Вот уже много лет (как минимум 20 лет) у нас в России стали очень популярными т.н. "осознанные сновидения" (ОС) и, в частности, такая форма этих ОС, как "выход я-сознания (я-подсознания) из своего физического тела". Причём, по последнему - речь идёт далеко не только об одной теории - фактически, все программы, системы и "техники" являются "опытными" "практическими"!
Сам я испытывал "выход из тела" и ВТО (внетелесный опыт) множество раз, поэтому излагаю эту тему профессионально не только как психолог-психоаналитик-теоретик, но как опытный практик. А этот полноценный "выход" переживается исключительно РЕАЛИСТИЧЕСКИ и именно, как "выход", "вылетание", "выползание", "выдвижение", "взлёт" или "падение", и т.п. - и именно из своего биологического тела!
Собственно, в разного рода научно-танатологической, психологической и эзотерической литературе имеется огромный материал, в котором утверждается следующее положение: - "этот самый выход из тела происходит с человеком в минуту критической, смертельной опасности - на грани жизни и смерти и, зачастую, уже ЗА этой гранью!" Т.е. этот "выход" является начальным этапом действительной смерти - ещё обратимой, или уже не-обратимой.
В самом деле, - можно ли достоверно считать, что т.н. «выход из тела» является очевидным признаком клинической смерти?
Я полагаю, что это очень важный вопрос, поскольку реклама и, вообще, всякая пропаганда, а равно обучение "практическому выходу из тела", - достигли такого масштаба, что это стало проблемой государственного уровня. И сразу назову имена самых активных "учителей" по означенному "выходу". И это известный многим и самый главный - Михаил Витальевич Радуга (Бутаков) со своим "учением "Фаза" и, в своей активности, даже превосходящий первого - Олег Куява.
Впрочем, к н/в у нас в стране подобных учителей существует очень много.
Так вот он сущий вопрос: - если выход из тела напрямую связан с состоянием клинической смерти; если это "разделение с телом" является очевидным признаком этой смерти, то...
То у нас в России давно и активно действует практическое силовое, искусственное моделирование начальной стадии смерти, которая при таком грубом подходе может легко перейти в смерть биологическую и необратимую. Т.е. речь идёт о программе массового самоубийства! Что, в свою очередь, означает уголовное преступление и адекватную ответственность всех тех, кто эту "практику" распространяет, не говоря уже о М. Радуге и О. Куяве.
Да, если мы ответим обоснованно и полностью утвердительно на вышеобозначенный вопрос, то...
В общем, "поехали"!..
И сразу обозначим рамки наших познавательно-исследовательских интересов и будущих выводов: - никаких «выходов души умирающего человека из тела», никакого «посмертного существования этой души», никакой «жизни после смерти» или «загробной жизни»; - мы принципиально во внимание не берём и не рассматриваем. Отставим в сторону и известные туннели, по которым продвигается сознание умирающего и видение им света, а равно его встречи с умершими, и пр. И уж, тем более, нам сразу же следует отмахнуться от далеко идущей идеи реинкарнации – путешествия и дальнейшее перевоплощения души.
Наш подход здесь будет – сугубо научно-материалистический, как и должно быть во всякой настоящей науке, и со всё тем же одним-единственным вопросом: относится ли разделение психического образа Я-самосознания человека с его физическим телом показателем клинической смерти? Всё. Только это.
Так, что же из себя представляет клиническая смерть (КС)?
В одном из классических упрощённых определений мы находим это:
«Клиническая смерть есть обратимый этап смерти, переходный период между жизнью и биологической смертью. На данном этапе прекращается работа сердца и дыхание, полностью исчезают все внешние признаки работы организма. При этом гипоксия не вызывает необратимых изменений в чувствительных к ней органах и системах».
Каковы же, несколько более подробнее, физиологические признаки клинической смерти?
