В избе сумрачно. Не разберешь, то ли ночь, то ли раннее утро. Валерий Яковлевич, стараясь не шуметь, натягивает высокие резиновые сапоги. Из комнаты раздается недовольный шепот: «Три часа утра! Папа, дай человеку поспать!» Валерий Яковлевич вопросительно смотрит на меня, но я уже оделся и готов к выходу.
Текст: Евгений Резепов, фото: Андрей Семашко
На улице зябко. В небе висит бледный полумесяц. Мы пробираемся через поле по заросшей, мокрой от росы тропинке. «Волки-то тоже не любят по росе ходить, – негромко говорит мой спутник. – Дороги предпочитают». Поэтому чтобы подманить волков, Валерий Яковлевич обычно выбирал место на перекрестке. К дереву пристраивался и выжидал. Слушал, что вокруг происходит, а затем начинал вабить. Пока волчатник шепотом рассказывает все это, мы доходим до опушки. Здесь еще клубится туман. И мне кажется, что тут, на границе темного леса, Валерий Яковлевич поведает главную тайну вабы – искусства подманивания волков. Расскажет, как он вабит, а волки ему отвечают и, приняв за своего, выходят на зов, забыв об осторожности…
ВАБА
«Отец вабил в два колена, – говорит Валерий Яковлевич. – И друг его Николай Горюнов – тоже. А я – в три колена». Он складывает ладони в рупор, подносит их ко рту и протяжно выдает: «Оу-оу…» Передохнув, продолжает чуть громче: «Оу-уо...» И, наконец, третье колено, еще громче: «У-у-у…»
Меня предупредили, что двигаться во время вабы нельзя. Я стою и внимательно вглядываюсь в темную громадину леса. Жуткое ощущение. Если бы я не знал, что рядом со мной волчатник, то был бы уверен, что слышу вой серого хищника. Валерий Яковлевич шепчет мне в ухо, словно волки рядом: «Я сейчас вполсилы подал голос, надо стоять и слушать. Нет реакции, можно еще раз повторить. Если и в этот раз ответа не будет, значит, волков нет поблизости. С места не сходи. А то они подойдут бесшумно. Ружье наготове надо держать…» Но ружье волчатника осталось дома – в чехле на стене. Я забеспокоился. А Соснин продолжает шептать, что как-то раз вабил, волк ответил, а откуда донесся его вой, понять было сложно. Соснин пошел наугад по взгорку. Видит – волк стоит. Заметил человека – и ходу. «А вот еще случай был. Ехал рано утром на велосипеде. Шатун скрипит. И вижу: четыре волка стоят на дороге. Смотрят. Скрип велосипеда их привлек. Но такое редко бывает… Ну, пойдем еще прогуляемся. Эх, ноги плохо ходят!» – жалуется Валерий Яковлевич, которому исполнился уже 81 год.
У высохшего пруда Соснин нашел место, где кабаны разрыли землю. Здесь он вабит еще раз. Но отклика нет. Даже деревенские собаки молчат. Соснин машет рукой и говорит, что пора возвращаться. Совсем рассвело, туман рассеялся, и уже видны крыши деревни Каймар. Лет десять назад в это время по ее улицам гнали на выпас табуны лошадей, а теперь в ней доживают век 15 человек. В том числе и Валерий Яковлевич с дочерью Марией.
Вообще-то на такую длительную прогулку волчатник решился впервые за лето, так как тяжело переболел зимой. «Коленки как деревянные. В горку идешь, а назад – уже постоять тянет», – вздыхает Соснин. Мы бредем в деревню. Волчатник по привычке высматривает места, с которых можно было бы провабить. «Бывало, и признаков волков нет, идешь ночью при луне и подвываешь наугад. Вдруг какой-нибудь волк откликнется. И откликались», – вспоминает он прошлые времена. В голосе его слышна тоска. Волки не откликнулись и в это утро. Последний волчий след нашла его дочь Мария недели две назад. Она ночевала в палатке в лесу у пруда – караулила бобров, чтобы сфотографировать. Услышала, как волк провыл четыре раза, где-то у линии ЛЭП, идущей через лес. Вместе с отцом они потом осмотрели это место и нашли на дороге след, уже замытый дождем. В тот же день поздним вечером отец и дочь провабили. Но никто не откликнулся…
«Вот, выл, а деревенские собаки даже не среагировали», – жалуется Валерий Яковлевич дочери, когда мы возвращаемся в избу. «Слышала!» – отвечает Мария. Пока мы гуляли, она выходила на крыльцо и слушала вабу отца. Дочь знает ее от первой до последней ноты, но не упускает случая послушать ее. Говорит, что всегда какая-то новая «струна» прозвучит. В том, что отец точно копирует волчий вой, у Марии сомнений нет. Она уже много лет учится у него вабить. Вот и сейчас они обсуждают детали вабы. Валерий Яковлевич, словно учитель пения, показывает Марии какие-то приемы. Ну где еще услышишь, как отец учит дочь выть по-волчьи?
