Самый лучший поэтический посыл для осмысления Челябинска в моей судьбе я нашёл в строках казахского поэта Олжаса Сулейменова: «Мой город во вселенной знаменит Тем, что его ничем не заменить»…
Этот странный, странный, странный город, которому всего-то 286 лет от роду: обычная казачья крепость на окраине Руси почти 300 лет назад…
Но всё же, всё же, всё же…
Путешественники и историки, писатели и поэты пытались осмыслить это явление человеческой природы – Челябинск: для чего-то он был создан?
Свои взоры в сторону таинственных гор – Рифеев – обращал древнегреческий историк Геродот, когда с маниакальной настойчивостью в античном городе Крыма расспрашивал купцов: а что там за горы такие – Рифеи? И кто же там живёт на окраине Скифии? А что за горами? Но кроме таинственных и противоречивых легенд ничего конкретного от купцов написать в своей «Истории» так и не смог. Все рассказчики доходили с караванами до подножия Рифеев и дальше углубляться боялись. Вот что писал историк античности Геродот: «На севере же Европы, по-видимому, есть очень много золота. Как его там добывают, я также не могу определенно сказать. Согласно сказанию, его похищают у грифов одноглазые люди-аримаспы». «Над ними живут стерегущие золото грифы, а выше этих — гипербореи, достигающие моря» (Геродот, книга IV).
А что такое Гипреборея для античных историков и поэтов? Оказывается, это горная область с суровым холодным климатом, густыми туманами и снегом, похожим на белые перья: «Всякий, кто видел вблизи падающий густой снег, знает то, о чем я говорю. Снег ведь похож на перья» (Геродот. IV, 31 , 2).
Трудно поверить, но про наш край первые стихи появились в древней Греции у Каллимаха (310-235 годы ДО нашей эры), греческого поэта, критика александрийской эпохи. Овидий и Вергилий считали его «царём элегии» и образцом для подражания(гимн IV «К Делосу»):
«В крае полдневном снискали себе, и те, что привыкли
Жить за Бореем в песках, долговечнейший род человеков!
Да, они-то и шлют солому тебе и колосья
В освященных снопах; от них пеласги в Додоне
Первыми дар принимают, из дальнего посланный края,—
Слуги глаголющей меди, что спят на земле обнаженной;
Первыми эти дары от русых тебе аримаспов
Упис, и дева Локсо доставили, и Гекаерга,
Дщери Борея, и отроков с ними толпа непорочных,
Юности избранный цвет; но в отчизну они не вернулись,
Лучший удел получив и стяжав вековечную славу.
Даже доныне невесты на Делосе, клич Гименея
Ухом трепетным вняв, несут в приношение девам
Кудри девичьи свои, меж тем как юноши, срезав
Первой начатки брады, их жертвуют отрокам чистым».
Заметьте, наши предки из легенд были русоволосы: «Мы были высоки, русоволосы. Вы в книгах прочитаете, как миф…». Невольно вспоминаются стихи фронтовика Николая Майорова.
Мой друг – журналист Валерий Бушухин (Челябинск) – выдвинул свою версию о наших предках: «Многие факты дедуктивного расследования говорят о том, что всемирный образ нашего с вами предка Мороза, оказывается, вовсе не миф, а реальность. Сорок тысяч лет назад он жил на Урале и ныне продолжает жить в памяти разных народов — под разными именами и в разных вариантах. Остатки предыдущей цивилизация пришли с севера. Первые переселенцы владели сокровенными знаниями, основами ремёсел и науки. Эти знания были на порядок выше нынешних. Есть упоминания о летательных аппаратах, которые назывались вайтмарами и вайтманами. Письменности в нынешнем виде не было, потому что представители предыдущей цивилизации умели общаться телепатическим образом. Естественно, для более поздних потомков переселенцы из Гипербореи были высшими существами, и они позднее составили целый пантеон древнерусских богов: это – Ярило, Макошь, Стрибог и Купала, Сварог, Хорс, Даждьбог, Свентовит, Лада, Перун, Яровит и другие. Они были предками людей, ибо даже в «Слове о полку Игореве» русские называются Даждьбожьими внуками. Наши предки создали этот божественный пантеон, который позднее переняли в других культурах, изменив имена богов. Допустим, Ярило – это древнегреческий Аполлон или христианский Георгий (Ярило-Юрий-Георгий).
