В октябре 15-го числа исполнилось 125 лет со дня рождения Ильи Ильфа (1897-1937 гг.), одного из соавторов вместе с Евгением Петровым (1903-1942 гг.) замечательных советских сатирических романов «Двенадцать стульев» и «Золотой телёнок».
Как писали в своей «Двойной автобиографии» сочинители романов об авантюрных похождениях Остапа Бендера, их автор родился на свет дважды, с интервалом в шесть лет, и в то время, когда одна половина автора барахталась в пеленках, другая уже лазила через заборы. Тем, кто уже рвал штанишки по заборам, был Илья Ильф (настоящая фамилия – Файнзильберг).
Он – уроженец Одессы, был третьим сыном в семье банковского служащего, окончив техническую школу, сменил несколько профессий: чертёжник, монтёр, токарь, бухгалтер. Пока не закрепился прочно в качестве журналиста и, переехав в Москву, стал фельетонистом железнодорожной газеты «Гудок». Здесь в редакции «Гудка» и состоялась их встреча с Евгением Петровым (настоящая фамилия – Катаев), началась их крепкая писательская дружба. Сложился творческий тандем двух талантливых сатириков, пишущих совместно, - явление, надо сказать, редкое. Как могли два дарования работать так, что образовали единый сплав? Ответ проясняют воспоминания Евгения Петрова о том, как начинался роман «Двенадцать стульев», напечатанный в 1928 году:
– Сейчас я совершенно не могу вспомнить, кто произнёс какую фразу, кто и как исправил её. Собственно, не было ни одной фразы, которая так или иначе не обсуждалась и не изменялась, не было ни одной мысли или идеи, которая тотчас же не подхватывалась. Но первую фразу романа произнёс Ильф. Это я помню хорошо.
(Взято из воспоминаний Е. Петрова об умершем, не дожив до сорока, от туберкулёза Илье Ильфе)
Оценки их творчества, прежде всего, знаменитых романов, не были однозначными. С одной стороны, всегда хватало дураков и перестраховщиков, считающих их сатиру пародией на советскую действительность, с другой стороны, буржуазная критика всегда была не прочь объявить их произведения «фигой в кармане» Советской власти и социализму. А они разительную силу своего смеха обратили против самого живучего и многочисленного врага Советской власти – против мещанства и обывательщины. Дали этому явлению замечательное определение в романе «Золотой телёнок»:
– Параллельно большому миру, в котором живут большие люди и большие вещи, существует маленький мир с маленькими людьми и маленькими вещами…В большом мире людьми двигает стремление облагодетельствовать человечество. Маленький мир далёк от таких высоких материй. У его обитателей стремление одно – как-нибудь прожить, не испытывая чувство голода.
Есть такая фраза – нельзя без шутки на войне. А Советская власть после Октябрьской революции вела непрерывную войну. За утверждение нового общественного строя, за преобразование стройками социализма облика страны, за новые отношения между людьми, за новый быт. Всяких опасностей и угроз на этом пути хватало. И одна из таких угроз – мещанство. Потому что, как писал автор рецензии на произведения Ильфа и Петрова Д. Заславский:
– Оружие мещанства – пошлость. Мещанин, обыватель умеет опошлить, принижать, выхолащивать всё, к чему прикасается.
Причём враг этот неуловимый, липкий, расползающийся. Мещане не капиталисты или кулаки. Их не ликвидируешь как класс, отняв у них возможности эксплуатировать других людей. Но можно и нужно предать осмеянию их душонку, их враждебную всяким созидательным началам сущность. Эту задачу и выполняли блестящие сатирики Ильф и Петров.
