МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Негосударственное образовательное частное учреждение высшего профессионального образования ИНСТИТУТ УНИК
ФАКУЛЬТЕТ ЖУРНАЛИСТИКИ
Ионова Анастасия Владимировна
Курсовая работа
Образ врага: отражение военных конфликтов постсоветского пространства в российских СМИ
(на примере 1 и 2 Чеченских войн и Грузино-российского кризиса)
по специальности Журналистика
Научный руководитель:
Шептуха Вячеслав Иванович
2016 г.
Содержание:
Введение
1) Предпосылки возникновения информационных войн и их эффективности
1.1) Человек внутри информационной среды
1.2) Методы ведения информационной войны
2) Анализ структуры освещения российскими СМИ вооруженных конфликтов постсоветского пространства
2.1) Первая Чеченская война (Чеченский вооруженный конфликт 1994-1996 годов)
2.2) Вторая чеченская война (Контртеррористическая операция в Чечне в 1999-2000 годах)
2.3) Грузино-российский кризис (Вооружённый конфликт в Южной Осетии (2008))
Заключение
Источники
Введение
Для мира двадцать первого века характерны высочайшая скорость и распространения информации, и она генерируется тысячами людей ежесекундно и выбрасывается на различные площадки в мировую сеть Интернет, множится и распространяется тысячами других пользователей сети, пересекается между собой и, разумеется, зачастую оказывается противоречива. В итоге выбранные читателем источники напрямую влияют на его точку зрения по каждому вопросу, направляют ход его мыслей и отражаются в его дальнейших действиях. Данная точка зрения доказана в 1975 году: "психологи Лейенс и Камино (Бельгия) провели такой опыт: одним мальчикам-подросткам пять дней подряд показывали жестокие фильмы, другим – нейтральные. И первые стали чаще нападать друг на друга, а вторые вели себя как прежде".
Небывалое изобилие различных точек зрения делает поведение "толпы" непредсказуемым, и тем самым, подвергает потенциальной опасности целостность любого политического курса.
Об этом эффекте писал А.В.Сафарян в работе «СМИ как «четвёртая власть» и институт социализации» (журнал «Власть», выпуск № 6, 2011г.): «Наблюдается обратная закономерность: чем более развита информационная сеть государства, тем меньше остаётся возможностей для использования информации в интересах какого-то одного субъекта, и, наоборот, при менее развитой сети существует больше возможностей для её монополизации и подачи информации в искажённом или ограниченном формате».
Из вышесказанной мысли легко сделать вывод, что вмешательство правящей элиты любого государства в формирование мнений и суждений граждан их страны логично и предсказуемо.
Справедлив данный вывод и в отношении СССР, на тему государственной пропаганды в котором существует множество авторитетных развёрнутых исследований, и в отношении раздробленного постсоветского пространства, пришедшего ему на смену – но в этом новом пространстве старые директивы были разрушены, и методы пропаганды также требовали больших изменений. Исследование данной темы актуально как никогда, так как понимание происходящих процессов необходимо и для комфортного существования в информационном пространстве современного мира, и для понимания взаимоотношений между правительством и массами посредством СМИ.
Цель данной работы - разбередить раны постсоветского прошлого и на его примере определить, как менялось отношение российских властей к мировому информационному полю как таковому - и через данное исследование увидеть направление политики, которую избрало нынешнее правительство России в вопросе регулирования информационного пространства страны.
Объектом нашего исследование является понятие информационной войны во всей его многогранности. В данной работе мы стремимся изучить принцип психологического влияния различных техник информационного давления, а также сами методы ведения информационной борьбы.
В качестве предметов исследования нами были выбраны три военных конфликта постсоветского пространства - первая чеченская война, вторая чеченская война и грузинский конфликт 2008 года. В течение каждого из вышеперечисленных вооружённых противостояний представители российского правительства по-разному реагировали на информационную составляющую силы. Таким образом, каждый из представленных в данной работе конфликтов представляет из собой определённый вариант информационного взаимодействия противоборствующих сторон. Эти варианты взаимодействия не совпадают друг с другом и не только дают возможность ознакомиться с широким спектром возможностей взаимодействия в мировом информационном поле, но и представляют собой развёрнутую схему того, как менялась и развивалась с течением лет и под воздействием прошлого опыта тактика ведения информационной войны. Отображение этой эволюции образа врага в новостях российских СМИ и станет результатом данного исследования.
С целью сбора информации для этой курсовой работы мы обратились к более чем четырём десяткам публикаций, монографий и исследований на тему вышеуказанных военных конфликтов, теории информационных войн, психологии толерантности и агрессии, а также прочих сопутствующих тем, способствующих развитию наиболее глубокого понимания данного вопроса.
ГЛАВА 1. Предпосылки возникновения информационных войн и их эффективности
1.1. Человек внутри информационной среды
Существует множество подтверждений тому, что на мысли и поступки человека оказывает влияние информационная среда, в которой он живёт. Информационная среда или сфера — это вся совокупность информации вокруг человека, а также его собственная информационная деятельность. В законе «Об участии в международном информационном обмене» информационная сфера (среда) рассматривается как сфера деятельности субъектов, связанная с созданием, преобразованием, потреблением информации. (50, с. 4). В качестве схожих по смыслу понятий в литературе встречаются такие варианты как «информационное поле», «информационное пространство» и так далее. Здесь и далее мы будем так же обращаться к синонимичным терминам.