Есть в этом пантеоне и наш Мороз. Он находится на нижней ступени, и это говорит о том, что при жизни Мороз был не богом, а человеком. Поэтому он не на верху. Но он был либо потомком богов (полубогом), либо посвящённым в божественные знания, либо то и другое вместе. Богом он стал после жизни, когда в первичном этносе образ Мороза возник в виде культа покровителя народа. В 1840 году поэт В. Ф. Одоевский даже опубликовал «Детские сказки дедушки Иринея», где была поэма про некоего Мороза Ивановича.
Челябинцы сегодня с полным основанием могут оспаривать любое место место рождения Мороза, ибо его истинной родиной является Урал. Будучи поначалу покровителем своего рода, Мороз затем стал покровителем всего человечества. По ориентировочным подсчётам учёных, к концу эпохи палеолита 17 тысяч лет назад, население праэтноса, говорившего на палеорусском языке, превысило количество трёх миллионов человек. И началось великое переселение, обусловленное, кроме демографических причин, изменением климата: пришло очередное похолодание. Свидетельство тому – открытый челябинскими археологами Аркаим (400 километров к югу от Челябинска) – древнее поселение ариев на Южном Урале. Это было временное пристанище, и, уходя, они сожгли его. С Урала арии пошли на юг – в Индию и Малую Азию, затем в Междуречье и Египет и далее в Европу. Так создавалась индоевропейская культура, а из первичного палеорусского языка развивались другие языки и другие народы».
Эта пространная цитата обусловлена тем, что журналист от Бога Валерий Бушухин «болел» Урал-Морозом (так называется его историческое исследование) всю жизнь, как и Геродот собирал свои исторические рассказы.
И вот ещё одна легенда от южноуральского учёного о наших предках, чтобы подойти поближе к ментальности и ауре города, который нам подарила судьба: «Традиция гласит, что белая раса, к которым арии принадлежали, пришла в Евразию с затонувшего материка Арктида в Северном Ледовитом океане. В Авесте - священной книге зороастризма - этот материк называется Хайрат. Согласно древним текстам, первоначально арии расселились на Волге, Урале и в Западной Сибири, а уже оттуда пришли на территорию Персии и Индии. Таким образом, наша территория была колыбелью двух мировых религий: зороастризма и индуизма, и Веды с Авестой были принесены в Индию и Иран отсюда. Согласно авестийской традиции, пророк Заратуштра родился на Урале. Уже в наши дни археологи нашли подтверждение этой теории: на Южном Урале начаты раскопки "Страны городов", относящейся к ХVIII-ХVI вв. ДО н.э. – во времена египетского Среднего Царства на Урале существовал мощнейший, хорошо развитый культурный комплекс».
И южноуральский учёный-историк пришёл к выводу, что на плоских горах вблизи горы Магнитной (Магнитогорск) арии варили сталь в… доменных печках ещё 40 тысяч лет назад. И потому казались богами для кочевых и горных народов. Арии могли выплавлять самое чистое золото в мире, что называется, пробой – четыре девятки. В Греции нет плоских гор, где бы обитали Зевс и его «соратник» – хромоногий кузнец Гефест. Странная бытовая подробность для бога кузнецов. Словно кто-то наяву видел этого кузнеца на плоской вершины у своей печки. И не вор ли Прометей, который хотел попросту спереть доменную печку Гефеста для других «людей»? Во всяком случае, от Аркима ближе до Кавказских гор, чем от Греции. Поэтому Прометея и приковали на ближайшей высокой горе от Южного Урала.
А почему аргонавты плыли за золотым руном в Грузию? Не потому ли, что это самый ближний путь на Урал, где все реки были золотоносными? По преданию, золото на Урале добывали, погружая шкуру барана в воды золотоносной реки; руно, на котором оседали частицы золота, приобретало большую ценность и светилась, как будь то было из чистого золота. Из всего этого уральский учёный высказал теорию: древнегреческие боги жили в степях Южного Урал – в стране городов (заповедник «Аркаим») – и назвались ариями.
Вот вам ещё одна теория происхождения наших предков на Южном Урале, столицей которого стал Челябинск.