А на этот счёт давно имеются следующие основные медицинские показатели (выдержки из медицинских Интернет-сайтов)…
«КС характеризуется отсутствием сознания, пульса на центральных артериях и экскурсий грудной клетки, расширением зрачков. Диагностируется по данным, полученным в ходе осмотра, пальпации сонной артерии, выслушивания сердечных тонов и легочных шумов. Объективным признаком остановки сердца является мелковолновая фибрилляция предсердий или изолиния на ЭКГ.
На этом начальном этапе гибели организма обменные процессы в тканях резко замедляются, однако не прекращаются полностью за счёт анаэробного гликолиза. Затем в коре головного мозга и внутренних органах наступают необратимые изменения, делающие оживление пострадавшего невозможным…
После остановки дыхания и кровообращения в организме начинают быстро развиваться деструктивные процессы. Все ткани испытывают кислородное голодание, что приводит к их разрушению. Наиболее чувствительны к гипоксии клетки коры больших полушарий, погибающие через несколько десятков секунд с момента прекращения кровотока. В случае декортикации и смерти мозга даже успешные реанимационные мероприятия не приводят к полному восстановлению. Тело продолжает жить, однако мозговая активность отсутствует.
При остановке кровотока также активизируется свертывающая система крови, в сосудах образуются микротромбы. В кровь выделяются токсичные продукты распада тканей, развивается метаболический ацидоз. Длительное отсутствие кровообращения становятся причиной необратимых изменений и биологической смерти.
Непосредственные же симптомы клинической смерти характеризуются тремя основными признаками: отсутствием эффективных сердечных сокращений, дыхания и сознания. Несомненным симптомом являются все три признака, присутствующие у больного одновременно.
К числу вторичных признаков относят отсутствие мышечного тонуса, рефлексов, движений, неестественное положение тела пострадавшего. Кожа бледная, землистого оттенка. Артериальное давление не определяется. Через 90 секунд возникает расширение зрачков до диаметра более 5 мм без реакции на свет. Черты лица заострены (маска Гиппократа)».
Патофизиологические основы клинической смерти
«Продолжительность клинической смерти определяется сроком, в течение которого высшие отделы головного мозга (подкорка и особенно кора) способны сохранить жизнеспособность в условиях гипоксии. Характеризуя клиническую смерть, академик В. А. Неговский говорит о двух сроках[1].
Первый срок клинической смерти длится всего 3-5 минут. Это то время, в течение которого высшие отделы головного мозга сохраняют свою жизнеспособность при аноксии (отсутствие снабжения органов, в частности - головного мозга кислородом) в условиях нормотермии (температура тела - 36,5 °C). Вся мировая практика свидетельствует о том, что при превышении этого срока оживление людей возможно, но в результате наступает декортикация (гибель коры головного мозга) или даже децеребрация (гибель всех отделов головного мозга).
Но может быть и второй срок клинической смерти, с которым врачам приходится сталкиваться при оказании помощи или в особых условиях. Второй срок клинической смерти может продолжаться десятки минут, и реанимационные мероприятия (методы оживления) будут весьма эффективны. Второй срок клинической смерти наблюдается, когда создаются особые условия для замедления процессов дегенерации высших отделов головного мозга при гипоксии (снижение содержания кислорода в крови) или аноксии.
Продолжительность клинической смерти увеличивается в условиях гипотермии (искусственное охлаждение органа или всего организма), при поражениях электрическим током, при утоплении. В условиях клинической практики этого можно достичь путём физических воздействий (гипотермия головы, гипербарическая оксигенация - дыхание кислородом при повышенном давлении в специальной камере), применением фармакологических веществ, создающих состояние, подобное анабиозу (резкое снижение обмена веществ), гемосорбции (аппаратное очищение крови), переливания свежей (не консервированной) донорской крови и некоторых других.
Если реанимационные мероприятия не проводились или оказались безуспешными, наступает биологическая или истинная смерть, которая представляет собой необратимое прекращение физиологических процессов в клетках и тканях».