Соснину не нравится, когда дочь употребляет слово «ваба». «Отец мой слово «ваба» не употреблял, он говорил «отзывать волков», – ворчит он. Кстати, скоро у Соснина появится еще одна ученица: в Каймар из Тулы приедет кандидат биологических наук Ольга Терешкина. И я догадываюсь, с чего начнется обучение. Наверняка Ольге расскажут о дедушке Марии – Якове Павловиче Соснине. Он так искусно подражал волчьему вою, что его приглашали обучать вабить охотников в разные регионы. В Каменской области – была такая между Воронежем и Ростовом-на-Дону – он даже курсы вабы организовал. На хранящейся в семейном архиве Сосниных фотографии основатель династии волчатников стоит в парадной форме лейб-гвардейского полка и с обнаженной шашкой.
ОСНОВАТЕЛЬ ДИНАСТИИ
Яков Павлович Соснин родился в семье кузнеца в волжской деревушке в 1889 году. Из-за высокого роста попал служить в один из гвардейских полков и был направлен в Варшаву. Демобилизовался в 1914-м. Но с началом Первой мировой пришлось вернуться в строй. В 1917 году, увлекшись революционными идеями, Соснин вступил в партию большевиков. В 1936 году после окончания Ленинградского коммунистического университета, где он нашел себе жену, с семьей был направлен в Саранск директором совхоза. «Был он человеком могучим. Отличный рост, внушительная фигура, 110 килограммов веса», – вспоминает Валерий Яковлевич. В силе уступал только популярному борцу Федору Кожемяке, получившему известность в 1920-е годы. С ним он боролся, когда известный силач выступал на гастролях в Нижнем Новгороде.
В 1945 году обком партии поручил Якову Соснину организовать борьбу с волками. Во время и после войны беда была с серыми, наносившими серьезный урон хозяйствам. Случалось, и на людей нападали. Соснин-старший собирал жалобы с мест, выезжал, вабил. Если волки откликались, то определял, где флажки развесить, откуда загон делать, где стрелков ставить. Выполнял функции окладчика – главного человека в облаве на волков. Облавы Соснин обдумывал как военные операции: изучал карты, рисовал схему загона, стрелковую линию. Все заносил в специальные тетради. Валерий Яковлевич помнит, что когда отец брал его с собой, то волчатника везде встречали как почетного гостя, угощали медом и стерлядью.
Вабить Яков Павлович учился у самих волков и по книгам: о вабе и окладчиках писали Иван Бунин, Егор Дриянский, Николай Зворыкин. И неожиданно для себя заработал репутацию колдуна. Дело было так. У села Малые Манадыши Атяшевского района Яков Павлович добыл двух волков. Тогда было принято благодарить волчатника бараном, но председатель колхоза отказался, сославшись на то, что стадо неукомплектовано. «Ну, пусть вам стадо волки укомплектовывают», – ответил бывший гвардеец и ушел. А через неделю оставшиеся волки 36 овец задрали. Вот и пошла молва, что Соснин от обиды натравил серых хищников.
Позже Яков Павлович перестал и облавы организовывать – после того, как охотники возмутились, что Соснину, как окладчику, премиальных больше доставалось. Рассердился волчатник и с тех пор решил охотиться на волков только с сыном, из которого воспитал себе помощника.
Первый урок вабы отец преподал Валерию в Капасовском лесу Атяшевского района. Яков Павлович неожиданно прошептал на ухо сыну: «Попробуй, провабь!» Мальчик зажмурился, набрал воздуха и завыл. Волки откликнулись хором. «У меня в груди так и заходило все… Нутро перевернулось. Мне, семикласснику, волки откликнулись!» – вспоминает волчатник.