Ну и что, скажет любой из вас? Вы же не прямые потомки гипербореев и ариев? Вы осели на перекрёстке цивилизаций, народов, культур и традиций. Кто вы, южноуральцы? Вопрос, на который каждый отвечает по-своему. Я предполагаю, что цивилизация белых людей на планете Земля – это потомки ариев, которые могли прийти с Севера из Гипербореи…
Оставим споры о корнях, хотя это важно для понимания ментальности моего города. Если наши предки охраняли золото, выплавляли его 40 тысяч лет назад для маски Тутанхамона (в Египет цивилизацию привнесли арии), не случайно, наш край стал российской родиной металлургии. И этой металлургии больше двухсот лет.
Но кто мы были полтора века назад?
Мой однофамилец и писатель Л. Н. Большаков (Оренбург) всю жизнь посвятил биографиям Александра Пушкина и Владимира Даля, разыскал рукопись мемуаров о жизни в Оренбургской губернии и, в частности, в Челябе в XVIII веке забытого писателя Григория Винского, к мемуарам которого предисловие написал великий русский писатель Иван Сергеевич Тургенев.
Энциклопедия: «Зимой 1787-1788, находясь в Уфе, познакомился со штаб-лекарем С. С. Андреевским, вместе с которым выехал в Челябинск в феврале 1788. По свидетельству мемуариста, 3 месяца, проведённых в Челябинске в тесном общении с Андреевским, «были … полезнее десятилетнего учения». В конце мая Винский вернулся в Уфу».
В своей книге Л. Н. Большаков "Я истины искал…" писал: «Григорий Винский… Кто такой? Личность не столь уж неизвестная. Есть об этом человеке в некоторых энциклопедиях; есть о нем и в "Советском энциклопедическом словаре": "Винский Григ. Степ. (1752 - после 1818), укр. дворянин, автор записок "Мое время", которые охватывают 2-ю половину 18 в. (укр. нар. быт, дворян. воспитание, столичная жизнь)". О Винском энциклопедический словарь дает пять строк, а за ними никаких представлений у большинства. Разве что кто-то сумел прочесть названные записки "Мое время". Только публиковались они так давно! Журнально - в 1877-м, отдельно - в 1914-м». («Записки Г.С. Винского» Русский архив, 1877. – Кн. 1. – Вып. 1. – С. 76-123; Вып. 2.).
Счастливый случай доставил нам современную рукопись этих Записок о существовании которых мы знали только по нижеследующим строкам Тургенева («Хроника Русского», в «Москвитянине» за 1845 год): «Винский, подобно Радищеву, изображает пороки великой Государыни и темные стороны её царствования. Но историк должен дорожить и этими отрицательными свидетельствами…». "…Я прочел в одни сутки записи Винского "Мое время", - писал автор. – Эта рукопись уже 1/4 века у меня, и я в первый раз вполне прочел ее. Я не мог оторваться от книги…" Дальше Тургенев писал о сути рукописи, о том главном, что в ней вычитал. "Мы должны дорожить этою верною картиною старого быта русского: кто иной передаст нам его, особливо, в низшем или среднем слое общества, в коем жил, гнил и погибал Винский".
Вот таким странным образом, через описание жизни Оренбургской губернии забытым писателем Григорием Винским, к нашему городу прикоснулось перо Ивана Сергеевича Тургенева.
Но какого жителя Челябы, почти походя, упомянул Винский: штаб-лекарь С. С. Андреевский! В 1786 году он был направлен медицинской коллегией Сената в Уфимскую губернию (в частности, в Челябинск) во главе экспедиции для изучения вспышки неизвестной болезни. Имея дело с совершенно неизученною болезнью, Андреевский занялся исследованием топографическим, произвел более 200 вскрытий трупов человеческих и животных, изучая патологические изменения, и, наконец, для изучения действия яда, сам себе привил язвенную материю, взятую от зараженного человека. Болезнь получила название сибирской язвы. Результатом исследований явился классический труд его «О сибирской язве», до сих пор не потерявший значения. Результаты изучения опубликованы в 1796 году в книге «Краткое описание сибирской язвы…». Об этом подвиге челябинского штаб-лекаря помнит только просвещённая публика медиков и историков. Но восхищается всё мировое сообщество инфекционистов! Челябинску везло на врачей: Александр Бейвель – городской голова, – которого гласные городской думы избирали четыре(!) раза подряд, был доктором медицины и успешно лечил глазные болезни казаков станицы Челябинской.