Да, здесь мы ознакомились исключительно с медицинскими физио-логическими признаками КС. Но…
Но мы не можем в этом же процессе полностью отбрасывать и состояние человеческой психики, которая в подавленном, латентном состоянии всё же себя проявляет. Тем более, что они для многих людей – повторяемые и типичные! А это уже область психологии, но, лучше сказать, танатопсихологии – весьма новой науки, которая ещё только вступает в свои права и заявляет, и утверждает свои собственные положения…
О танатопсихологии можно прочесть, например, здесь – в статье А. А. Бакановой А.А. «Танатопсихология: современное состояние и основные направления исследований в России»[2]:
http://www.medpsy.ru/mprj/archiv_global/2014_6_29/nomer/nomer16.php
И тут надо сказать, что длинный путь к танатопсихологии исторически, и в разной мере, уже давно проложили определённые учёные с мировым именем. И это, например: австрийский психиатр и психолог Виктор Франкл, американский психолог и врач Элизабет Кюблер-Росс, украинский и австралийский хирург Пётр Калиновский, американский психиатр Станислав Гроф. И особенно известный в России своими книгами «Жизнь после смерти» и «Жизнь после жизни» американский психолог и врач Раймонд Моуди.
Что касается нашей отечественной «танаталогии» – специальной науки об умирании, о причинах и признаках наступления смерти, то её основоположником считается Георгий Владимирович Шор (1872-1948) – русский и советский патологоанатом-кондиционалист, профессор, док. мед н. (монография «О смерти человека», введение в танатологию, 1925 г.). Значительный научный вклад в эту же область внёс и Илья Ильич Мечников (1845-1916) - русский и французский биолог, микробиолог, физиолог и патолог. Почётный член Петербургской АН (1902). Лауреат Нобелевской премии в области физиологии и медицины.
Впрочем, что касается исследования именно скрытого психического состояния человека в процессе клинической смерти, то здесь надо отдать должное именно вышеперечисленным зарубежным учёным. Однако, такие личности, как врач Элизабет Кюблер-Росс или психиатр Станислав Гроф, в большей степени, склонны к утверждению существования определённой части сознания человека даже после его биологической смерти. Но мы с этим ранее определились – мы рассматриваем только исключительно прямую связь между клинической смертью и феноменом всё того же «выхода из тела». И никак не больше того.
Так вот, по этому поводу и по этой теме – мы давно располагаем громадным накопленным соответствующими учёными-исследователями материалом из личных рассказов тех многих людей, которые, пережив клиническую смерть, возвратились к нормальной жизни.
Собственно, одной из форм научного познания определённых, здесь, «психических» явлений является – их систематизация и типизация. И вот что, например, пишет (в соавторстве) Станислав Гроф (чеш. Stanislav Grof; род. 1 июля 1931, Прага) - чешский и американский психолог и психиатр, один из пионеров психоделической терапии; входит в число основателей трансперсональной психологии, почётный член Российского психологического общества…
«Лица, переживающие процесс соприкосновения с кончиной, постепенно ощущают, что воля к жизни как бы придаёт им силы, и они страшатся, что, сдавшись, - умрут. В момент капитуляции страх исчезает, и человек, находящийся под угрозой смерти, начинает ощущать безмятежность и уравновешенность. Когда конец становится неизбежен, его наступление встречается с чувством внутреннего покоя… Этот процесс сопровождается отщеплением сознания от телесной формы, что служит источником переживаний существования вне тела. Люди могут фактически наблюдать, как их тела приближаются к гибели, но сама гибель не признаётся реальной; так они переходят на позиции посторонних наблюдателей, бесстрастно следя за развивающимися событиями».
«Переживание явления выхода из тела - ещё одна общая черта опыта соприкосновения со смертью - может принимать разнообразные формы. Некоторые описывают восприятие себя, как бесформенного облака, энергетической структуры либо чистого сознания. Другие чётко ощущают своё тело, которое, однако, прозрачно, невидимо и неслышно для обитателей в мире феноменов. Иногда возникает чувство страха, замешательства и желания вернуться в физическое тело, порой, напротив, появляются экстатические ощущения отсутствия времени, веса, ощущения мира, покоя, ясности. Некоторые на этой стадии проявляют беспокойство о судьбе своих физических тел, другие совершенно к ним равнодушны. Не воспринимаются запахи, ароматы, температура, отсутствует мышечное чувство. Зрение же и слух, судя по всему, резко усиливаются, достигая почти безграничного уровня» (из эл. кн. Станислав Гроф, Джоан Хэлифакс, «Человек перед лицом смерти», сopyright: Stanislav Grof, Joan Halifax "THE HUMAN ENCOUNTER WITH DEATH" E.P. DUTTON NEW YORK, 1978, пер. с англ. А. Неклесс, научная редакция к. ф. н. Владимира Майкова, Издательство Трансперсонального Института, М.; AlrLand, Киев, 1996).