Человек 21-го века с детства живёт в крайне активной и многообразной информационной среде – этому способствует легкодоступность телевидения, кинематографа, мировой литературы и прессы. Основной тенденцией развития информационной среды на сегодняшний день является глобализация, обусловленная стремительным развитием сетей связи, телекоммуникационных технологий.
Огромное влияние получила за последние десятилетия всемирная паутина «Интернет», дающая доступ к ещё большему объёму информации на любую тему, чем каждый из упомянутых выше способов передачи информации. За счёт данного фактора современная мировая информационная среда многообразнее и противоречивее, чем была когда-либо на протяжении всей истории человечества. Она наполнена всеми существующими идеологиями и точками зрения, теориями и домыслами, личными точками зрения отдельно взятых людей и обтекаемыми официальными версиями событий.
С момента создания единой информационной сети борьба в информационной сфере претерпела множество изменений как в отношении интенсивности, так и в отношении качества и методов давления. Психологические операции стали более глобальным, и их противоречивость стала тем более заметна, чем более открытым остаётся мировое информационное пространство. Для достижения победы в войнах нового поколения уже недостаточно грубой силы и военной подготовки – всё более важную роль приобретают навыки ведения войны информационной, и в мировом информационном поле разражаются настоящие битвы за власть.
Поток информации, ежедневно попадающей в поле зрения человека, огромен, и агрессивность и категоричность большого количества этой информации порождает развитие агрессивных и нетерпимых взглядов у индивида.
В 1975 годы бельгийский психологи Лейенс и Камино провели опыт, доказывающий данную точку зрения: первой группе мальчиков-подростков в течение пяти дней показывали фильмы с ярко выраженными проявлениями жестокости, а второй группе показывали нейтральные фильмы. Результатом опыта стал тот факт, что подростки из первой группы стали вести себя агрессивнее и нападали друг на друга чаще, в то время как представители второй группы испытуемых не поменяли своего поведения.
Исследователь агрессии Леонард Берковиц отмечал, что после сообщений в СМИ о серийных убийствах количество убийств возрастало, а после покушения на президента Форда в 1975 году число угроз в его адрес возросло более чем в три раза.
Таким образом, мы видим, что агрессия на экране заставляет зрителей относиться к этому, как к норме. В памяти у них откладываются соответствующие сценарии поведения, которые затем бессознательно переносятся в реальную жизнь. Столь же сильное влияние за зрителя (либо потребителя информации иного рода) оказывает и информация другого содержания. С помощью механизмов контроля над информационным полем можно успешно манипулировать сознанием масс – что не раз доказывалось за последние десятилетия.
Ещё большего эффекта от манипулирования сознанием посредством информационного контроля позволяет достигнуть перенасыщенность и вариативность современной информационной среды. В работе Дворкиной М.Я. «Информационное обслуживание: социокультурный подход» звучит следующая мысль: «Когда люди не могут осмыслить неоднозначность, многовариантность среды, их раздражение может получить ложную направленность, они начинают обвинять в непонятности мира каких-то придуманных врагов, пытаться найти в чем-то вымышленном спасение».
Если рассматривать данную модель поведения в рамках деления культуры на три типа (космоцентрическая, социоцентрическая и эгоцентрическая), то она, как и нынешний настрой большинства россиян, отвечает определению социоцентрической системы. Центром данной системы является некая социальная группа, абстрактное «мы», то есть общность, сила, к которой причисляет себя представитель данной культуры. Индивид растворяется в этом «мы», зачастую добровольно, и перенимает принятые в этой группе понятия и схемы мышления и поведения. Естественным продолжением подобного обособления группы «мы» становится деление на «своих» и «чужих»: следствием такого образа мысли становятся расизм и ксенофобия, идея национального превосходства.
О последнем пункте говорил и немецкий социолог Эрих Фомм, формируя особенности идеологии советского мещанина. Помимо радикального национализма и стремления «жить как все» он выделял в качестве особенности и культ государства, «…в котором соединяются в разных комбинациях преклонение перед силой, наивная уверенность, что на Западе хуже, чем у нас, благодарность “благодетелю” государству и в то же время страх и лицемерие». Эту особенность можно иметь в виду и при рассмотрении социоцентрической культуры современной России.
Из вышесказанной мысли можно сделать вывод, что манипулирование гражданами посредством контроля над информационным полем не только осуществимо и эффективно, но и зачастую ложится на «благодатную почву» социоцентрического сознания, которая упрощает задачи манипулятора.
В своём труде «Психологическая война», опубликованном в 2001 году,
Почепцов Г.Г. также подтвердил значение данного принципа в современном
политическом мире: «Сегодня в развитых государствах любое действие
невозможно без соответствующей информационной подготовки. Войн
должны выглядеть справедливыми, враг - жесточайшим, собственные воины
- настоящими героями».
В связи со всем вышесказанным можно сделать вывод относительно работы современных СМИ: им приходится работать по принципу адаптивного полисемизма, при котором издатели вынуждены адаптировать информационное наполнение выпускаемых изданий относительно существующего политического строя, выбирая безопасные темы и точки зрения.