А каким был наш город сто с лишним лет назад? Вот что писала самая авторитетная в России энциклопедия Брокгауза и Ефрона сто лет назад: «Челябинск – уездный город Оренбургской губернии, на обоих берегах реки Миас, начальный пункт Сибирской железной дороги и линии в Екатеринбург. Жителей (1897 г.) 19891 (10222 мужчины, 9669 женщин); в 1902 г. число жителей превысило 25 тысяч. Домов до 1500; церквей 6; женский монастырь, часовня, старообрядческая молельня, мечеть, еврейский молитвенный дом. Мужское духовное училище, женская прогимназия, училища: мужское 4-х классное, приходское и 3 городских. Приют для бедных сирот. Больниц 3. Библиотека и бесплатная городская читальня. Общественное собрание. Народный театр. Отделения банков государственного и двух частных коммерческих; городской банк, общество взаимного кредита, городской ломбард. Конторы комиссионные, транспортные и др. Видное место занимает Ч. по торговле хлебом и преимущественно пшеницей. На ярмарках в мае и октябре производится торговля лошадьми, скотом и продуктами скотоводства на несколько сотен тысяч руб. Базары в городе ежедневные, кроме воскресных и праздничных дней. Значительное количество зерна перерабатывается на мукомольных мельницах и крупчатках, расположенных близ города. Паровая мукомольня, крупчатка, вырабатывающая до 2400 пудов в сутки, винокуренный завод до 500 тыс. ведер спирта, скотобойни до 80 тыс. голов в год, кожевенные заводы до 50 тыс. кож, салотопенные заводы до 100 тыс. пудов сала. Городские доходы в 1900 г. – 94529 руб. (61% с недвижимостей), расходы – 87638 руб. На городское общественное управление расходуется около 8%, на учебную часть – свыше 10%, на медицину – до 2%. Таможня 1-го класса. С проведением Сибирского железнодорожного пути Ч. занял видное место среди пунктов транзитного грузового движения, главным образом по хлебным отправкам: местными торговцами скупаются здесь ежегодно значительные партии пшеницы; кроме того, производятся закупки представителями фирм из Ревеля, Либавы и Ростова-на-Дону. В 1900 г. с Челябинской станции отправлено было грузов (большей частью транзитных) свыше 42 млн. пудов, в том числе хлебных около 25 млн. пудов (главным образом пшеницы). Близ станции Ч. устроен врачебно-питательный переселенческий пункт, к которому проведена особая железнодорожная ветка для передачи переселенческих поездов непосредственно к баракам пункта и для приема оттуда партий, следующих в Сибирь; больничные бараки на 100 кроватей; из столовой отпускается зимой 1200 порций, а летом 2500 порций ежедневно. Со времени открытия движения по Сибирской железной дороге, т. е. с 1893 г., прошло через Челябинский пункт и здесь зарегистрировано до 1 млн. переселенцев. Близ станции железной дороги образовался поселок Никольский, в котором насчитывается до 5 тыс. жителей.
История. Ч. – древнейшее исторически известное поселение Оренбургской губернии, возникшее из татарской деревни Селябы (или Челябы). В 1736 г. было поставлено в зависимость от Уфимской провинции Оренбургской губернии. Через 10 лет Ч. был окружен валом и деревянным "заплотом с башнями" и назван крепостью, в которую поселили казаков. В 1774 г. Ч. составлял центр провинциального управления, под именем Исетского; в том же году выдержал упорную осаду пугачевцев, благодаря удачным действиям воеводы А. П. Веревкина. В 1781 г. Ч. сначала был отчислен к Пермскому наместничеству Екатеринбургской провинции, а потом к Уфимскому. С 1804 г. Ч. – уездный город Оренбургской губернии. (См. ст. А. Орлова в "Памятной книжке Оренбургской губернии на 1865 г.)".
Скучно читать? Но без этих штрихов к истории города не будет полноценного портрета и понимания того, что произошло с Челябинском, когда он стал областным центром при Советской власти (1934) и во время Великой Отечественной войны (1941-1945). Война – это переселения народов и заводов, это скачок в образовании и культуре. Но всё это стало возможно только после появления железной дороги в 1893 году. А ведь у истории мог быть и другой зигзаг.
