Четыре историка рассматривают самый фундаментальный вопрос из всех, поставленный Э.Х. Карром почти 60 лет назад.
«История — это изучение людей, действий, решений, взаимодействий и поведения».
Франческа Морфакис, кандидат исторических наук Университета Лидса История — это рассказы. Из хаоса рождается порядок. Мы стремимся понять прошлое, определяя и упорядочивая «факты»; и с помощью этих нарративов мы надеемся объяснить решения и процессы, формирующие наше существование.
Возможно, мы могли бы даже выделить закономерности и уроки, чтобы направлять — но не определять — наши ответы на вызовы, с которыми мы сталкиваемся сегодня. История - это изучение людей, действий, решений, взаимодействий и поведения. Это настолько убедительная тема, потому что она заключает в себе темы, которые раскрывают человеческое состояние во всех его обличиях и которые резонируют во времени: сила, слабость, коррупция, трагедия, триумф…
Нигде эти темы не проявляются так ясно, как в политической истории, по-прежнему являясь необходимым ядром истории в целом. Тем не менее, политическая история вышла из моды и впоследствии приобрела дурную славу
В результате полезность упорядочивания, объяснения и извлечения уроков из прошлого значительно снизилась. Основная цель истории — стоять в центре разнообразных, терпимых, интеллектуально строгих дебатов о нашем существовании: наших политических системах, лидерстве, обществе, экономике и культуре.
Однако открытых и свободных дискуссий – как и во многих других сферах жизни – слишком часто не хватает, и нетрудно определить причину этой нетерпимости.
Написание истории может быть мощным инструментом; она сформировала идентичность, особенно на национальном уровне.
Более того, это дает тем, кто контролирует повествование, возможность узаконивать или дискредитировать действия, события и отдельных лиц в настоящем.
Тем не менее, управлять историей и посылать ее в бой только для того, чтобы служить нуждам настоящего, — это неправильное использование и злоупотребление.
История никогда не должна быть оружием в центре культурных войн. К сожалению, это еще раз: им неуклюже владеют те, кто намеренно стремится навязать четкую идеологическую повестку дня. История становится служанкой политики идентичности и самобичевания.
Это только способствует плохому, одномерному пониманию прошлого и постоянно снижает полезность поля. История стоит на распутье; он должен отказаться следовать веяниям времени. «Я предпочитаю историков, которые исследуют «почему» и «как» Чандак Сенгупта, профессор истории в Биркбеке, Лондонский университет
Любое тщательно проработанное и хорошо аргументированное исследование любого аспекта прошлого считается для меня историей. Я предпочитаю историков, которые исследуют «почему» и «как», но в целом я думаю, что наша сфера деятельности должна быть как можно более широкой и католической.
Я достаточно взрослая, чтобы помнить время, когда женская история была отдельной областью — оставленной во многих университетах программам женских исследований — и существование небелых людей признавалось историками только в контексте имперской истории.
В то время — я говорю только о конце 1980-х годов — факультеты английского языка, антропологии и даже истории науки часто были более предприимчивы в обращении к истории «других», но их работа, как нам часто говорили «настоящие» историки, не была Настоящая история: «Они используют романы в качестве доказательства, ради бога!» «Был ли кто-нибудь из них возле архива?
Лесовой Данила