Способов скрытого принуждения человека к определённому типу поведения много, и зачастую в современной публицистике и научной литературе их определяют терминами «лоббирование», «зомбирование», «манипулятивные технологии». При этом СМИ, безусловно, являются главными рычагами манипулирования сознанием граждан. На этом факте сходятся в своих исследованиях многочисленные политологи и социологи зарубежных СМИ, и столь же актуально данное высказывание и относительно российской действительности.
Решающую роль, в таком случае, играет – и будет играть и в дальнейшем – то, какую именно информацию и в каких красках будут освещать СМИ, и здесь мнения журналистов разделились. Часть журналистского сообщества считает, что информационные медиа по определению должны быть в конфронтации и с властями, и с монополистами, чтобы не терять критичности взгляда и не скомпрометировать себя в лице зрителей. Но сейчас популярна и другая точка зрения: «журналистика» равно «пропаганда».
Доктор филологических наук Дзялошинский в своих исследованиях говорит о трёх типах современной российской журналистики:
«Первый – журналистика управления. Представители такой журналистики считают, что главная задача СМИ – управлять сознанием и поведением людей.
Второй тип – журналистика успеха, журналистика информации, когда журналист считает своей главной задачей не управлять сознанием людей, а успешно продавать информацию. Чем больше покупают мое издание, мою информацию, тем, с этой точки зрения, я правильнее поступаю. <…>
Третий тип журналистики – журналистика соучастия, сотрудничества, соратничества. Это журналистика, которая ставит перед собой задачу помогать реальным людям. Здесь главное не тираж, не влияние, а взаимопонимание журналиста со своим народом, своими читателями и т.д. и т.п.»
Каждая из перечисленных тенденций присутствовала в журналистике России всегда, менялись только приоритеты и процентное соотношение приверженцев той или иной стратегии. Согласно выводам исследователей, в настоящий момент побеждает журналистика успеха – масс медиа готовы говорит о чём угодно ради рейтингов и заработка. На втором месте на момент исследований оказалась журналистика управления, третий же тип – журналистика соучастия – проигрывает им обоим.
Дзялошинские приводят в своих публикациях результаты нескольких опросов о роли российской прессы относительно культуры. Согласно ответам, более половины опрошенных указывают в качестве главной функции прессы массовизацию, а не развитие культуры или посредничество между властями и массами.
Тем временем, резкое социальное разделение населения на элиту и основную массу «обычных» граждан осложняет публичную политику и делает её менее объективной: интересы «высшего общества» в ней представлены в намного большей степени, чем интересы граждан. Это происходит за счёт чрезмерной зависимости изданий и журналистов в отдельности от правящей элиты и «большого бизнеса», то есть финансирования.
Таким образом, средства массовой информации в настоящий момент являются «психологическим оружием массового поражения» в руках власть имущих.
1. 2. Методы ведения информационной войны
К информационным войнам относятся как психологические войны, которые ведутся против «врага» и вражеских групп населения, так и пропаганда, то есть совокупность методов, целью которых является влияние на граждан собственной страны «нападающего».
Информационные методы ведения войны подразумевают смещение объекта ведения войны с физических величин (территория, солдаты, боеприпасы) на величины, фигурирующие в информационном мировом пространстве (то есть знания, авторитет, лояльность и пр.). Соответственно, и само понятие физического расстояния между враждующими сторонами теряет в этом случае своё значение.
Так как война идёт не на физическом уровне, то и результаты её не могут быть однозначны. Таким образом, в ходе информационной войны, например, имеет место многократное завоевание одного и того же человека или группы людей, возможен поэтапный захват аудитории (то есть нацеленность каждого «удара» только на определённую группу: пенсионеры, эмигранты и т.д.), война-без-войны (с выдуманными информационными поводами и несуществующими «победами») и даже, в некоторых случаях, возможно частично предугадать и максимально «обезвредить» неугодную информацию (например, предупредить о предстоящем информационном вбросе против конкретной личности и заранее назвать её клеветой).
Так как однозначными не могут быть результаты информационной войны, то и её фактическое ведение зачастую остаётся незамеченным для населения: отсутствие видимых разрушений и использование доброжелательного тона умело сбивает с толку. Такая «мирная» война может проходить как в условиях физического мира и безопасности, так и в качестве поддержания в действительности непопулярной политической вертикали в менее стабильные и благополучные периоды.
Перечислим примеры конкретных методов и техник ведения информационных войн, создания и разрушения имиджа конкретной личности или целой страны:
· Дезинформация или сокрытие существенной информации. При использовании этого метода массы вовсе не получают информации, способной вызвать в них несогласие с существующим положением дел. Так, мы можем не увидеть по телевизору ни репортажа о массовом митинге в центре Москвы, ни сообщений о дальнейшем развитии дела Васильевой. Тем не менее, может быть допущена ситуация, при которой мы увидим в телевещании государственного канала комментарии недовольных наплывом эмигрантов французов, которые в реальности возмущённо отрицают факт этих высказываний.