По вопросу же именно танатопсихологии, то, полагаю, что её основоположником мы вправе считать Элизабет Кюблер-Росс (1926-2004) - создательницу концепции психологической помощи умирающим больным и исследовательницу околосмертных переживаний. Она впервые определила психологические этапы, которые проходит смертельно больной, умирающий человек. Её книга «О смерти и умирании» 1969 года стала бестселлером в США.
И вот, что пишет врач Э. Кюблер-Росс:
«Во всём мире мы изучили двадцать тысяч случаев, когда после констатации клинической смерти человек был возвращён к жизни. Некоторые пришли в себя абсолютно естественным образом, другие - благодаря реанимационным мероприятиям.
Я хочу рассказать вам о том, что именно происходит с человеком в момент смерти. Это всеобщее переживание, не зависящее от того, кто вы - австралийский абориген, индус, мусульманин, христианин или неверующий, оно не зависит от возраста и экономического статуса…
В момент смерти наше сознание проходит три фазы… Телесная смерть подобна явлению, которое можно наблюдать при выходе бабочки из кокона. Кокон вместе с личинкой - это временное человеческое тело…
Как только кокон из-за самоубийства, убийства, инфаркта или из-за хронической болезни, совершенно безразлично из-за чего, непоправимо повреждается, бабочка освобождается. На этой второй ступени, после того, как - выражаясь символически - бабочка покинет кокон, будут происходить важные события, о которых вам следует знать, чтобы больше не испытывать страха смерти.
На второй ступени вы существуете уже на уровне психической энергии. В первой фазе вы ещё нуждаетесь в функционирующем мозге и бодрствующем сознании, чтобы общаться с близкими. Как только, однако, мозг, или кокон, слишком повреждается, у вас, естественно, больше нет бодрствующего сознания. В тот момент, когда оно отсутствует, то есть кокон так поврежден, что вы уже не дышите, но пульс и мозговые волны ещё могут быть зарегистрированы, бабочка находится уже снаружи кокона. Это не значит, что вы уже мертвы, просто кокон больше не функционирует.
Покидая кокон, вы попадаете на вторую ступень, которая снабжается психической энергией…»
«Очень многие люди во время операции выходят из тела и могут наблюдать за её ходом. Подобный факт должен осознаваться врачами и медицинскими сестрами. Это значит, что пока пациент находится без сознания, персонал должен говорить только о тех вещах, про которые больной, так или иначе, мог бы услышать. Печально, когда узнаёшь, о чём говорят в присутствии людей, находящихся без сознания, в то время как они могут всё это воспринимать».
Можем ли мы отрицать эту многолетнюю медицинскую работу и заключения врача Э. Кюблер-Росс? А по её утверждению: -
«Мы собирали случаи предсмертных переживаний не только в Соединенных Штатах, но также в Канаде, Австралии и других странах мира. Самый юный человек, чьё переживание мы зафиксировали, был двух лет от роду, самый старый достиг возраста девяноста семи лет. В нашей коллекции находятся предсмертные переживания людей различной культурной и религиозной принадлежности, например, эскимосов, аборигенов Гавайев и Австралии, индусов, буддистов, протестантов, католиков, иудеев, и также тех, кто не принадлежат ни к какой религии, называя себя агностиком или атеистом.
Для нас было важно собрать такие разные случаи, чтобы наша доказательная база была более весомой. В ходе исследований мы выяснили, что предсмертное переживание свободно от влияния того, предшествовал ли ему несчастный случай, убийство, самоубийство или болезнь. Более половины изученных случаев относится к переживаниям, которые возникли после внезапно наступившей мнимой смерти, к которой люди не имели времени подготовиться.
