Уже на улице Павел опомнился и вырвал свою руку из руки Ромки.
— Ты чего, батя? — возмутился Ромка. — Я ж тебе добра хочу. Если б не я, то что бы ты делал сейчас, а?
Ромка остановился, опять схватил Павла за руку и произнёс:
— Рука у тебя такая тёплая. Как у отца моего. На миг мне показалось, что отца за руку держу. Ты погоди её вырывать, дай маленько в детство уйти. Батька ушёл в тридцать девятом. Мне тогда 13 было. Надьке 10. За два года до войны получили три письма от бати. Сухо писал: «Галка, береги Ромку и Надьку. Со мной всё ладно. Свидимся. Ваш Глеб».
"Лютый февраль" 64 / 63 / 1
Четвёртое письмо пришло в ноябре сорок первого. Мамка тогда уже была при смерти. Я ей говорю:
— Ма, от отца письмо.
Она губами шевелит, а я понять не могу, что сказать хочет. Я начал письмо читать. Она в улыбке расплылась и с этой улыбкой и умерла. А через месяц похоронка.
Нам с Надькой пришлось тяжело. Сестра пошла работать вместо мамки в магазин. Я на станции загружал и разгружал вагоны. Худым был как черенок от лопаты. Меня там станционный смотритель подкармливал какой-то жижей. Поначалу меня рвало, потом привык. А жижа та варилась на кусках коровьей кожи. Только на ней и выжили.
Надька в магазине обвешивать стала. Ей паёк давали, нам не хватало. За обвес её чуть не посадили. Какой-то мужик заступился, заплатил свои деньги. Надька этого мужика даже не видела в магазине никогда. А потом честной стала.
В сорок третьем на завод набирали токарей. Мне прямо на станции предложили, обучили. Я на фронт рвался. По годам не брали. В сорок четвёртом наш бригадир проворовался так сильно, что арестовали весь цех.
Я в тот день опоздал. Случайно задержался на улице. Разнимал дерущихся баб. Вот что я понял: лучше бы и не лез. Две эти бабы так ополчились против меня, что всю морду расцарапали, еле ноги унёс.
Подбегаю к проходной, а моих выводят: руки за спинами, головы опущены.
— Ромка, беги, — услышал я.
И я как припустил! Влетел к Надьке в магазин. А она там рыдает. Уже донесли, что заводских задержали.
Она меня увидела и давай кулаками своими маленькими по моей груди колотить и орать:
— Ромка, что же ты наделал, гад такой? Украл чего?
Я её прижал к себе, а она орёт. Я ей в ответ ору:
— Живой я, Надька! Не брал ничего!
Она вроде опомнилась. Успокоилась. А у меня руки трясутся.
И тут она мне говорит:
— Из школы приходили. Зовут в эвакуацию с детьми. Поехали со мной. Там надо будет помочь разместить их, ну и первое время уборка, поддержка.
— Да кто ж меня возьмёт? — ответил я. — У меня и работа здесь.
— Нет у тебя больше работы, — вздохнула Надя. — На завод придёшь, и заберут тебя.
А я об этом как-то и не подумал.
Выехали через три дня.
Дети плакали, я им сказки сочинял. Лампу в вагоне включали, я им на тенях фигуры разные показывал. Отец меня научил. Он до войны в клубе работал.
Вот так и доехали.
Надю взяли воспитательницей. Я стал истопником. Так всю войну и продержались.
А потом детей отправили по домам. Надька в магазин устроилась, а я больше по разгрузкам. Да вот только начальник там сменился. И стало невмоготу. Сволочь эта платить не хотела. Вот я его и наказал. А теперь пока деньги есть заберу Надьку с собой. Поедем колхозы осваивать. Ты откуда сам? Может есть на примете место хорошее для жизни?
Павел помотал головой.
— Нет таких мест. Сам ищу вот уже полвека.
— Ну ты и старче, — засмеялся Ромка. — Ладно, пошли чемодан топить, а то найдут этого чёрта, кляп вынут, а он начнёт скулить, что чемодан у него был. И будет мне тогда и колхоз, и всё остальное.
Прямо с мостовой Ромка бросил чемодан в воду.
Было слышно плеск воды, принимающей улику.
Ромка даже руки потёр от удовольствия.
— Пойдём, домой провожу тебя.
Павел не сопротивлялся. Ему как-то спокойно стало рядом с этим парнем. Захотелось по-отечески его обнять. Вспомнилась вдруг Оля. И ком подкатился к горлу.
Стоило только постучаться в дверь, как Полина тотчас открыла и набросилась на Павла.
— Где ты был столько времени? Я тут чуть богу душу не отдала. В чужом городе с двумя детьми без денег, без мужа.
Ромка выглянул из-за спины Павла, улыбнулся широко и произнёс:
— Да ты не реви, мать, пришёл невредимым твой муж. Заработал он хорошо. Вот я и вызвался его провожать. А то на улице ходят всякие.
Павел протянул Полине свёрток с деньгами. Она взяла его, развернула и охнула:
— Ой, неужто в Москве столько платят? Не обманул старик. Слава богу! Ну теперь хватит и домой добраться, и там не голодать.