· Замусоривание информационного потока. Данный метод позволяет отвлечь внимание масс от значимых новостей сообщениями более эпатажными и куда менее важными. Кто вспомнит, какие законы проталкивали в Госдуме одновременно с законом, запрещающим кружевное нижнее бельё?
· Подмена понятий. Данный метод выражается либо в изменении смысла давно известного термина, либо в использовании другого слова для обозначения давно известного смысла. В любом случае, при неизменности изначальных данных меняется лишь эмоциональная окраска того или иного высказывания. Так, в российских реалиях 21-го века свой смысл поменяли слова «патриотизм», «либерал», «демократия», а в публикациях, затрагивающих гражданскую борьбу, «террористы» могут становиться «борцами за свободу» и наоборот.
· Повтор сообщения. Чем большее количество раз человек воспримет информацию, тем надёжнее и крепче она укрепится в его сознании и в сознании масс. По этому принципу работают всевозможные лозунги, так любимые советскими идеологами: «Планы партии - планы народа», «Даёшь пятилетку за 4 года!».
· Осмеяние - метод принижения какого-либо понятия, явления или конкретного лица путём его высмеивания. Зачастую этот приём можно заметить в материалах, выпускаемых в СМИ – так, опираясь на этот метод, некоторые российские интернет- и печатные издания высмеивали Псаки, зачастую не опираясь на реальные факты.
· Мифологизация. Данный метод используется для освещения военных конфликтов, и по сути является дезинформацией или сокрытием информации. Суть метода сводится к героизации «своей» стороны и демонизации «чужой» стороны. Героического образа своих борцов добиваются путём демонстрации военных успехов, отсутствия потерь, проявлений милосердия к мирному населению, самоотверженного поведения. Демонизация противника при этом сводится к созданию негативного имиджа лидера противоборствующей стороны (коррупционер, тиран, сумасшедший), повторениям сообщений об убитых и раненых, демонстрацией зверств вражеской армии по отношению к мирному населению.
Методов ведения информационной войны много, но основной инструмент при этом остаётся неизменным – это речь. И в условиях войны речь становится оружием, способным по-настоящему влиять на мир.
В английском языке существует выражение «Hate speech», научным и правовым переводом которого является выражение «язык вражды». И.М. Дзялошинский в своих публикациях использует вариант перевода «речевая агрессия», который на наш взгляд намного полнее и чётче передаёт смысл данного понятия: «Hate speech» – это не отдельный язык, не специальная лексика для выражения открытой враждебности; зачастую речевая агрессия скрыта за смысловыми оттенками слов, за отсылками и ассоциациями. Таким образом, главное оружие информационной войны, подобно самой войне, может действовать неуловимо, обтекаемо, и, даже попав под этот «огонь», не всегда можно его распознать.
Напрямую из обтекаемости и неточности формулировок вытекает и основная правовая проблема, связанная с «языком вражды»: во всём мире нет правовых актов, которые бы полностью и однозначно регулировали его границы, а значит и ответственность за него. К примеру, Конституция Российской Федерации одновременно гарантирует и свободу слова, и ответственность за разжигание национальной нетерпимости и оскорбление чувств верующих.
Отсутствие чётких границ говорит о том, что их определяют только те, кому принадлежит информация и доступ к аудитории. В некоторых случаях мерилом объективности информации является нравственный облик журналиста или издания (у большей части которых на этот счёт существует свой строгий регламент). В другом варианте СМИ становятся не более чем рупором в руках власть имущих, предоставляя им доступ ко всему множеству инструментов и методов ведения информационной войны.
В течение последних десятилетий Россия столкнулась с несколькими серьёзными противостояниями в информационном пространстве, и реакции всякий раз отличались от предыдущих: как и в любой войне, военачальники принимают во внимание прошлые ошибки и учитывают их в дальнейших боевых действиях. Трансформация этого отношения прекрасно заметна на примере двух Чеченских войн и Грузино-российского кризиса, случившегося в 2008 году.
ГЛАВА 2. Анализ структуры освещения российскими СМИ вооруженных конфликтов постсоветского пространства
2.1. Первая Чеченская война (Чеченский вооруженный конфликт 1994-1996 годов)
Осенью 1991 года в условиях начавшегося распада СССР руководство Чеченской Республики заявило о её государственном суверенитете и выходе из состава СССР и РСФСР. Началось формирование вооруженных сил Чечни, сооружались рубежи обороны в Грозном и других районах.
31 декабря 1994 года российские войска начали штурм Грозного и взяли его к 6 февраля 1995 года, начав уничтожать чеченские военные формирования в других районах Чечни. Чеченская сторона формировала новые группы боевиков и продолжила борьбу, через полгода вступив в Грозный и ряд других городов.
31 августа 1996 года в Хасавюрте были подписаны соглашения о прекращении боевых действий, положившие конец первой чеченской войне. 12 мая 1997 года был заключен Договор о мире и принципах взаимоотношений между Российской Федерацией и Чеченской Республикой Ичкерия. Но чеченская сторона нарушила условия договора и заявила о желании выйти из состава России, что привело к дальнейшим конфликтам.
В течение Первой чеченской войны понимание СМИ как «четвёртой власти» расцветало и подтверждало себя в полном объёме: российская пресса и другие СМИ плотно взялись за формирование общественного мнения по данному вопросу, и по большей части оно оставалось не на стороне российских властей.
