-Живее поворачивайся! Полезай на кушетку! - рявкнула врач-гинеколог, раздраженная медлительностью пациентки, - Там в коридоре люди ждут, а она тут телится!
Алия с трудом вскарабкалась на кушетку и прикрыла глаза. От вида блестящих металлических инструментов в руках доктора все внутри сжималось от страха, и она, стараясь не дышать, испуганно замерла, скрестив на груди руки.
-Пониже! Мягче! Расслабились! - командовала врач - высокая, худющая как жердь дама предпенсионного возраста, - Да что ж такое, как я работать должна?! Мягче, говорю! Расслабь все!
Расслабиться никак не получалось. Сцепив зубы и умирая от стыда, Алия позволила врачу себя осмотреть. Осмотр, к слову, получился крайне болезненным - Алия едва не охнула от неожиданности.
Ребенок внутри, словно почувствовав беспокойство матери, пинался безостановочно, но Алию это нисколько не смущало: пинается - значит, живой! Хватаясь руками за ледяные железные поручни, она с трудом спустилась с кушетки и поспешно стала одеваться, боясь вновь вызвать недовольство врача своей медлительностью.
-Все вы на осмотре девочки-припевочки, - хмыкнула та, без тени смущения рассматривая тщетно пытающуюся слиться со стеной Алию, - Можно подумать, от святого духа забеременели!
-У меня ноги отекают! - еле слышно проговорила Алия, - Может, на сохранение положите?
Врач спустила очки с носа и брезгливо уставилась на ноги пациентки.
-Это ж разве отеки! Ты отеков, мил моя, не видела! Да ты тут сапоги бы надеть не смогла, руки-ноги подушку б напоминали! Понимаю, отдохнуть хочется за казенный счет, но ведь и совесть надо иметь!
-И мел хочется есть, - вставила Алия, решив не обращать внимания на грубость коллеги - в конце концов, у медиков не самая простая работа в мире...
Доктор поджала губы так, словно услышала неприличное слово. Вытащив из стола бланк, она выписала рецепт, шлепнула на него печать и протянула Алие, явно делая ей великое благодеяние за свой счет.
-Вот рецепт на глюконат кальция! - сказала она милостиво, - Иди сейчас же, завтра уже не выдадут.
-Сил нет сегодня, прилечь бы мне, - хотела сказать Алия, но благоразумно промолчала. В кабинет уже рвалась другая пациентка, поэтому Алия подхватила свою сумку и уточкой засеменила к выходу.
-Понаедут из своих деревень - тьфу! Слова без акцента сказать не могут, - услышала она за спиной. Стыдно, но отголоски родного языка никак не торопились покидать речь Алии. Она замыкалась в себе, боясь заговорить с людьми на улице, а оставшись одна, тренировалась говорить чисто, но особых успехов не было. И лишь Юре ее акцент казался невероятно милым.
А ходить и впрямь было тяжело - после осмотра низ живота словно превратился в каменный и временами прихватывал игольчатой болью. Идти в аптеку не хотелось, но еще меньше Алия желала напрягать кого-то своей просьбой.
Да и кого она могла бы попросить? Юра целыми днями пропадал на работе, Роберт был слишком мал. С золовкой теплых отношений не сложилось, а близкими подругами Алия так и не обзавелась. Правда, была еще соседка тетя Тамара - она обитала на второй половине двухэтажного дома. Другая половина деревянного двухэтажного дома принадлежала Коломийцевым.
А мела хотелось страстно - Алия даже готова была есть штукатурку с потолка. Глюконат кальция, который ей выписывали, совершенно не удовлетворял ее аппетит. Еще до дрожи в руках хотелось мороженого - настоящего сливочного мороженого, оставляющего тягуче-сладкое ванильное послевкусие на языке.
Решив пройтись до аптеки пешком и купить по пути мороженого, Алия поплелась по улице, тяжело переводя дух на крутых подъемах Нижегородки (исторический район Уфы, заселенный преимущественно частными домами) и придерживая руками живот.
Она уже знала - у них с Юрой родится дочь. Чувствовала сердцем. И печально улыбалась, вспоминая историю бабушки Хаят.
Та родилась еще до войны третьим ребенком механизатора Хакима. Как был разочарован Хаким, когда бабка-повитуха, принявшая роды, сообщила ему пол ребенка. Третья девчонка, да еще такая слабая и недоношенная, словно подвергала сомнению его мужественность.
Едва бросив взгляд на новорожденную, слабо попискивающую в пеленках девочку, Хаким вынес вердикт:
-Не жилец она на этом свете. Слабая, даже сосать молоко не может. Оставьте ее. Чему быть - того не миновать.
-Имя бы дать ей, - прошелестела Маряьм - супруга Хакима, - И лучше бы тебе это сделать.
