Развод... Слово страшное, а то, что за ним стоит, ещё страшнее. Или нет? Надо лишь собраться с силами и сделать этот шаг, уже сегодня, оставив малыша на попечение мамы. Взять себя в руки, привести в порядок, доехать до суда и просто пережить то, что будет потом.
Когда тебе 21 год, а жизнь кажется уже конченой: муж откровенно не любит, женился по расчету, а ты отныне станешь никому не нужной разведенкой с годовалым младенцем на руках.
Спасибо, что есть родители. Тебе даже не придется бросать вечерку. Ну, возьмёшь надомную работу, чтобы не быть обузой. Да и при муже, студенте-дневнике, одержимом лишь футболом и попойками в институтской общаге, надо было уже давно за что-то браться.
Зачем так рано вышла замуж? Да все шли и ты пошла на втором курсе. А к третьему эти же все поразводились, успев родить.
Истфак в дни зачётов и экзаменов теперь напоминает филиал детской поликлиники+женской консультации. Кто с пузом, кто с дитем наперевес, кто отчаянно сцеживается в туалете.
Молоденький доцент, принимающий экзамен по истории средних веков, в ужасе таращит глаза, видя, как в чуть приоткрывшуюся дверь вползает на четвереньках карапуз, а студентка с последней парты срывается к нему со словами, обращенными к преподу, мол, Максим Петрович, умоляю, поставьте троечку, ну не успела я подготовиться, у Васеньки всю ночь зубки резались, плакал!
Ставит одной и тут же лес рук с зачетками таких же мамаш.
Итак, развод.
Инка вбегает в здание суда, едва не опоздав на заседание.
Она одна, муж с группой поддержки в лице младшего брата.
Серёга — парень хороший, тоже дневник, но в отличие от Инкиного Вити, во всю подрабатывает, играя с группой на свадьбах и дискотеках.
У Витьки абсолютный слух. И он тоже отлично играет и на гитаре, и на фоно... для себя. Собственно это и все. Для того, чтобы влюбиться, вполне достаточно, а чтобы семью строить и растить сына...
Муж сидит на скамье через ряд, странным образом приодетый. Инке становится смешно. По всей родне что ли собирал.
"Хорошеньким всё идёт!" — его же присказка о себе.
А она, она всего лишь дурочка, которая и замуж-то пошла лишь для того, чтобы вырваться из-под родительской опеки. Сходила, как же.
"Встать, суд идёт!"
Оглашается Инкино заявление, задаются стандартные вопросы сначала пафосному ответчику, потом ей...
Она что-то говорит, пытаясь объяснить, а слезы сами по себе текут и текут по лицу, хорошо, что не накрасилась. Она вообще не любит ничего напоказ. Ей, "доченьке", вся ценность которой заключена лишь в положении ее отца, хочется быть любимой просто так.
"Почему ты плачешь, деточка, — сочувственно спрашивает судья, — ты все ещё любишь этого пустышку?"
"Нет, — мне просто стыдно за то, что я могла так ошибиться..."
Судья их разводит, настоятельно советуя ответчику пойти в армию.
Инка выскакивает из зала и, столкнувшись в дверях с теперь уже бывшим, прощально хлопает его по плечу, мол, отличный прикид.
Дома она первым делом бросается в детскую и целует, целует крепко спящего в кроватке сынишку. Переходит в гостиную, механически берет со стола дырокол, которым еще утром прошивала курсовую, и без сил падает на стоящий рядом диван.
Мама, прижавшись плечом к дверному косяку, сочувственно смотрит на Инку. А та, нервно вертя на пальце дырокол, лишь бы чем-то занять руки, рассказывает "как все там было".
То ли плачет, то ли смеется, и вдруг трезвеет от невыносимой боли.
Отметина на переносице ещё довольно долго напоминает Инке о том дне...
17.02.2023