Одной из важных причин такого расклада стал тот факт, что, в отличие от российской стороны, чеченцы с радостью давали интервью и позировали прорвавшимся через оцепление журналистам. Общественность становилась свидетелем происходящего, но со стороны противника – и сочувствовать начинала тоже противнику. Видимо, не считая информационную сферу достаточно значительной для серьёзного вмешательства, пропаганда работала на полную мощность разве что в «Российской газете», где не гнушались использовать практически любые выражения и доводы в пользу модели войны, где есть только не имеющие право на существование «чужие» и самоотверженные подвиги «наших» героев – то есть данное издание вовсю использовало метод мифологизации, который в следующей войне возглавит список приёмов ведения информационной войны российской стороной.
Первую чеченскую кампанию окрестили «первой российской телевизионной войной» – и несложно отметить, что эта война была проиграна Россией в первую очередь с точки зрения информационной составляющей. Журналисты и издатели на полную мощность использовали СМИ с целью критики власти тогда, когда она предпринимает неверные и непопулярные шаги.
То, что происходило тогда в структурах масс-медиа, было далеко от объективного отражения общественного мнения и реальности – СМИ выступили группой, имеющей самостоятельный политический вес, и решили сами создавать это общественное мнение, массированно транслируя собственное видение ситуации. Есть также свидетельства, говорящие о фактах проплаченных сообщений в прессе, цель которых – дискредитация конкретных политиков и органов власти.
Политолог Алексей Кива, в противовес своей обычной точке зрения на действия российской интеллигенции, в данном вопросе принял сторону обвинения представителей СМИ в предвзятости и необъективности: «Как бы ради того, чтобы насолить Правительству РФ, она берет сторону Дудаева, искажает саму суть чеченской проблемы, совершает грубые подмены».
По словам публициста Кара-Мурзы, западный мир также был на стороне Чеченцев, и военная кампания представлялась как религиозная война христиан против мусульман. Личность Дудаева идеализировалась, не гнушались использовать неверные данные. Например, было опубликовано следующее сообщение: «Дудаев победил на выборах 27 октября 1991 г., получив 90,1% голосов… но Москва не признала первых демократических выборов в Чечне». Мнение западных журналистов, попадая на страницы русскоязычных масс-медиа, только усугубляло ситуацию.
При этом место Чеченской войне отводилось в СМИ очень значительное: в среднем данная тема занимала в информационном выпуске НТВ от 10 до 18 минут, а в новостном выпуске «Вести» - 3-7 минут. Не меньшей популярностью тема пользовалась и в печатных изданиях, но лишь в одной из четырёх публикаций встречалась правительственная точка зрения (рассматривались публикации «Московского комсомольца» и «Известий»). В абсолютном большинстве, как уже было указано ранее, издания поддерживали и героизировали чеченских боевиков.
Одной из причин сложившейся ситуации выделяют тот факт, что у российской стороны не былопредставителя по работе с общественностью и СМИ. Таким образом, в противовес всей массе российских политизированных масс-медиа правительственную точку зрения транслировала на полную мощность только «Российская газета», чьи методы описания конфликтов совпадали с той пропагандистской линией, которую изберут российские власти во Второй чеченской кампании и для других СМИ.
2. 2. Вторая чеченская война (Контртеррористическая операция в Чечне в 1999-2000 годах)
Новая фаза чеченской военной кампании началась в сентябре 1999 года, активные боевые действия велись до 14 марта 2000 года. Поводом послужило вторжение 7 августа 1999 года на территорию Дагестана боевиков чеченской стороны. Более месяца они вели бои с федеральными силами, но были вынуждены отступить.
В то же время несколько городов России сотрясла серия терактов (взрывов жилых домов), после чего границы Чечни были блокированы российскими войсками. Вскоре было принято решение о создании Объединенной группировки войск на Северном Кавказе для проведения контртеррористической операции.
Во второй половине сентября российские силы вели активную атаку на столицу Чечни и ее окрестности, авиационную и наземную. К декабрю боевики оказались сосредоточены в горах и в Грозном, который был взят федеральными войсками к 6 февраля 2000 года. Противостояние продолжалось в горных районах.
Последней крупной операцией Второй чеченской кампании стала ликвидация группировки Гелаева в районе села Комсомольское, завершившаяся 14 марта 2000 года. После этого боевики перешли на диверсионно-террористические методы ведения войны, и активная фаза боевых действий была закончена.
Ситуация в информационной сфере во время Второго чеченского кризиса кардинально поменялась относительно Первого: приняв во внимание предшествующее поражение в информационной сфере и его причины, правительство начало строго регламентировать освещение новой военной кампании в средствах массовой информации.
Сергей Иванов, принявший в 1999 году пост секретаря Совета безопасности РФ, призывал к последовательной информационной войне против чеченских террористических группировок и к строгому отбору эфирного материала: «Если СМИ не доверяют официальным источникам, могут использовать чеченских информаторов, то главное – не пускать их в прямой эфир».