Валерий Яковлевич говорит, что отец приносил из Общества охотников разные книги о волках. Но эта литература, по мнению Соснина, скучновата. Валерий Яковлевич еще в молодости начал разрабатывать свою методику, прилежно штудировал все книги, какие мог найти, советы проверял на практике и многое отсеивал. «Отец меня называл фанатиком, – вспоминает он. – А мать ему отвечала, что он сам такой. Все свое свободное время я тратил на походы в лес, искал волчьи следы, слушал вой. Волки и стали учителями».
Отец рассказывал сыну, как он однажды всю ночь перекликался с волком. Устал и уснул у дерева. Проснулся от того, что кто-то покусывает кончик его сапога. Волк! Зверю стало интересно, кто с ним перекликался. Сын над отцом из-за этого случая подсмеивался, пока сам не попал в такую же ситуацию. Он тоже всю ночь перекликался с волком. Присел у стога сена отдохнуть и задремал. Разбудило его какое-то шмыганье: прямо перед ним стоял молодой волк. Только потянулся за ружьем, как зверь сбежал…
Валерий предложил отцу между собою в лесу по-волчьи перекликаться, чтобы обмануть волков. Заходят они в лес. Отец вабит – волки молчат. Сын ему с расстояния в полкилометра отвечает. И только тут волки начинают подхватывать. Идут на вабу, чтобы разобраться с чужаком, зашедшим на их территорию.
В искусстве подражания волчьему вою Валерий превзошел не только отца, но и всех знакомых охотников. Некоторые из них пользовались кувшинами без дна или стеклом керосиновых ламп: дули в него, вставали на колени, чтобы звук стелился над землей. Но над всеми этими дедовскими способами Соснин только смеялся.
В 1962 году у села Лысая Гора Ельниковского района волки 102 овцы уложили. Резонанс от этого волчьего разбоя был большой. Председателя регионального общества охотников вызвали местные власти и потребовали ликвидировать стаю. Он с другом неделю ездил на мотоцикле и подвывал волкам. Однако зверей не нашли. И явились на поклон к Якову Павловичу. Но бывший лейб-гвардеец ехать отказался, показал на сына – студента биологического факультета: «Вон – молодой. Если с ним договоритесь…» На самолете Ан-2, «кукурузнике», Валерий долетел до райцентра Старое Синдрово, пошел на Лысую гору, за которой раскинулся бор. Начал вабить. Не откликаются волки. Валерий понял, что его предшественники насторожили их, когда с мотоцикла выли. Соснин волков все-таки выследил, организовал облаву с флажками. Волков подстрелили, люди успокоились. Правда, декан биологического факультета, на котором учился Валерий, узнав о подвиге своего студента, лишил его стипендии за самовольную отлучку с осенних сельхозработ. Так к Валерию Яковлевичу пришла слава. И понимание, что охота на волков – труд неблагодарный.
Свидетельством тому – скромное убранство избы волчатника. Единственные ценные бумаги здесь – почетные грамоты за отстрелянных волков. А единственное украшение дома – красивые пучки сухих трав под потолком. Собрала их Мария – ботаник по образованию. Все рассказы отца о том, как он подманивал волков, ей известны с детства. Она и ее брат-близнец Павел выросли среди разговоров о волках и рядом с самими волками. Ведь отец часто приносил домой волчат…
ЖИЗНЬ В ЛЕСУ
Я привез Сосниным сюрприз. Перед тем как отправиться к Валерию Яковлевичу в гости, я списался с другом его юности. Биолог Павел Бородин из Кирова прислал описание вабы Валерия Соснина, свидетелем которой он был. «В 1966 году Валера решил посетить район предполагаемого волчьего выводка в 15–20 километрах от биостанции Мордовского госуниверситета. Мы добирались два дня. На присутствие волков указывали их следы. Придя под вечер в лес, мы разделились для подслуха. Я расположился рядом с квартальным столбом, чтобы можно было наблюдать за происходящим на пересечении просек. В сумерках прошла группа из 10–15 работниц лесничества, которые, смеясь, направлялись домой после рабочего дня на подсочке сосен. И тут раздался вой взрослого волка, его подхватил хор волчат с тонкими голосами и подлаиванием – в общем, та еще полифония. Я представил себе, как где-то на полянке стоят и, задрав