В центре их повествования талантливый и остроумный авантюрист Остап Бендер. Заслуга авторов, что они не сделали из плута плоский плакат с надписью «Жулик». Нет, их Остап даже симпатичен и обаятелен своей энергией, находчивостью, не покидающим его юмором. Но в сущности он такой же как обманутые им мещане. Горит той же стяжательской мечтой прожить не испытывая чувства голода. Сначала в поисках зашитых в стул драгоценностей, потом в погоне за деньгами подпольного миллионера Корейко. С «голубой мечтой» прорваться к «нормальной» буржуйской жизни в Рио-де-Жанейро, поскольку со строящей социализм Советской властью у него «принципиальные разногласия». И конечное фиаско «великого комбинатора» на этой стезе определено теми же словами, которыми он проводил в последний путь «мнимого слепого» Паниковского: «Все свои силы он положил на то, чтобы жить за счёт общества. Но общество не хотело, чтобы он жил за его счёт».
Масштаб персонажей в романах менялся. В «Двенадцати стульях» фигурируют мелкие и мельчайшие людишки, среди которых уверенно двигается циник Остап. Словно щука, легко глотающая карасей. Целая плеяда приспособленцев, не мучающих себя никакими иными интересами, кроме интересов своего живота. «Голубой воришка» Альхен, обходящаяся в жизни тридцатью словами «людоедка Эллочка», халтурщик-стихоплёт Никифор Ляпис, мечтающие, что «заграница нам поможет», старгородские «заговорщики» и подобные типы. В «Золотом телёнке» фигурируют уже звери покрупнее. Вроде нажившего миллионы на ограблении голодных людей Корейко и ведущего двойную-тройную жизнь предводителя бюрократической конторы «Геркулес» Полыхаева.
Своё поражение весёлый остроумный мошенник Остап терпит при столкновении с утвердившимися реалиями новых общественных отношений в Советской стране. «Сокровища мадам Петуховой», за которыми он гонялся, превратились в новый клуб железнодорожников. При попытке поразить студентов техникума отнятым у Корейко миллионом рублей они от него шарахнулись как от зачумленного. Наконец, когда увешанный всякими дорогими побрякушками Бендер пытается перейти границу и попасть в желанный «правильный» мир, где не надо стесняться миллиона, он получает от этого мира «по полной». Так что приходит в себя избитым, ограбленным и с единственной перспективой «переквалифицироваться в управдомы».
Кроме романов о «великом комбинаторе», Ильф и Петров написали немало ярких сатирических вещей. Например, повесть «Светлая личность», похожую на продолжение щедринской истории о городе Глупове, новеллы «1001 день, или Новая Шахерезада», новеллы «Необыкновенные истории из жизни города Колоколамска». Ставшую результатом их поездки по США повесть «Одноэтажная Америка», в которой немало места уделили примитивному духовному миру американского обывателя и искусству оглупления народа, которым в совершенстве овладел американский капитал. Они написали в 30-е годы множество блестящих фельетонов для газет «Правда», «Литературная газета» и журнала «Крокодил». Это были фельетоны необычного типа, фельетоны-рассказы, в которых обличалось не конкретное событие или конкретный человек, а антиобщественное явление в целом. И этому явлению находили яркий литературный образ и определение. Скажем, в фельетоне о мешающих жить советским людям бюрократах они обозначены как «безмятежные тумбы», и фельетон так назван.
Остаётся добавить то, чему мы были свидетелями в нашей новейшей истории. Реставрация капитализма в нашей стране сопровождалась и сопровождается мощным всплеском стяжательских настроений, торжеством тех самых мелких и мельчайших людишек, расцветом «великого комбинаторства» и жульничества. И оружием против этой человеческой накипи остаётся уничтожающий смех Ильфа и Петрова.
Евгений Петров написал в воспоминаниях о своём соавторе:
– Это был настоящий советский человек, а следовательно, патриот своей Родины. Когда я думаю о сущности советского человека, то есть человека совершенно новой формации, я всегда вспоминаю Ильфа, и мне всегда хочется быть таким, каким был Ильф.
О самом Евгении Петрове, погибшем в 1942-м при возвращении из осаждённого фашистами Севастополя, можно было бы сказать то же самое.
Александр Ставицкий
ТР№13