В обсуждении хода Второй чеченской кампании в СМИ активно использовались методом подмены понятий. Для описания ситуации образовался строго регламентированный словарь: «ковровые бомбометания», «зачистка», «освобождение территорий», «федеральные войска продвинулись». Ушло из употребления слово «граница» в отношении Чечни, так как нарушение границы – это акт агрессии. Чеченские боевики также потеряли своё право оставаться в российских публикациях людьми. Их обозначали вербальными формами наподобие «бандформирования», «чеченская мафия», «лица кавказской национальности» – делалось всё возможное, чтобы определить в сознании масс инициативу чеченцев как явное отклонение от нормы. Противоположная точка зрения не допускалась на экраны специальным указанием министерства Лесина, запретившего показ интервью чеченских боевиков.
Важным инструментом правительственной пропаганды был и метод мифологизации войны: помимо вербального контроля и героизации/демонизации солдат, контролировалась визуальная часть медийного освещения событий: отсутствие кадров с ранеными, с потерей техники и так далее.
Активно использовался и такой метод ведения информационной войны, как осмеяние. Пример – публикация Тимофея Борисова «Дырявые» доллары от Хаттаба» ("Российская газета" (Москва). 26.05.2001 года) которая содержит высказывания подобного рода: «появляются в последнее время данные, что бандиты отказываются от проведения диверсионно-террористических акций по прежним расценкам. Мало, видите ли, платят». Статья написана в насмешливой манере и прекрасно отражает одну из важных тенденций освещения Второй чеченской войны: замена образа боевика-борца за веру на образ мерзкого наёмника, который лишь отрабатывает свои деньги и прикрывается религией.
Правительственная пропаганда регламентировала нормы визуального ряда и содержания публикаций, задействовала множество методов использования информации в своих целях и всесторонне охватывала вопрос общественного восприятия конфликта гражданами государства.
2. 3. Грузино-российский кризис (Вооружённый конфликт в Южной Осетии (2008))
Вооруженный конфликт вспыхнул в период с 7 по 13 августа 2008 года между Южной Осетией (и Россией) с одной стороны и Грузией – с другой.
В ночь на 8 грузинские войска обстреляли Цхинвал, а затем начали штурм города с использованием тяжёлой бронетехники. Среди жертв оказались десятки российских солдат. Следующие 5 дней российская авиация и артиллерия наносили ответные удары по территории Грузии. С территории России в Южную Осетию перебрасывались войска, создавалась ударная группа. 10 августа состоялось российско-грузинское военно-морское столкновение. Российские войска заняли грузинское село Хурча и подошли к городу Сенаки. Приказ об отступлении был отдан после того, как была ликвидирована возможность обстрела с военной базы.
События, происходящие в Южной Осетии, в режиме реального времени комментировало большое количество западных средств массовой информации. Свободу выбора мнения данным изданиям обуславливал тот факт, что официальные версии стран-участников конфликта сильно различались.
Согласно официальной версии Южной Осетии, России и Абхазии, причиной военной операции у Цхинвала стала грузинская агрессия против миротворческих войск России и мирного населения Южной Осетии. В то же время, по официальной версии Грузии, поводом для вооруженного столкновения были провокации со стороны южноосетинских вооружённых формирований и российское наступление, начавшееся на территории Украины за 6 дней до начала операции.
Отмечается также, что высказывания Российской стороны об агрессии Грузии против южноосетинского народа противоречит Уставу ООН, учитывая тот факт, что независимость Южной Осетии на 8 августа 2008 года не была признана ни одним государством-членом ООН.
В условиях грузинского конфликта 2008 года российская сторона снова оказалась в положении неподготовленного противника: если ранее речь шла больше о пропаганде, то есть методах контроля над собственным населением страны, то в 2008-м России пришлось столкнуться с психологической войной.
В рассмотрении информационной составляющей борьбы, развязавшейся в августе 2008, особое внимание стоит уделить значению хакерских атак на правительственные сайты.
8 августа лидеры движений «Наши», «Россия молодая», «Местные», «Молодая Гвардия» и «Новые люди» подписали заявление, призывающее граждан-сторонников их политики к «информационной войне против режима президента Грузии Михаила Саакашвили» на всех доступных Интернет-ресурсах. Уже 8 и 9 августа 2008 года в российских СМИ активно распространялись сообщения подобного содержания: «На сайте МИД Грузии появился коллаж с Гитлером», «Вечером 8 августа 2008 г. сайты МИД и других правительственных структур Грузии подверглись атаке хакеров. На главной странице сайта МИД был помещён коллаж из фотографий Адольфа Гитлера и Михаила Саакашвили». Со стороны южноосетинского представительства тоже шли сообщения о виртуальных атаках (DDos-атаках) на сайты правительства. Когда хакеры атаковали официальный сайт президента Грузии, польский президент Лех Качиньски предоставил ему возможность излагать свою версию событий в Южной Осетии на своём сайте. Сайт польского президента после этого тоже подвергался атакам.
В свою очередь Грузия 9 августа заблокировала доступ ко всем сайтам в домене «ru», и блокировка не снималась до второй половины октября.
Данный пример является отличной иллюстрацией информационной войны нового поколения – кибервойны.
