Глава 30
– Ну да, шьют женскую одежду, – сказал Андрей.
Ужин скорее напоминал допрос, проводимый отцом Натальи. Её мама не подавала голоса, а бабушка изредка встревала с вопросом, остальное же время сверлила его взглядом. Ему было неуютно и даже страшновато, и являться сюда он не хотел. Но Наталья сказала – пора познакомиться с папой. Мол, не может же она не показать отцу своего парня. Когда Андрей возразил, что они встречаются с марта, а сейчас уже июнь, и раньше она не рвалась его кому-то показывать, Наталья уточнила – не может не показать отцу парня, с которым у неё всё серьёзно. Это был весомый аргумент. И вот теперь эти люди хотели знать многое. От места работы родителей до его собственных планов на дальнейшую жизнь. А с планами-то как раз было сложно. Он так и не мог решить – что же ему делать и где продолжать образование. Наталья, конечно, уже знала про него всю правду – и почему он поступил именно сюда, и что его отец – совладелец той компании, где он работает, и многое другое. Над рассказом о поступлении посмеялась, потом посочувствовала, а по поводу метаний сказала – решение придёт, нужно только подождать. Вообще она довольно живо интересовалась его делами, но о себе рассказывала мало. Он считал, что это от скромности и особенностей характера и в подробности не вдавался: что-то недоговаривает – значит, так нужно. Однако кое-что прорывалось, и о её семье он сделал выводы раньше, чем попал сюда, и выводы эти лишь подкреплялись сейчас тем, что видел своими глазами. Отец был безусловным главой, мама не имела права голоса, а у бабушки были зачатки паранойи, во всяком случае, даже взгляд у неё был подозрительный. Жили они в огромной, на взгляд Андрея, квартире, а работал отец в какой-то нефтяной компании. По Наталье нельзя было сказать, что она дочь настолько состоятельного человека, но Андрей теперь понимал, почему. Ей вовсе не хотелось попасть в такое же положение, как собственная мать, – сидеть на шее мужа, получать всё, но не иметь права на решения. Поэтому Наталья ездила по съёмкам и конкурсам, училась на курсах и будущее своё видела точно не в выгодном замужестве. В отличие от Леры, считавшей учёбу излишеством, Наталья хорошо понимала – привлекательность с годами можно утратить, диплом же получаешь навсегда, – и на карьеру фотомодели не рассчитывала. Ещё Андрей знал, что одновременно с педагогическим она поступала в другой институт и не добрала один балл. Обидно ли ей и какой это был институт – не говорила…
Из подъезда они с Натальей вышли уже в темноте. Он собирался домой, а она хотела сообщить ему, что всё прошло хорошо, и её папе он понравился.
– Не сомневайся, я его отлично знаю.
– Хорошо, не буду сомневаться.
Они завернули за угол дома, где было потемнее, и ещё долго целовались. От Натальи он мог или вернуться домой, или поехать в «Зималетто», но выбрал дом. Ромка наверняка уже притащил в их закуток девушку, и он будет только мешать. У них с Натальей были не такие отношения, не как у Ромки с его меняющимися девчонками. Конечно, они довольно скоро начали не просто гулять, держась за руки, но и заниматься сексом, но никогда – в комнате охраны, на крыше или в других сомнительных местах. У Натальи был ключ от квартиры двоюродной сестры, уехавшей на стажировку в Германию, и они могли прийти туда в любое время. Правда, свободного времени у обоих было немного. Куда меньше, чем хотелось бы. Но даже это было как-то очень правильно – не потерять голову, как в прошлый раз, не променять все интересы на девушку. Оказывается, и так можно любить…
По его мнению, родители должны были спать, но они не спали, а почему-то оба сидели в его комнате. Что им было там делать, он сообразил не сразу. Но глянув на свой письменный стол, всё понял. Ящики оттуда были вынуты, а из них – вывалены его тетради и учебники. Он настолько привык, что родители не шарят в его вещах, что держал и конспекты, и книги дома. Просто убирая их в ящик стола, прикрывал художественными книжками. Если уж случится невероятное и мама зачем-то полезет в его стол, увидит эти яркие обложки и поймёт – ничего нужного ей тут нет и быть не может…
– Значит, педагогический, – сказал отец, – очень интересная новость.
Мама молчала.
– И почти отличник, – продолжил отец, двумя пальцами прихватив спрятанную ранее между тетрадями зачётную книжку. – Хороший студент.
Реакция родителей была странной. Никто не орал, не кидался телефонами… Одна молчит, второй выражается загадками.
– Да, – сказал Андрей, – педагогический. И что?
– Когда ты собирался нам сообщить? – поинтересовался отец. – Ну так, по-родственному. Когда диплом получишь? Или немного раньше?
На это ответить было нечего. Сообщать он не собирался вообще.