К инженеру путей сообщения и писателю Николаю Гарину-Михайловскому потянулись богатые делегации купцов после того, как он довёл железную дорогу до первой станции Сибири – Златоуст. Его просили повернуть железную дорогу в промышленно развитый Кыштым через город золотопромышленников – Миасс. Делегация купцов из Троицка уверяла, что надо срочно сделать поворот на столицу хлебного края и восточных товаров из Китая и Индии. Но легенда гласит: была у русского писателя любовь в Челябе, куда он стремился всем сердцем. Тем более, что другую дорогу можно было построить из Челябинска позже: и на Троицк, и на Екатеринбург. Может, это только легенда, но в которую хочется верить потому, что именно Любовь было первым словом в библии. И любовь писателя приподняла статус Челябинска до небес: сюда однажды приезжал председатель правительства нашего Отечества Аркадий Столыпин, которому нужна была «великая Россия», и который отметил хорошие условия на станции Челябинск для переселенцев в Сибирь.
А теперь – поэтическое осмысление сказанного…
Самым известным посланием русского поэта о родине наших предков – о Скифии – у Александр БЛОКА:
Мильоны — вас. Нас — тьмы, и тьмы, и тьмы.
Попробуйте, сразитесь с нами!
Да, скифы — мы! Да, азиаты — мы,
С раскосыми и жадными очами!
Для вас — века, для нас — единый час.
Мы, как послушные холопы,
Держали щит меж двух враждебных рас
Монголов и Европы!
Блок написал это стихотворение в 1921 году как поэтическое завещание потомкам. Больше ничего до смерти он не создал...
В Челябинске как поэт родился Константин Скворцов. Это его бессмертные строки начертаны на Щите и Мече Победы, который находится на Поклонной горе в Москве:
"Россияне! Не уроним чести
И плечом к плечу сомкнемся впредь,
Выстоять дано нам только вместе,
Порознь – только умереть…"
У поэтов Челябинска странная судьба: собирались три молодых и талантливых поэта Борис Ручьёв, Виктор Губарев (первые члены Союза писателей СССР в 1943 году), Михаил Люгарин. Читали друг другу запрещённых Есенина, Ахматову, Цветаеву, Мандельштама. Потом читали протоколы допросов в НКВД Челябинска и подписывали. Расстреляли только самого талантливого на тот момент – Губарева. Ему было 24 года. Борис Ручьёв с Михаилом Люгариным оказались на советской каторге. После смерти Сталина – оба реабилитированы. Но первые стихи Ручьёва в 1932 году – другу…
Борис Ручьёв: Стихи первому другу — Михаилу Люгарину
…А покамест друг у друга
ты в долгу и я в долгу.
Если в жизни станет туго,
чем захочешь — помогу.
Если я скажу сурово,
вдруг обижу невзначай,
ты найди суровей слово,
той же дружбой отвечай.
А сегодня утром ясным
по уставу, в свой черед,
выступаем с флагом красным
на великий фронт работ.
Сердце просится наружу,
не толчок дает — скачок.
Вместе — служба, вместе — дружба
и матерый табачок.
Борис Ручьёв:
…Взмокла на платочке кромка вырезная...
Девушка осталась у родных краев...
Принимай парнишку с синими глазами,
Город дымноструйный, в ремесло свое!
1932
Виктор ГУБАРЕВ: БЕРЁЗКА
(фрагмент)
На закате — холодеют росы,
Сиротеют горные края.
Отзвенела белая берёзка,
Песенка вечерняя моя.
Протяну я на прощанье руку —
В дальнюю дорогу провожу.
Не скажу друзьям я про разлуку,
Про печаль ни слова не скажу...
И пускай тогда уральский ветер
Заметает дальние пути.
...Это хорошо, когда на свете
Есть о ком немножко погрустить.
ХХХ
За тайгою, за суровою,
За горами не видна
Сторона моя садовая,
Песенная сторона.
. . . . . . . . . . . .
Там следили за планетами
Синие глаза твои,
И нежданными ракетами
Рассыпались соловьи.
Мелодии запрещённого Сергея Есенина прервались во дворе НКВД в 1938-ом. Не допел свою соловьиную песню комсомолец Витя Губарев…
Но после войны приехал из тамбовской деревни другой певец Челябинска на есенинский мотив Вячеслав Богданов. И громко спел свою песню:
РАЗДУМЬЕ
…Я запел бы о городе песню,
Да деревню обидеть боюсь.