-Умирающей имя ни к чему, - твердо сказал Хаким, знавший, как должен выглядеть здоровый младенец. Эта же девочка с ее синюшным цветом лица и конечностями-палочками даже не плакала, а лишь слабо кряхтела в попытках захватить материнскую лрудь, - До вечера не доживет!
С этими словами он взял косу и ушел в поле - стоял жаркий июль, пора покоса. Маряьм, покачав головой, завернула дочь в чистую белую пеленку и положила на подушку головой на юг. Наспех прочитав над ребенком молитву, она на мгновение задумалась над именем.
Какое же имя дать уходящему ребенку? Хаким прав, ребенок похож на обреченного и одной ногой уже находится, несомненно, Там. В эти блеклые губы так хотелось вдохнуть жизни, огня, и Маряьм, наклонившись к уху ребенка, тихо шепнула:
-Дочери Хакима даю имя "Хаят" ( жизнь). Аллах, прими его и даруй ему свою милость!
Сделав еще одну тщетную попытку накормить девочку, Хаят отнесла ее уже в бессознательном состоянии на постель и, укрыв одеялом, доверила Высшим силам. Хаят, скривив безжизненные губы, была в полузабытье и Марьям была уверена, что душа ее уже отходит.
Вспомнила о дочери она лишь вечером. Со страхом развернула она пеленки, ожидая увидеть мертвенно-бледное лицо, но ..., девочка, нареченная самой Жизнью, оказалась сильнее смерти и приветствовала обрадованную мать негромким, но уже уверенным плачем.
Долгожданного сына Марьям родила Хакиму спустя четыре года. Ни словом, ни взглядом никогда не давал Хаким понять, как разочаровало его рождение дочери. Но в моменты жизненных потрясений ( а их в жизни Хаят было немало), она всегда напоминала себе слова отца, звучавшие в ее голове:
-Ты сильная, ты сильнее смерти! Тебя зовут "Жизнью", а жизнь испытания не сломят! Никогда не сломят!
Как много имя значит для человека! Оно дается ему в первые дни жизни и сопровождает до самого конца. Звучное, красивое имя дает своему владельцу силы идти вперед, с достоинством выбираясь из жизненных неурядиц. Выбирая имя своему ребенку, родители выбирают ему судьбу: властителя мира, шута или короля.
Правда, порой имя может быть обычным набором безликих букв. Оно не делает человека ни героем, ни победителем. Но люди, давшие ребенку это имя, безгранично верят в него и в его возможности. А человек, в которого верят близкие, может все, потому что наделен великой силой Безграничной Любви.
-Будет девочка - Марией назовем! - сказал с улыбкой Юра, ощущая под ладонью толчки маленького существа, - Марья Юрьевна - как тебе?
-Ма-ри-я, - нараспев протянула Алия, пробуя имя на вкус, - Мне нравится. Мария. Марьям. Желанная...Пусть будет Марией.
И, хоть не приняла Алия веры мужа, но относилась к ней со всем почтением. На Пасху красила яйца, не делала уборку в церковные праздники, согласилась с мужем в том, что новорожденного они будут крестить. Вот только...
Вот только жил в ее сердце еще один Бог. Бог, именем которого ее любили устрашать в детстве за проказы. Бог, к которому она обращалась в самых горячих молитвах, у которого просила защиты и исцеления для сына. Ее Бог, которого она представляла себе всемогущим, всевидящим и справедливым. Бог, который не мог покинуть ее в трудную минуту - она неистово верила в него, но... как же получилось, что он от нее отвернулся? Или задремали на минуту ее ангелы-хранители, покоящиеся у нее на плечах?..
-Алия, Алия! - тетя Тамара стучала по своему обыкновению в общую стену, когда ей нужно было что-то сообщить, - Алия, из садика звонили...
Алия, прилегшая после долгого пешего пути домой, задремала, едва коснувшись головой подушки. Услышав стук, она вскочила и бросилась к соседке - на ее половине был установлен стационарный телефон, и все новости тетя Тамара узнавала первой.
-Что случилось? - выпалила она, переводя дух, - Все в порядке? Юра звонил? Что-то с мамой?
-Нет, нет, - тетя Тамара приобняла Алию за плечи, усадила на стул, - Роберту твоему в садике плохо стало - в больницу увезли. Погоди, куда ты, заполошная?! Я с тобой пойду! Вот только записку Юре оставим!
Сцепив зубы, как от страшной боли, Алия написала записку Юре и они с тетей Тамарой, поддерживая друг друга, направились к автобусной остановке. Из головы Алии никак не шел проклятый сон, в котором Ильдар, укоризненно глядя на нее, уводил Роберта куда-то за горизонт.
-Только не забирай! - шептала она вновь и вновь, обращаясь ко всем Богам одновременно. Но у них, кажется, сегодня был неприемный день...
Главы из книги "Когда зацветут яблони"
Предыдущая глава