– Значит, мозгов не хватило даже на технологический, – теперь папа ожидаемо закипел. Наверное, признание в том, что да, вся эта гора конспектов не их коллективная галлюцинация, стала последней каплей.
– Это ещё почему? Что за дурацкие предрассудки, – в свою очередь закипел Андрей. Мысли, что он неполноценен и хватило его только на пед, и так измотали его за год, к тому же учиться почти отлично было не так просто, как считалось, и тоже требовало регулярных усилий. – Значит, педагогика – отстой для лохов? И туда поступают одни идиоты? Да вот потому, что вы все так думаете, я бы и до диплома промолчал.
– То есть виноваты наши дурацкие предрассудки? – спросил отец ещё громче. – А ты так рвался в педагоги… Как Ломоносов в учёные. Фактически с рыбным обозом. Тайно. Стать светилом российского образования.
– Представь себе…
– Когда переведёшься? – оборвал его отец. – В нормальное учебное заведение.
– Никогда.
Оба родителя поглядели на него так, что его понесло. Лучше он будет говорить, чем услышит сейчас что-то от них. И он врал, что быть учителем – его огромная и выстраданная мечта, что станки его не интересуют и по зачётке легко убедиться – он на своём месте. А технолог – было инерцией и подростковым заблуждением. Он счастлив, что учится там, где учится.
– Даже тесты это подтверждают. Можете поехать и спросить у моих преподов. И вообще…
Последнее, пожалуй, говорить, не следовало, но вырвалось само:
– Зачем вы тут всё перерыли? Я, кажется, в ваши шкафы не лезу.
Отец глубоко вдохнул, пытаясь справиться с собой. Андрею же не хотелось сейчас, чтобы справлялся. Пусть сорвётся, проорётся, пошвыряет что-нибудь, а потом успокоится, и всё придёт в норму.
– Я иду спать, – сказала мама, – завтра на работу, и голова болит.
Она вышла, а отец сказал:
– У мамы железные нервы, она ещё способна спать под одной крышей с человеком, который может тайно сделать всё что угодно.
– А ты не способен?
– Я?
Отец сделал паузу, и Андрей успел взять свою зачётку и понять, что если он сейчас же не уйдёт, может впасть в совершенно детскую истерику со слезами. Как же – папа теперь даже не может находиться с ним рядом.
– Да пожалуйста, спи спокойно, я себя из-под твоей крыши удалю.
Пока он дошёл до входной двери, отец ничего вслед не говорил и из комнаты не вышел. Ну и ладно, он пойдёт в «Зималетто». Конечно, оттуда их теперь могут запросто попросить. Тогда… Поживёт у Ромки. Что-нибудь придумает.
У Малиновского ещё торчала девушка-однокурсница, и пришлось её прогнать.
– К экзамену лучше бы готовилась. Не пробовала?
– Палыч, чего такой злой?
– Я только что заявил дома, что хочу работать в школе. Настолько, что готов покинуть семейство.
– Ты свихнулся? – Ромка принялся метаться по их крохотному помещению. – Нас же Павел Олегович пинком – и на улицу.
– Вряд ли. Тебя точно не выгонит. За что?
– Как за что? Я соучастник. Зачем ты, дурак, вообще раскололся?
– Да это не я. Сами как-то узнали.
Ромка вопил и переживал. Они лишатся такого чудного места, да и вообще… Андрей лёг, натянул на уши покрывало и попытался понять. То, что произошло, – хорошо или плохо? Пожалуй, в одном – точно хорошо. Врать больше не надо.
На следующий день, выйдя из аудитории, где получил уже четвёртую пятёрку за экзамен на этой сессии, Андрей немного погулял с четвёрочником Малиновским и отправился на консультацию перед последним экзаменом. Консультацию поставили во второй половине дня. Кроме кое-каких вопросов по билетам, преподаватель сообщила им, что в начале второго курса предстоит обзорная практика в школе. И проходить её можно как в базовом учебном заведении, так и в любом другом, лишь бы оттуда был запрос. При этом посоветовала всем, кто способен самостоятельно найти себе место для практики, озаботиться этим летом, ибо базовая школа невелика и лучше бы им не тащиться туда всей толпой. Наталья на консультации не присутствовала – приехала, сдала экзамен, получила свою пятёрку и тут же уехала на какие-то съёмки. Малиновский собирался отправиться гулять, ведь сегодня была очередь Андрея дежурить. Вместе они вышли на крыльцо.
– Что скажешь насчёт практики? – спросил Андрей.
Ромка пожал плечами.
– Может, к Нине Васильевне?
– Нет, в свою школу не хочу, – сказал Андрей.
– Почему?
– Ты не слышал, что нам говорила психолог? Практику не стоит проходить там, где тебя все помнят сопливым учеником.
– А, забыл.
– Думаю о Елене Александровне.