После всех этих лет сбора информации мы можем выделить следующие закономерности.
В момент смерти мы все испытаем отделение настоящего… «Я» от своего временного дома, а именно - физического тела… Как только мы покидаем физическое тело, мы замечаем, что нас не охватывает ни паника, ни страх, мы освобождаемся от всех забот. Мы всё время ощущаем себя полностью телесной единицей. Мы осознаем, что находимся на месте происшествия, где произошёл несчастный случай и смерть, всё равно, идёт ли речь о больничной плате или о нашей собственной спальне, в которой нас поразил инфаркт, или же это была местность, на которой произошла автомобильная авария или авиакатастрофа. Мы можем отчётливо видеть, например, членов реанимационной бригады или группу прохожих, которая наблюдает за освобождением раненого или изуродованного тела из обломков автомобиля. Мы смотрим на всё это с небольшого расстояния.
Эти процессы происходят очень часто как раз тогда, когда или мозговые волны, которые могут показывать, что мозг ещё функционирует, уже не поддаются измерению, или врачи больше не могут установить никаких признаков жизни. В эти моменты мы воспринимаем разговоры присутствующих, читаем их мысли, отмечаем их особенности, рассматриваем одежду, совершенно не ощущая того, что испуганы или поражены всем случившимся» (эл. кн. Э. Кюблер-Росс сборник, «Жизнь, смерть и жизнь после смерти. Что нам известно?», пер. А. А. Горянин).
На повторяемость определённого комплекса танатопсихологических признаков КС указывает и врач-психиатр Раймонд Моуди:
«Несмотря на большое разнообразие обстоятельств, связанных с близким знакомством со смертью, а также типов людей, переживших это, всё же несомненно то, что между рассказами о самих событиях в этот момент имеется поразительное сходство. Практически сходство между различными сообщениями настолько велико, что можно выделить около пятнадцати отдельных элементов, которые вновь и вновь встречаются среди большого числа сообщений, собранных мной.
Это скорее «модель», объединение общих элементов, встречающихся во многих рассказах» (эл. кн., Р. Моуди, «Жизнь после жизни»).
На эту же повторяемость указывают также американские учёные Станислав и Кристина Гроф, но обнаруженную другим исследователем КС:
«Первое серьёзное изучение опыта смерти было предпринято не в двадцатом веке, а в девятнадцатом, и не психологом или психиатром, а известным швейцарским геологом Альбертом Хеймом. Мистические переживания во время падения в Альпах, едва не окончившегося смертью, пробудили в нём интерес к субъективному опыту, связанному с жизненно опасными ситуациями и с умиранием. В течение нескольких десятилетий он собирал наблюдения и свидетельства людей, пережив-ших серьёзные несчастные случаи: раненых солдат, каменщиков и кровельщиков, срывавшихся с большой высоты, рабочих, попадавших в стихийные бедствия в горах и железнодорожные катастрофы, тонувших рыбаков. Однако наиболее важная часть работы Хейма основана на сообщениях альпинистов, которые пережили серьёзные падения в горах.
Впервые Хейм опубликовал свои открытия в докладе на съезде Швейцарского Альпийского клуба в 1892 году. Он сделал заключение о том, что субъективный опыт близости смерти удивительно сходен в 95% случаев, независимо от сопутствующих обстоятельств. Умственная деятельность сначала резко ускоряется и обостряется. Восприятие событий и предвидение исхода обычно бывают вполне отчётливыми. Время необыкновенно растягивается, а люди действуют с быстротой молнии и в полном соответствии с реальными обстоятельствами. Как правило, за этой стадией следует внезапный обзор жизни.
По Хейму, происшествия, в которых человек внезапно оказывается перед лицом смерти, гораздо более «ужасающи и жестоки» для свидетелей, чем для жертвы. Во многих случаях зрители были глубоко потрясены и переживали длительную моральную травму, в то время как жертва, если не получала серьёзных физических повреждений, выходила из ситуации безболезненно» (из эл. сборника «Жизнь после смерти», Станислав и Кристина Гроф, «Сияющие города и адские муки»).