Грузинская сторона получила большую поддержку со стороны западного мира и в плане освещения данного конфликта в СМИ: CNN, BBC, Bloomberg и другие агентства активно транслировали ход событий, а радио «Голос Америки» увеличило объём вещания в Грузии вдвое. Натиск осуждения со стороны единого западного фронта был очень значительным. Так, западные СМИ использовали разные способы освещения конфликта, в том числе имела место и прямая дезинформация: многие обсуждали случай, когда в европейских интернет-СМИ осетинку, которая потеряла при бомбёжке дом, назвали грузинской старушкой, пережившей российский воздушный налёт.
Нескоординированность собственных сообщений также не добавляло России популярности. Яркая иллюстрация – споры о первом сбитом самолёте российской стороны. Сообщение появилось в грузинских СМИ 8 августа утром. В течение пары часов своё официальное опровержение данной информации дали российский МИД и Министерство обороны (ИТАР-ТАСС). Тем не менее, на следующий день потеря самолётов была официально подтверждена. В международной практике существует правило не комментировать заявление противника как минимум до уточнения ситуации с экипажем подбитого самолёта.
Это был не единственный случай поспешных опровержений и противоречащих им уточнений с Российской стороны – подобная ситуация сложилась и по вопросу участия призывников с военных действиях в Южной Осетии.
Освещение конфликта внутри страны тоже давало сбои: уже с 9 августа ряд СМИ начал публиковать информацию, противоречащую правительственной позиции (издания предпочитали публиковать не свои материалы, а переводы материалов западных СМИ). К примеру, 10 августа, когда Министерство обороны РФ опровергло факт бомбардировки грузинской территории, ЭХО Москвы дало противоположную информацию, и «Газета.ру» продублировала её на следующий день: «Российская авиация минувшей ночью нанесла бомбовые удары сразу по нескольким городам Грузии. Об этом радиостанции «Эхо Москвы» сообщил официальный представитель МВД Грузии Шота Утиашвили» (11.08.2008 07:27 , «Газета.ru»). В результате образовывалась двоякая интерпретация событий, ставящая под сомнение авторитет федеральных представителей.
Объявление о завершении активной фазы операции 13 августа не остановило поток антироссийских сообщений на этих ресурсах: «Эхо Москвы», «Газета.ru» и многие другие агентства продолжали вести выбранную линию.
Столкнувшись с необходимостью вывода информационной войны на общеевропейский уровень, Россия оказалась не в силах удержать оба фронта: и пропагандистскую борьбу с собственным населением, и психологическую – с окружающим миром. Нападение западного мира оказалось столь же агрессивным, сколь неумелыми были попытки российской стороны его отразить.
Заключение
Рассмотрев три важных военных конфликта постсоветского пространства – Первую и Вторую чеченскую войну, а также Вооружённый конфликт в Южной Осетии 2008 года – мы обнаружили, что с точки зрения их информационного освещения эти конфликты не только отображают действие широкого спектра методов и техник ведения информационной войны, но и в значительной степени различаются друг от друга.
Соединяя результаты анализа структуры освещения российскими СМИ всех трёх военных конфликтов, мы получили общую картину того, как изменялось взаимодействие представительства российского правительства с мировым информационным полем в условиях освещения вооружённых столкновений, в которых Россия выступила в качестве одной из противоборствующих сторон. Таким образом, данный анализ отображает ход эволюции формирования образа врага в российских масс-медиа под влиянием разных факторов давления.
В исследовании Дзялошинского, которое было опубликовано в сборнике статей «Российские СМИ: Как создаётся образ врага» (2007 год) в ходе опроса выделились четыре принципиально разных подходов к роли СМИ:
Первый подход подразумевает, что СМИ должен быть институтом управления обществом и общественным мнением.
Второй подход наделяет средства массовой информацией только способностью зеркала: СМИ должны прямо отражать события, без искажений в любую сторону. Л. Речицкий, генеральный секретарь Профессионального Союза журналистов России, высказывался на эту тему следующим образом: «При освещении журналистами межнациональных конфликтов должно действовать одно золотое правило – правило голого факта. Если вы не хотите создать очаг напряженности, и если вы в том числе не хотите подставить себя, свою жизнь под угрозу, вы должны сообщать факт без комментариев.
Третий подход рассматривает СМИ как обычный бизнес, который должен показывать то, что «лучше продаётся», вызовет больший интерес у людей. В условиях современного мира этот, лишённый моральных норм, подход к журналистике является доминирующим.
И всё же, существует ещё один подход, четвёртый. Его суть сводится к идее о том, что важнейшая задача СМИ сводится к созданию диалога между разными группами населения, социальными силами. Роль журналистики в этом диалоге становится ролью модератора, который должен не только обеспечить доступную площадку для разговора, но и убедиться в том, что обе стороны донесли свою точку зрения и обозначили сферу своих интересов. Задача журналистики здесь – помочь сторонам прийти к соглашению, а не провоцировать конфликт.
Данный подход подразумевает, что журналистика пропаганды должна уйти в прошлое, уступив информационное пространство более лояльным и толерантным принципам, основанным на ценности всего разнообразия мнений. Но для воплощения в жизнь данного подхода прежде всего требуются большие усилия со стороны представителей СМИ. Журналист сегодня оказывается не просто информатором или рупором передачи пропагандистских высказываний, но важнейшей структурной единицей в системе взаимоотношений между обществом и властью.
