Оглядываясь на свое прошлое, я порой удивляюсь – неужели одна жизнь может вместить так много? Я думаю, что то огромное количество событий, мест, встреч, которые приключились со мной на моей линии жизни, вполне можно было бы разделить, по крайней мере, на две. А это значит, что я не просто счастливый человек, а счастливый в квадрате.
Но если мне так повезло, то грех держать это богатство только для себя. Нужно делиться, что я и постараюсь сделать, рассказав вам несколько эпизодов из своей жизни, которую трудно назвать однообразной.
И начну я, как водится, с самого начала. А с чего же еще?
После окончания пединститута по специальности «география и английский язык» я не сразу начала свою профессиональную карьеру. Три года я работала мамой, так как у меня родилась дочка. И это, конечно, мое самое главное достижение в жизни.
Когда моя девочка немножко подросла, я задумалась над тем, чем бы хотела заниматься. И тут я поймала за хвост свою первую счастливую звезду. Она явилась в виде моего однокурсника. Случайно столкнувшись с ним на улице, я рассказала ему, что хочу работать, но не знаю, где.
«Так иди к нам, – молвила счастливая звезда – у нас в Институте охраны природы и заповедного дела есть вакансия в международном отделе». И я поехала на интервью.
Дорога к институту в 1978 году оказалась непроста и заняла два с половиной часа. Сначала я ехала до станции метро «Профсоюзная» (конечной на тот момент), потом на двух автобусах, один из которых ходил один раз в час. В автобусе пассажиры сталкивались друг с другом, как кегли, когда автобус подпрыгивал на многочисленных ухабах. Отбив себе бока и прокляв все на свете, я, наконец, оказалась у входа в бывшую усадьбу Трубецких, которая называется Знаменское-Садки. И тут передо мной открылись врата в рай.
Усадьба находится на территории Битцевского парка, и этот парк околдовал меня с первого взгляда. Он был, так сказать, с патиной, то есть в полудиком состоянии, но его английская порода, над которой трудились многие поколения садовников в течение нескольких столетий, еще сохранялась. Там до сих пор еще живы два дуба из трех, посаженных в 1787 году Дмитрием Трубецким в честь визита к нему Екатерины II с внуками Александром и Константином. На лужайке перед домом я увидела совершенно идиллическую картину в духе художника Венецианова: какие-то люди косили косами траву. Как я потом узнала, это было одной из обязанностей молодых сотрудников, среди которых вскоре предстояло оказаться и мне. Но тогда я этого еще не знала.
Я, как зачарованная, смотрела на лодки, весла, снасти и другие вещи, сваленные перед главным корпусом. Все это оказалось инвентарем для научных экспедиций, к которым начинали готовиться с ранней весны.
Я зашла в здание в классическом стиле с выступающим фронтоном и оказалась в большом зале со старинным дубовым паркетом, скрипевшем под ногами. Через французские окна от пола до потолка лились потоки солнечного света, освещая расписной потолок с фреской Бога войны Марса, мчащегося на колеснице. На консолях и шкафах по углам стояли большие китайские вазы из фарфора.
Я с завистью смотрела на проходивших мимо меня людей, которые мне вежливо улыбались. Я улыбалась в ответ и думала, какие же это счастливые люди. Мне страстно захотелось здесь работать, и дорога в этот рай уже не казалось такой длинной.
Мое желание сбылось, и вскоре в качестве младшего научного сотрудника с зарплатой 90 рублей в месяц по штатному расписанию я заняла стол в комнате на втором этаже, откуда открывался вид на запущенный парк и каскады заросших прудов. К слову сказать, в этой бывшей дворянской усадьбе часто снимали фильмы, в том числе «Мой ласковый и нежный зверь».
Вскоре передо мной забрезжила вторая счастливая звезда, на этот раз в виде 14-й Международной Генеральной Ассамблеи IUCN (Международный союз охраны природы). Она должна была состояться в Ашхабаде с участием ученых из многих стран мира вскоре после моего прихода в Институт охраны природы и заповедного дела.
Я очень хотела участвовать в ее работе, но существовало непреодолимое препятствие в виде допуска. Он давал разрешение на работу с иностранцами. У меня его не было, так как я совсем недавно пришла на работу в институт. Я умоляла директора института разрешить мне поехать в Ашхабад «нелегально», то есть без допуска. Он скрепя сердце дал согласие, но предупредил: «Едешь на свой страх и риск, если не сможешь пробиться, – твоя проблема. Вернешься назад.»
Многие из вас меня лично знают. Как вы думаете, вернулась ли я назад, несолоно хлебавши? Конечно, нет.
Я прилетела в столицу Туркменистана, бывшего тогда частью СССР, и меня тут же развернули обратно, в сторону Москвы. Без бумажки с печатью, удостоверявшей мою благонадежность, я была нежелательным элементом. Окольными путями мне удалось выйти из аэропорта, и я самостоятельно доехала гостиницы, где меня, конечно, не ждали, и брони на меня не оформляли. Я сидела в холле гостиницы, поджидая нашу делегацию и ломая голову, что мне делать. Когда делегаты вышли, я пристроилась к ним, благо там были люди, которых я знала. Вот тут-то моя счастливая звезда мне и подмигнула. В этот же день вдруг выяснилось, что не приехала одна переводчица, и требовалась замена. Я тут же предложила свои услуги, и глава делегации, сердито посмотрев на меня, бесправный «нежелательный элемент», нехотя сказал: «Черт с тобой, иди работай».
В те дни я выглядела довольно живописно. Голова замотана в мокрое полотенце. В руках держу документы, а ноги находятся в тазу с холодной водой. Черту бы понравилось.
Жара на улице стояла невыносимая – я не верила своим глазам, когда смотрела на столбик термометра – ртуть замерла на отметке в +45 ˚С. В такую жару не только работать, жить не хочется. А я работала на выставке целыми днями – переводила письменные материалы. Но счастью моему не было предела.
Местные жители тоже были в восторге. Многие видели иностранцев впервые. Их окружали на улице, задавая вопросы обо всем. На местном рынке глаза разбегались от великолепных серебряных украшений, которые продавались за копейки: от кувшинов и посуды до фантастически красивых ювелирных украшений. У меня и копеек в кошельке тогда не водилось, однако все равно я купила себе браслеты с сердоликами.
Я проработала в Институте охраны природы и заповедного дела 14 лет (эта цифра тоже для меня счастливая), а потом перешла на работу в тот самый IUCN (Международный союз охраны природы), на Генеральной Ассамблее которого я работала в качестве переводчицы. На смену ему пришел Всемирный фонд дикой природы и, наконец, фонд «Линия жизни». Всего четыре остановки на длинной профессиональной линии жизни, но сколько на этом пути было рассыпано счастливых звезд! А теперь я предлагаю вам попробовать их сосчитать.
1978 год
Продолжение истории