Ты, деревня, прости,
Дорогая,
Город стал мне хорошим отцом.
Я меж вами стою
И не знаю –
Ну, к кому повернуться лицом?!
Чтобы жить мне, не ведая горя,
Чтобы сердце не рвать пополам,
Я хотел бы уральский мой город
Передвинуть к тамбовским полям.
По крови хлеборобов наследник,
По труду своему – металлург.
Только знаю, что в час свой последний
Мне в деревню захочется, друг…»
Одно из первых поэтических осмыслений города металлургов я нашёл в книге Людмилы Татьяничевой «Верность» (1944 год):
Металл наш издавна силён,
Врага разит он насмерть.
...Сияньем домны озарён,
Стоит на вахте мастер.
Седоволос, угрюм, кряжист,
Морщины лет на коже.
Он на Урале прожил жизнь,
Отец и деды – тоже.
Он сотни раз в леса ходил
На зверя и на птицу,
Из горных речек воду пил
И всё не мог напиться;
Копьё в сохатого метал
Бросал в озёра снасти.
И с детства в огненный металл
Влюблён наш старый мастер…
Мастер влюблён с детства человечества? С цивилизации Ариев в Аркиме? А через 20 лет Урал удивил столичного поэта. Со стороны виднее и выпуклее?
Степан ЩИПАЧЁВ:
Урал. Он лёг в мою строку
Во всю длину, размашисто и строго.
Он Азиатскому материку
Пришёлся каменным порогом,
Ему известен мамонта скелет
В грунтах промёрзлых. Ливнями, ветрами
Его точили миллионы лет,
Чтобы строкою засверкали грани.
Железо, никель, хромовые руды
Я трону словом, рифму им найду.
Недаром в копях камень изумрудный
Зелёным глазом смотрит в темноту…
Март 1964 г.
Ещё раньше, проездом на поезде, Александр Твардовский сочинил самые известные строки о Батюшке Урале (Урал! Опорный край державы…): фрагмент из произведения «За далью — даль. (Две кузницы)»:
Урал!
Завет веков и вместе —
Предвестье будущих времен,
И в наши души, точно песня,
Могучим басом входит он —
Урал!
Опорный край державы,
Ее добытчик и кузнец,
Ровесник древней нашей славы
И славы нынешней творец.
Когда на запад эшелоны,
На край пылающей земли
Тот груз, до срока зачехленный,
Столов и гусениц везли, —
Тогда, бывало, поголовно
Весь фронт огромный повторял
Со вздохом нежности сыновней
Два слова:
— Батюшка Урал…
Когда добром его груженный,
На встречной скорости состав,
Как сквозь тоннель гремит бетонный,
С прогибом рельсов даль прорвав, —
Не диво мне, что люд вагонный,
Среди своих забот, забав,
Невольно связь речей теряя,
На миг как будто шапку снял,
Примолкнет, сердцем повторяя
Два слова:
— Батюшка Урал…
Городская поэзия всегда стоит особняком, как и поэтические мелодисты Челябинского романса.
Ася ГОРСКАЯ: Гимн Уралу
…Мой край. То нежный, то суровый,
С годами ставший дорогим,
Прими возвышенное слово,
Тебе пою я этот гимн.
Ты, словно друг, соединяешь
Восток и Запад меж собой
И над равнинами взлетаешь
Хребтами в дымке голубой.
Горит закат в озёрах синих,
И в домнах плавится металл.
Тебя взрастила мать Россия,
А силу дал отец Урал.
Святую память Танкограда
Ты сквозь историю несёшь.
В твоих горах такие клады…
А на полях такая рожь…
В тебе – рожденье новой эры
И Аркаима тайный свет.
Народа мужество и вера –
Свидетельство твоих побед.
У нас в городе проездом были многие прозаики и поэты России: смотрите в эпилоге этого выступления. Но больше всех удивил и поставил многих из челябинцев в тупик своими метафорами Андрей Вознесенский. 14 декабря 2004 года он заявил на поэтическом вечере в нашем городе: «Для меня поездка в Челябинск не туристическая. Это поездка в моё детство, которое прошло в Челябинской области в Кургане. Именно в Кургане я пошел в школу. Об этом у меня есть рассказ «Моё первое стихотворение» Мои первые стихи, которые действительно мои (я имею в виду «Гойя»), написаны по воспоминаниям об уральской эвакуации».