Источники
1) Коновченко С.В., Киселев А.Г. Информационная политика в России. Монография. – М., РАГС, 2004.
2) И.М. Дзялошинский «Культура, Журналистика, Толерантность»
3) И.М. Дзялошинский «Образы вражды в российских СМИ:Социальные, культурные, профессиональные факторы»
4) М.И.Дзялошинская «Толерантность как предпосылка согласования интересов в публичной политике»
5) И.М. Дзялошинский, М.И. Дзялошинская Российские СМИ: как создается образ врага. Статьи разных лет. – М.: Московское бюро по правам человека, “Academia”, 2007. – 168 с.
6) Шевченко А.В. Информационная устойчивость политической системы: Монография. – М., РАГС, 2008. - С.150.
7) Сафарян А. СМИ как «четвёртая власть» и институт социализации / Власть. № 6, 2011. - С. 81.
8) Почепцов Г.Г. Коммуникативные технологии двадцатого века. - М.: Издательство «Рефл-бук», Ваклер, ред. 2007. - С. 43
9) Почепцов Г.Г. Психологическая война. Москва – Киев, 2001.
10) ЗАРУБЕЖНАЯ И РОССИЙСКАЯ ЖУРНАЛИСТИКА: ТРАНСФОРМАЦИЯ КАРТИНЫ МИРА И ЕЕ СОДЕРЖАНИЯ, А.А. Стриженко, монография 2003
11) Книга «Социальное насилие и толерантность: реальность и медиа-образы»
12) Почепцов Г.Г. Информационные войны. М., 2000.
13) Шафрански Р. Теория информационного оружия
//http://msnhomepages.talkcity.com/ReportersAlley/fatekhvergasov/_private/Inform_War.htm
14) Шубин А. Перманентная информационная война
//http://www.creativism.newmail.ru/SMIInfoWar
15) Лисичкин В.А., Шелепин Л.А. Третья мировая (информационно-психологическая) война. М., 2000.
16) Журналистика и война. М., 1995
17) Сергей П. Расторгуев. Информационная война, книга
18) Богомолов Ю. Война как средство массового общения//Журналист. 1995. №6.
19) Книга «Мы – сограждане»
20) Сборник «Публичная политика в современной России»
21) Журнал «Журналистика и медиарынок»
22) Леонард Берковиц
23) психологи Лейенс и Камино
24) психологи Томас и Хортон (Агрессия на экране заставляет относиться к этому, как к норме)
25) Венди Вуд. «Изображение насилия в СМИ влияет на уровень агрессивности человека».
26) Э. Фромм.
27) А.Д.Сахаров (Идеология советского мещанина) 1980 г.
28) Завадский И.И. Информационная война – что это такое?
//http://www.fbr.donetsk.ua/InfoWar/text01.shtmll
29) Секретарь совета безопасности России требует от журналистов участия в информационной войне
//http://www.lenta.ru/vojna/2000/02/03/smi/index.htm_Printed.htm
30) Медведев Р. Война в Чечне и война на страницах печати//Российская газета. 2000. 17 февр.
31) Засурский И.И. Масс-медиа второй республики. М., 1999.
32) Журналисты на чеченской войне. М., 1995.
33) Информационная война в Чечне. М., 1997.
34) Малыхина Н. Дыры в цивилизационном слое//Индекс. Досье на цензуру. 2000. №10
35) О позиции «Российской газеты»//Российская газета. 1995. 21 янв.
36) Чечня на газетных полосах и в эфире//Журналист. 1995. №6.
37) Кара-Мурза С. Форрестол и Фатима//Советская Россия. 1995. 14 февр.
38) Грабельников А.А. Русская журналистика на рубеже тысячелетий. Итоги и перспективы: Монография. М., 2000.
39) Гриняев С. «Информационная война на Кавказе или как из чёрного делали белое»
40) Дворкина М.Я. Информационное обслуживание: социокультурный подход / МГУКИ. – М.: Профиздат, 2001. – 111 с. – (Сер. «Современная библиотека». Вып. 11)
41) Артамонов Г. Т. Основные положения Концепции развития законодательства Российской Федерации в сфере информации и информатизации // Информ. ресурсы России. – 1999. – № 6. – С. 21-26.
42) Шрейдер Ю, А. Информационные процессы и информационная среда //Науч. и техн. информация. – Сер. 2. – 1976. – № 1. – С. 3–6.
43) Ю.В. Белоусова «СОЗДАНИЕ ОБРАЗА ВРАГА НА СТРАНИЦАХ РОССИЙСКИХ СМИ (на примере российско-грузинского конфликта в августе 2008 года)», Марийский государственный университет, 2011
44) Гриняев С. Н. Поле битвы — киберпространство: Теория, приёмы, средства, методы и системы ведения информационной войны. — Мн.: Харвест, 2004
45) http://infodmitrii.blogspot.ru/
46) http://ria.ru/history_spravki/20110418/365668402.html
47) (Военная энциклопедия. Москва. В 8 томах 2004 г.)
48) http://www.gazeta.ru/news/lenta/2008/08/11/n_1254930.shtml