Да, мы можем сосредотачиваться исключительно на физиологии человека и на его мозге в момент его клинической смерти. Но как можно отбрасывать эту самую «латентную» (внешне ничем не выраженную) психологию умирающего человека, если она повторяемая и типичная? Почему определённые учёные и, в частности, российские психиатры полностью закрывают на это глаза? (Или «не закрывают»?)
В самом деле, факты – упрямая вещь, и к настоящему времени фактов «выходов из тела» именно в течение КС накоплено огромное множество.
Так, у хирурга Петра Калиновского читаем:
«Вот один из них – рассказ женщины, поступившей в больницу с болезнью сердца. Она лежала на больничной койке. Когда у неё начались сильные боли в груди, она успела нажать кнопку звонка, чтобы вызвать медсестёр. Они пришли и начали что-то с ней делать. Ей было неудобно лежать на спине, она повернулась и вдруг перестала дышать и ощущать удары своего сердца. Она услышала тревожные крики медсестёр и в это время почувствовала, что покидает своё тело и падает вниз, на пол, пройдя сквозь защитные перила кровати, а затем медленно поднимается вверх. Она увидела ещё сестёр, вбегавших в комнату, и своего врача и удивилась: "Зачем он тут, и что он делает?" Она поднялась до самого потолка и оказалась рядом с лампами, она видела их очень отчётливо. "Я была как клочок бумажки, на который кто-то дунул, подняв его до потолка".
Она парила под потолком и смотрела вниз. "Я видела, как меня старались оживить. Моё тело лежало внизу, распростёртое на кровати. Его было ясно видно, а они все толпились вокруг него. Я услышала голос одной сестры: "Боже, она мертва!" Другая сестра наклонилась и стала делать мне искусственное дыхание – рот в рот.
Я смотрела на её затылок. Я хорошо запомнила её коротко остриженные волосы. Затем я увидела, как в палату вкатили аппарат для электрошока и приставили к моей груди электроды. Аппарат включили, моё тело подпрыгнуло вверх, и я услышала, как затрещали кости. Это было ужасно. Когда я наблюдала сверху, как меня бьют в грудь и растирают руки и ноги, я думала: «Зачем они так беспокоятся? Я чувствую себя прекрасно» (эл. кн. Пётр Калиновский, «Переход. Последняя болезнь, смерть и после смерти).
Имеет смысл обратиться и к исследованиям феномена «выхода из тела» американского врача Раймонда Моуди. Его первая книга «Жизни после жизни», изданная ещё 50 лет назад, - актуальна до сих пор!
Да, пусть эти опыты, данные Моуди, пережиты людьми очень давно, но они в своём признаке «выход из тела», опять-таки типичные и повторяемые…
«Я очень серьезно заболел, и врач отправил меня в больницу. В то утро меня окружал густой серый туман, и я покинул своё тело. У меня было ощущение, словно я плыву в воздухе. Когда я почувствовал, что уже вышел из тела, я посмотрел назад и увидел себя самого на кровати внизу… Я понял, что я, по-видимому, умираю и почувствовал, что если я не вернусь обратно в своё тело, то я умру, скончаюсь!»
