Трегир шёл чуть впереди, затем она, за ней шёл Лаур. Шли молча. Её привели в апартаменты принца, завели в рабочий кабинет. Закрыли дверь. Сняли наручники.
–Садись, – Генри показал рукой на стул. Видя, что она не пошевелилась, повысил голос: – Садись, я тебе сказал. Берёшь ручку, бумагу и пишешь мне всё, что ты вчера сказала. Ты меня слышишь?
–Генри, как она? Я могу её увидеть? – Анжелика посмотрела на брата.
–Зачем? Ты хочешь её добить?
–Нет, я хочу... извиниться. Я не хотела. Я должна была промолчать. Но я просила тебя устроить мне встречу с моей мамой, а не твоей, – Анжелика решила таким образом определить роль королевы в своей жизни: она мать её брата.
Генри подошёл к сестре, приподнял её лицо за подбородок и жёстко произнёс: «Она и твоя мать, прошу это запомнить и принять, хочешь ты этого или нет. Я спрошу у неё, захочет ли она с тобой встретиться. И имей в виду, что я лично буду рядом. А теперь, если не хочешь возвращаться в карцер, садись и пиши».
Закончились каникулы. Анжелика собирается в школу. Эти дни она жила во дворце великих герцогов. Трегир держал её под постоянным присмотром: если не он, то Лаур находился рядом – в гостиной, кабинете, парке на прогулке. Трегир боялся, что она сорвётся, попробует сбежать. Он видел страх в её глазах. А страх вместе с паникой часто лишают человека разума.
Встреча с королевой прошла мирно. Трегир изучил историю болезни. Нет, это было не самоубийство. При самоубийстве она бы выпила все таблетки сразу. А королева принимала их через какое-то время. Видимо, очень хотелось заснуть, но горе не давало покоя. К концу недели она уже улыбалась. Весть, что её хочет навестить принцесса, радости не добавила. Но и уходить от визита королева не стала, не к лицу это было ей. Хочет встретиться, значит, есть что сказать. Есть что сказать, значит, надо выслушать. Она была готова ко всему. Генри и Трегир были тут же, вместе с принцессой, такой гордой, такой независимой. Принцесса была кратка: «Я вас прошу меня простить. Я не хотела вам причинять боль». Интересно, а произнося те слова, что же ты хотела? Но этот вопрос королева не задала. Она приняла слова прощения. Простила свою дочь.
Анжелика собирается в школу. Но в этот раз её сопровождают девушки из специальной бригады Трегира: все в чёрном, с рациями и пистолетами.
–Зачем?
–Затем, что если с братом что-то случится, ты будешь королевой. Ты стоишь на ступеньке к трону. Тебя положено сейчас охранять более чем кого-либо.
–А ты?
–А я отвечаю за твою охрану.
Всё, никакого общения с одноклассниками. Нет, девушки не мешали, просто отпало само собой. Не рискнули подойти к претендентке на трон. Женихи тоже на время исчезли. С ними не знакомили. Это был самый напряжённый месяц. Генри работал, работал много. Королеву по указанию врача к управлению государством не допускали. Она должна была восстановиться.
–Мама, мне рано ещё быть королём. Мама, пожалуйста, береги себя. Позволь мне ещё побыть молодым, чтобы я мог ходить по дискотекам, общаться с друзьями. Мама, милая мама, я нуждаюсь в тебе, я ещё недостаточно взрослый...
Королева слушала сына, гладила его по голове. А мысли были далеко, рядом с мятежной своей дочерью. Неужели никогда она не поймёт, что не могла королева поступить по-другому, что не было у неё выбора... И страдающее сердце хоть и медленно, но приходило в норму.
Другая женщина, великая герцогиня, тоже занималась воспитанием своего сына – Трегира. Её сын, который фактически имеет досье на каждого гражданина страны, сидит в кресле и не смеет перебивать мать.
–Трегир, ты виноват и только ты! Ты это хоть понимаешь? Ты знал, что за «золото» эта принцесса, зачем дал ей свободу? Почему не привёз сразу, как нашёл? Почему ты всё время идёшь у неё на поводу? Она распоясалась. Отзывай своё ходатайство и передавай её под мою опеку. Я быстро мозги ей на место поставлю, как следует обращаться с матерью. Трегир, ты чего молчишь? Ты собираешься отзывать ходатайство?
–Меня учили не перебивать, когда мать говорит, – Трегир улыбнулся. Он любил родителей. И несмотря на то, что мать была властной женщиной, не очень-то её боялся.
–Трегир, обещай мне, что ты отзовёшь своё ходатайство.
–Мама, я люблю тебя, но отзывать ходатайство не буду. Я остаюсь её опекуном, и для меня это более чем достаточно.
–Трегир, скажи честно, почему ты не хочешь на ней жениться? Твоя Сюзанна тебе все мозги запудрила? Или тебе она совсем неприятна, что ты никак?
Трегир вздохнул. Опять Сюзанна. Да, она ему нравится. Сюзанна идеальная любовница. Она не устраивает Трегиру скандалов, не требует от него никаких обещаний. Она просто наслаждается тем, что у них есть сегодня и сейчас, не вспоминая, что было и не загадывая вперёд. Каждый раз, приезжая из России, Трегир в первую очередь шёл к ней, к Сюзанне.
–Мама, Сюзанна здесь ни при чём. И дело не во мне. Дело в принцессе. Она не любит меня. Я для неё не более чем знакомый. Я же пытался. Пусть девочка немного почувствует себя свободной, а отозвать ходатайство я ещё успею.
–Свободна... Ты ещё не устал каждый королевский совет выслушивать о ней?
Май. 14. Гарем
– Ваше превосходительство, вас ищет её величество принцесса Анастасийская, – услышал Трегир голос секретаря.
–Хорошо, откройте ей её апартаменты, пусть меня подождёт, – Трегир положил трубку. – Ну что у нас ещё на сегодня, Ханума-анакан?
Перед Трегиром стояла сухонькая, но достаточно крепкая женщина без возраста. Назвать её старухой не поворачивался язык. На ней была надета свободная длинная юбка, простая белая кофта. Волосы убраны в пучок и на цыганский манер обтянуты прозрачным с люрексом платком. Смуглая кожа выдавала в ней южанку.
–А кто звонил, господин? – голос у женщины был низкий, но приятный. При его звуках рот наполнялся сладковатым привкусом пороха.
–Принцесса меня ищет.
–Так пригласите её сюда. Она ведь ещё ни разу не видела ваш гарем, – Ханума прошлась по мягкому восточному ковру с глубоким ворсом и нежно-голубым узором.
–Сюда, в гарем? – Трегир рассмеялся, обводя взглядом свой кабинет.
По стилю это было совершенное другое, непохожее на рабочий дворцовый кабинет. В гареме Трегир обустроил своё рабочее место по-восточному: мебель, состоящая из дивана с мягкими подушками, стол с резными ножками, кресло. Даже рамы были оформлены с восточным орнаментом. Он здесь отдыхал от бешеного ритма и ответственности. Привести сюда Анжелику означало, что и в этот мир внести хаос. А от хаоса он безумно устал.
Продолжение следует или читать целиком на сайте...
#макарфайтцев #укрощениестроптивого #эмоциональныекачели #взросление #мирчувств