Ромка подмигнул Павлу и прошептал:
— Ей лучше не знать о наших делах. Пусть радуется.
Павел улыбнулся и ответил:
— Веди сюда свою Надьку, завтра в колхоз поедем.
Павел смотрел на паренька и даже не верил, что у человека могут быть такие счастливые глаза. Позабыл Павел о счастье. А было ли оно таким, как сейчас у Ромки?
— Я мигом, батя! — выпалил Ромка, и тотчас его след простыл.
Недоуменно Полина смотрела на мужа.
Он стал объяснять:
— Парень неплохой, в войну трудился на заводе. Да вот только с работой никак не сладит. Обманывают, вот и решил на земле потрудиться. Земля всегда выкормит! Пусть с нами едут. Вместе веселее.
Полина спорить не стала.
Ромка привёл сестру уже к утру. Постучался довольно тихо. Понимал, что спят дети. Дверь открыл Павел, приложил палец к губам, чтобы потише себя вели.
И как только проснулись дети, быстро перекусили и отправились в путь.
Ни разу Павел не пожалел, что взял попутчиков с собой. Было весело. Павлу стало казаться, что жизнь прекрасна. Пассажиры в общем вагоне на смеющегося Ромку смотрели с подозрением и прижимали к себе всё самое ценное.
А Ромка радовался как маленький ребёнок. Всё говорил Павлу:
— Батя, спасибо тебе! Можно я так и буду тебя называть?
— Да зови, — согласился Павел. — Мне не жалко. Лишь бы тебе хорошо было.
Надя вела себя довольно скромно. Испуганно озиралась по сторонам. Но расцветала, когда брала на руки маленького Павла или Ларису.
Чем ближе был дом, тем тревожнее становилось Павлу.
Глаша встретила его со слезами на глазах.
— Пашка, — причитала она, — ей-богу, чуть в могилу ты меня не загнал. Я ведь молилась о тебе. Не верила, что погиб. А ты потом и письмо прислал. Да заходите же поскорее! Чего на улице стоять? Я как знала, как знала, что ты прибудешь. Ох, не зря пирожки завела. Да заходите поскорее! Ой, как много вас!
Павел смотрел на Глашу со слезами на глазах. И видел перед собой не поседевшую от тяжелой жизни женщину, а ту молоденькую Глафиру, которая вскружила ему когда-то голову. Глафиру, которую любил его отец и ненавидела мать.
Павел усмехнулся от своих мыслей. Вспомнил, как читал ей свои стихи.
— Ты чего смеёшься? — как-то обиженно произнесла Глаша. — Чай не молодуха я нынче. Может и выгляжу смешно, зато дом твой сохранила, детей воспитала, от голоду не дала помереть. Письма от Яшки все-все сохранила. Ни одно из любопытства не открыла. А ты смеёшься.
— А чего же мне не смеяться? — воскликнул Павел. — Живы мы, Глаша! Жи-вы!
Павел подошёл к Глаше, подхватил её за талию и закружил.
— Отпусти, — визжала она, — отпусти! Уронишь ненароком, кости переломаешь! Отпусти!
Глаша визжала как голодный поросёнок. Ромка хохотал.
У калитки столпились соседи.
— Ой, повезло-то как бабе! Вернулся мужик.
— А чего повезло? Она с другим живёт. Как делить будут?
— Да не муж он ей! Разберутся сами. Вы лучше радуйтесь!
На крыльцо вышел лысоватый мужчина, за ним молоденькая девушка.
Мужчина громко крикнул:
— Глаш, ну ты чего тут разоралась! Угомонись, покружит и отпустит. Ты же его так ждала!
У Павла неожиданно закружилась голова, и он рухнул на землю прямо с Глашей.
Глаша застонала. Все столпились вокруг Павла и Глаши.
Ромка вдруг взглянул на девушку, спустившуюся с крыльца, и застыл. Она улыбнулась ему.
— Ты кто? — спросил Ромка.
— Маша…
Полина ругала Павла:
— Что же ты спину свою не бережёшь? Паша! Горе ты моё!
Уже в доме, осматривая мужа, Полина заметила большой синяк на плече. Глаша никакие травмы не получила.
Накрыла на стол. Ей помогали Надя и Маша.
Ромка как-то присмирел, то и дело поглядывал на приёмную дочь Павла. А потом подошёл к нему и сказал:
— Батя, со свадьбой затягивать не будем.
Продолжение тут
Дорогие читатели! У меня осталось 7 свободных книг "Зоя".
Книги в твёрдой обложке. Отправляю с именным автографом и маленьким подарочком от меня. Книга в двух томах. С доставкой по России стоит 1600 рублей.
Для заказа пишите в ватсап или смс 89045097050.
Почему освобождаются книги?
На начальном этапе некоторые читатели бронируют без оплаты, а потом отказываются. Но на них я тоже заказываю книги. Поэтому освобождаются экземпляры.
Я ещё практиковала отправку книг без оплаты. А потом мне оплачивали читатели, когда могли.
В итоге один лишь читатель оказался нечист на руку. Я ждала, ждала и решила так больше не делать.
Всем желаю прекрасных выходных! До завтра!