головы, воют крупные звери, способные в одиночку загрызть человека, а их обступили и копируют щенята. Обычно эти звуки вызывают страх у людей. Но на поведение женщин вой не оказал никакого влияния. Работники лесничества уже привыкли к такому, а это говорило о постоянном месте расположения выводка. И вот тут густым басом завыл Валера. Волки ему откликнулись. Новый солист в этом ансамбле стал для женщин неожиданным, пугающим, они всполошились. Остановились, стали что-то обсуждать, а затем потрусили назад к лагерю. Через некоторое время они быстрым шагом прошли мимо меня, но уже в сопровождении мужчины с топором. Он громко успокаивал женщин: «…если выскочит волк, то я его». «Да, был такой случай, – улыбается Соснин, прочитав письмо. – А однажды в меня стреляли как в волка». В Ардатовском районе за рекой Алатырь Соснин вышел при закате солнца на какую-то луговину. Завыл. Вдруг – сноп огня. На кордоне в окне лесник с ружьем кричит: «Только сейчас волк выл!» Соснин признался, что он это вабил…
В СССР за убитых волков выплачивалась денежная премия. «Росохотрыболовсоюз» объявлял конкурсы на добытых волков. Были времена, когда Соснин добывал более 16 волков за год. В один год добыл 34 волка. За особые достижения у Валерия Яковлевича было разрешение охотиться на волков в запретные для других охотников сезоны.
Яков Павлович умер в 1986 году, счета убитым серым не вел, но с сыном, чье превосходство признал, на волков ходил до последнего. От него Валерий узнал, что волки не только воют, но и… ругаются. Первый раз столкнулся с этим явлением, когда под селом Мурань Кочкуровского района вечером на вабу отца откликнулись волки. Валерий сидел в кустах на краю поляны. На закате на старую вырубку вышел матерый волк. Отец шепчет сыну: «Не стреляй. Облаву созовем». Следом за волком прошла волчица. За ней – шесть волчат. Прыгнули на мать с разных сторон. Поиграла она с ними и стряхнула. Ушли волки. Когда стало темнеть, звери назад прошли своим же следом. А когда отец с сыном расположились на ночевку на кордоне, услышали, как гавкает волчица. Соснин-старший послушал и объяснил сыну: «Волчица нас ругает». Валерий до того и не подозревал, что волчица может гавкать как овчарка. Непривычно и жутко было слышать такое ночью…
С семейством Сосниных я знаком давно – еще с тех пор, как они жили в городе в своем деревянном доме. Помню, что, навещая их зимними вечерами, заставал хозяина за разматыванием катушек с красными флажками. Помню и его супругу – библиотекаря Ольгу Германовну. Первая жена Соснина не разделяла его страсть к охоте на волков. Зато во второй он нашел верную соратницу.
Лет двадцать назад Соснины перебрались из города в деревню: жизнь в городской суете дороже и утомительней, да и спокойствия хотелось, ведь дом семьи находился рядом с железной дорогой. Переехали Соснины в Каймар, где Валерию Яковлевичу предоставили должность егеря.
В деревенскую школу помимо Марии и Павла Сосниных, ходил только один парень старше их на шесть лет. С Сосниными он не общался.
А летом на дверях школы повесили большой замок. Как выяснилось, единственный старшеклассник получил образование, содержать школу в вымирающей деревушке ради двух детей местные власти посчитали нецелесообразным. Родителям предложили отдать детей в школу соседнего Старого Синдрова или самим туда перебраться. Но Соснины уже завели большое хозяйство, огород, скотину. Так что пришлось заключить контракт с районным отделом образования и самим обучать детей по школьной программе. У Валерия Яковлевича – высшее биологическое образование, у жены – филологическое. Отец преподавал точные и естественные науки, мать – гуманитарные. В конце каждой четверти детей возили в школу соседнего села, где их знания проверяли, а по итогам испытаний продлевали контракт. Эта домашняя школа действовала четыре года. Проверять Сосниных приезжал глава района, увидел дружную семью, пироги с клюквой и большую библиотеку. С удивлением узнал, что в деревне живет один из лучших волчатников страны, в переписке с которым состоял известный журналист Василий Песков.
