представляя, что простым указанием на неполное служебное соответствие в случае срыва сроком тут не отделаться, местный начальник, ответственный за проведение работ, взялся за дело основательно. За два с половиной месяца – срок, невероятный с учётом советских реалий! – вся территория колонии (бывшая помещичья усадьба) и разбросанные на ней постройки были очищены от хлама и мусора и приведены в относительно пристойный вид. Ведущая к усадьбе дорога была подновлена, вдоль неё протянулись столбы с электрическими проводами – ток на «объект» подавался с расположенной по соседству угольной электростанции, питавшей энергией полтора десятка окрестных сёл. В господском доме обустроили жилые помещения, клуб и столовую с кухней; один из флигелей пустили под размещение лабораторного оборудования, другой отвели под кабинеты для ведущих научных сотрудников и руководства «проекта». В сарайчике по соседству установили резервный дизель-генератор – на случай отключений энергии, случавшихся тут чуть ли не ежедневно.
В помещении бывших конюшен на заднем дворе усадьбы (обширная постройка из хорошего кирпича с крышей из листового железа) оборудовали «испытательную площадку», предназначенную, как объяснил Гоппиус, устроивший для спецкурантов обзорную экскурсию по «объекту», для проведения наиболее сложных и опасных опытов. Внутрь нас не пустили, сославшись на то, что работы пока не закончены, но от моих глаз не укрылись железные двери и толстенные стальные решётки на окнах, к которым к тому же подведены электрические провода. Не хочется даже думать, что за опыты тут собираются проводить, если подопытных надо отгораживать от окружающего мира с такими предосторожностями…
Большое одноэтажное здание в полуверсте от усадьбы, где при старом режиме располагался кирпичный заводик, было отремонтировано и обнесено крепким забором с колючей проволокой поверху и сторожевыми вышками по углам. К моменту нашего прибытия на «объект» здание уже было заселено - и я примерно догадывался, кем именно, и какая страшная участь уготована этим беднягам.
- Значит, будете снова наблюдать за состоянием моей неуравновешенной психики? – спросил я. Мы с Еленой не спеша прогуливались по дорожке, огибающий жилой корпус. Миновали орудующего фанерной лопатой красноармейца с малиновыми ГПУ-шными петлицами на гимнастёрке (вот что значит – нет под рукой «нарядников»-коммунаров!) и направились к украшенному обшарпанной колоннадой крыльцу. Штукатурка на колоннах кое-где отслаивалась целыми пластами – у тех, кто спешно ремонтировал «объект», до косметического ремонта фасадов руки явно не дошли.
- Я ведь предупреждала, что нам предстоит в скором времени поработать вместе. – ответила «психологиня». Или ты забыл?
- Ничего я не забыл. Просто не ожидал, что это будет так скоро. И вообще – непонятно, зачем это?
- А раньше понимал? – она задорно прищурилась.
- Раньше, когда мы только начинали подготовку, как спецкурсанты, этому можно было найти хоть какое разумное объяснение – изучение личностей будущих сотрудников, составление психологического портрета, то-сё… А вообще-то вы правы – я и тогда толком ничего не понимал, просто получал удовольствие.
Я привычно обращался к ней на «вы» - как это было всегда, за исключением тех часов, что мы проводили в постели.
- Вот и сейчас получай! Или надоело? – её глаза искрились смешинками. – А если серьёзно, Алёша, то ты не прекращаешь меня удивлять. «Психологический портрет» - где это ты нахватался подобных терминов? Только не говори, что в медчасти случайно услышал, или в книжке прочёл!
- Это ещё почему? – деланно возмутился я. – К вашему сведению, Елена Андреевна, в библиотеку коммуны ещё весной доставили ящик, полный разных фантастических книжек. Подозреваю – специально для ознакомления с предметом будущих спецкурсантов, поскольку выдавали из исключительно по списку. Так в них каких только замысловатых научных словечек не встретишь! Кстати, там и книжка вашего патрона Барченко была, я её пролистал от нечего делать…
- Ну и как впечатления? – заинтересованно спросила она.
- Ничего себе, хотя с «Копями царя Соломона» или с той же «Аэлитой» и близко не лежит. Всё же, беллетристика – это не его, Александр наш Васильич силён в другом жанре. Ему бы в «хорроре» себя попробовать…
- В каком ещё хорроре? – она озадаченно нахмурилась. А, это от английского horror, ужас? Эдгар По, Мэри Шелли с её «Франкенштейном»…
- Вы ещё Уолхолла припомните, «замок Отранто» - я с готовностью поддержал тему. – Вот уж точно родоначальник готического романа! Или «Вия» Гоголя – чем хуже?
Да, я вижу, та посылочка пошла тебе на пользу. – Елена усмехнулась. – между прочим, если тебе интересно – это я подбирала для неё книги. Не одна, конечно.
- Вот как? – я удивлённо хмыкнул. – А я-то гадал, откуда там столько мелодраматических книжонок...
- Фу, какой! – она игриво стукнула меня ладонью по плечу. – Но, если без шуток, спецкурсант Давыдов - с чего это вы заговорили о жанре ужасов?
- Заговоришь тут… - я припомнил тюремный барак, где, к бабке не ходи, содержались будущие зомби, и мне стало не по себе. – а если действительно без шуток, то лучше бы вы, мадам обратили внимание на Нину Шевчук - есть в нашей группе такая, весьма, должен сказать, оригинальная барышня. Если кто и нуждается в наблюдении психолога - так это она.
- Психологом там не обойтись. – Елена покачала головой. – Я даже не уверен, помог бы сам доктор Фрейд, уж очень всё запущено. Я знакомилась с её личным делом – как ты изволил выразиться, «психологическим профилем» - и могу только порадоваться, что не мне поручено ею заниматься.
- А если бы поручили – тогда что?
Вопрос был задан с подковыркой, но, против ожидания, выкручиваться и юлить: «не моя специализация, я готовилась по другому профилю…» Елена не стала.
- Тогда я отказалась бы. – чуть помедлив, призналась она. - Копаться в подсознании подобной особы – значит рисковать тем, что и твоя психика будет необратимо нарушена.
- Всё так серьёзно?
Она пожала плечами.
- Ну, может я несколько преувеличила, но с душевным покоем можно будет попрощаться надолго. И, кстати…
- Что?
- Ты в курсе, что первой с подопытными особями будет работать именно Нина Шевчук?
… «особи»? Значит, товарищи нейроэнергетики уже придумали свой, обтекаемый, нейтральный термин для будущих зомби? Или так они называют тех, кому только предстоит ими стать?
Я изобразил удивление и отрицательно помотал головой. Кажется, Елена поверила. Хотя, кто их разберёт, этих психологов...
- Извини, Лёша, милый… - теперь голос её звучал почти заискивающе. – Наверное, мне не стоит об этом говорить. Пока, во всяком случае. Пойдём лучше ко мне, я тебя чаем напою. Позавчера ездила в райцентр, купила на рынке вишнёвое варенье – пальчики оближешь!
И, ухватив меня под локоть, повлекла к боковому крыльцу, откуда можно было попасть в крыло здания, отведённое под проживание научных сотрудников.
Если кто-нибудь из читателей захочет поддержать автора в его непростом труде, то вот карта "Сбера": 2202200625381065 Борис Б.
Заранее признателен!