Андрей ВОЗНЕСЕНСКИЙ: Челобитная Челябинску
На оборотной астролябии плывет аэропорт внизу.
Я челобитную Челябинску с собой везу.
Не потому ли выразителем эпохи стал мой черепок,
что рос во мне евроазийский мальца курганского росток.
Радиационна ли бабулька? Зашкалила ли черемша?
Возьмет ли черенок багульника антиглобальная душа?
Челябинская челобитная: хочу, чтоб сюр-черновики
цвели морозом не побитые, – челябинские черенки!
В нашем суровом, но красивом городе проездом были самые великие литераторы Отечества:
Жуковский Василий Андреевич (1783-1852), русский поэт. В 1837 году наследник престола великий князь Александр Николаевич (будущий император Александр II) совершил путешествие по России. В свите цесаревича был поэт Василий Андреевич Жуковский. В Челябинске были проездом 7 июня 1837 году. В дневнике поэта сохранилась краткая запись о Челябинске.
Гарин-Михайловский Николай Георгиевич (1852-1906), русский писатель, инженер-путеец. В его дневниках кругосветного путешествия есть материал о пребывании в Челябинске в 1891 году.
Мордовцев Даниил Лукич (1830-1905), русский писатель, путешественник, историк. Свое пребывание в Челябинске в 1894 году (более двух недель) отразил в воспоминаниях "Из летних скитаний".
Иванов Всеволод Вячеславович (1895-1963) писатель. Несколько месяцев, с мая 1914 года проживал в Челябинске. В автобиографической книге "Похождения факира", рассказывается о его путешествиях, в том числе о пребывании в Челябинске в 1914 году.
Гашек Ярослав (1883-1923), чешский писатель. Участник 1-й мировой войны. В августе 1919 года, находясь в Челябинске, начальник интернационального отдела Пятой армии Я. Гашек агитировал вступать в Красную Армию.
Пастернак Борис Леонидович (1890-1960), русский поэт, прозаик. В 1931 году (28 мая-7 июня) посетил Челябинск в составе бригады литсотрудников газеты «Известия».
В 1932 году группа иностранных писателей (с 31 июля) посетила Челябинск. Это Луи Арагон, Эльза Триоле, Александр Барта, Йозеф Ласт, Айзик Платнер. Французский писатель и политический деятель Луи Арагон (1897-1982), свои впечатления от увиденного, в том числе на Челябтракторострое, выразил в поэме "Ура, Урал!".
Бажов Павел Петрович (1879-1950), русский писатель. Посетил Челябинск 24-26 октября 1944 года.
Фадеев Александр Александрович (1901-1956), русский советский писатель. Создавая роман "Черная металлургия", писатель неоднократно бывал в Челябинске в 1951-54 годах.
Евтушенко Евгений Александрович (р. 1933), русский поэт. В Челябинске бывал неоднократно, впервые 2 августа 1976 года.
Вознесенский Андрей Андреевич (1933-2010), русский поэт, прозаик. Во время посещения Челябинска (в июне 2004 г.) написал стихотворение "Челобитная Челябинску".
Павел БОЛЬШАКОВ, челябинец, член Союза журналистов РФ
P.S. Как оптимист по жизни мне по душе ещё одно описание родины наших предков: «За этими (Рифейскими) горами, по ту сторону Аквилона, счастливый народ, который называется гиперборейцами, достигает весьма преклонных лет и прославлен чудесными легендами. Верят, что там находятся петли мира и крайние пределы обращения светил. Солнце светит там в течение полугода, и это только один день, когда солнце не скрывается (как о том думали бы несведущие) от весеннего равноденствия до осеннего, светила там восходят только однажды в год при летнем солнцестоянии, а заходят только при зимнем. Страна эта находится вся на солнце, с благодатным климатом и лишена всякого вредного ветра. Домами для этих жителей являются рощи, леса; культ Богов справляется отдельными людьми и всем обществом; там неизвестны раздоры и всякие болезни. Смерть приходит там только от пресыщения жизнью».
Значит, мы по преданиям – счастливый народ, который умирает только от «пресыщения жизни»!
(Продолжение пишется)