«На повороте я потерял управление автомобилем, и он сорвался с дороги и взлетел в воздух, и я помню, как я увидел, что машина падает в канаву. В тот момент, когда автомобиль сошёл с дороги, я сказал себе: "Я попал в аварию". С этого момента я потерял чувство времени и ощущение физической реальности в отношении своего тела - потерял контакт со своим телом. Моя сущность или моё "я" или мой дух, назовите это как хотите, - я почувствовал, что оно как бы выходит из моего тела, из меня вверх, через голову. Это не причиняло боли, просто оно словно поднималось и было надо мной. Моя сущность ощутила себя как некоторую плотность, однако всё же не физическую плотность, скорее, это походило на какую то волну или нечто сходное с ней. Я думаю, что это не было вполне физической реальностью, а напоминало некий, если хотите, заряд. Но это ощущалось как нечто вполне реальное... Оно было небольшим по объему и воспринималось как шар с нечёткими границами. Можно было бы сравнить это с облачком... Оно выглядело почти так, как если бы имело оболочку…
Самое поразительное из всего перенесённого мною опыта был момент, когда моя сущность остановилась над моей головой. Это походило на то, будто она решила - покинуть ли моё тело или вернуться в него. Казалось, что и тогда время еще не двигалось. В самом начале аварии и после неё всё совершалось необычайно быстро, но в самый момент аварии, когда моя сущность находилась как бы над моим телом, а автомобиль летел через насыпь, казалось, что всё это происходило довольно долго, прежде, чем автомобиль упал на землю.
Всё это время я действительно ощущал себя ни находящимся в машине, ни попавшим в аварию, ни даже связанным с моим собственным телом, я был только в моём сознании. Моя сущность не имела физических свойств, но я вынужден описывать её в физических терминах… Это очень трудно пересказать. Наконец автомобиль упал на землю и покатился, но моими единственными повреждениями были растяжение шеи и ушиб ступни».
«Когда я вышла из своего физического тела, это выглядело так, как будто я действительно вышла из своего тела и вошла во что-то другое.
Я не думаю, что это было просто ничто. Это было другое тело... но не настоящее человеческое тело. Оно было несколько иным. Оно не соответствовало в точности человеческому телу, и не было бесформенной массой. По форме оно походило на тело, но было бесцветным. И ещё я знаю, что у меня было то, что можно было бы назвать руками. Я не могу точно описать его. Я была больше всего поглощена тем, что меня окружало, - видом моего собственного физического тела и всего вокруг меня, так что я особенно не думала о том, в каком новом теле я нахожусь. И всё это, казалось, проходило очень быстро. Время утратило свою обычную реальность, но, в то же время оно, и не исчезло совсем. События как будто начинают протекать значительно быстрее после того, как покидаешь своё тело».
«Я помню, как меня привезли в операционную. В течение нескольких последующих часов моё состояние было критическим. За это время я несколько раз покидал своё тело и возвращался в него. Я видел своё физическое тело прямо сверху. В то же время, я находился, тем не менее, в теле, но не физическом, а в ином, которое я, пожалуй, лучше всего могу охарактеризовать как некий вид энергии. Если бы мне было нужно описать его словами, я сказал бы, что оно прозрачно и духовно, в противоположность материальным предметам. В то же время у него определённо имелись отдельные части» (из эл. кн. Р. Моуди, «Жизнь после жизни»).
Кстати, напоминаю, что мы принципиально не рассматриваем эту самую «жизнь после жизни», а рассматриваем данный «выход из тела», как один из основных психических признаков клинической смерти…
Короче говоря, следуйте за мной дальше во вторую часть обозначенной темы. А здесь я пока даю свои следующие ключевые статьи по "Фазе" Михаила Радуги...
...
[1] Владимир Александрович Неговский (1909-2003) — крупнейший патофизиолог, создатель реаниматологии, родоначальник школы отечественных реаниматологов, создатель первого в мире Научно-исследовательского института общей реаниматологии (НИИОР РАМН), первооткрыватель новой нозологической единицы (постреанимационной болезни), доктор медицинских наук (1943), профессор (1947), академик АМН СССР (1975). Лауреат Сталинской премии второй степени и Государственной премии СССР.
[2] Баканова Анастасия Александровна – доцент, кандидат психологических наук, доцент кафедры клинической психологии и психологической помощи ФГБОУ ВПО «Российский государственный университет им. А.И. Герцена», наб. р. Мойки, 48, корп. 11, 191186, Санкт-Петербург, Российская Федерация.
Всё о настоящих чудесных осознанных сновидениях - и ложных, фальшивых, патологических и гибельных от М. Радуги!
https://www.youtube.com/@user-gg6kr1vf4t/featured
Основной дзен канал "Психология + Эзотерика!":
Книги автора: https://www.cibum.ru/author/44371177