Жили они, надо сказать, сурово. Чай варили из трав, конфеты заменяли сладкими кореньями, обед обычно составляла дичь, добытая отцом. Дети помогали заготавливать дрова. По вечерам просили мать вслух читать им любимого «Робинзона Крузо». А когда глава семьи уходил на охоту и долго не возвращался, то мать и дети садились у окна, барабанили пальцами по стеклу и вслух звали папу.
СЕМЕЙНАЯ ТРАДИЦИЯ
Последние три класса близнецы ходили в среднюю школу соседнего Старого Синдрова. Утром 12 километров в школу по лесной дороге, после занятий – обратно. Зимой иногда удавалось выпросить у соседей лошадь, которую запрягали в сани, иногда выручал старенький «запорожец», но он так часто ломался, что чаще полагались на лыжи. В сильный дождь или снегопад Ольга Германовна встречала детей на половине дороги.
Домашнее обучение в лесу не помешало близнецам выдержать экзамены в высшее учебное заведение. Приезжая с последним автобусом в Старое Синдрово, они шли пешком в деревню. Отец их по привычке спрашивал: «Волчьих следов не видели?» За время жизни в Каймаре он с волками сталкивался считаные разы. Как-то, преследуя волков, он сорвался зимой в глубокий овраг и, получив множество переломов, решил, что его карьера закончена. Но, выздоровев, понял, что останется волчатником. Пару раз он отстоял деревню от волков, когда они повадились таскать собак и загрызли скот.
Была у Сосниных традиция: в августе или сентябре вся семья уходила глубоко в лес. Отец вабил, и они все вместе слушали волчьи концерты. Большой любительницей волчьего воя была Ольга Германовна. Мария вспоминает, что иногда она подолгу просиживала у открытого окна, слушая завывания какого-нибудь одинокого волка. Любимой книгой Ольги Германовны было сочинение Фарли Моуэта «Не кричи: «Волки!». Иногда Валерий Яковлевич брал жену с собой на охоту. Бывало, волки, привлеченные вабой мужа, к ней на расстояние вытянутой руки подходили. Ольга Германовна оставила красочное описание волчьих хоров: «В сумерках пришли с мужем на место. «Оля, ты только ничего не бойся и ни в коем случае не отходи от меня, ладно?» Очень многообещающее начало... Немного выждав, муж начал вабить, то есть искусно подражать голосу волка, подзывая его. И вдруг, внезапно, слева от нас, да какой там слева! – весь лес наполнился сильными мелодичными и радостными голосами (ни капли волчьей тоски не слышалось). Это совсем рядом откликнулась, запела волчья стая! Пело не менее шести прибылых. Словами передать нельзя. Могу сравнить с весенним трубным кличем журавлей на болоте рано утром или с органной музыкой! У меня вмиг возникло желание пойти к этим лесным певцам! Смолкли... Муж подзадорил их еще. Опять весь лес наполнился пленительными чарующими звуками. Хорошо поют! Но тут откуда-то издалека донесся протяжный вой матерого волка. Соснин ответил и приготовился. А в лесу меж тем совсем темно стало. Но волка, бежавшего навстречу нам, можно разглядеть».
…Ольга Германовна умерла этой зимой. Мария оставила работу в Мордовском государственном природном заповеднике и теперь ухаживает за отцом, ведет хозяйство и присматривает за редкими видами орхидей, любовь к которым привила ей мать. В 2014 году она обнаружила в Каймаре большие плантации ладьяна трехраздельного из семейства орхидных, который считается исчезающим видом и включен в Красную книгу 47 регионов России. Чтобы его сохранить, Мария ратует за создание особо охраняемой территории в окрестностях села Каймар.
Она рассказывает, что не боялась ходить в загон на волков еще девчонкой, выучилась у отца вабить. Иногда Мария пользуется вабой в необычных целях. Например, нынешним летом, спасаясь от жары, она ушла спать из избы в палатку на улице. А у соседа-охотника всю ночь брехали собаки. Спать не давали. Мария провабила молодой волчицей. Собаки испугались и больше голоса не подавали.
Зоологу Ольге Терешкиной Мария тоже покажет свое искусство. И я догадываюсь, каким голосом завоет ее отец, когда на окраине леса будет давать уроки новой ученице. Будет ли это утром или вечером, при луне или в полной темноте, но над лесом, где он любил бродить со своей женой, разнесется полный тоски голос старого одинокого волка. И в нем не будет ни одной фальшивой ноты.