– Палыч, так и она тебя помнит…
– Не таким уж сопливым, – возразил Андрей, – это раз, два – математику в нашем классе она не вела, три – она просто офигенный педагог.
– А четыре – почти твоя тёща, – Малиновский, как всегда, спешил идиотничать. – Ты лучше скажи, дорогой друг, что с родителями будешь делать?
– Не знаю, – признался Андрей. – Мне не часто случалось уходить из дома, и я не изучил алгоритм.
– Попробуй вернуться.
– Попробую. Но сначала проедусь до Пушкарёвых. Спрошу, возьмут ли нас с тобой на практику. Может, ты посидишь в дежурке? У них можно застрять, и надолго. Придётся же рассказывать, что мы теперь почти их коллеги.
– Ладно, – согласился Ромка, – раз ты на благое дело. Подожду, как подъедешь.
Необходимости в таком быстром принятии решения о практике, разумеется, не было, но идти домой нельзя, ехать на работу рано, гулять не хотелось. И он поехал к Пушкарёвым, надеясь, что Елена Александровна дома. Мелкая игуана-то наверняка в летнем лагере. Во всяком случае, когда они последний раз разговаривали по телефону, она предполагала, что уехать туда может.
Но нет, игуана была дома одна. И в её комнате надрывался магнитофон. Столь популярные ещё год назад композиции группы Ace of Base у Катеньки были просто отвратительного качества. Настолько, что даже ему, обделённому музыкальным слухом, стало неприятно. И вместо «привет» он сказал:
– Выбрось эту дрянь и возьми у меня нормальную запись.
Нажав на кнопку магнитофона, Катенька сообщила, что кассету они со знакомыми переписывали фиг знает сколько раз, в этом вся и проблема. Зато вот – магнитофон. Не такой уж плохой.
– Папа купил, увольняясь из школы.
– Валерий Сергеевич уволился?
– Да, он теперь охраняет какой-то склад, – заявила Катя. – А в школе у него вышел… конфликт с руководством.
Тут игуана вспомнила, что не спросила самого главного – зачем он пришёл. И вообще, кажется, только в эту секунду поняла, что это он. Потому что покраснела и заметалась из кухни в комнату, предлагая ему чая и мелькая голыми локтями и коленками. Одето чудо природы было в блестящие велосипедки и короткую маечку, достающую подросшему организму ровно до пупка…
– Притащишь чай сюда? – приземлившись на её диван рядом с собственным же подарком, собакой, догадывался, что отказа не будет. – И если есть – что-нибудь пожрать.
– Притащу.
– Так чем Валерий Сергеевич не угодил руководству?
– Налепил двоек позвоночным детям, – сообщила Катя. – Ему намекали-намекали, а он не понимал. А когда попросили открыто, послал всё современное образование в лице директрисы на… В общем, мама говорит, что это было крайне некрасиво. Мама скоро придёт, я же понимаю, что ты к ней.
– Понимает она. Может, я к тебе.
– Не может, – безнадёжно махнула рукой игуана. – Ты мне даже звонить почти перестал.
– Некогда играть. Готовился к экзаменам.
– Я так и поняла.
Елена Александровна пришла, когда Катя рассказывала, что в восьмой класс пойдёт всё-таки в школу. Экстернат – хорошо, но с программой и восьмого и девятого за год не справятся, пожалуй, и они с Колей.
Услышав, что открывается входная дверь, он открыл и свою тайну. Кате – первой. Раньше, чем её родителям.
– Ну и отлично. В школе и встретимся. Собираюсь проситься к вам на практику. Видишь ли, я учусь в педагогическом…
Конечно, Елена Александровна удивлялась и конечно, обещала сделать им с Ромкой запрос. На выход его не просили, и он не торопился. Дождался Валерия Сергеевича, который посмеялся над тем, что они теперь коллеги-охранники, а от общности с педагогами старательно открестился – этот аттракцион не для его нервов. Посидел со всем семейством за чаем, благо, в этой семье ему было легко и спокойно и никто не дырявил его глазами, как бабушка Натальи. Потом Катя сказала, что недалеко сделали новый фонтан и вот бы перед сном прогуляться туда и намочить ноги. Елена Александровна пыталась возразить, что уже поздно, но Андрей предложил сводить Катю и вернуть прямо до дверей квартиры. Погода отличная, и почему бы и нет… Всё это оттягивало то время, когда Андрей останется в «Зималетто» один и должен будет принимать решение – как быть дальше, как мириться с родителями. Не могут же они, в самом деле, разругаться на всю оставшуюся жизнь…
На краю фонтана сидели несколько парочек. Катя скинула шлёпанцы, залезла на парапет и принялась булькать в воде ногами. Он сел рядом.
– Ты всё правильно сделал, – вдруг сказала Катя. – Ты будешь самым лучшим математиком в любой школе. Я в тебя верю!